Бэла так и дежурила по ночам в больнице, только дежурств добавилось – для домашних. У нее был свой ключ, и квартира Михаила приобрела почти обжитой вид: на кухне появились полотенца и салфетки, новые чашки и ваза для цветов синего стекла. В меню у Михаила кроме сосисок и яиц прописались супчики, котлеты и макароны по-флотски – они ели вместе, Бэла мыла посуду, посылала Михаила выносить мусор, и они укладывались на диван – посмотреть кино. Смотрели блокбастеры, разные страхи-ужасы, триллеры, и Михаил терпеливо ждал, когда Фредди Крюгер заставит Бэлу прижаться к нему, и он ощутит ребрами ее упругую грудь. Часто они пересматривали "Голубую лагуну" – это был их фильм, они смотрели его с середины, когда на острове уже была любовь и Брук Шилдс застенчиво и радостно открывала ее для себя. Тогда Бэла начинала двигать левой ногой по ногам Михаила, сгибала ее в колене и поднимала вверх. Он застывал в напряженном ожидании и неизменно вздрагивал, когда колено достигало своей цели; тогда он резко вскакивал, запрыгивал сверху и старался поймать руки девушки, она вырывалась, визжала и не давала ему свои руки – часто они скатывались с дивана и боролись на ковре, пока лошадка не выдыхалась и не застывала, тяжело дыша и покорно опустив голову. Тогда Михаил гладил ее шею, целовал между лопаток, приговаривая: "Ну все, попалась, моя дикая, моя конячка, постой тихонько, ты же знаешь, твой ковбой тебя любит, ну не брыкайся, моя хорошая, а то не туда попаду". Он трогал ее, и она вытягивала руки вперед, опускала плечи почти к самому полу и задирала пятки – они болтались в ритм их движения, пока он не ловил ее за лодыжки, отпускал, возвращал руки к бедрам, сжимал ее шею, забирал в кулак ее длинные волосы и звонко хлопал по крупу. Бэла вырывалась, падала вперед, перекатывалась на бок, сжимала ноги, выдыхала из себя прерывистое ууууу уууууух, затихала и потом внезапно брыкала – била его ногой в голень: "У, подлец, опять надругался над бедной девушкой!" Михаил ложился рядом, обнимал ее за плечи, зарывался носом в волосы и шептал на ухо всякие глупости: "Ты моя бедная девочка, несчастная Кончита, жила-была на острове, ела себе разные фрукты-персики, а тут вдруг… из-за дерева… как выпрыгнет… грозный пират… после долгого плаванья и как закричит…". "И что он, дурак, закричит – после долгого плаванья?" "Да, дурак он – кричать. Он тихонько так подберется к тебе… и хап… за…". "За что?" "За хвост, за что же еще". "А я ему как дам пяткой по его пиратскому… чтоб не выпрыгивал". "Ну не – так не честно: он работал, а ты его пяткой. Мы на тебя обиделись". "Ну ладно, раз работал, давай его сюда… а ты отвали, противный пиратище". Пиратище не возражал, отваливался на спину, закидывал руки за голову, закрывал глаза и думал, как хорошо поваляться на райском острове… после долгого плаванья… и что ж ты за Дуридом такой – еще с полгода назад ты встречал ее почти каждый день и не видел – ни ее ноги, ни губы, ни глаза… у тебя этого ничего не было, а ведь она тебе давно… знаки подавала… а ты… а сейчас… "Ах, черт, сейчас!" Бэла быстро отстранялась, но не отпускала его: "Вот тебе, пиратище, чтоб знал… как надругаться… над…". "Все, сдаюсь, все!" "Нет, ты у меня попляшешь…". "Ну все, Белка, умру щас!" "Не умрешь… я медсестра… я тебе не дам умереть… ты мне еще пригодишься… когда-нибудь… через полчаса".
Через полчаса они лежали на диване и тихонько гладили друг друга кончиками пальцев, пока машина желания не запускалась вновь.
Михаил встал с дивана и отправился на кухню – включил чайник и закурил. Бэла вышла из душа, прошла мимо него, задев бедром.
– Заваривай тут, я щас.
