– Я встретился с дядиным душеприказчиком. Вопрос с поместьем по–прежнему не урегулирован, но я решил пожить здесь, пока не найду квартиру. Мы хотим, чтобы вы продолжали заботиться о Джаспере.
Он щелкнул пальцами, и из тени вышел Джаспер. Китайская хохлатая посмотрела на Адама так, словно он был единственным светом в окошке.
Ну, ладно. Пёсик – международный чемпион, совершивший неимоверное число трансатлантических перелетов. Очевидно, что на огромной высоте мозги чемпиона, которыми он когда–то обладал, просто–напросто повредились. Когда Уитни звала его, он, видите ли, не желал выходить, зато откликался, стоило Адаму щелкнуть пальцами.
– А что насчет родственников, которые должны забрать Джаспера?
– Это я. Я единственный родственник дяди Кэльвина.
Уитни попыталась нацепить сочувствующую улыбку, но это было нелегко после прошлой ночи. Она еще раз напомнила себе об инциденте с Райаном. Адам Хантер не так уж плох, как ей сначала показалось, но джентльмен бы извинился.
– Когда вы найдете квартиру, вы возьмете Джаспера к себе?
– Смотря по обстоятельствам. – Он секунду рассматривал песика. У Джаспера не было шерсти на теле, кроме как на голове и лапах. Коричнево–белый мех покрывал лапки и торчал из ушей, точно пучки сорняка. Уитни всегда считала почти голых собак немного бестолковыми, и Джаспер не сделал ничего, чтобы разубедить ее в этом.
– По обстоятельствам? – повторила она.
– Некоторые домовладельцы запрещают держать домашних животных, – ответил Адам глухим голосом.
"Да полно домов, где нет такого правила", – подумала Уитни. Очевидно, что Адам не так сильно был привязан к дяде, чтобы пригреть у себя осиротевшего пса. Адам еще ниже упал в ее глазах.
– Джаспер – чемпион. Может, я смогу найти заводчика, который захочет возить его на выставки или использовать в качестве производителя.
– Его должны брать на случки лишь на несколько дней. Заводчик может захотеть забрать Джаспера, но я пообещал дяде, что позабочусь о его собаке.
Бессмыслица какая. Как он планирует ухаживать за собакой, если арендует квартиру, в которой нельзя держать домашних животных?
– Я буду кормить Джаспера по утрам, – сказал он Уитни, не обращая внимания на ее замешательство. – Если вы сможете гулять с ним раз в день, это поможет делу. Чаще всего меня не будет дома до поздней ночи. Дайте мне ваш номер, я буду давать вам знать, если не смогу вернуться вовремя, чтобы накормить пса ужином.
Уитни прошла в небольшой закуток, который Миранда переделала в офис, и достала из коробки визитку, отпечатанную в типографии "Спиди Пресс". Хозяйка повернулась дать ее Адаму и обнаружила, что тот беззвучно прошел в середину комнаты. Вокруг него сгрудились собаки и обнюхивали его ноги.
– Здесь мой сотовый и домашний. В первую очередь звоните на мобильный. Большую часть дня я провожу на улице с животными.
– Ясно. – Он наклонился к играющей собачьей своре и поймал Джаспера. Сунув комочек шерсти себе под мышку, Адам уже было направился к двери, но затем остановился:
– Прощу прощение за прошлую ночь. Я слишком остро отреагировал.
Она не смогла сдержаться:
– Вы всегда пытаетесь изнасиловать незваных гостей?
– Изнасиловать? – Адам фыркнул. – Вот что вы подумали?
– Прощу прощения, если я ошибаюсь, но когда мужчина тискает меня и шарит руками по всему телу… ну, на ум приходит только изнасилование.
– Обычно я не нахожу ночью голых женщин в своем доме.
– А я и не была голой. На мне была сорочка.
– Сорочка? Ну, можете обозвать меня озабоченным придурком, но мы с вами сорочки совсем по–разному представляем. Да вы были почти полностью обнажены!
– Хватит! Я устала от нападок окружающих… – и сразу же осеклась, как увидела ошеломленный взгляд Адама. Она знала, что под "окружающими" имела в виду одного конкретного человека. А именно Райана. Ему всегда удавалось свалить на нее вину во всех бедах. Уитни сердито выдохнула: – Ладно, это была сорочка от "Виктория Сикрет".
Секунду они буравили друг друга глазами, словно стрелки, ждущие отмашки. Уитни напомнила себе, что до возвращения Миранды ей негде жить. Этот мужчина, возможно, и вправду ошибся. "Улыбайся. Покажи ему, что ты умеешь прощать и забывать".
– Дом ограбили сразу после смерти дяди. Я принял вас за вора, – ответил Адам на попытку Уитни улыбнуться.
– Много забрали?
До отъезда Миранды Уитни несколько раз была в поместье и не заметила никаких следов ограбления.
– Воры перерезали провода сигнализации и взяли дядин компьютер, но огромное количество ценного антиквариата не тронули. Услышав ваши шаги внизу, я решил, что они вернулись.
