- Ну кто-то же должен вносить долю реализма в это все. - Брэд закрыл за ними занавес и зажег свечи. - У меня есть свое собственное подземелье внизу – вот это реальная вещь. Спроси свою госпожу как-нибудь. Я принимаю там тех нескольких настоящих мазохистов, которые забредают в мои владения.
Микаэль уже хотел задать вопрос, когда в их ложу ворвались хохочущие Нора и Гриффин.
- Как все прошло? - спросил парень, глядя на еле держащуюся на ногах от смеха парочку.
- Идеально. Я спрятала лицо под шляпой, - сказала Нора, крутанув шляпу в руках и надев ее обратно под лихим углом. - Это привлекло их внимание. Наверняка, они подумали, что я еще более знаменита, чем кажусь. А затем Гриффин угрожал избить фотографов.
- Ты угрожал? - обратился парень к Гриффину. - А тебя не арестуют за такое?
Гриффин пожал плечами.
- Они обожают, когда им угрожают. Чувствуют себя ближе к знаменитостям. Плюс я заплатил две сотни, чтобы убедиться, что завтра мы будем на Шестой Странице.
- Миссия выполнена. - Нора взяла стакан красного вина у одетой в кожаный наряд официантки. - Шоу начинается, - в ее глазах заплясали чертики.
Напротив их ложи располагалась сцена. Когда свет в клубе погас, огни рампы засияли. Четверо молодых мужчин с обнаженными торсами вынесли в паланкине красивую смуглую Амазонку. Клуб разразился аплодисментами.
- Ничего себе, - сказал Микаэль. - Она высокая.
- Она парень. - Гриффин подмигнул ему. - Госпожа Никс.
- Серьезно?
Помимо роста в этой Амазонке Микаэль не увидел никаких мужественных черт.
- Серьезно, - сказала Нора. - Там есть несколько горячих Доминантов внизу. Мужчины могут бить сильнее. Кто-то должен был это сказать. Хотя Госпожа Никс не уступает им.
Микаэль кивнул. Никс сейчас держала одного из молодых парней за горло. Она с силой прижала его к кресту Х-образной формы, а другие мужчины привязывали его руки.
- Андреевский Крест. - Нора наклонился над столом, громко шепча Микаэлю. - Слышал о Св. Андрее?
- Эм... о мученике? - рискнул предположить парень.
Хотя он и был католиком, святых в этой религии было больше, чем звезд на небе.
- Точно, - сказала Нора, одобрительно улыбаясь. - Согласно легенде он просил, чтобы ему разрешили умереть на Х-образном кресте вместо Т-образного, так как чувствовал себя недостойным умереть так же, как его спаситель. Поэтому его привязали, а не прибили гвоздями.
- Бедный чувак. Его должно быть пытали перед смертью, - сказал Гриффин, и Нора хлопнула его по руке.
- Какая жуть, - сказал Микаэль, смеясь над рассказом. - Бедный Святой Андрей.
Они смотрели шоу в тишине следующие несколько минут. Никс держала девятихвостую плетку, используя для порки связанного молодого человека, который корчился и кричал на кресте.
- Она задерживает удары, - сказала Нора с понимающим взглядом. - Она вообще едва ли причиняет ему боль.
- Ты можешь это понять? - спросил Микаэль, весьма впечатленный.
Она кивнула.
- Прежде всего, она бьет его ради шоу. Бьет медленно и ударяет всеми шнурками, а не их кончиками.
- Но выглядит так, что она бьет его изо всех сил.
Микаэль пригляделся к происходящему на сцене.
- Порка в полную силу – это деловое соглашение, - сказала Нора, протягивая руку и дотрагиваясь до лица Гриффина. - Есть разница между этим... - Она шлёпнула плоской ладонью по щеке мужчины. Гриффин вздохнул. - И этим.
Она повернула руку и щелкнула Гриффина по уху кончиками пальцев. Гриффин вздрогнул и поморщился.
- Ауч, Нор. Я бы сказал свое стоп-слово, но опять его забыл.
