Джойс вдруг покраснела, без нужды поправляя кружево манжет. Харди тоже выглядел смущенным.
– Ты был новичок в бизнесе, не был известен, твой провал и плохая реклама не нанесли такого ущерба твоей репутации, какой могли причинить компании. Перед нами стоял выбор – нам пришлось отдать предпочтение своей компании.
Как благородно. Пожертвовав сыном.
Мать продолжила:
– И мы оказались правы. Все обошлось. Ты вернулся работать в компанию, мы пережили кризис и двинулись дальше.
Все прозвучало так обыденно. Они все обдумали, разложили по полочкам, прикинули. Что выбрать и… Выбрали компанию, как свое любимое детище. Может быть, для них все обошлось тогда, но он дорого заплатил за все – и их отступничество, и травлю прессы. Чтобы выжить, он принял облик и способ жизни беспечного плейбоя, спрятался за этим имиджем. Получил известность и привлек внимание к себе экстравагантными выходками и скандальными связями с женщинами. Но отдал бы все на свете, чтобы добиться внимания этих двоих, своих родителей.
Он положил свой смартфон обратно в карман.
– Мы все не стояли на месте. Теперь я хочу уволиться, и немедленно.
Джойс подняла безукоризненные дуги бровей:
– Так скоро?
Он кивнул:
– Я хочу сделать это, пока не забыт успех моей коллекции на Неделе моды, мне это поможет. Шоу в Мельбурне произвело фурор.
Родители обменялись взглядом, значение которого он не уловил. Потом отец снова занял свое место за столом.
– Перед тем как ты уйдешь, мы должны кое-что обсудить.
Вот оно. Встречное предложение? Попытка подкупить?
– Мы недавно узнали, что в основе коллекции весеннего показа в Париже была твоя идея. Почему ты не рассказал об этом?
Как было объяснить им, что его удержала гордость. Надежда, хотя и слабая, что родители сами поймут и оценят его талант. Как и то, что даже та, его первая коллекция потерпела неудачу только потому, что была преждевременной и не могла быть оценена по достоинству. Именно эти идеи он и воплотил в последней весенней коллекции, которая получила признание. Что он пытался донести до них свои находки, они просто не желали слушать.
Он мог многое им сейчас сказать. Но после стольких лет их полного безразличия к нему не было смысла. Это ничего бы не изменило. Он встал и подошел к матери. Они молча ждали.
– В моих планах всегда было уйти, но я хотел сначала доказать вам свою состоятельность в модном дизайне и бизнесе.
– Тогда зачем ты согласился на должность генерального директора в Мельбурне? – Мать положила свою руку на его локоть.
– Причина прежняя.
Не совсем искренне. Но родителям и не обязательно знать главную причину – именно вдали от них, в Мельбурне, он и смог провести параллельные показы.
– Идея коллекции в стиле старого Голливуда была просто находкой для моды Фоурдов, но она появилась благодаря тому, что я столько лет провел в обстановке элегантности, стиля нашей компании, нашего бренда. Иначе я никогда бы не смог создать ничего подобного. И я благодарю вас за все.
Мать потрепала его по руке, а Харди гордо выпрямился.
– Вы дали мне возможность работать в мире моды, я благодарен за это. Но не вижу дальнейшей возможности работать вместе, наши пути расходятся, потому что у меня другое видение. – И сам вдруг понял, что сказал правду – действительно, именно они способствовали его самостоятельности. Предоставив ему возможность работать, не вмешиваясь и не помогая.
– Что-то может изменить твое решение?
Он покачал головой:
– Лестно звучит для меня, но – нет.
И впервые увидел проблеск эмоций на лице матери. На ее безукоризненно подведенных глазах блеснули слезы. Это зрелище потрясло его и одновременно испугало.
– Я желаю тебе успеха, сынок. – Голос ее дрогнул. Но она не потеряла царственной прямой осанки.
Харди протянул сыну руку:
– Я тоже, сын. Мы гордимся тобой.