Они пили чай и ели батон с клубничным вареньем – утро было прекрасным. Бэла отправилась с "дежурства" домой, а Михаил – на работу, в свой Пункт. Его бывший шеф, Сан Саныч, схватил инфаркт и ушел на пенсию. Михаил теперь заправлял всем, у него был в подчинении Вовик, которого он посылал в магазин за сигаретами. Денег стало больше, работы – меньше – всегдашний парадокс этой жизни.
Такая жизнь вполне нравилась Михаилу – всяких вкусностей стало в ней больше. Но его старая страсть – страница ВК и магический обруч "Корона", пересылающий сигналы оповещения прямо в центр удовольствия, не оставила его – наслаждение было столь острым, что он не мог от него отказаться; это было похуже героина и постоянно требовало новой дозы. В мозгу его зародилась дикая идея: включить ВК, надеть обруч и оседлать свою лошадку. Он сказал об этом Бэле, был бит по морде, отлучен от тела на целую неделю, пришлось даже принести ей цветы и коробку Рафаэлло, – но идея не умерла, а спряталась и часто показывала свое кобрячее жало.
Да и страница его стала совсем другой: в Клубе одиноких сердец сержанта Пеппера было 1001 Друзей, он уже не ждал сообщений от голозадых Орловых – Алмазовых, – 200 Лучших Друзей регулярно забрасывали его открытками с пожеланиями, клипами, разной попсой. Он аккуратно все лайкал и всем писал спасибо:), потом удалял – чтобы не нарушался концепт. Ежики и зайчики на странице ему были не нужны – оставлял он посты с пожеланиями, которые выглядели эротично. Казалось бы – ну что может быть эротичного в пожелании доброго утра? Но кофе с сердечками в пенке сменили крутобедрые красавицы, подающие его прямо в постель. Потом этих красавиц сменили другие, с надписями: Не кофе бодрит с утра! Михаил не спорил – это он знал по собственному опыту и писал разные комменты: Это как раз то, что я сегодня хотел! Обмен репликами на стене на тему "Как спалось" превращался в веселую игру с явно видным подтекстом. Ему было на странице 36 лет, и он заметил, что больше всего привлекает зрелых одиноких женщин, скрывающих лицо за сексапильными авами и откровенно эротичными постами. Из двух сотен выбралось несколько, с которыми у него завязалась переписка. Они присылали ему свои настоящие фото, распароливали его аву, требовали его портреты, но не уходили, когда он отказывал. Они сдруживались между собой, переписывались, пытаясь выведать его секрет, потом ссорились, ревновали, уходили, возвращались, вешали ему на стену все более эротичные посты, стараясь переплюнуть друг друга – это был целый буйный мир, требовавший его присутствия и участия.
Было у него и с десяток подружек – школьниц, которые тихонько заходили на его страницу, ничего не лайкали – он им вешал на стенки котенков и шоколадки, а потом получал уведомления – они ходили друг к дружке и восхищались его постами. Они тоже присылали свои фото – он всех хвалил, называл их Манюськами, Симпатюльками и Кицьками, и девчонки даже иногда осмеливались вернуть ему kiss в сообщениях.
Иногда возникали и новые лица – он не помнил всех своих подружек, и завязывалась переписка в стиле "ну как ты, милаф". Несколько таких милафов прицепились к нему накрепко и ловили его каждый раз, как он заходил в сеть. Болтали обычно ни о чем, но иногда им было так одиноко, так хотелось тепла и любви, что они бомбили его своими фотками – легко одетыми или совсем без ничего, и предлагали исполнить любое его желание. Михаилу это льстило, он высказывал свои желания сначала осторожно, потом откровенней, пытаясь найти предел. Иногда он возникал: Ну ты много хочешь, милаф, а бывало и так, что он ощущал себя Тиберием с золотыми рыбками в бассейне на Капри – "Калигула" был его любимым фильмом. Несколько раз он с легким ужасом узнавал, что им всего по шестнадцать лет, и золотой венок Цезаря несколько сдавливал ему голову. Разглядывая их страницы, он понимал, что это могла быть с их стороны ритуальная измена парню, который их бросил, или полное отсутствие парней в их жизни и желание найти хоть одно теплое слово – он не скупился на слова и дарил свою любовь щедрою рукой. Такие девчонки часто совершали ритуальное самоубийство – удаляли свою страницу, но всегда возвращались, и все начиналось сначала.