- Это утконос. Так что, да, она делает хорошее шоу, но ему совсем не больно. - Нора указала на сцену, где на кресте продолжал издавать громкие драматические крики молодой мужчина. - Можем спуститься в подземелье Брэда, Темный Лес, для достойного садо-мазо попозже. Там действуют правила РПСИ.
- РПСИ? - спросил Микаэль. - Что это вообще такое?
- РПСИ означает "Риск. Предупреждение. Согласование. Извращение." -объяснила Нора. - В отличие от правил БРД.
- Безопасно, Разумно и Добровольно, - сказал Гриффин, закатив глаза, а Нора зевнула.
- Точно. БРД это такая скука. Это для мамочек и папочек с меховыми наручниками под кроватью в маленьких городках.
- РПСИ это для людей вроде нас, - сказала Нора. - Люди, которые делают все грубо, игра на грани, никаких стоп-слов, и так далее.
- Вы и Сорен когда-либо играли без стоп-слов?
Гриффин откинулся назад и уперся локтями в стенку ложи. Температура Микаэля подскочила от вида черной шелковой рубашки Гриффина, натянувшейся на его широкой груди.
Нора отрицательно покачала головой.
- Я сказала, что люблю играть по-жесткому. Но я вовсе не горю желанием умереть.
Перед ними на сцене Никс позволила гарему мужчин освободить парня от креста. Тот подполз на четвереньках к Госпоже и поцеловал ее затянутые в сапоги ноги.
- Ааах..., - вздохнула Нора. - Старые добрые времена. Я скучаю по преклонению перед ногами. Нет ничего сексуальнее мужчины-саба, целующего носки сапогов.
- Не могу с этим не согласиться, - закивал Гриффин.
- А вообще существует много мужчин сабов? - спросил Микаэль, глядя на молодого мужчину, проложившего дорожку поцелуев от ступни к колену Никс.
- Гораздо больше, чем люди хотят признать, - сказала Нора. - Особенно мужчины. Ты, Ангел, нечто особенное, но не уникален. Там, наверное, столько же мужчин-сабов, сколько и доминантов.
- В самом деле?
- Да, Мик, - вмешался Гриффин. - И это касается не только гей-сессий.
- Сексуальная фантазия номер 1 – это гетеросексуальные мужчины, занимающиеся сексом с красивой женщиной. - Нора сделала большой глоток вина. - А номер 2?
Гриффин усмехнулся и поднял два пальца. - Номер 2, - сказал он, - это быть связанным прекрасной женщиной и затем оттраханным ею. Даже я это люблю.
- И даже больше чем любишь, если я правильно помню…, - вздохнула с тоской Нора и подмигнула Гриффину.
- Если таких, как я, много, - спросил Микаэль, - Тогда почему…
- Почему ты чувствуешь себя таким одиноким?
Нора бросила на него долгий взгляд. Микаэль молча кивнул.
- Ты не одинок, - сказала она, Гриффин потянулся и по-дружески стиснул его колено.
К сожалению, это дружеское прикосновение вызвало более чем дружескую реакцию в боксерах Микаэля.
- Мужчины-сабы оплатили мой дом, Ангел, - продолжила Нора. - Они купили мне мои автомобили. Они сделали меня очень богатой женщиной. Я имела все, что хотела в своем подземелье - поэтов и художников, священников и раввинов, полицейских и грабителей.
- Копов?
- О, да. Чем большими и крутыми мужиками они притворяются, тем более вероятно, что им захочется, чтобы женщина обозвала их шлюхами и встала им на шею каблуком.
- Или парень. - Гриффин смотрел только на Микаэля, произнося это.
- Так, тихо, мальчики, начинается второй акт.
Никс вывела свой гарем со сцены. Через несколько минут они вернулись, на этот раз Никс была в одеяниях римской богини. Она правила колесницей, которую тянули ее молодые мужчины. В их ртах были уздечки, на груди сбруя.
- О, Боже, игра в лошадок. Как очаровательно. Я обожаю лошадок. - Нора наклонилась вперед, опираясь подбородком на руку. - Ими так весело управлять.
- Да ладно. - Гриффин закатил глаза. - Как будто ты когда-либо в своей жизни сидела на лошади.
