Глава 9
Патрик чувствовал огромный подъем, успех шоу окрылял, надежды на будущее укрепились. Он испытывал давнюю обиду на родителей за их невнимание, но они, сами того не ведая, передали ему при рождении любовь к своему делу вместе с генами. Он невольно испытывал в этот миг благодарность к ним.
Наконец, прошла последняя, завершающая показ, потрясающая воображение модель в каскадах ниспадающего от талии шафранового цвета шелка, под бурную овацию зала. Публика стоя выражала восторг, вспышки камер участились, представители прессы, фотографы модных журналов снимали, как безумные.
Второй успех за неделю. Еще более значительный. Он сделал это. Прошлое навсегда осталось позади. Он оправдал, наконец, то доверие и деньги, которые они вложили в него. Доказал, что он способен сам быть творцом и гением. И теперь настал момент, когда он должен поставить им условие. Он выйдет из-под их опеки и станет самостоятельным в мире модельного бизнеса. Если потребуется – изложит свой план развития предприятия.
Никогда еще в истории модного бизнеса не было просьбы повторить показ, но именно это случилось с ним и его новой коллекцией. Публика, критики были единодушны, потрясены блеском и красотой шоу. Его телефон разрывался: поздравления и заказы сыпались без конца, желающих купить модели было много, очень много. Эти роскошные туалеты были рождены его вдохновением.
Это только начало. Дальше его ждет Париж, и он не остановится, пока не достигнет вершины.
Он получил очень короткое письмо, родители оценили шоу и выражали надежду, что заказы продолжатся. Но не было ни поздравления, ни признания в том, что они гордятся сыном, ни радости от прибыли, которую принесет коллекция.
Раньше его бы это больно укололо, но не сегодня. Он сделал это не для них, а для себя, доказал, что может работать один, без их помощников и советчиков.
И понимал, что их отношение было следствием провала его первого шоу много лет назад, хвост неудачника тащился за ним, это лишало его спокойствия. Но теперь можно было найти объяснение тому, что случилось много лет назад. Неудача сложилась из целой совокупности причин – слишком революционный дизайн, неготовность поклонников Дома Фоурдов к переменам, они привыкли к определенному стилю, который почти не менялся. Это отравило ему последующие годы, на нем было клеймо неудачника и светского бездельника, мотавшего деньги родителей.
Но родители, хотя и сомневались в нем, пошли ему навстречу, когда он просил открыть и отдать ему филиал в Мельбурне. Они решили от него отвязаться и, чтобы он не принес и далее моде Фоурдов вреда, отослали его с глаз долой.
Теперь это уже не важно. Скоро им придется его принять и выслушать. Он поставит им свои условия – отныне он будет работать под своей собственной торговой маркой, он выходит из Дома Фоурдов.
– Мы это сделали! – Рядом возникла Сапфир, и ему немедленно захотелось заключить ее в объятия.
– Разве были сомнения?
Ее глаза сияли гордостью.
– Не думала, что мы сможем это осилить. – Увидев его удивленно поднятые брови, объяснила: – Твоя идея была восхитительна, она меня совершенно захватила, но я не об этом. Провести параллельный показ коллекции, противоположной по стилю и в таком разрыве времен… Да еще в предельно сжатые сроки. А теперь, когда я вижу все это, – она обвела рукой восторженную публику, радостных моделей, – это похоже на волшебство.
– Просто мы стали отличной командой. – Он говорил это убежденно, совершенно искренне. Сапфир вдохновляла его все это время, а ее партнерство бесценно, и снова он подумал, что невозможно теперь с ней расстаться.
– Может быть, это первое совместное шоу Фоурдов и Сиборнов, но не последнее.
– Послушай. – Он взял ее за руку и отвел в сторону. Здесь можно было поговорить, не напрягая голос. И выпалил: – Я уезжаю в Париж через два дня.
По ее глазам он увидел, что она испытала настоящий шок. И не смогла скрыть своего разочарования.
