- Спасибо. Я стараюсь. Предполагаю, что вы все еще пытаетесь зачать ребенка?
- Отсюда и постоянная возня с термометрами.
- Попробуй доминировать над Грейс в постели.
Нора уселась на задницу и скрестила ноги, положив их на одну сторону.
- Извращение – ответ на все проблемы для тебя, Элеонор?
Нора вздрогнула при использовании ее полного имени. Естественно, возмездие не заставило себя долго ждать.
- Нет, Закария. Это просто ответ на все связанное с сексом. У мужчин доминирование просто вызывает всплеск тестостерона и увеличивает количество сперматозоидов. А для женщин сабмиссивов занятие этим заставляет тело вырабатывать гормоны, подобные опиуму. Она может полностью расслабиться. А зачать куда проще, когда ты будешь меньше подвержен стрессу. Подсказываю самый лучший приемчик. Свяжи ее. Отшлепай ее. Советую как доктор.
- Возможно, ты становишься моим новым любимым доктором.
- Всегда пожалуйста. Можешь даже взять мое гинекологическое зеркальце. Только на время. Ты обязательно должен его вернуть.
Нора положила ноги на другую сторону, и тихо застонала, когда в ее спине что-то громко хрустнуло.
- Ты занимаешься сексом сейчас? - спросил Зак в ответ на звук.
- Неа. Просто растягиваюсь перед ним, - сказала она, становясь в позу перевернутой собаки в йоге. - Я трахаюсь с подростком сегодня вечером. Нужно хорошо подготовиться.
- Трахаешься с подростком? - спросил Зак, смеясь. - Рад слышать, что ты и Уесли наконец перешли к более тесным отношениям.
При упоминании имени Уесли Нора уронила телефон и рухнула на бок. Она слышала, как Зак произносит ее имя, и схватила телефон с пола.
- Нора? Все в порядке? - спросил Зак.
- Что ты сказал насчет Уесли? - спросила она, у нее дрожали руки. - Ты с ним общаешься?
Она услышала, как Зак тяжело вздохнул.
- Извини, я все еще не проснулся. Не нужно было ничего говорить. Да, Уесли и я иногда обмениваемся электронными письмами. Он сказал, что ты не отвечаешь на его звонки, и поэтому он пишет мне, чтобы справляться о тебе.
Нора поднялась с пола и села на край кровати.
- Ты общаешься с Уесли, - повторила она, ошеломленная известием.
Ей ни разу не пришло в голову, что Зак и Уесли будут поддерживать связь.
- Просто пишет по электронной почте каждые несколько недель, - сказал Зак. - Он беспокоится о тебе.
- Почему? - спросила она, ее сердце бешено колотилось в груди.
- Почему? О, ну я даже не знаю. Потому что ты спишь с садистом?
- Сорен - лучший мужчина на земле, - резко сказала Нора.
- Ты говоришь это так, что мне хочется тебе верить, - сказал Зак. - И если хоть какая-то женщина на этой земле и вынесет такого мужчину, так это ты. Но Уесли подросток и довольно романтически настроен. Он просто видит в Сорене опасного и жестокого человека.
Закрыв глаза, Нора вспомнила лицо Уесли, когда они виделись в последний раз. Его прекрасные золотисто-карие глаза были покрасневшими от непролитых слез. Его губы, что она целовала, стали бледными и бескровными. Красивый, милый парень исчез, его заменил сломленный мужчина.
- Он больше не подросток, - сказала Нора мягким и тихим голосом. - Ему стукнуло двадцать лет девятого сентября. Знаешь, что я собиралась подарить ему на день рожденье?
- Нет, не знаю, - сказал Зак, в его голосе слышалось сочувствие.
- Я собиралась удивить его поездкой на Виргинские острова. Только я и он. Я планировала дразнить его до тех пор, пока бы мы не смогли назвать эти острова как-нибудь по-другому.
Зак рассмеялся.
- И почему я не удивлен?
- Ты сказал, что он переехал, - сказала Нора, вспомнив слова Зака.
- Нора, давай не будем об этом.
- Что ты имел в виду насчет "Рад слышать, как ты и Уесли перешли к более тесным отношениям"? - спросила Сатерлин, напрягая ее замечательную память.
