- Всегда должно быть время для мудрости. Но если честно, я считаю, что Александр гораздо сильнее заинтересован принцессой, чем вы думаете.
- Он пытается отомстить нам за Калиновскую!
- Однако вспомните, как восторженно отзывался Александр о Марии после того, как посетил Дармштадт.
- Но потом он с той же легкостью увлекся королевой Викторией. А потом - вы знаете кем!
- Да, но она-то уже давно в Польше - с глаз долой, из сердца вон. Прошу вас, моя дорогая, поберегите себя. Наш сын сделал свой выбор, а будущий самодержец не должен менять своих решений. Тем более в таких важных вопросах.
- Даже если заранее известно, что это решение - ошибка?!
- Шарлотта, вы несправедливы. Вы ослеплены идеей соединить брачным союзом вашу племянницу и нашего сына. Я даже допускаю, что Августа могла бы составить ему прекрасную партию, но… Вы только представьте себе, что случилось бы, если бы вдруг моя матушка воспротивилась нашему браку?
- Наш брак был браком по любви!
- Наш брак был, прежде всего, продиктован политическими интересами, но из всех дочерей короля Прусского вы были самой удивительной, и даже моя мать, известная своим непростым характером, признала это. Не противьтесь задуманному - возможно, и Александр с Марией будут счастливы.
- Хорошо, я напишу своему кузену, что желаю его дочери достойного супруга.
- Смирились? Так быстро? Нет-нет, вы что-то задумали! Я вас знаю - это прусское упрямство неискоренимо!
- Нет никакого заговора. Просто мы с вами говорим о разных вещах. Вы выбираете супругу будущему императору Российскому, а меня заботит, способна ли она стать хорошей невесткой.
- Жалость к себе - не в вашем стиле, Шарлотта. Вы никогда так легко не сдаетесь.
- А вы все не можете навоеваться? Кажется, Никс, вы уже совсем забыли, что эта крепость сдалась вам сразу же и практически без боя.
- Вы помните нашу первую встречу? - Николай улыбнулся. - Вы стояли в окружении своих сестер… О чем вы тогда меня спросили?
- Ваши петербургские часы показывают против наших вперед. Стало быть, у вас время движется быстрее?
- Принцесса! Нигде время не проходит так быстро, как подле вас!
- Между прочим, для первого свидания ваш ответ прозвучал слишком страстно. Мое лицо пылало, и я боялась, что вы это заметите.
- Мои щёки тоже горели, - Николай с нежностью поцеловал жене руку. - Шарлотта, нам выпало редкое счастье - любовь с первого взгляда. И я не перестаю благодарить судьбу за нашу встречу.
- Сможет ли когда-нибудь сказать то же самое и наш сын?
- Возможно, наш сын не слишком благоразумен в выборе будущей супруги. Но вы-то уж точно слишком требовательны в выборе будущей невестки, - Николай рассердился. Очарование момента прошло. Последняя фраза жены его раздосадовала - вечное женское стремление настоять на своем!
- Не только невестки. Со временем она станет императрицей. Поэтому требования к ней гораздо выше, чем, если бы она была невесткой обычного человека, - горячо продолжала Александра.
- Вы слишком много нервничаете в последнее время, Шарлотта! - прервал ее Николай.
- Хорошо, - отступилась она. Продолжение спора было чревато гневом вспыльчивого императора. - Обещаю, что не стану препятствовать этому браку.
- Но имейте в виду, если вы затеяли расстроить эту женитьбу, как я и предполагаю, то вам не поздоровится! - Николай стремительно повернулся и ушел, в сердцах хлопнув скрытой за обоями дверью.