– Так скоро?
– Да, этот успех надо немедленно закрепить и капитализировать, пока все говорят о коллекции, пока восторги не утихли.
– Что ж, это разумно.
Он боялся ее реакции, не знал. как она примет известие. Они никогда не давали друг другу обещаний, решили, что их обоих устраивают ни к чему не обязывающие отношения во время их совместной работы. Но со временем все изменилось.
– Я провел в Мельбурне незабываемое время.
– Я могу навестить тебя в Париже?
Его сердце стукнуло радостно, но он уже думал об этом и решил, что, если она приедет в Париж, это только помешает его намерениям и хотя их связь получит продолжение, но все равно не продлится долго. Получит естественное завершение, и не стоит тянуть и делать разрыв мучительным для нее.
Ему предстоит решающая схватка с родителями, и он должен быть собран, как никогда. Если он снова потерпит фиаско, это будет концом всего. Папарацци превратят его жизнь в ад. В Париже предстоит масса дел – найти помещения для офисов, нанять персонал, составить планы. А если Сапфир приедет, будет отвлекать его.
– Ты хочешь взять отпуск?
И возненавидел себя за свой легкомысленный тон и притворство, увидев, как улыбка пропала с ее лица, а глаза потемнели от обиды.
– Да, недели три… Возможно, мы могли бы…
– Послушай, нам было очень хорошо вместе, мы провели потрясающее время… Но я буду слишком занят в Париже, ты должна понять, у меня не будет ни минуты свободного времени, в течение по крайней мере нескольких месяцев, может быть, отложишь свой отпуск.
Он говорил быстро, невольно раздражаясь, и это было заметно. Пусть она поймет, что это пока невозможно. Оба должны быть благодарны судьбе за те счастливые моменты, но все когда-нибудь кончается. Когда же она, вырвав руку, отступила и ее взгляд стал отчужденным, он почувствовал боль.
– Ты не хочешь, чтобы я приехала.
Она говорила спокойно, но побледнела, и в глазах он видел боль, как отражение своей.
– Ты неправильно меня поняла…
– А как я должна была понять?! – Превращение из ледяной богини в яростную фурию было мгновенным.
Конечно, ее взбесило его притворство, он не замечает, что интрижка, основанная исключительно на сексуальном влечении, давно переросла в близкие отношения, которые теперь трудно порвать.
– Я понимаю – между нами была всего лишь удобная связь, секс, удобная потому, что у нас не было времени на посторонние связи и развлечения. Она устраивала нас обоих. До поры до времени. – Она покачала головой. – Какая же я идиотка…
– Да выслушай меня…
– Нет!
Она понизила голос, потому что несколько человек оглянулись, их разговор привлек внимание.
– Я зайду к тебе в офис позже, чтобы завершить дела, и прошу – ни слова больше о личных отношениях. Все кончено. Ты понял?
Проклятие, он испортил все. Надо было объяснить ей настоящую причину. Невозможно уехать и оставить ее в таком состоянии. Она оскорблена и не понимает, почему он так поступил.
– Ты ошибаешься, поверь, если думаешь, что мне легко уехать. Ты для меня очень много значишь.
Она уже шла прочь, стуча каблуками по кафельному полу, этот стук отдавался болезненным эхом у него в сердце.
Ее попытка спастись бегством была нелегкой, она быстро шла к выходу, по пути принимая бесчисленные поздравления, не останавливаясь, чувствуя комок в горле, хотела скорее вырваться на свежий воздух, боясь расплакаться при всех.
Он ее больше не хочет.
Слезы уже закипали, когда она выбежала из Выставочного центра Мельбурна. Сняла туфли на высоченных каблуках и присоединилась к публике, гуляющей по набережной.
В этот субботний вечер было многолюдно, ее никто не узнавал и не обращал внимания на босую женщину с туфлями в руке, она не была необычным явлением. Но плакать было нельзя, и, проглотив слезы, она шла и шла, не понимая, куда и зачем идет.