- Ты собираешься спать с подростком сегодня. Да? Или это была шутка? По тебе никогда не поймешь, - неловко поддразнил ее Зак.
- Да. Обучаю нового сабмиссива. Сессия будет довольно обстоятельной, - сказала она самым фальшивым легкомысленным тоном.
- Ну, - Зак начал и остановился.
От этой паузы желудок Норы стянуло в настолько тугой узел, что боль стала нестерпимой.
- У Уесли есть подруга. Она немного старше его.
Нора сглотнула.
- Кто она? - спросила Нора, стараясь не позволить боли и гневу просочиться в ее голос.
- Вроде сказал, что ее зовут Бриджит. Она секретарша отца, по-видимому.
- Бриджит? - повторила за ним Нора, фыркнув с возмущением. - Звучит, как недоразвитая идиотка. Я еще не встречала женщину по имени Бриджит, которая умела бы читать.
- Это же не скрытая ревность в твоем голосе, нет? - спросил Зак.
Где-то на заднем плане послышался женский голос. Сатерлин услышала тихий скрип матраса и поняла, что жена Зака, Грейс, вернулась обратно в постель.
- Нет, - сказала Нора. - Конечно, нет. Они спят вместе?
- Боюсь, тебе придется самой спросить его об этом. Думала о том, чтобы ответить на его звонок в следующий раз, когда он позвонит?
Нора кивнула и вспомнила, что она и Зак болтают по телефону.
- Я подумаю об этом. Сорен хочет, чтобы я сделала это. Он думает, что мне нужно примириться с моим прошлым.
- Тогда я скажу то, что никогда бы не произнес в своей жизни - я полностью согласен с Сореном.
Нора грустно рассмеялась.
- Так, Грейс хочет с тобой поговорить, - сказал Зак, и она услышала, как он шепчет что-то и передает трубку.
- Нора? Ты в порядке? - послышался четкий голос с уэльским акцентом на линии.
- В полном. Я всего лишь флиртовала с твоим мужем, пока тебя не было.
- Не могу винить тебя в этом. Он выглядит довольно мило сегодня ночью. Даже не могу рассказать, во что он одет, потому что на нем нет ничего, - поддразнила Грейс, и Нора, наконец, улыбнулась, настоящей искренней улыбкой.
- Ты издеваешься надо мной, Грейс, - ответила Нора, впечатленная.
Она все еще не могла поверить, как хорошо относилась Грейс к ее продолжающейся дружбе с Заком. Наверное, помогал в этом разделяющий их океан.
- Мне кажется, ты могла бы стать отличным садистом. Я одобряю.
- Я действительно хочу встретиться с твоим таинственным священником.
- Тогда устроим вечеринку на четверых в следующий раз, когда вы с Заком будете в Штатах.
- Отличная идея, - сказала Грейс, перед тем как пожелать спокойной ночи.
Нора отключилась и бросила телефон обратно в сумку. В течение долгого времени ее невидящий взгляд бесцельно бродил по комнате.
Уесли... подружка? Старше его? Секретарша отца?
Стоп, подумала Нора. Из того, что сказал ей Уесли, его отец работал в качестве тренера на конной ферме. Тренеры лошадей имели личных секретарей? А прекрасные молодые мужчины, которые могли заполучить любую девушку, встречались с женщинами постарше только ради одной цели - секса.
Нора услышала стук в дверь. Повернув голову, она увидела Гриффина, стоящего в дверном проеме, практически обнаженного, только в темно-серых боксерах.
- Я собираюсь пойти проверить Мика, окей? - сказал Гриффин.
Нора смутно вспомнила о приказе Микаэлю оставаться в своей комнате в течение всего дня в качестве наказания за то, что он не сделал абсолютно ничего плохого с момента прибытия к Гриффину. Нужно было, чтобы он делал хоть какие-то ошибки, или у нее не будет повода, чтобы его наказывать.
- Ага, - сказала Нора, встав с кровати.
- А потом я собираюсь связать его и оттрахать, - сказал Гриффин, видимо решив испытать свою удачу.
- Ага, - снова сказала Нора, кружа по комнате.
- Охренеть.