За день до приезда Марии цесаревич уехал на охоту. Он не вернулся к вечеру, хотя за ним посылали, и утром тоже не было никаких признаков его скорого возвращения. А между тем кортеж принцессы приближался к столице. С застав время от времени приезжали вестовые с донесениями. Было известно, что в дороге юную принцессу несколько раз укачало на ухабах, и сопровождавший ее придворный лекарь даже сделал ей кровопускание и рекомендовал почаще делать остановки, дышать свежим воздухом. Что, впрочем, тут же вызвало у принцессы легкое недомогание и першение в горле. Ее организм, привыкший к теплому континентальному климату маленького, чуть не круглый год утопающего в цветах и зелени Дармштадта, с трудом переносил российские утренние заморозки и порывы колкого холодного ветра.
Ее лютеранский наставник патер Иоахим не оставлял принцессу заботами. Среди других детей герцога Гессенского Мария выделялась кротким нравом и благочестием. И добрый священник переживал за последствия этих смотрин - в случае их благополучного разрешения Мария должна будет принять православие. В его задачу входило подготовить целомудренную и религиозную принцессу к необходимости этого шага. Он знал, Марии можно и приказать, но считал, что пользоваться ее смирением кощунственно. Патер Иоахим предпочитал прибегать к уговорам и разумным доводам - принцесса была не по годам умна и проницательна. Наставник видел, как она взволнована, и беседою отвлекал Марию от тревог о будущем.
В Зимнем тоже волновались. Весь дворец напоминал огромный улей - к нему то и дело подъезжали кареты приближенных ко двору персон. Всем хотелось присутствовать при первом представлении будущей русской императрицы. После приема должен был состояться большой обед, обычно изобильный и обставляемый с пышностью. Не было только Александра, и эта новость обсуждалась всеми. Особенно старались фрейлины, образовавшие в зале приемов шеренгу первого ряда.
- Сегодня мне снился сон, - шептала злая Нащокина, - будто стою я в церкви, и тут залетела ворона и села прямо на икону! К чему бы это?
- Кажется, ворона - к разговорам! - улыбалась Нарышкина.
- Нет-нет, - вмешивалась в разговор фон Берг. - Ворона - это принцесса Дармштадтская, а то, что она села, означает, что быть ей императрицей.
- Она станет императрицей только в том случае, если цесаревич женится на ней, - парировала, обмахиваясь веером Нарышкина, имевшая свои виды на Александра. - А он что-то не спешит быть объявленным в качестве ее жениха.
- Говорят, она худая и длинная. И ходит, будто ей куль с мукой на спину уронили - никакой грации! - сообщила Салтыкова.
- Не понимаю, чему вы удивляетесь! - пожимала роскошными плечами Нарышкина. - Всем известно, что ее отец не королевской крови. Откуда же взяться манерам?
- В таком случае нам следует быть снисходительнее к бедняжке, - с притворным сочувствием вздыхала Нелидова. - Она просто не знакома с этикетом!..
При объявлении императорской четы зал стих и присел в общем поклоне. Николай и Александра торжественно вышли рука об руку, и по всему было видно, что царствующие особы всеми силами стараются не замечать отсутствия на церемонии виновника всего этого переполоха - наследника Александра.
- Где он? - сквозь зубы спросил Николай супругу, не меняя дружелюбного выражения лица.
- Не знаю, - одними губами прошептала Александра, улыбаясь своим фрейлинам.
- Уж не вы ли нашли способ задержать его?
- Вы считаете, что я способна так унизить бедную девочку?
- Почему бы и нет? Ведь вы так хотели, чтобы этот брак не состоялся!
- Отчего именно теперь, когда я смирилась с этим нелепым сватовством, я слышу оскорбления от вас!
- Просто я не уверен в вашем смирении…
В зал с противоположной от трона стороны вошел обер-церемонимейстер и, трижды стукнув штандартом в пол, громко провозгласил прибытие принцессы Марии.
- Дочь великого герцога Гессенского Людвига II, Максимилиана-Вильгемина-Августа-София-Мария, принцесса Дармштадтская!
Все головы разом обратились к двери. Николай улыбнулся, Александра тоже - император с торжеством, императрица со сдержанным раздражением.