Ирония заключалась в том, что именно его решение уйти из компании вызвало у отца желание произнести слова, которые его сын мечтал услышать с раннего детства.
– Я хочу, чтобы вы знали: я сообщу прессе, что решение приняла компания, так что никто не пострадает.
– Благодарю. – Мать наклонила голову, как королева, принимающая знаки внимания вассалов.
Он сделал это.
Скорей за работу. Сначала надо уведомить Сапфир, что они начинают сотрудничать, ювелирная составляющая – одна из самых важных. Родители дали одобрение и признали, наконец, его заслуги, но именно Сапфир поддерживала его все это трудное время. Она рисковала.
Она и после этого предлагала ему сотрудничать. Даже приехать вслед за ним в Париж. А он что сделал? Практически отшвырнул ее от себя.
Так спешил утвердить себя перед родителями, что потерял потрясающую женщину, которая могла быть рядом. Она так радовалась его успеху, она светилась от счастья.
Вот он у порога осуществления своей мечты. Но вопрос теперь – как уговорить Сапфир сотрудничать вновь?
Каблуки Сапфир звонко уже стучали по мраморному полу холла компании Фоурдов, когда вдруг Патрик появился из лифта и направился к стеклянным дверям с такой скоростью, как будто за ним гнались.
У него был вид человека, которого ждет миллион дел. Она не видела обычного выражения, свойственного баловню женщин, этой сводившей ее с ума ухмылки баловня судьбы. Он выглядел… очень целеустремленным. Серьезным. Ее нервы, и без того напряженные, дрогнули.
– Патрик?
Он остановился, увидев, как она выходит из-за мраморной колонны, его лицо выразило крайнюю степень изумления.
– Что ты здесь делаешь?
– Нам надо поговорить, поэтому я здесь.
Он смотрел так, словно не мог поверить своим глазам, наконец, на его губах заиграла прежняя мальчишеская ухмылка.
– Мне надо было это предугадать.
Сапфир не поняла, что он имеет в виду и хороший ли это знак. Но то, что он был рад ее видеть, было очевидно. Правда, он еще не сделал попытки подойти к ней и обнять. Это минус.
– Можем поговорить где-нибудь в спокойном месте?
– Пойдем, здесь есть небольшое кафе.
Что ж, пока все идет неплохо. По крайней мере, он не бросился прочь с криком ужаса. Теперь главное – заставить его выслушать ее. Они не разговаривали по пути в кафе, но она ловила на себе его взгляды и бессознательно поправляла свое легкое пальто леопардовой расцветки и черный шарф.
Она приехала в офис компании Фоурдов прямо из аэропорта, потому что хотела увидеть его немедленно. Она просто не могла ждать.
Он провел ее в нарядное кафе, зажатое между маленьким магазинчиком предметов искусства и обувной лавкой, и усадил за столик на улице. Сапфир осознала, наконец, что действительно находится в Париже, да еще с таким потрясающим спутником.
Это было ее тайной мечтой после выпускного бала. Она часто воображала, как приезжает в Париж, как беспечно и весело проводит здесь время с Патриком. Потом тихо его возненавидела, сравнивая его жизнь плейбоя со своей – он развлекался, пока она прилежно училась в университете и помогала матери в свободное время.
Постепенно Сапфир забыла его, стерла из своей памяти, но каждый раз при упоминании Франции, при виде круассана или празднуя очередной успех Сиборнов французским шампанским она вспоминала Патрика.
– Я должна знать, почему ты не хотел, чтобы я приехала.
Патрик удивленно посмотрел на нее:
– Может быть, ты позволишь хотя бы заказать тебе капучино, прежде чем приступишь к допросу?
– С удовольствием дам тебе время подыскать правдоподобные объяснения.
Он засмеялся, и она сочла это добрым знаком. Кажется, не зря потеряла столько времени и нервной энергии.