Гриффин уже собирался уходить, но Сатерлин остановила его, вспомнив кое-что.
- Да, Госпожа? - спросил мужчина, улыбаясь.
- Этот дом. Это место когда-то было конной фермой, да?
- Да, - сказал Гриффин. - Когда мой дед был моложе, они разводили здесь чистокровные породы. Я продал всех лошадей, когда получил наследство. Скачки – это просто отвратительно.
- У тренеров по езде есть свои секретари?
Гриффин нахмурил прекрасную бровь.
- Нет. Не знаю ничего об этом. Только у моего деда был, но он же был хозяином всего этого.
Нора кивнула, и Гриффин исчез в проеме. Она видела, как он шел по направлению к детскому крылу. Качая головой, Сатерлин пыталась избавиться от темных мыслей, кружащих вокруг ее разума как разъяренные летучие мыши. Она не могла думать о Уесли сейчас, нужно было сосредоточиться на Микаэле. Конечно, у Уеса должна быть девушка сейчас. Высокий и красивый, умный и милый, он был приманкой для любой женщины. А что она собственно ожидала? Она выгнала его из своего дома и отдала всю себя – сердце, душу и тело - Сорену. Неужели она думала, что Уесли останется просто сидеть и ждать, когда она вернется к нему до конца всей его жизни?
Нет, она не думала об этом. Но тайно надеялась.
Нора сделала глубокий вдох. Тоска, сказала она себе, называя то ощущение, которое захватило ее в этот момент. Сорен научил ее этому трюку много лет назад. Если Сатерлин могла назвать свои чувства, посчитать их и проанализировать, то сможет и дистанцироваться от них, отделяя их от своего разума. Сжигающие. Жалящие. Ноющие. Когда даешь страданиям имя, то овладеваешь ими. Старый садо-мазо трюк для контроля над болью, и сейчас она использовала его. Это всего лишь печаль. Иррациональная, глупая, женская печаль.
В ее сознании вспыхнула картина, образ ее милого, девственного Уесли, обнаженного и входящего в другую женщину, толкающегося в нее.
Ревность, Нора назвала новое чувство. Бешеная ревность.
Сатерлин сделала еще один глубокий вдох. Она втянула в себя боль, страдания, задержала их в животе и вытолкнула вместе с дыханием из носа. Микаэль. Она повторила это имя в голове. Сегодня вечером стоило сосредоточиться на нем. Когда Сатерлин открыла глаза, то взгляд зацепился за белые страницы, лежащие на прикроватном столике. Список Микаэля. Подняв их, она бегло просмотрела ответы парня. Под разделом Садо-мазо, Гриффин оставил приписку.
"Мик не просто саб. Он еще и мазохист. Могу я забрать его себе, когда ты с ним закончишь?"
Тонкая грань лежала между сабмиссивами и мазохистами. Сабмиссивы обожали принуждение, даже если ненавидели боль во время процесса. Но мазохисты не только любили принуждение к боли, они тащились по ней.
Хорошо, подумала Нора, отложив перечень в сторону. Сегодня, по некоторым причинам, она чувствовала, что могла бы забить до смерти кого угодно.
* * *
Микаэль Димир - Сюзанна ввела имя в строке поиска Google и сделала паузу, прежде чем нажать на Enter.
Уже несколько дней она избегала исследования о мальчике, который пытался покончить жизнь самоубийством в Пресвятом Сердце. Это причиняло слишком много боли, но нельзя было бесконечно избегать этого. После единственной встречи с Отцом Стернсом она обнаружила, что он был таким мужчиной, с которым необходимо считаться. Даже сейчас, сидя в одиночестве в своей квартире, ее тело все еще помнило тот шок, который она испытала, впервые увидев священника. И во время их разговора у нее создалось четкое ощущение, что он играл с ней, подначивая. Он ждал репортершу – это было очевидно. И не выказал ни малейшего проблеска страха или нервозности. Даже самая чистая невинная душа занервничала бы при встрече с репортерами. Кем, черт возьми, был этот священник?
Сюзанна нажала Enter и начала перебирать все ссылки. Она ненавидела себя за копание в грязном белье этого мальчика. Но искать что-то на Отца Стернса было похоже на попытку копаться лопаткой в бетонном полу. Может быть, повезет больше с кем-то из его прихожан.