До конца работы был еще час, Михаил посчитал выручку, собрался покурить и увидел в дверях Тимку, своего лучшего друга.
– Привет, Мишка! Покурим?
– Ты как на заказ – пошли.
Они вышли из Пункта и уселись на ограду.
– Ну че – твоя "Корона" шпарит?
– Да как пулемет у Терминатора.
– Да я ходил на твою страницу – где ты столько цыпочек насшибал?
– Насобирались как-то… сами.
– Пишут?
– Та пишут – не могу в сеть зайти – на хвост падают.
– И че хотят?
– Известно че… все хотят любви, Тимка.
– А ты че?
– А мне не жалко.
– И правильно. А "Корона" голову не давит?
– А че те моя голова – ты доктором заделался?
– Та не – новая примочка есть.
– Какая? К голове?
– Не – к ВК.
– Теперь ласты – погружаться?
– Вот ты Дуридом – ласты.
– А че?
– Браслет – чтоб не сидеть с обручем на голове.
– И у тебя есть?
– Да вот он.
– И почем?
– Для народа – сотня, тебе – полтинник.
Михаил крутил в руках браслет – он был пластиковый, с фактурой под кожу и греческим орнаментом. Где-то под ребрами зашевелилось змеиное жало, и кровь прихлынула к голове.
– А по курсу возьмешь? – быстро спросил он.
– Возьму – мне оборот нужен. Накинешь пять процентов?
– Заметано.
Михаил открыл дверь своей квартиры и услышал шкварчание на кухне.
– Привет, Белка!
– А я блины жарю.
– Я щас, – он быстро прошел в комнату, включил комп, подождал, загрузил страницу ВК – пульс под браслетом бешено забился, выключил монитор и пошел на кухню. Он обнял Бэлу за плечи и зарылся носом ей в волосы.
– Хочешь вкусненького? Сейчас закончу. Доставай клубнику.
– Белка, я не хочу клубники.
– Ты не голодный? А где ты ел?
– Я голодный.
– Не хочешь блинов?
– Потом. Давай поиграем в лошадки.
Бэла развернулась и посмотрела на него:
– Какие-то у тебя глаза… дикие. Ты не накурился с Тимкой?
– Да нет… просто соскучился… ну давай.
– А что это у тебя за браслет такой?
– Да это… цыганка… чтоб везло в любви…
– Цыганка, значит… а сколько ей лет?
– Да брось, Белка.
Девушка пощупала пальцами браслет, поднесла запястье Михаила к лицу, потом понюхала его шею и отодвинула его руками.
– Хочешь в лошадки?
– Ну я всегда хочу… пошли скорей…
– Снимай браслет!
– Ну чего ты, Белка… это чтоб ты меня любила… крепко.
– Снимай. А то я тебе сейчас сделаю… крепко.
– Ну Белка, ну перестань…
– Все. Не хочешь – как хочешь.
Михаил увидел в глазах девушки непреклонную решимость, которую он уже знал, вздохнул и снял браслет – пульс не утих. Он запустил руку в гриву темно-рыжих волос и притянул Бэлу к себе.
– Ты моя дикая, мой мустанг, моя хорошая, моя любимая…
– Любимая, говоришь?
– Ты же знаешь…
– Ну ладно, пойдем… мой ковбой.
Михаил расслабленно лежал на диване, обняв Бэлу левой рукой, правую закинув за голову, в голове у него Мик Джаггер напевал Wild Horses. Ну какой ты все-таки Дуридом… ну чего тебе неймется… все хорошо… все у тебя есть… что тебе еще надо… купил бы лучше Белке что-нибудь…
– Белка! Я голодный как… пират после долгого плаванья!
Бэла повела головой по его груди и слегка грызнула.
– Хочешь блинов?
– С клубникой?
– Можно и с вишней.
– А у тебя есть?
– У меня все есть.
– И вишенки?
– И вишенки.
– Хочу вишенки! – он поймал пальцами оба соска девушки.
– Нууу! Щас получишь!
– Бунт? На корабле?! А ну быстро мыть палубу!
– Дааа, а ты пристроишься… знаю я тебя!