Мария шла впереди свиты. У нее оказались пышные волнистые волосы и огромные голубые глаза, взгляд которых как будто проникал в самую глубину души. Она двигалась медленно, но с каким-то особым изяществом, придававшим ее движениям неуловимую прелесть. И, несмотря на свой действительно высокий рост, была она грациозна и оставляла по себе впечатление почти воздушной хрупкости.
Николай улыбнулся, нет-нет, вкус не подвел Александра. Это у него от меня, подумал император, с удовольствием наблюдая, как Мария делает реверанс.
Адъютант императора сопроводил гостью к царствующим особам.
- Дорогая принцесса! Очень рад видеть вас в России! - ласково сказал Николай.
- Добро пожаловать в Санкт-Петербург. Мы очень рады, что вы посетили нас, - в тон ему сказала Александра.
- Милая Мари! - Николай подошел к юной гостье. - Вы позволите мне вас так называть? Наш сын восторженно рассказывал о вас, и теперь мы убедились, что его восторги оправданы!
- Надеюсь, долгая дорога вас не утомила? - сухо, но вежливо поинтересовалась императрица.
- Дорога была совсем не утомительной, - поспешила с ответом Мария. И хотя ее камеристка приложила все усилия, чтобы скрыть бледность принцессы, Мария понимала, что перенесенное утомление наверняка заметно, тем более такой опытной женщине, как императрица Александра.
Все эти дни Мария пребывала в каком-то тумане. Полгода назад наследник российского престола поразил ее воображение, его образ постоянно был у нее перед глазами. Она разговаривала с ним, воображаемым, ночами. Не раз она представляла себе их возможную встречу. Но даже мечтать не могла, что станет его нареченной, тем более женой… Счастье обрушилось на нее и вместо того, чтобы обрадовать, напугало. Но об этом, если и догадывался кто, то только патер Иоахим. Для всех же остальных, даже для родителя, Мария оставалась по своему обыкновению сдержанной и собранной, готовой к любым поворотам судьбы.
- Я счастлива быть с вами, - улыбнулась Мария явно расположенному к ней Николаю. - А как себя чувствует Его императорское высочество, Александр Николаевич?
- О, превосходно! Думаю, превосходно. Уверен, превосходно. И вы убедитесь в этом с минуты на минуту! Не так ли? - император выразительно посмотрел на жену. Александра растерянно улыбнулась, отвечая недоуменным взглядом на его вопрос. В этот момент в зал стремительно вошел цесаревич и, приблизившись, склонился перед родителями.
- Ваше величество! Ваше величество! Прошу прощения за опоздание… Принцесса! - Александр обернулся к Марии. - Примите и Вы мои извинения. Я просто счастлив видеть вас. Вы стали еще прекраснее со дня нашей встречи. И надеюсь, это чувство взаимно…
Глава 2
"Я женюсь только на ней…"
Очень скоро Наташа поняла, что попала в весьма двусмысленную ситуацию, легковерно позволив императрице убедить себя содействовать ей. Чем больше Репнина общалась с Марией Гессен-Дармштадтской, чем дольше разговаривала с ней, наблюдала ее в обычной жизни и среди придворных, тем сильнее проникалась к немецкой принцессе дружеской симпатией и уважением.
С Марией не надо было тратить время на то, чтобы разглядеть ее лучшие качества. Она и так была вся как на ладони. С первых же минут побуждала к открытости и доверию. Наташа и заметить не успела, как они начали делиться своими самыми сокровенными мыслями, но поняла вместе с тем и то, что это знак высочайшего расположения со стороны Марии. С другими фрейлинами, а тем более с императрицей, принцесса была любезна, но сдержанна, хотя и не настолько, чтобы казаться холодной и надменной.
Мария казалась равной 19-летней Репниной. Но в отличие от искушенной в придворной жизни Наташи, Мария не утратила веру в святость и незыблемость романтических идеалов. Иногда Наташа даже думала, что Мария и есть воплощение этих идеалов. Ее до глубины души трогала проникновенность отношений принцессы со своим духовником, восхищала серьезность Марии. Конечно, Мария все еще была наивна и доверчива, но в любой ситуации умела сохранять достоинство. Она была горда и оберегала свои истинные чувства от посторонних глаз.