Нора выпрямилась.
- Чтобы вы знали, Мастер Фиске, я каталась на лошади несколько раз в своей жизни. Ну ладно, три раза. Мой старый сосед по комнате, Уес, был из Кентукки. Видимо все в Кентукки умеют ездить на лошадях.
Гриффин пожал плечами.
- Не совсем. Только самые отъявленные богачи центрального Кентукки. Лошади очень дорогие животные.
Нора усмехнулась.
- Уес Райли? Богач? Пацан не мог позволить себе даже приличный автомобиль. Водил жук. Бедняга.
Микаэль посмотрел на улыбающуюся Нору. Улыбка Сатерлин казалась странной, вымученной. Совсем ничего общего с ее обычными улыбками.
- Райли?
Гриффин склонил голову и уставился на Нору.
- Как Кентуккские Райли?
- Ну да, он Райли, и он из Кентукки, - сказала Нора.
- Знаешь имена его родителей?
Гриффин отвернулся от скачек на сцене и сосредоточил все свое внимание на Норе. Сатерлин, казалось, внезапно растерялась.
- Ну, имя его матери Кэролайн. Я использовала его в своей недавно вышедшей книге. А имя его отца...
- Джексон. - Гриффин закончил фразу за нее. - Джексон Райли?
Глаза Норы расширились.
- Гриффин... откуда ты узнал?
Гриффин усмехнулся, а затем засмеялся.
- Гриффин..., - голос Норы стал угрожающе низким. - Почему ты смеешься?
С тяжелым выдохом Гриффин достал из кармана айфон, несколько раз нажал на что-то, а затем улыбнулся тому, что показалось на экране, и молча передал телефон Норе.
- Сукин сын, - выдохнула она.
Она медленно протянула телефон обратно Гриффину. Затем быстро встала из-за стола.
- Куда ты идешь? - спросил Гриффин.
- Убедись, что Микаэль доберется домой в целости и сохранности. Я приеду домой попозже. Нужно кое-что проверить.
Нора исчезла в толпе, и Микаэль вдруг оказался наедине с Гриффином. Ему не нравилось, насколько сильно он желал этого.
- Гриффин? - прошептал Микаэль. - Что ты показал Норе?
Гриффин передал парню свой телефон. Микаэль взял его и внимательно посмотрел на экран. Понадобилась целая минута, чтобы собрать свои мысли насчет увиденного.
Микаэль смог выдавить только одно слово.
- Блять.
Глава 14
Сюзанна бродила по гостиной Отца Стернса, пока тот, извинившись, ушел переодеваться. Такой красивый дом... камин, сложенный из больших камней, сотни книг в кожаных переплетах и самый красивый рояль, который она когда-либо видела. На верхней части фортепиано лежала книга со стихами Джона Донна. Открыв книгу на странице, заложенной старинной вышитой закладкой, она прочла:
"Приди ж в мои объятья, сделай милость,
И да свершится все, что не доснилось."
- Мне разрешено читать Джона Донна, - послышался голос Отца Стернса у нее за спиной. - Он был священником.
- Англиканский священник, который написал анти-католические стихи, - напомнила она ему.
- Я не принимаю это близко к сердцу.
Сюзанна нервно улыбнулась, когда Отец Стернс забрал книгу и положил ее обратно на рояль. Он, очевидно, принял душ - его светлые волосы выглядели темнее - и он снова надел свой воротничок. Черт. Ей действительно понравилось любоваться на его горло.
- Вы играете? - Она указала на фортепиано.
- Я научился играть на фортепиано даже раньше, чем выучил английский язык. Меня научила моя мать.
- Ваша мать-датчанка?
Отец Стернс жестом указал на кресло и сам присел напротив девушки. Солнце уже зашло, и только одна маленькая лампа отбрасывала слабый свет в комнате.
- Моей матери исполнилось восемнадцать лет, когда она приехала в Соединенные Штаты. Получила музыкальное образование в консерватории в Нью-Гемпшире. Стипендии хватало лишь на то, чтобы покрыть обучение. Так она нашла работу в качестве няни в доме моего отца. Его жена только что родила дочь.