Естественно, о попытке самоубийства не было ни единого слова. Он был несовершеннолетним в тот момент, и пресса пожалела его. Его имя - Димир... юный Микаэль должно быть происходил из восточно-европейской семьи, решила она. Она знала пару Димиров во время своего двухмесячного пребывания в Румынии и Сербии. "Вот и все", - сказала Сюзанна. "Будь профессионалом, будь спокойной и отрешенной. Не думай о нем, как о человеке, о ребенке, который любил церковь, доверял своему священнику и..."
Гневным взмахом руки Сюзанна стерла слезы с лица. Она захлопнула ноутбук до того, как смогла прочесть еще что-то о Микаэле Димире, и сразу же почувствовала себя лучше. Если Микаэль Димир пытался покончить жизнь самоубийством по той самой причине, о которой она подумала, то последнее, что хотелось делать, так это снова унижать его. Она должна была сосредоточить все внимание на цели, и имя ее цели было отец Маркус Стернс.
Девушка уставилась на закрытый ноутбук и понимала, что открывать его снова – было бесполезно. Кто-то однажды определил безумие как попытку делать что-то снова и снова, ожидая других результатов. Никакие поиски в интернете не приведут ее к истине об Отце Стернсе.
Хотя она больше не верила в Бога, Сюзанна знала, что делает работу за Него. Кто-то где-то что-то знал об Отце Стернсе, что-то достаточно плохое, чтобы послать анонимный донос. Она не имела ни малейшего представления, почему именно ей. Тысячи журналистов жили в районе Нью-Йорка. Она же всегда была военным корреспондентом. Возможно тот, кто послал факс, знал, что потребуется кто-то храбрый и бесстрашный, чтобы докопаться до истины. А она была бесстрашной. Она была в десятке военных зон - Судан, Пакистан, Афганистан, Ирак... Бомбы взрывались вокруг нее, перед ее глазами солдат разрывало на куски. Но никогда до сих пор она не испытывала такого страха, как стоя перед Отцом Стернсом. Нельзя было позволить запугать себя. Никому. Особенно после того, как она побывала в зоне боевых действий в одной только камуфляжной одежде и с камерой в руках. Она вернется в церковь. Она должна.
Зазвонил телефон и вырвал Сюзанну из глубин ее темных мыслей.
- Патрик, - выдохнула она. - Мне очень жаль…
- Не надо, - робко сказал он, и она расслабилась.
По какой-то причине, после ссоры с Патриком, она чувствовала себя плохо. Теперь, когда они расстались, ей было даже хуже, чем если бы они официально были парой.
- Это моя вина. Ты в Штатах каких-то пять минут, а я уже признаюсь в любви. Это было нехорошо с моей стороны, и мне ужасно жаль.
- Все в порядке. Правда. Ты очень много значишь для меня, - сказала она, зная, что эти слова были не так хороши, как "Я люблю тебя", но сейчас она могла сказать только это.
- Давай забудем об этом.
- Нет, я не хочу забывать об этом. Позволь все исправить. Ужин? Никакого секса не требуется, я обещаю. Если ты только сама настоишь, - сказал он и нервно рассмеялся.
Сюзанна улыбнулась, благодарная за звонок, извинение и присутствие в ее жизни, которые спасали ее от печали, угрожающей сокрушить ее время от времени.
- Ужин звучит прекрасно. Но на самом деле, ты можешь сделать кое-что еще, - сказала она, глядя на закрытый и бесполезный ноутбук.
- Все, что угодно, - пообещал он.
Она провела последние восемь лет в странах с бомбами и оружием и смертью кругом. Если бы она смогла встретиться лицом к лицу с вражескими армиями, то сможет встретиться и с одним католическим священником.
- Мне нужно снова одолжить у тебя машину.