– И пристроюсь…
– Ну потом… пошли есть, мой пират.
– А потом ты будешь моей пленницей… на корабле?
– Ладно. А ты не очень будешь меня мучить?
– Ооо, как я буду тебя мучить!
– За какие места?
– А вот за такие…
– Ну не нааадо…
– Ладно – щас быстренько помучу тебя еще разок, и пойдем есть блины.
– С вишней?
– А давай лучше я тебя намажу вареньем…
– Ну нееет – я буду липнуть вся.
– Ты и так…
– Ах ты, подлец – надругался и смеешься? Над бедной девушкой?!
– Ты моя бедная девочка, моя Кончита…
– А давай мы будем не на корабле.
– А где ты хочешь?
– Давай мы пристанем к острову.
– В Голубую лагуну?
– Да.
– Я разведу костер…
– Да…
– А ты будешь жарить блины…
– Ах ты противный пиратище! Щас я тебе дам… блинов… с вишней!
Love in words and pictures
А может быть и не было меня…
("Пикник")
Майкл Дуридомов открыл глаза: он лежал на огромной кровати, спальня была выдержана в бело-голубых тонах, паркет классической елкой добавлял тепла, позолота на мебели радовала глаз утренним солнечным блеском; сквозь арку была видна гостиная с белыми лилиями в вазе и корзиной тропических фруктов на столике. Он вселился в этот номер вчера, добравшись за сорок минут на Mercedes-Benz Pullman из аэропорта в Ницце, куда прилетел прямо из Стокгольма. Его писательская карьера выстрелила кометой в темное небо прежней жизни, разорвалась миллионами сверкающих звездочек, но они не погасли, а продолжали гореть в созвездии Прекрасной Девы, которое создал он сам. А ведь идея была предельно проста: перестать сублимировать свою сексуальную энергию в переписку ВК и начать что-то создавать. И вот результат – Монте-Карло, Dream City, Hotel de Paris, номер-люкс "Diamond Suites", утро новой жизни.
Майкл потянулся, отбросил одеяло и упруго вскочил на ноги. Просунув руки в белый махровый халат, босиком, он вышел на террасу и потянул ноздрями воздух: море, девушки, шампанское и бриллианты причудливо сплелись в неописуемый аромат.
Не хватало только запаха кофе – он вернулся в спальню, с разбега бухнулся на кровать, набрал номер рецепции и заказал завтрак. Через десять минут раздался легкий стук в дверь, Майкл прокричал Да! потом Yes! – в спальню вкатился столик с завтраком, который толкала девушка в белой блузке, короткой черной юбке и черных чулках, на голове у нее почему-то вместо кокошника горничной торчали белые кроличьи уши.
– Вам налить кофе или сначала…
– Мне сначала – кофе я потом и сам.
Девушка мило улыбнулась, наклонилась, откинула полу его халата и принялась за работу. Майкл закрыл глаза, интересно, это входит в стоимость номера, да брось, даже если не входит – ты теперь богатый Буратино, расслабься, жизнь только началась, ууу блин, классное начало.
Горничная поднялась, достала из кармашка белый кружевной платок, промокнула губы, опять улыбнулась и повернулась, выпятив попку. Майкл с удовольствием хлопнул ее и засунул за резинку чулка купюру.
– Thank you, Bunny!
К запаху моря на террасе добавился аромат арабики и "Данхилла" – Майкл положил ноги на столик: в голове у него было абсолютно пусто, только тихонько взрывались пузырьки удовольствия.
Потихоньку под ложечкой зашевелилась змейка желания, он открыл ноутбук и загрузил свою страницу ВК. Так, что тут у нас нового… сообщения… есть… я оставлю тебя на сладкое, моя радость… новый коммент на аву:
Я от твоих флюидов
упаду в обморок!
Ты у меня под кожей,
Внутривенно… множишься…В этом голодном городе
Холеных и лживых оборотней
Я хочу тебя настоящего…
Дольше, сильнее, чаще…Мне по ночам о тебе сны снятся сладкие…
Утро превращает их в дикий ад…
Стерлись краски, звонки, предыдущие сказки..И Только Этот Твой Взгляд…
И Только Этот Твой Взгляд…
да… взгляд у меня такой… Как пишет! В обморок… это не нужно… внутривенно множишься… это пожалуйста… Серебряный век прямо… Цветаева… молодец, надо ее немножко приласкать. Ба, да от нее еще и сообщение:
Ласкай меня, без рамок, без приличий!