- Ваша сестра Элизабет, верно?
- Да. У жены моего отца была трудная беременность, тяжелые роды. После Элизабет, она больше не смогла иметь детей. На время ее восстановления моя мать стала матерью для Элизабет.
- И привлекла внимание вашего отца? - спросила Сюзанна, улыбаясь.
Она могла представить, к чему это привело.
- К сожалению, да.
Отец Стернс не улыбнулся. Улыбка Сюзанны исчезла при слове "к сожалению", и это объяснило все.
- О, мой Бог, - прошептала она.
- Мой отец был монстром. И я не преуменьшаю. Его гнев по отношению к своей жене на неспособность дать ему больше детей... он выместил его на моей матери. Он насиловал ее до тех пор, пока она не забеременела. Она жила в качестве заложницы, потому что он угрожал причинить боль Элизабет, если она расскажет кому-либо или сбежит.
Сюзанна прикрыла рот рукой.
- Я родился через десять месяцев после того, как она стала жить с моим отцом. Спустя несколько лет врач, который помогал мне родиться, рассказал, что он никогда не видел ничего подобного... молодую женщину, которая рожала в муках в полнейшей тишине. Она не хотела кричать. Моему отцу это бы слишком понравилось.
- Он был садистом?
Отец Стернс медленно кивнул.
- Я родился вскоре после полуночи 21 декабря. Она назвала мне Сорен в честь ее деда. Врач записал это имя на подлинном свидетельстве рождения, которое спрятал от моего отца. В официальном свидетельстве я назван Марк Леннокс Стернс. Маркусом звали моего отца. Вот почему я предпочитаю, чтобы меня звали любым именем, но только не этим.
Сначала Сюзанна ничего не ответила.
- 21 декабря, - повторила она. - Самая длинная ночь в году.
- Это была самая длинная ночь в жизни моей матери, как она однажды призналась мне. Хотя я был рожден от насилия, она любила меня. И оставалась в доме ее насильника, чтобы ухаживать за мной. Мой отец хотел вырастить меня, как своего ребенка, его и его жены. Вероятно, у него бы уже никогда не родился еще один сын, чтобы унаследовать фамилию и богатство. Когда он счел меня достаточно взрослым, он отправил меня в школу в Англии. Мать вернулась в Данию и потратила годы на мои поиски. Мой отец к тому времени скопил невероятное богатство и власть. Она никому не могла рассказать о том, что случилось с ней.
Сюзанна встала и подошла к холодному камину. Никому не могла рассказать...
- Мой брат Адам, - начала она и сделала глубокий вдох. - Он любил Церковь. Он был алтарным служкой в возрасте десяти лет... и уже тогда решил, что хочет быть священником.
Она повернулась и встретилась глазами с Отцом Стернсом. Он ничего не сказал, только кивнул, чтобы Сюзанна продолжила.
- Мы нашли… после того как он выстрелил себе в голову в возрасте двадцати восьми... записку, в которой говорилось, что его насиловал наш священник. Неоднократно, в течение многих лет. Католическая церковь скопила невероятное богатство и власть..., - процитировала она Отца Стернса. - Он тоже никому не рассказал.
Отец Стернс подошел к ней. Он с нежностью положил руку на ее лицо, и она увидела свои слезы на его пальцах.
- Так как он покончил жизнь самоубийством, церковь не позволила захоронить его по-католически. Гребаная католическая церковь, - сказала она, проглотив комок в горле, чувствовавшийся как камень.
- Сюзанна, мне так жаль.
Отец Стернс мягко погладил по ее щеке подушечками пальцев.
- Вы только что назвали меня Сюзанна, не мисс Кантер.
Он улыбнулся.
- Да.
- Тогда как мне называть вас теперь?
- Дети в церкви уже много лет зовут меня Отец С. Звучит не так устрашающе, как Отец Стернс, я полагаю. Близкие мне люди, те, кто действительно знают меня, зовут меня Сорен.
- Я хотела бы узнать вас... Сорен.
- Вы уже начали, - сказал он, отходя и вновь садясь в кресло.
- Могу ли я спросить, как называет вас Нора Сатерлин?