Она ждала, пока он сделает заказ, пока его принесут, потом положила локти на столик и посмотрела ему в глаза:
– Ну же, просвети меня.
– Я уже собирался связаться с тобой, хотел поговорить.
– Поверю тебе. – Она перевела дыхание и решилась: – Послушай, я приехала сюда для серьезного, взрослого разговора, хочу знать, почему ты оттолкнул меня.
Он прищурился:
– Это ультиматум?
– Послушай же, – она даже всплеснула руками в отчаянии, – ты понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе. – Она хлопнула ладонью по столу так, что привлекла внимание сидящих за соседними столиками. – Лучше скажи мне, как родители отнеслись к твоему решению выйти из-под их влияния?
Он заметно расслабился.
– На удивление хорошо.
– Рада за тебя. – И она вдруг накрыла его руку своей. – Ты еще не понял, что я не прилетела бы сюда, если бы не любила тебя, и я готова сделать все ради продолжения наших отношений.
Наконец. Она тяжело дышала, высказав то, что накипело, и теперь обреченно ждала ответа – любого, лишь бы он не смотрел на нее с таким выражением – смесью ужаса и шока.
– Ты любишь меня?
– Ты уловил главное.
– Я собирался увидеться с тобой. Но не думал… То есть все вдруг стало так сложно…
Так сложно. Но все-таки собирался с ней встретиться. Это хороший знак после того, как он решительно порвал с ней в Мельбурне.
– Что ты имеешь в виду?
Он с растерянным видом запустил руку в волосы, потом ослабил галстук, будто тянул время.
– Твой приезд…
– Разве у меня был выбор?
Вспышка камеры за соседним столиком заставила его вскочить.
– Ты видела? Это только начало. Я жил под прицелом много лет. Поверь, это нелегко, очень нелегко. Я не хочу, чтобы твоя жизнь оказалась такой же.
Значит, он беспокоился о ней. Это означает, что она ему не безразлична. Ну да. Настолько, что предпочитал бросить ее.
– Благодарю. Но знаешь, я – большая девочка. И могу сама о себе позаботиться.
– Разве у тебя не было проблем с нервами, ты ведь даже оказалась в восстановительном комплексе?
Она нахмурилась, недовольная собой. Зачем она ему рассказала? Теперь он думает, что она слабая.
– Я просто загнала себя физически, понимаешь? Работа без выходных, ночами, не хотела поделиться частью обязанностей с сестрой. Но я многое поняла с тех пор и изменилась. Людям свойственно учиться на своих ошибках.
Посмотри на себя, хотелось ей сказать. Ты тоже изменился, превратился из беспечного прожигателя жизни в творческого руководителя и успешного предпринимателя. Но не время спорить, они не в школе. Она ждет ответа и получит его.
– Мы оба изменились за последнее время, и оставим это.
Он сложил руки на груди, откинулся на спинку стула:
– Так. Дай мне самому догадаться. Старина Серж просветил тебя, ты узнала о моей весенней коллекции.
– Он сказал это Руби, а она мне. – Она поморщилась. – Мне жаль, что твои родители тебя не оценили. Твое имя должно светиться огромными буквами над входом компании после двух триумфов подряд.
– Я не придаю этому большого значения.
– Нет, придаешь. – Она видела, как напряженно поднялись его плечи и у рта появились складочки. Ей было больно за него. Почему такой талантливый, блестяще одаренный человек не находит признания своих самых близких людей?
– Ты решил работать самостоятельно, и мир моды примет тебя с распростертыми объятиями. Они уже любят тебя.
– Как ты? – Он произнес это очень тихо, она вынуждена была наклониться к нему ближе, чтобы расслышать. – Я никогда не думал. – Он покачал головой и отвернулся.
– О чем?
Он снова повернулся и посмотрел ей в глаза. Она увидела в них боль.
– Никогда не думал, что такой человек, как ты, может полюбить такого, как я.
И в этот момент все стало на свои места. Вот и причина того, что он оттолкнул ее.
