Раздались аплодисменты.
Шум негативно подействовал на состояние Анны. У нее разболелась голова. Она невольно надавила на виски, ее лицо исказило страдание.
Она обязана была отсидеться дома, коллеги и подчиненные не поблагодарят ее за щедро рассеиваемые бациллы, ведь все они не менее ее озабочены своим здоровьем.
Настроение женщины оставляло желать лучшего.
Она связалась с отделом кадров и попросила секретаря соединить ее с Терезой.
– Ее вызвал мистер Форсайт, – объявила секретарь.
– Не могли бы вы попросить ее связаться со мной, когда она освободится? – сказала Анна и получила положительный ответ.
Она вернулась к работе и просмотрела свои сообщения. Некоторые из них пришли с восточного побережья, где рабочий день был в разгаре. Ими-то она и занялась в первую очередь.
Анна Ларкин явилась тотчас по вызову. Подойдя к рабочему столу Элли Снодграсс, она проговорила:
– Мистер Форсайт вызывал меня.
Анна пришла не с пустыми руками, а с папкой планов, которые до наступления выходных обсуждала с Томасом Вентнером, который в это самое время директорствовал в брюссельском офисе компании и так же, как и мистер Тейлор, намеревался выйти на пенсию. Свою отставку он запланировал на декабрь текущего года, и именно с этим долгожданным событием Анна связывала свои надежды на карьерный рост.
– Бен Хэйзлтон все еще у босса. Вы не могли бы подождать несколько минут, мисс Ларкин? – спросила ее Элли.
Анна кивнула и, нащупав рукой подлокотник кресла, присела.
– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Ларкин? – поинтересовалась помощница исполнительного директора.
– Не очень. Видите ли, у меня сильная простуда. Очень жаль, что приходится работать в таком состоянии. Мне бы очень не хотелось никого заразить. Я бы с радостью осталась дома. Но раз уж сегодня такой исключительный день… – Не договорив, она поморщилась, зажала нос батистовым платочком и беззвучно чихнула, подтвердив все вышесказанное.
– Очень жаль, дорогая, – посочувствовала Элли. – Это все общественный транспорт. Еще зима не наступила, а многие уже болеют, и с осложнениями.
Из динамика внутренней связи раздался голос босса:
– Элли, мисс Ларкин уже появилась?
– Да, она дожидается в приемной, мистер Форсайт.
– Я сейчас освобожусь, – проговорил Таннер и отключился.
Через пару минут Бен Хэйзлтон покинул кабинет нового исполнительного директора и придержал дверь, чтобы Анна Ларкин могла войти.
Анна увидела Таннера стоящим вполоборота к ней у окна, из которого открывался вид на залив.
Она закрыла дверь и приблизилась к столу.
– Здравствуй, Таннер. Или правильнее называть тебя мистер Форсайт? – тихо спросила она.
– Присаживайся, Анна, – нейтрально отозвался Форсайт. Он отошел от окна и бегло взглянул на нее, после чего занял место за начальническим столом напротив. – Я не задержу тебя. Я уже звонил в Брюссель и переговорил с Томасом Вентнером. Он вкратце посвятил меня в положение дел с европейскими рынками и выслал аналитические сводки. Томас также упомянул, что у вас сейчас в работе находится новый проект. Именно касательно него я бы и хотел с тобой переговорить.
– Да, есть начальные наметки, – подтвердила Анна и раскрыла принесенную с собой папку. – Здесь кратко изложена суть идеи и представлен график ее реализации. Требуется санкция исполнительного директора. Это касается развития рынков Соединенного Королевства. На сегодняшний день наши позиции в Британии и на подчиненных короне территориях заметно слабее, чем в Италии или во Франции. Реализация этого проекта призвана устранить сей пробел, но для этого следует проделать ряд предварительных мер, требующих целевых ассигнований.
– Маркетинговые исследования?
– В частности, – ответила Анна и вновь нырнула носом в платочек.