Наташу потрясло, что принцесса по-настоящему была влюблена в Александра. Марии хватило одного вечера в опере, чтобы проникнуться к цесаревичу столь сильным чувством, на которое он сам даже вряд ли был способен. Мария помнила каждую минуту того вечера, каждую интонацию и взгляд. Рассказывая о нем, она облекала события почти годичной давности в сказание, сагу о любви, возвышенной и прекрасной. При этом Мария вполне отдавала себе отчет в том, что в жизни все по-другому. Она не верила в продолжение весенней сказки и к приглашению ко двору российского императора отнеслась как к серьезному испытанию.
Главным пробелом в образовании Марии был русский язык. Вместе с Василием Андреевичем Жуковским Наташа помогала ей освоить загадочные падежи и склонения. Занятия проходили в непринужденной атмосфере дружеского разговора и игры, и это помогало быстрее постичь столь же непростые, как и в ее родном языке, законы и правила. Наблюдая, как искренне принцесса стремится вникнуть в премудрости русского языка и русской жизни, Наташа разрывалась между своими чувствами.
С одной стороны, она симпатизировала Марии и готова была во всем ей помогать. С другой, зная, что императрица настроена против брака наследника с Марией, Наташа отдавала себе отчет, что ее собственных сил не хватит на то, чтобы поддержать принцессу в ее чаяниях. Единственным человеком, способным на это, был сам цесаревич, но Александр вел себя странно и необъяснимо.
За время, прошедшее с момента представления принцессы ко двору, он ни разу не заговорил с ней. Было видно, что Александр невероятно озабочен государственными делами, часами пропадая в кабинете в обществе министра финансов и своего учителя Георга Канкрина. Порою, он без предупреждения уезжал на дачу под Петергофом.
Принцесса Мария страдала. Наташа невольно переживала вместе с ней. И если Мария проявляла чудеса стойкости духа, то пылкая Репнина все острее чувствовала необходимость предпринять какие-то серьезные шаги. Она прекрасно понимала, что неосторожным поступком вызовет гнев императрицы, но спокойно смотреть на душевные муки Марии тоже не могла и решилась встретиться с наследником.
- Вы не в восторге от своего назначения, Натали? - спросил Александр, жестом дозволяя ей пройти к его столу, когда Наташа через адъютанта передала просьбу об аудиенции. - Судя по вашему милому личику, вы раздражены и настроены сверх меры решительно.
- Я не в восторге от того, что принесло мне это назначение, - холодно ответила она.
- А чего вы ожидали?
- Разного, но только не того, чтобы каждый день видеть страдания горячо любящего сердца.
- О чем вы говорите? - нахмурился Александр.
- Вы прекрасно знаете, о чем! Я почитала Вас за благородного человека…
- Вы пытаетесь меня оскорбить?
- Я пытаюсь воззвать к Вашей душе, в которой, смею надеяться, еще сохранились понятия о добре и зле.
- Ваша искренность делает вам честь, но не объясняет вашего поведения.
- А как Вы объясняете Ваше поведение? Зачем Вы терзаете бедную Марию своим невниманием? Вы, кто еще недавно осыпал ее страстными письмами, Вы, кто внушил ей надежду на любовь, Вы, кто позволил ей думать, что она избрана Вами в невесты!
- А для кого вы это спрашиваете, Натали, для себя или для императрицы?
- Позвольте, Ваше высочество!
- Не позволю! Вы смеете упрекать меня, а сами выполняете при Марии поручение моей матушки. Возможно, когда я пригласил принцессу в Петербург, мною двигали не самые благородные порывы, но теперь же мои действия продиктованы лишь одним - желанием оградить наши отношения с Марией от посторонних глаз.