Надо сказать спасибо его родителям, которые привили ему комплекс неполноценности. И это привело ее в такую ярость, что она готова была подняться к ним в офис и сказать им в лицо, что думает о них и их отношении к Патрику.
– Теперь выслушай меня. Ты – самый замечательный и самый талантливый из всех мужчин, которых я встречала. Ты умен, у тебя прекрасное чувство юмора, и ты очень хорош собой. И у тебя в одном мизинце больше творческого начала и художественного вкуса, чем у половины всего этого народа из модного бизнеса. Но ты ведь и сам это знаешь. Правда?
Он пожал плечами:
– Наверное, первый ужасный провал оставил отпечаток на моей личности и самооценке. Меня затравили в прессе, папарацци преследовали, пока я не понял, что надо сыграть в их игру, принял их стиль жизни. Если бы я замкнулся – не вынес бы этой вражеской атаки. И снова рискую, и это понятно. Никто не захочет иметь дело с…
У нее сжало горло, и, проглотив комок, она показала ему свои мускулы:
– Благодаря тебе я стала сильнее, чем когда-либо. Не была такой никогда. Ты вдохнул в меня столько энергии, что я снова полюбила жизнь, когда уже и не надеялась на это. И я с тобой и за тебя, можешь на меня рассчитывать.
– Но что будет с фирмой Сиборнов? Это твоя жизнь.
– Моя жизнь с тобой и там, где ты.
– Берегись, я вижу, как к нам направляется скрипичный квартет. – Его способность пошутить и разрядить обстановку всегда была для Сапфир одной из любимых черт его характера.
Сапфир Сиборн любит Патрика Фоурда.
Кто бы мог подумать?
– Скажи, поэтому ты сбежал? Ты подумал, что если вновь потерпишь неудачу, то и ответственность понесешь один, и не хотел подвергать меня такому риску.
– Ну скажем, это одна из причин, почему я хотел пройти через это один. – Он вздохнул. – Ведь в тот раз мои предки понесли убытки, но устояли. Я больше не хочу, чтобы кто-то отвечал за мои ошибки.
– Знаешь, когда все хорошо и гладко, сплошные триумфы, то и одному неплохо, но так не бывает вечно, наступает полоса неудач, в такие моменты всегда лучше иметь рядом близкого человека, который не оставит тебя в беде. Что ты думаешь насчет меня?
Он все еще не сдавался.
– Это для меня огромная ответственность.
Она вздохнула:
– Как тебя убедить? Мне нужно, чтобы ты был рядом, я буквально заряжаюсь от тебя энергией и чувствую себя счастливой.
Улыбка, наконец, появилась не его лице, исчезли складочки около рта, придававшие ему озабоченный и недовольный вид.
– Как ты изменилась. В школе ты не была такой решительной. Хотя такой ты нравишься мне гораздо больше.
– Нравлюсь, но это не любовь.
Он надолго замолчал, и она замерла в ужасе, как будто снова подошла к краю пропасти.
Наконец, он заговорил:
– То, что я уехал от тебя, объясняет многое. Неужели ты не поняла? – Он взглянул на нее так серьезно, что у нее перехватило дыхание. – Ведь только окончательно поглупевший от любви идиот может сбежать и покинуть самое дорогое для него на свете. Ты – лучшее, что когда-либо случилось в моей жизни.
Она почувствовала, как ее губы невольно растягиваются в широкой счастливой улыбке.
– Так ты любишь меня, скажи?
– О да. – Он ухмыльнулся по-мальчишески, но вдруг снова помрачнел. – Но ты должна понять – все будет очень нелегко. Представляешь, что это такое – открыть новый дом моды в центре Европы, в Париже, где самая высокая конкуренция и представлены самые известные марки. И надо принимать во внимание, что я уже лишился поддержки семьи. А какая пища для папарацци.