Снова опустившись в кресло, Сюзанна вытянула ноги, и посмотрела на него.
- Элеонор зовет меня именами всех персонажей своих книг, - сказал он, и они оба рассмеялись. - Но в основном Сореном. Она говорит, что мое имя звучит достаточно претенциозно.
- Не могу поверить, что она сказала это вам. Серьезно, я встречала генералов, но они были невинными младенцами по сравнению с вами.
- Элеонор - бесстрашная женщина и всегда была.
- Вы очень нежно о ней отзываетесь. Не говорите мне, что вы не близки.
- Мы близки. У нее была неприятная стычка с законом в возрасте пятнадцати лет. Судья заставил меня быть надзирателем в ее общественных работах. Ее родители не хотели заниматься ею после того случая. Полагаю, можно сказать, что мне пришлось заменить ей отца.
- Вы гордитесь тем, какой она стала? - спросила Сюзанна, уверенная в ответе.
Эротическая писательница, Госпожа... плохая девочка.
- Я не мог бы гордиться ею больше. Ее жизнерадостность, интеллект, сила... мы все должны стать такими, как она.
- Она сильная?
Сюзанна видела фотографии Норы Сатерлин – краешком глаза.
- Достаточно сильная, чтобы даже я мог быть слабым рядом с ней.
Сюзанна улыбнулась.
- Вы слабый? Думаю, что хотела бы это увидеть.
Сорен обратил свой взгляд на нее, и тот был самым холодным, тяжелым и острым, который Сюзанна когда-либо видела. Ее кровь похолодела, руки онемели, а сердце затрепетало.
- Уверяю вас, - сказал он с тихой угрозой, - вы бы не захотели.
Сюзанна хотела вздрогнуть, спрятаться, отвернуться, убежать... но что-то удерживало ее там, не давая уйти. Да, он запугал ее до смерти. Но за этой каменной стеной, которая была Отцом Стернсом, показалась тень чего-то еще, того, что было спрятано под священническим воротничком. Она должна была увидеть его, должна была узнать.
- Расскажите мне об Элеонор, - сказала она, каким-то образом интуитивно понимая, что узнать ее поможет узнать его. - Ничего секретного. Ничего личного. Просто о ней. Какая она?
- Какая Элеонор? - Он чуть не рассмеялся на заданный вопрос. - Точно так же вы могли бы спросить меня, какой Бог. Она не Бог, но ее почти так же трудно описать. Это может занять всю ночь.
Сюзанна откинулась в кресле и посмотрела на него... орлиный нос, сильная линия мужественной челюсти, четко-очерченные губы. Ее взгляд скользнул на его руки. Руки пианиста, изящные, ловкие, аккуратные. Каким было бы их прикосновение на ней... в ней? Она хотела увидеть его слабым. Она хотела увидеть его любым, каким смогла бы.
- У меня есть целая ночь.
* * *
Держась подальше от центра, Нора взяла такси и дала водителю адрес на Манхэттене.
- Вы уверены? - спросил водитель. - Это не…
- Просто езжайте, - приказала Нора, и водитель моментально заткнулся. Через несколько минут они подъехали к черно-белому трехэтажному особняку. Нора бросила деньги на переднее сидение салона и вышла без слов. Промчавшись вверх по ступенькам, она открыла двери, и на нее тут же оскалились четыре ротвейлера.
- Шшшш... сидеть, малыши.
Все четыре собаки заскулили и сели на задние лапы. Обычно она любила немного поиграть с собаками, у которых была ужасная репутация, но еще и просто бездна любви и привязанности. Нора поднялась на третий этаж и пошла по коридору. В конце зала она открыла дверь в кабинет Кингсли.
Файлы... ей нужны файлы. Нора осмотрела офис. Так много шкафов. Она не знала, с чего начать.
Сатерлин открыла верхний ящик первого шкафа и увидела ряды файлов, аккуратно помеченных по имени - фамилия, запятая, имя и номер. В третьем шкафу во втором ящике снизу она нашла файл Райли, Уесли (Джон), 1312. Нора открыла папку.
- О Боже, черт бы тебя побрал.