Наташа вздрогнула, она догадалась, откуда цесаревич знает о поручении императрицы. Тень Нарышкиной, казалось, витала надо всем, что касалось наследника. Но обвинение Александра было несправедливо, за все дни, проведенные подле принцессы, Наташа не унизила себя доносом, вызвав неодобрение государыни. Между ними даже состоялся краткий разговор - Наташа просила принять ее отставку с должности камер-фрейлины. Александра в который раз вынуждена была признать благородство ее характера и простила Репниной отказ в сотрудничестве. Наказывать за честность было не в обычаях императрицы. Но об этом вездесущая Нарышкина Александру, разумеется, доложить "забыла".
- Ваше высочество, я всегда была честна с Вами, - тихо сказала Наташа после паузы. - И мне жаль, что Вы позволили себе усомниться в этом.
- Да, прямота - свойство для фрейлины опасное, но ведь за это я вас и уважал. Впрочем, люди меняются…
- Но не я! И сейчас я прошу не за себя. Мне больно видеть, как принцесса страдает. Она всей душой желает стать Вашим другом и следовать за Вами в горе и радости. И если Вы передумали жениться на ней, то прошу Вас - найдите в себе силы и объяснитесь с принцессой. Ее чувства заслуживают уважения.
- Не передумал ли я жениться? Кто вам сказал?
- Но она лишена вашего общества!
- Такова жизнь монаршей семьи. Пусть принцесса привыкает к тому, что в дальнейшем я буду погружен в дела государственной важности и не всегда смогу потакать ее капризам. Что же касается нашего с нею брака, то я не переменю своего решения по этому поводу. Свадьба состоится.
- Но разве перед этим Вы не должны лучше узнать свою невесту?
- Вот уж не думал, что ближайшая подруга Ольги будет толкать меня в объятия другой женщины.
- Вы не можете обвинять меня в предательстве. Вы сами сказали, что изгнали Ольгу из своего сердца.
- Натали, вы же знаете, у меня не было другого выбора!
- Выбор всегда есть, и Вы сделали его, Ваше высочество. Я знаю, Ольга больше всего хотела бы, чтобы Вы были счастливы. Она не сможет жить спокойно, зная, что Вы разрушаете свою жизнь. Начните все сначала, с чистого листа - женитесь на Марии и смотрите в будущее.
- Вы удивительная девушка, Натали! - Александр подошел к ней и поцеловал ее руку. - Я обещаю вам, что сегодня же навещу принцессу. А вы обещайте мне, что впредь будете нашим ангелом-хранителем.
- Обещаю, Ваше высочество, - Наташа мягко высвободила ладонь из жаркого рукопожатия Александра и, поклонившись, собралась было уйти, но Александр остановил ее.
- Дорогая княжна, вы поистине проявили чудеса благородства, и я не имею права дольше укрывать тот сюрприз, что готовил для вас эти дни.
Александр подошел к двери в комнату, где обычно ждали его приказов порученцы, и жестом подозвал кого-то к себе. И когда тот, с кем вполголоса говорил цесаревич, вошел в кабинет, Наташа ахнула и едва не лишилась чувств. Рядом с Александром стоял князь Андрей Долгорукий.
- Наташа! - Андрей тут же бросился к ней и заключил ее в объятья.
- Не буду вам мешать, - прикусив губу, вежливо сказал Александр.
- Ваше высочество! - Наташа мягко отстранила Андрея и повернулась к цесаревичу. - Как мне благодарить Вас?
- Благодарите Государыню. Это она сдалась под натиском моих каждодневных просьб и убедила императора вернуть князя ко двору. Мы хотели сделать вам сюрприз и обставить его возвращение официально и более торжественно, но, впрочем, вижу, вы и так потрясены.
- О, да! - воскликнула Наташа.
- Этого вполне достаточно, я удовлетворен. Что же, думаю, вам есть, о чем поговорить. В моем кабинете вас никто не услышит.
- Разве это возможно при дворе, Ваше высочество? - улыбнулась Наташа.