Мимо "Краун Тауэрс", казино, ресторанов на набережной. Мимо отеля "Лэнгхэм" она пробежала почти бегом, стараясь заглушить воспоминания. Сердце сжималось, полное горечи и обиды. Сегодня она потеряла Патрика. Она его любила, доверяла ему, а он бросил ей в лицо, что больше в ней не нуждается.
Хотя она ни разу не сказала, что любит его, он наверняка об этом догадывался. Тем более, когда сказала, что хочет поехать к нему в Париж. Знал, как много значит для нее фирма Сиборнов, что она многим пожертвовала ради своей работы, чуть не погубила здоровье. И подумала, что он оценит и будет рад ее решению.
Впрочем, сама виновата. Подумала, что Патрик мог измениться только потому, что стал генеральным, владельцем филиала, но ведь все эти рассказы о нем в Интернете были правдой. Он всегда был плейбоем и цинично использовал ее как часть бизнес-плана, а потом выбросил ее прочь, когда стала не нужна. Прибавил Ледяную Принцессу Сиборнов к списку своих побед. Их отношения прекратились вместе с совместным бизнесом, работой над показом.
Она подошла к "Сент Килда Роад" и повернула налево, перешла мост и остановилась у "Флайндерс Стрит Стэйшн".
Теперь Сапфир уже успокоилась настолько, чтобы вновь обдумать ситуацию.
Итак, Патрик никогда ничего ей не обещал. С самого начала он объяснил кратковременность отношений, основанных исключительно на сексе. Она согласилась, но постепенно влюбилась и теперь предъявляет ему претензии.
Это ее беда. Он ничего плохого ей не сделал. У них был совершенно потрясающий союз – где профессиональное партнерство соседствовало с бурным сексом. Она уже окончательно пришла в себя и была способна трезво рассуждать. Выходит, его надо благодарить, ведь он так много для нее сделал. Благодаря Патрику, фирма Сиборнов может стать известной всему миру.
Но сердечная боль не утихала. Понять правду – одно, принять ее – совсем другое. Она ждала в очереди на такси, глядя на праздную, беспечную публику, огибавшую сквер Федерации, знала, что ей делать. Ехать домой. Снять напряжение медитацией, потом спокойно показать Патрику Фоурду, на что она способна. И гнать от себя пугающие мысли о том, что после этого никогда его больше не увидит.
Патрик безостановочно делал круги по офису, не замечая слепящих лучей на мысе внизу. Он должен быть сейчас в полном восторге. Праздновать успех со своей командой. Намечать планы. Или обдумывать, как лучше преподнести известие о том, что он покидает компанию Фоурдов, чтобы их не хватил удар.
Но из головы не шла Сапфир.
Когда он сказал, что ей не стоит сейчас ехать с ним в Париж, в ее глазах сначала появилось недоверие, потом боль и обида. И она страшно побледнела.
После уик-энда в "Лэнгхэме" они оба поняли, что их связь перестала быть просто интрижкой на основе бурного секса, но он сделал вид, притворился, что это не так, чтобы отговорить ее от поездки в Париж.
Он выругался. Его чувства к Сапфир были зеркальным отражением ее собственных, которые легко читались в ее глазах. А это значило…
Он ударил ладонью по столу, когда увидел глобус Сержа и глупые флажки, рассеянные по всему миру.
Как он далек теперь от тех дней, когда путешествовал по миру, прожигая жизнь, с вечеринками, кутежами, сменой женщин, поддерживая имидж плейбоя, после того провала с первым показом и ярлыком неудачника, который плотно к нему приклеился. Но память об этом провале никогда не оставляла его, как и негодование родителей, потерявших из-за него целое состояние. И это не могли смыть из его памяти ни кутежи, ни романы с самыми известными красавицами, ни скандальные слухи.
И вот настал момент – его новая коллекция в Мельбурне имела такой оглушительный успех, что он может рассчитывать на реванш. Появиться на рынке моды победителем, среди тех, кто ее диктует.