– Ты в порядке? – настороженно спросил Таннер и невольно подался назад.
– Буду, – смущенно улыбнувшись, ответила женщина. – Банальная простуда.
– Не разумнее ли пойти домой? Сомневаюсь, что ты способна на прорыв в таком состоянии.
– Пока держусь. Не могла же я позволить себе отсутствовать в столь важный день, – хитро проговорила она.
Таннер Форсайт криво ухмыльнулся. Если бы это сказала любая другая его новая сотрудница, он бы просто улыбнулся, но поскольку он старательно выискивал в поведении своей бывшей любовницы какой-то подтекст, то невольно ухмыльнулся в ответ на ее последнюю реплику.
Как они оба ни старались, этого невозможно было избежать.
Анна смутилась и молча передала Таннеру папку с заметками и расчетами по проекту. Он раскрыл ее перед собой и погрузился в чтение.
Анна нервозно ожидала, наблюдая за ним.
Таннер Форсайт сощурился, пробегая табличные записи. В уголках глаз наметились задорные морщинки, преобразившие его лицо. Он выглядел эталоном преуспевания. Молодой, подтянутый, успешный, состоятельный, самоуверенный, элегантный. Его серьезность прибавляла ему лет. Поэтому когда Анна Ларкин ненароком выяснила, что он на четыре года младше ее, то приняла решение расстаться с ним, но в тот же вечер оказалась с ним в одной постели. Когда звонки от Таннера внезапно прекратились, она рассудила, что это к лучшему. Не стоит затягивать заведомо бесперспективные отношения.
Форсайту было тридцать четыре года, ей около сорока. Но предпочтения у них были во многом сходные, это и не давало Анне хладнокровно отвергнуть его ухаживания, тем более что с самого начала их отношения больше походили на романтическую игру, нежели на серьезный роман.
Таннер отложил папку и посмотрел на Анну.
– Оставь мне это досье. Ближе к вечеру я серьезнее ознакомлюсь с проектом. Если будут вопросы, я тебе перезвоню.
Анна кивнула и вежливо улыбнулась в знак согласия. Она хотела уже подняться, но Таннер, неожиданно переменив тон на менее официальный, спросил:
– Ну а сама ты как?
Анна озадаченно посмотрела на босса и неуверенно пожала плечами.
– Если тебя волнует то, о чем мы оба так или иначе думаем, скажу откровенно, Таннер, – осмелилась она, желая прояснить все теперь же во избежание возможных недоразумений в будущем. – Первое время, когда ты перестал звонить, я недоумевала. Сегодня же осознала, что для этого у тебя были свои причины. Я уважаю твое решение.
– Ты все правильно поняла, Анна. И я признателен тебе за это. Искренне сожалею, что так получилось. Я не мог сказать тебе правду, но и выдумывать иные объяснения не хотел, ты все равно бы не поверила.
– Я спокойно восприняла такое положение дел, поскольку сама не планировала длительных отношений. Как ты, должно быть, уже знаешь, к концу этого года я собираюсь перебраться в Брюссель. – И Анна Ларкин задала новому исполнительному директору самый главный свой вопрос: – Надеюсь, эти планы все еще в силе?
– По утверждению Томаса Вентнера и Аллена Тейлора, твоя кандидатура на этот пост наиболее предпочтительная. На сегодняшний день у меня нет причин для иного мнения.
Анна опустила голову.
В первый момент Таннер подумал, что так она выражает свое отношение к его словам. Однако секунду спустя Анна правой рукой сжала подлокотник кресла, а левой сдавила живот.
– Что с тобой?! – испуганно воскликнул босс и присел возле нее на корточки.
Сильный приступ боли заставил женщину сдавленно застонать. Она пыталась подавить этот стон, закусив нижнюю губу, но он вырвался вопреки ее стараниям.
– Жуткие ощущения, – пробормотала она, когда приступ ослабел. – Мне нужно полежать.