– Я понимаю, – сказала она, пытаясь убедить себя, что это так.
"Помни, он не Райан. Адам помог тебе сегодня утром".
– Я не хотел вас лапать. Я… пытался убедиться, что вы женщина. Большинство грабителей – мужчины.
Она медленно кивнула, умалчивая о наступившей во время "проверки" эрекции.
– В любом случае, вы вполне способны себя защитить, – с намеком на улыбку произнес он.
– Разве?
Он наклонил голову набок и продемонстрировал у основания шеи ярко–красную царапину. До этого ее скрывал воротник поло. Затем Адам указал на огромную повязку на руке:
– Вы укусили меня, пошла кровь.
Уитни посмотрела на повязку телесного цвета и отчетливо вспомнила металлический привкус крови. Края вокруг бандажа окрасились в багрово–синий. Очевидно, вокруг укуса образовался яркий синяк.
– У вас преимущество в весе. У меня не оставалось выбора.
– А крик, – добавил он, выдавливая смешок. – Уверен, вас услышал даже дьявол в преисподней.
Она не собиралась извиняться за самооборону, но как очаровательно он чуть наклонил голову, говоря Уитни успокаивающие слова. Весь инцидент был ошибкой. Лучше всего не принимать случившееся всерьез и не делать из мухи слона.
Уитни посмотрела в голубые глаза Адама и забыла, что хотела сказать. Между ними пробежал электрический ток, и у нее перехватило дыхание. Возникло тревожное чувство, что Адам собирается ее поцеловать. В какой–то момент от этого ожидания чуть не закружилась голова.
– Когда у дяди случился сердечный приступ, какая–та женщина позвонила в 911. Это были вы?
Ее разум изо всех сил пытался уцепиться за суть вопрос, но она лишь могла думать, каково было бы оказаться в крепких объятиях Адама.
– Я? Нет, меня здесь не было. В этом коттедже жила моя кузина, Миранда Маршалл. Два дня назад она уехала.
– Она не упоминала, что вызвала тогда парамедиков?
Уитни покачала головой, все еще стараясь не выказывать чувств:
– Нет. Миранда рассказывала мне о случившемся, но дома ее не было. Она ночевала у своего парня. Сейчас у них медовый месяц на Фиджи.
Адам протянул руку и чуть коснулся ее щеки пальцем. Их взгляды встретились, и она постаралась сохранить спокойствие, хотя в животе порхал целый рой бабочек.
– Простите за прошлую ночь. Мир?
Уитни собралась с силами и кивнула, но далось ей это нелегко. Казалось, все тело охватил жар.
Адам молча удалился. А она еще долго стояла как вкопанная, а затем вспомнила, что нужно бы запереть дверь.
Глава 7
Тайлер провожал Холли от клуба "У Крочи". Несмотря на полтретьего ночи и то, что клуб больше получаса назад объявил, что посетители могут сделать последний заказ, народ еще не разошелся. Клуб основали в память создателя песни "Bad, Bad Leroy Brown" Джима Крочи. Располагалось заведение в одном из отреставрированных торговых зданий в викторианском стиле исторической части города, носившей название Квартал Газовых Фонарей. Там находились сотни клубов, ресторанчиков, галерей. "У Крочи" открылся одним из первых в семидесятых, когда в заброшенный район начали вновь вдыхать жизнь деловые воротилы центра. И клуб все еще оставался одним из самых популярных заведений.
– Сегодня в контору приходил Адам, – сообщил как бы невзначай Тайлер, пока они шли пешком вдоль освещенной газовыми фонарями улицы до его квартиры.
– Правда? – откликнулась Холли тоном, по которому ничего нельзя было прочесть. – Ну и как он?
Те, кто не знали Холли, могли и не понять, что она когда–то сходила с ума по Адаму Хантеру. Тайлер всегда считал себя лучшим другом Адама, но тот никогда так и не поделился с ним, почему они с Холли разбежались.
Выждав два мучительных месяца после отъезда своего напарника в Ирак, Тайлер пригласил его бывшую девушку на свидание. Он действовал постепенно, не форсируя события, давая ей время прийти в себя после Адама. Стратегия Тайлера сработала. Сейчас Холли почти жила с ним. У нее была квартирка в доме без лифта на Колорадо–Айленд около ее бутика, но большую часть времени Холли проводила в его кондоминиуме, который Тайлер купил в районе Марина Дистрикт, граничившем с Кварталом Газовых Фонарей.
– С виду, кажется, физически здоров, но он какой–то… другой.
– Другой?
Сейчас в голосе Холли проснулся интерес. Тайлер взглянул на нее, но колеблющиеся тени от газовых фонарей и длинные каштановые волосы скрывали ее лицо. Возможно, у него разыгралось воображение. Да любой выкажет озабоченность, когда речь о друге, которого чуть не убили.
– Он стал молчаливей. Больше не шутит. – Тайлер вспомнил, как вел себя Адам за ланчем. – И очень напряжен.
– Как же ты собираешься с ним работать? – спросила она.
Теперь, кажется, она переживала за него, и Тайлер скрыл улыбку:
– Хороший вопрос. Адам все еще настроен заниматься корпоративной безопасностью.