– Ну и что? Тебе не повредит шумиха, это послужит прекрасной рекламой. – Она старалась его подбодрить. – Хочешь мое мнение? Патрик Фоурд на пути к вершинам, и никто уже его не сможет остановить.
Он смотрел на нее во все глаза:
– Ты так веришь в меня?
Она кивнула и сжала его руку:
– Я однажды совершила ошибку, засомневавшись в тебе. Никогда больше это не случится, поверь.
Он ответил на пожатие.
– Помнишь, как ты презирала меня в школе? Признайся, ты плохо обо мне думала.
– О нет, я считала тебя самым очаровательным и способным лодырем и завидовала тебе.
– Почему?
– Мне хотелось быть такой, как ты, – беспечной, радоваться и развлекаться, иметь впереди свободный выбор. И еще твоей популярности и тому, как легко ты преодолевал трудности, сделав малейшее усилие. А я все время должна была учиться, уже была впряжена в семейный бизнес, моя судьба была заранее предрешена, мне не оставили выбора.
– Но ты всегда меня отталкивала.
Она пожала плечами:
– Ты постоянно дразнил и задевал меня, находиться с тобой рядом для меня было мучительно.
Он снова по-мальчишески довольно ухмыльнулся:
– Значит, притворялась, что я тебе противен, а сама была влюблена?
– Нет, нет, ты не понял. – Она неожиданно покраснела. – Только после того, как ты поцеловал меня…
– Какое счастье, что потом мы наверстали упущенное время в Мельбурне. – Он стал целовать костяшки ее пальцев, глядя поверх руки смеющимися глазами.
Сапфир почувствовала, как знакомая горячая волна прошла по ее телу.
– Я слышала, что Париж – это самый романтический город для влюбленных. – Она обвела взглядом вековые здания, мощеные узкие тротуары, по которым брели парочки, взявшись за руки. – Мы должны испытать на себе его волшебство.
– Ты уверена, что сможешь оставить фирму Сиборнов, чтобы начать работать здесь, налаживая связи и создавая с нуля новое предприятие?
– Руби станет управлять фирмой в Мельбурне следующие шесть недель, и мы посмотрим, что из этого получится. Я правильно думаю, что ты рассчитываешь на аксессуары для своей коллекции от нашей фирмы? Во всяком случае, надеюсь на это. А что касается остального… Я в полном твоем распоряжении.
Он издал победный клич, так что прохожие обернулись с улыбкой, глядя на них. Это был Париж – естественное прибежище всех влюбленных.
– Займемся, наконец, нашим ланчем?
– Oui. – Она встала, прежде чем он закончил фразу, а он немедленно крепко обнял ее.
– Ты же понимаешь, что моему новому предприятию понадобится только самое лучшее, в том числе и аксессуары, – прошептал он и легонько куснул мочку ее уха. – Как насчет того, чтобы открыть ювелирный Дом Сиборнов здесь? Для начала.
– Ты просто полон замечательных идей, – он угадал ее мысли, идеи, которые приходили во время долгого перелета в Париж из Мельбурна, – и у меня есть одна для тебя.
И, привстав на цыпочки, стала шептать ему на ухо, что бы она хотела от него сейчас.
Эпилог
Патрик не был поклонником взаимоотношений на дальнем расстоянии, они ограничивались только Скайпом и электронной почтой, поэтому не могли удовлетворить, несмотря на изобретательность его подруги, самой талантливой женщины на свете.
Он всегда знал, что Сапфир – кладезь талантов, а он стал тем счастливцем, который мог измерить эту глубину.
Но были и положительные стороны в таких отношениях – встречи после расставаний. За последние двенадцать месяцев они виделись в Мельбурне, урывками в Париже и однажды на полпути – в Сингапуре, где провели прекрасный уик-энд.
Хотя оба были загружены работой и почти не имели свободного времени, они как-то умудрялись встречаться. А сегодня вечером он решится на главный шаг в своей жизни. Она сдержала слово и была рядом все это время. Ее вера в него ни разу не пошатнулась.