– Я провожу тебя в комнату отдыха, – вызвался Форсайт. – Элли! – вызвал он свою помощницу из приемной. – Элли, идите сюда скорее! Немедленно вызовите врача для мисс Ларкин, ей плохо. А я отведу ее в комнату отдыха.
– Доктор не нужен. Я и без доктора знаю, что со мной, – возразила Анна.
– У тебя боли в животе, насколько я понял. Ты хоть ела сегодня? – спросил босс.
– И завтракала и обедала, – ответила она, осторожно располагаясь на диване, к которому ее подвел Таннер. – Я немного пережду, пока боль утихнет.
– И все-таки, Элли, свяжитесь с доктором, – настаивал исполнительный директор.
– Да, мистер Форсайт, это не повредит, – кивнула Элли Снодграсс.
– Может быть, правильнее вызвать такси? А из дома я сама позвоню доктору, – предложила компромисс Анна.
– Только учти, – предупредил Таннер, – я проконтролирую.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Так что сказал доктор? – прозвучал в телефонной трубке голос нового руководителя несколько часов спустя.
Анна сжала трубку в руке и, вздохнув, откинулась на подушки.
– Сказал то, что я и ожидала от него услышать. Много горячего питья, покой, противовоспалительные и общеукрепляющие препараты, – отчиталась она перед боссом. – Это же банальная простуда.
– Я редко простываю, – заметил Таннер.
– Везет, – отозвалась женщина.
– Он точно осмотрел тебя? – усомнился начальник.
– Я разговаривала с ним по телефону и описала симптомы. Мы договорились, что я приду к нему на осмотр завтра утром, часов в девять, чтобы не просиживать у него в приемной, – честно призналась больная.
– У тебя есть все, что он порекомендовал?
– Было где-то. Найду. Сейчас я отдыхаю.
– А ужин у тебя есть? – осведомился Таннер.
– Суп согрею или закажу что-нибудь. Я еще не думала об ужине. Аппетита нет, – сказала Анна.
– Ты должна хорошо питаться. Я привезу что-нибудь.
– Прошу тебя, Таннер, не нужно из-за этого сходить с ума. Тем более что тебе не следует появляться здесь.
– Почему это? – искренне удивился он.
– Потому что ты мой босс, а я твоя подчиненная.
– Мы оба знаем, что это не свидание, Анна. И именно потому, что я твой босс, мне нужно убедиться, что с подчиненной все в порядке.
– Эти личные отношения ни к чему хорошему не приведут.
– Может, у меня и есть к тебе личное отношение, но это вполне объяснимо. Не каждый день в моем кабинете сотрудники корчатся от боли. Ты сама все усложняешь, – шутя, обвинил он Анну.
– Не усложняю, – упрямо возразила она. – Не хлопочи излишне.
– Я только ужин завезу.
– Ладно, – смирилась она, – Но учти, я не в состоянии развлекать гостей.
– А это и не требуется, – усмехнулся в ответ Форсайт. – Просто поужинаем вместе… Значит, у тебя есть суп, а я привезу что-нибудь овощное и мясное.
– Вкусы не изменились, – заметила Анна. – Отлично, тогда до ужина.
– Я освобожусь через полчаса, – объявил Таннер и попрощался со своей новой подчиненной.
Анна положила трубку и зарылась поглубже под одеяло.
Но через секунду вскочила, осмыслив услышанное. Он очень скоро отправится в путь, а она в таком замурзанном состоянии.
Анна метнулась в ванную комнату, постояла под теплым душевым потоком, переоделась, заправила постель, оперативно укротила безумные кудри посредством расчески и заколки, почистила зубы, прополоскала рот, посмотрела на свое болезненное бледное лицо с покрасневшим носом и недовольно поморщилась. Использовать косметику не хотелось. Но ничего другого не оставалось. Пришлось слегка подкорректировать опухшие черты лица.
Затем она устремилась в гостиную. Проверила, готова ли та к приему посетителя.