Дай волю страсти и своим рукам!
Ты для меня любим в любом обличье,
Я для Тебя сок жизни по губам.
Ласкай меня, не говори ни слова!
Горю Тобой и растворяясь вновь…
Войди в меня, уже давно готова
Разнеженная ласками Любовь.
Бери без спроса и без разрешения.
Целуй и властвуй, проникай насквозь!
Сотри все мысли, все мои решения -
Чтоб воедино Наше лишь слилось.
Хочу Тебя, как раньше не хотела
Люблю и так, как не любил никто!
В Твоих руках мое нагое тело,
Полуприкрытое сиреневым манто.
Я жажду власти лак и продолжения,
Сплетения в агонии страстей.
Ритмичных тактов Твоего скольжения -
В объятиях неоновых сетей.
Последний вздох – Тебе на высшей грани,
Когда оргазм взорвет нас до небес.
Моя Любовь Тебе молитвой станет,
И ты поймешь, что заново воскрес!
Я жажду власти… это хорошо… давай и до небес. Черт, как же ее… не говоря ни слова… ладно, пошлем картинку – без приличий.
Так… стена… всякие добрыутры… ага – новый пост: ярко-красные губы с вишней. Текст хороший:
"Они существуют… Мужчины, которые взрывают твой мозг в клочья… ты перестаешь слушаться себя и превращаешься в оголенный нерв, трепещущий от каждого его взгляда…"
И что им дался твой взгляд, если ты в темных очках… кошки что-то подурели совсем… прямо капает со стены. Майкл понюхал рукав. Нет, валерьянкой не пахнет. Может Швецией пахнет. А что бы ты выбрал – Золотую Стокгольмскую медаль или эти кошачьи песни? Вот ты Дуридом какой – зачем тебе выбирать, если у тебя есть все. I`ve got everything.
Нет, погоди. Может тебе снять очки – чтоб они разом все кончили. А как ты тут это увидишь. Это надо TV: Show Michael Duridomoff Live! Свежая идея. Великий и Непостижимый Майкл наконец-то снимет очки в прямом эфире! Спешите! Вход без трусиков – бесплатно! Ну и сколько их придет, даже если стадион… Нужна трансляция через спутник. Арендовать Hotbird… миллиард зрителей. Нет – пять миллиардов. А интерактив? Да – звонки: Звоните нам, если вы прямо сейчас… Первые сто получат автограф! Первые десять – поцелуй в попу! Звонок – всего 1 $! Ёпт, Майкл, и куда ты будешь девать столько денег. Ладно, разберемся. Можно учредить Фонд помощи фригидным кошкам. А одиноким? Да, Фонд одиноких кошек сержанта Пеппера. Решено.
Идем дальше… новая подружка… посмотрим на ее стенку:
В лесу нас так накрыло страстью,
что белки сыпались с ветвей.
Фото под текстом было совсем не с белками. Ава… сочненькая… онлайн… что там у нее еще… тратата… с тебя букет – с меня миньет, с меня фикус – с тебя кунилингус. Во дает! Пошлем ей букет.
Вам пришло новое сообщение:
– Надеюсь, это не намек?:)
– Не надейся.
– Но я замужем!:)
– А муж – садовник? С тебя фикус.
– Ахах!:)))
Вот и познакомились. Хорошо. Что там еще пишут… скучаю… почему не отвечаешь. А что наша радость написала…
Разбуди меня поцелуем в грудь
И войди в Меня, но слегка, Чуть-Чуть…
Этих острых ласк Я всю ночь ждала!
Я опять хочу Твоего тепла.Разбужу Тебя поцелуем в грудь.
И губами – вниз, свой продолжу путь!
Глубоко входи! До конца! Еще!
Прямо в сны мои, жаром губ и щек!Этот голос твой и твои слова!
Как подарок нам эта ночь без сна!
Ты в меня войди, Я хочу еще!
О, любимый мой! Напряженный мой!