Его предки тем не менее не отреагировали на его отчет по электронной почте, посланный со всеми хвалебными рецензиями критиков всех мастей. Но при личной встрече им будет невозможно больше игнорировать его триумф, особенно после Голливудской коллекции.
Он предъявит доказательства в виде полного финансового отчета, потом расскажет о перспективах, представит свой план по созданию и развитию новой компании, поблагодарит их за все и уволится.
Это будет нелегко. "Мода Фоурдов" была одной из самых старинных компаний Европы. Младший сын собирается конкурировать с родителями.
Он намеревался переломить общественное мнение, вновь добиться внимания к себе прессы и публики, только причина будет другой. Не кутежи и скандальные связи, а успех и признание.
– Охрана меня пропустила.
Патрик резко повернулся. Его вновь охватили грусть и сожаление, когда он увидел, как Сапфир идет к нему через просторный офис с высоко поднятой головой и выглядит абсолютно спокойной. К ней вернулись и прежнее самообладание, и выдержка.
Она переоделась в бледно-голубой удобный костюм, распустила волосы и шла своей неторопливой, уверенной походкой, слегка покачивая бедрами.
Он думал, что она при встрече будет либо агрессивна, либо подавлена, но не ожидал такого самообладания. Только в глазах горел воинственный огонек, и немного презрительно кривились губы.
– Давай сразу к делу. – Она села за стол и включила свой iPad. – Я так понимаю, что после твоего отъезда мне придется работать с Сержем?
– Да. – Он сел напротив, руки невольно сжались в кулаки при мысли, что кто-то другой будет сидеть в этом офисе, рядом с Сапфир, вместо него. – Серж будет временно исполняющим обязанности.
– ВРИО? – переспросила она рассеянно, продолжая что-то печатать, но он заметил, как она насторожилась.
– Пока мы не решим, кто будет возглавлять филиал здесь постоянно.
Одно ясно – уже не он. Потому что после совещания с родителями он покинет компанию.
– Значит, я правильно поняла? Ты ворвался к нам, как свежий ветер, всех поразил и улетаешь обратно? – Она говорила, не поднимая глаз от клавиатуры. – Немного необычный способ вести дела, особенно теперь, когда дом "Мода Фоурдов" стремится завоевать рынок в Австралии.
– Поверь, я отдаю себе отчет в своих поступках. – Ему ужасно захотелось все ей рассказать, но он сдержался.
Нельзя допустить утечки. Он будет на этот раз мудрее.
– Ты уверен? – Она, наконец, посмотрела на него и буквально пригвоздила холодным взглядом голубых глаз. – Но мне кажется, это происходит потому, что ты нисколько не изменился. Перелетаешь, как и раньше, с одного цветка на другой, ищешь взглядом следующую яркую игрушку и неспособен осесть на месте, как все, и просто работать.
Она уколола его прошлым. И ему стало больно.
– Ты многого обо мне не знаешь.
– Просвети меня.
Она перестала печатать и указала на толстый коричневый пакет с документами, лежавший на столе, – доказательство их успешного сотрудничества.
– Прекрасная работа. Теперь мы на первых страницах каждого известного модного журнала на этой неделе. Не говоря уже об интернет-форумах и веб-сайтах.
Она, кажется, была уверена, что может его переубедить не бросать на середине пути начатое.
– Ведь это может быть только началом успеха, так почему ты убегаешь?
Патрик не был готов к такому разговору, хотя понимал, что это неизбежно.
И что он мог ей ответить? Что собирается основать собственную компанию в Париже, чтобы взять реванш за все свои прошлые неудачи? Что сбудется его мечта – наконец его родители внимательно выслушают его, впервые серьезно отнесутся к его предложению. Это будет благодарностью за его тяжелый, незаметный для них труд, когда он работал на компанию Фоурдов, вкладывая все способности и силы, чтобы доказать свою состоятельность, и все ради момента торжества.