После прошла на кухню, поставила кипятиться чайник. И, внезапно почувствовав приступ жара, присела на стул передохнуть.
Она не одобряла идею Таннера проведать ее. Но приходилось смириться и держать себя в руках, невзирая ни на что. На кону стояло брюссельское назначение, о котором она не забывала ни на минуту.
Когда раздался дверной звонок, чай уже был заварен. Анна неторопливо направилась открывать дверь.
Таннер вошел в квартиру, коротко кивнув хозяйке, отнес ношу на кухню, небрежно сбросив в прихожей промокший пиджак. Запах супа с пряностями наполнял квартиру.
– Спасибо за заботу, – поблагодарила Анна, накрывая на стол.
– Проголодался, – признался гость.
– Садись за стол, – пригласила она его. – К сожалению, мои вкусовые рецепторы служат мне сегодня не лучшим образом.
– Это то же, что я брал всегда… ну, прежде, – смущенно уточнил Таннер.
– Я тебя поняла, – усмехнувшись, отозвалась женщина, – и не смотри на меня так. Все нормально. Без обид.
– Привет, Мици! – воскликнул он, завидев появившуюся из спальни сонную, потягивающуюся на ходу кошку.
Мици повернула на голос голову, озадаченно посмотрела на Таннера и изменила направление движения. Она подошла к столу, за которым устроились хозяйка и ее гость, и, предварительно обнюхав штанины его брюк, провела по ним мордочкой и ушами.
– Признала? – спросил ее мужчина.
– Мици, не приставай, – строго сказала Анна и указала кошке на свои колени.
Мици послушно запрыгнула и принялась вылизываться. Приправленная пряностями и специями человеческая пища аппетита в ней не возбуждала.
– Я чувствую, что должен с тобой объясниться, – прямо проговорил Таннер, вытирая бумажной салфеткой рот.
– Не должен, – произнесла Анна. – Я все уже поняла этим утром. И потом, днем мы все подытожили. Эта тема мне кажется исчерпанной, – бесстрастно заверила она его.
Таннер, задумавшись, вздохнул.
– Мы оба проявляем просто какие-то чудеса выдержки и сознательности. Уверен, что и впредь никто и никогда не заподозрит, что между нами что-то было. Настолько хорошо мы будем сдерживать себя.
– Тогда что тебя волнует? – спросила Анна.
– Не думаю, что нам обоим при этом будет хорошо и комфортно общаться друг с другом, да и просто жить, помня об этой ситуации. Все-таки, невзирая на твои заверения, вопрос остается открытым. Факт остается фактом: я в одностороннем порядке прекратил общаться с тобой. Ты должна четко сознавать, что такое решение далось мне не легко. Мне было очень приятно с тобой, однако…
Анна предпочла бы не прояснять все до такой степени. Это его "однако" и последовавшая многозначительная пауза показались ей оскорбительными. Она уже пережила расставание и хотела верить, что забыла те чувства, что посещали ее еще недавно всякий раз, стоило вспомнить о незадавшемся коротком приключении с Таннером Форсайтом.
– Хорошо, – насупившись, сказала она, когда он договорил. – Теперь мы точно все прояснили?
– Я скучал… Мы сейчас в неформальной обстановке. Тебе не нужно сдерживаться. Говори все, что думаешь. Я ведь ранил тебя, – взволнованно проговорил Таннер.
Мици, которая редко становилась свидетельницей накала страстей, насторожилась и неодобрительно посмотрела на гостя.
– В сущности ничего неожиданного не произошло, оттого и переживания были не бог весть какие. Да, я скучала без общения. Но с наступлением осени у меня на него и времени-то не оставалось, так что и жалеть не пришлось. По большей части я занята работой. Сам знаешь, какой у нас сейчас период. В свободное время бываю в спортзале или хожу куда-нибудь с друзьями… Ты из-за меня перестал посещать спортклуб? – прямо спросила Анна.