* * *
Микаэль чуть изменил позу, чтобы лучше передать угасающее вечернее солнце. Его карандаш летал по бумаге, прослеживая за рядом изогнутых линий. Парень сделал паузу, посмотрел на свою работу, стер одну линию и перерисовал ее. Когда он ближе пододвинулся к окну, то уловил в воздухе дуновение чего-то нового. Парень вдохнул запах снова – что-то пряное, но еле ощутимое, и мужское. Это не был одеколон или какие-то сильные духи. Просто... Микаэль вдохнул снова и закрыл глаза ... просто возбуждающее. Боже, что бы это ни было, он хотел чувствовать этот запах до конца своей жизни.
- Черт, - послышался голос за плечом, заставляя Микаэля подпрыгнуть от удивления.
Он повернул голову и встретился лицом к лицу с Гриффином, который стоял рядом в одних только коротких боксерах. По крайней мере, теперь он знал источник этого невероятного запаха. Микаэль смотрел на него молча, замечая отсутствие одежды и мокрые волосы. Очевидно, Гриффин только что вышел из душа, и этот невероятный запах исходил от его кожи.
- Ты нарисовал это?
Гриффин взял этюдник Микаэля и сел напротив на скамейку в эркере.
- Оно не закончено.
Парень протянул руку, чтобы вернуть книгу обратно, но Гриффин указал на него пальцем, а Микаэль опустил руки.
- Подчинение, Саб, - сказал Гриффин, вытянув ноги рядом с Микаэлем. - Я не твой Доминант, но я Дом, так что веди себя правильно.
Микаэль подавил желание сделать так, как обычно делала Нора - зарычать на Гриффина.
- Это не закончено, - повторил Микаэль, потянув ноги к груди и обнимая колени руками.
Гриффин посмотрел на него, отложил этюдник в сторону и схватил Микаэля за лодыжки.
- Что…?
Начал Микаэль, Гриффин рывком вытянул ноги Микаэля прямо перед ним.
- Ты свернулся в позе зародыша, как будто собрался умирать, - сказал Гриффин с явным раздражением. - Ты можешь сидеть, занимая пространство, Мик. Каждый раз, когда ты хоть капельку расстроен, то сворачиваешься в крошечный клубок и практически исчезаешь. Довольно впечатляюще, особенно учитывая твой рост.
- Прости, - сказал Микаэль, пытаясь расслабиться. - Я нервничаю, и я...
Он попытался объяснить дальше, но слова пропали.
- Ты становишься как еж, - сказал Гриффин. - Абсолютная самозащита. Но ты со мной прямо сейчас. Спрячь свои иголки и расслабься. Тебе не надо защищаться от меня. Я не собираюсь делать тебе больно. Даже в увлекательной игровой форме, ладно?
От слов Гриффина сердце Микаэля сжалось, а затем успокоилось. Он не мог поверить, что кто-то с привлекательностью Гриффина, не говоря уже о его деньгах, будет относиться к Микаэлю с такой... Микаэль пытался найти подходящее слово. С такой заботой.
Медленно Микаэль улыбнулся.
- Ладно.
- Хорошо. Теперь просто сиди там и помалкивай, пока я буду копаться в твоем этюднике.
Раздраженный и смущенный, Микаэль уже начал скрещивать руки на груди, но Гриффин пристально посмотрел на него, и парень покорно расслабился.
Гриффин медленно листал страницы изрисованного молескина Микаэля.
- Ты делаешь наброски только карандашом? - спросил Гриффин.
- По большей части. Ручкой и тушью, или карандашом и ручкой.
- А углем?
- Люблю уголь, но дело грязное.
- Ну и что?
- Мама сердится, когда он попадает на одежду, - сказал Микаэль, проклиная себя за то, что сказал что-то настолько по-идиотски глупое.
- Что это за крылья?
В этом молескине не было ничего, кроме различных вариаций на тему - крылья ангелов, крылья птиц, насекомых. Возможно, нужно будет попытаться нарисовать крылья грифонов.
- Нора дала мне это стоп-слово. С тех пор я рисую крылья.
Повернув этюдник, Гриффин переключился на рисунок, над которым Микаэль работал весь день.
- Это невероятно, - сказал Гриффин, держа в руках открытую книгу. - Ты, как Джон Колтхарт, но мягче, более эмоционально.
Румянец на щеках Микаэля стал сильнее.
- Ты знаешь о Колхарте? - спросил Микаэль, слегка ошеломленный этим фактом.