Не может он сейчас отказаться от своего торжества, даже ради женщины, которая стала так много значить для него.
– Ты прекрасно все сказала, но меня не убедила.
Она заговорила так тихо, что он вынужден был напрягать слух:
– Наши отношения возникли спонтанно, на очень эмоциональной почве, но потом все изменилось, ты не можешь это отрицать, хотя и признавать тоже не хочешь. Я же сделала для себя выводы и захотела быть с тобой и дальше, даже лететь в Париж. Но ты ясно дал мне понять, что не хочешь даже подумать о шансе, который мог у нас появиться. И поскольку я начала этот откровенный разговор, то имею право узнать, в чем причина твоего отказа.
Он был растерян, она, как всегда, была прямолинейна и не давала ему шанса ускользнуть без объяснений. Но хорошего же она мнения о нем! Или в ней сейчас говорит оскорбленное самолюбие? Мысль о том, что они могут быть вместе в Париже, была приятна во многих отношениях. Но было одно серьезное препятствие – он может из-за этого потерять главную цель в своей жизни.
– Это не из-за тебя, поверь. Я еду в Париж из-за неотложных дел, и тебе придется с этим смириться.
– Но мы можем и дальше поддерживать с тобой связь, даже на расстоянии. Неужели мы притворимся, что никогда ничего не было между нами?
Ее способность спокойно обсудить сложившуюся ситуацию его восхищала. Он мог ждать взрыва. Истерики, проклятий. Так было бы привычнее и лучше. Но спокойствие и рационализм, с которым она смотрела на ситуацию и его отъезд, все усложняли.
– Я не могу тебе ничего сейчас обещать. У меня в Париже важное и неотложное дело, в данный момент я не могу думать о личном.
– У тебя важное дело? – Это прозвучало так, как будто у него не могло быть важных дел.
В этот момент почти суеверное убеждение, что он должен хранить в тайне свое намерение, до тех пор, пока не добьется цели, показалось, ему надуманным. Он понял, что должен открыть ей свою тайну, чтобы она поняла, он не собирался ее бросать, просто не хотел давать никаких обещаний, пока не был уверен в своем будущем.
Поймет, что он много и тяжело работал, чтобы добиться своего. И решился.
– Я открываю новый дом моды под своим именем.
Ее глаза широко открылись, и она уставилась на него так, будто он заявил, что станет строить второй Лувр.
– Но пока это секрет. Ты понимаешь всю тонкость момента? И возможно, не захочешь быть вместе с конкурентом Дома Фоурдов, а вдруг меня ждет полный провал.
– Я понимаю. Прими мои поздравления.
Голос ее звучал сдавленно, и она избегала смотреть ему в глаза.
Отлично. Она добивалась правды, выжала из него ее, и это все, что он заслужил в ответ? А чего он хотел? Он только что отклонил шанс совместного будущего. Так что же хочет теперь услышать? Что она закатит по этому поводу вечеринку в его честь?
Она встала:
– Ну что ж, желаю успеха. Каждый из нас теперь займется делами, ты – в Париже, я – здесь. – Она высоко подняла голову, глядя на него с вызовом. – Передай Сержу, что я с ним увижусь завтра утром. – И пошла к двери.
– Но я думал…
– О чем?
Она вдруг развернулась, и он увидел такую ярость в ее глазах, что опешил, казалось, вокруг заискрило в воздухе.
– А ты что думал? Что я буду сидеть рядом паинькой и обсуждать с тобой наши партнерские дела?
Она была великолепна в своем гневе.
– Ты, наконец, внес ясность в отношения. Я все поняла.
– Подожди… – Но он говорил уже в ее спину.
Она почти бегом покинула офис. А он выругался, мешая французские и английские слова.
Серж, как всегда, выбрал самый неподходящий момент, чтобы появиться в офисе с бутылкой выдержанного шотландского виски и корзинкой со льдом.