– Откровенно говоря, да. Но теперь, когда членство в этом клубе становится моей привилегией как сотрудника "Дрисдейл электроникс", я, если ты не возражаешь, возобновлю его посещение.
– Я не возражаю, – небрежно отозвалась Анна.
– У тебя есть сейчас кто-нибудь? – осведомился Таннер.
– Тебя это не касается, – сухо бросила она.
– Ой, кажется, я влез на запретную территорию, – отшутился гость.
– Вот именно, – вполне серьезно подтвердила Анна. – Я очень благодарна тебе, что ты сегодня так опекаешь меня. Но, считаю, правильнее будет ограничить наши контакты служебными надобностями во избежание возможных осложнений.
– Значит, ты отправишься к врачу завтра утром? – спросил Таннер, смущенный ее отповедью.
– Да, босс, – ответила Анна, и Таннер широко улыбнулся.
– Не смей появляться в офисе, пока окончательно не поправишься, – шутливо пригрозил он, поднимаясь из-за стола.
Мици вскочила вслед за ним и устремилась в прихожую, понимая, что грядет момент проводов.
– Обещай позвонить мне завтра и рассказать, какой диагноз поставил доктор.
– Думаешь, успел подхватить заразу? – спросила Анна, тоже направившись в прихожую.
– Может, подхвачу… если повезет, – хитро проговорил Таннер, когда расстояние между ними сократилось поцелуем, напомнившим им обоим о былом.
Таннер Форсайт вышел из ее подъезда на улицу. Дождь продолжал лить как из ведра. В течение всего дня он не прекращался ни на минуту.
Таннеру пришлось пройти почти два квартала до того места, где он сумел припарковать свою машину. Он шел быстро, его приподнятое настроение не мог омрачить даже ливень.
Словно тяжкий груз вины и недовольства собой упал с его души. Не то чтобы он купил себе спокойствие и уверенность этим покровительственным благодеянием в адрес своей подчиненной. И все же ему это было необходимо.
Их объединяли хоть и недолгие, но счастливые взаимоотношения.
Большинство женщин, с которыми Таннеру приходилось тесно общаться, словно реализовывали некую универсальную программу. На первом этапе это были невинные свидания, на втором – страстные поцелуи, смелые ласки и, наконец, секс. Затем женщины стремились с ним съехаться и, достигнув или же не достигнув этого, в качестве очередной стадии начинали форсировать маячивший в их воображении брак.
С Анной с самого начала все было легко и непринужденно. Они просто проводили вместе время как придется. И когда вышло так, что они переспали, наутро не встало никакого вопроса. Она была взрослой цельной женщиной, значительно взрослее и цельнее всех, с кем Таннеру приходилось иметь дело до нее. И это многое упрощало. Оттого и расставаться с ней не хотелось, однако пришлось.
Хотя Анна и объяснила эту свою сдержанную позицию предстоящим отъездом в Европу, но Таннер предпочел думать, что просто Анна такая, какая она ему казалась с самого начала, и другой быть не может.
Форсайт сел в машину и включил двигатель, затем осторожно выехал со стоянки и направился к себе домой.
На переднем пассажирском сиденье лежали папки, которые исполнительный директор решил взять с собой, чтобы еще раз обстоятельно просмотреть их в спокойной обстановке. Среди этих папок лежал также и проект, разрабатываемый Анной и Томасом, по развитию рынков сбыта продукции "Дрисдейл электроникс" на территории Соединенного Королевства.
Таннер признавался себе, что новая должность для него – серьезное испытание. Откровенно говоря, еще этим утром перед первой встречей с сотрудниками он нервничал. Но Аллен Тейлор представил его таким образом, что подчиненные преисполнились доверием к новому человеку. Несмотря на некоторую отсталость управленческих методов мистера Тейлора, служащие уважали своего прежнего руководителя. Таннер понял это. Теперь следовало продолжить развитие уже имеющейся линии взаимоотношений между правлением компании, им и его подчиненными, проводя постепенное реформирование хозяйственной части, избегая покушения на устои.