Холли никак не прокомментировала это заявление. Они молча дошли до конца квартала, где историческая часть города сливалась с Марина Дистрикт. Там располагалось несколько отелей, но этот район также считался модным местом проживания.
Все деньги, что Тайлер сделал на "Хайтек Секьюрити", он вбухал в это жилье. После долгих лет службы в полиции, когда он с трудом наскребал средств, чтобы ежемесячно вносить арендную плату, ему до смерти захотелось иметь абсолютно новую квартиру с видом на бухту. Он позволил Холли обставить свое жилье, и она замечательно с этим справилась.
Обстановка была современной, не лишенной лоска, с мебелью из сверкающей стали и с кожаной обивкой цвета на несколько тонов темнее, чем стены. В общем, мужской обстановкой, но с некоторым налетом мягкости, чтобы в ней себя удобно чувствовала и женщина. Ведь он рассчитывал, что они с Холли будут когда–нибудь жить здесь вместе, когда поженятся. Позже, когда у них появятся дети, он предполагал купить дом в пригороде. Их детям нужно место для игр. К тому времени "Хайтек" будет процветать еще больше, дела будут идти еще более стабильно и успешно, чем ныне, и он сможет предложить Холли любое место по ее выбору.
– Ты объяснил Адаму, что связываться с корпоративной безопасностью слишком накладно? – спросила Холли.
– Ага. Мы об этом говорили.
Их беседа за ланчем проходила натянуто. Тайлер не был уверен: то ли смена им направления деятельности компании сыграла роль в этой напряженности, то ли дело было в самом Адаме.
– Адам собирается лично устроить проверку и посмотреть, во что это выльется.
– Тогда он поймет, как ты в свое время, что "Хайтек" гораздо выгоднее работать с частной охраной.
– Вероятно, – согласился Тайлер, хотя в душе полного убеждения не царило. – У Адама заскок на почве смерти дяди.
– Не думала, что они были так близки.
Адам, скорее всего, говорил ей, решил Тайлер, почувствовав напряжение в загривке.
– Они и в самом деле не были близки, но…
– Адам чувствует ответственность. Такой уж он человек.
– Наверное.
Как и всякой женщине, Холли была свойственна проницательность по части эмоций. Адам, наверно, порвал с ней отношения на случай, если его убьют в Ираке. Должно быть, Холли это поняла. Когда Тайлер встретился сегодня с Адамом, то завуалировал свои отношения с Холли. Полтора года назад он писал Адаму, что видится с ней. И хотя потом посылал письма каждую неделю, больше не упоминал об этом. Может, напрасно он не дал знать Адаму, как много Холли значит для него, Тайлера. Он все думал, станет ли его партнер с ней общаться.
Завибрировал сотовый на поясе, и пришлось остановиться. В такой час мог звонить только начальник их службы охраны.
– Да?
– Это Буч. У нас одна неявка на "Оушен–Хейтс", а дублер не отвечает на звонок.
– Черт!
"Оушен–Хейтс" был дорогим жилым комплексом и одним из самых прибыльных объектов. Их комитет настаивал на круглосуточном дежурстве на воротах. После полуночи жители могли бы использовать дистанционное управление, чтобы открыть ворота, как делают большинство сообществ жильцов, но нет, в "Оушен–Хейтс" требовался именно "представитель на воротах" на всю ночь напролет.
На ночные дежурства среди недели легко было нанять студентов колледжа, потому что ночью спокойно, и они учились в это время, но стоило прийти выходным, как они дружно "заболевали". А найти замену всегда проблема, людей не хватало. Если кто–нибудь не появится, хлопот не оберешься.
– Я сам заступлю, – вынужден был сказать Тайлер Бучу. Захлопнул телефон и повернулся к Холли: – Мне нужно идти, милая. Один охранник не явился, а мы не можем оставить неприкрытыми ворота на "Оушен–Хейтс".
– А ты не можешь нанять побольше парней на замену?
Говорила она немного раздраженно. Он не мог ее упрекнуть. Уже третью субботу он оставляет ее одну.
– Трудно найти людей, готовых все выходные сидеть в запасе, не зная, вызовут ли их на дежурство.
– Что, если ты заплатишь им за ожидание?
Иногда Холли была чересчур проницательна. Чтобы увеличить прибыль, Тайлер держал в запасе парней, но платил им, когда они работали.
– Мне придется это сделать или угодить в список компаний низкого уровня.
– Как так?
– Найму парней, которым трудно пройти проверку. – Если человек подвергался аресту даже за такое незначительное преступление, как кража собаки или вождение в нетрезвом виде, он мог не пройти проверку. Сообщества жильцов весьма подозрительно относятся к любому виду правонарушений, зафиксированных в полиции. – Подожди меня дома, пока я освобожусь.
Холли покачала головой:
– Поеду к себе домой. Завтра у меня начинается большая распродажа в бутике.
– Ладно. – В любом случае, он устанет как собака. До семи точно дела не уладить. Ему нужно перекантоваться несколько часов, потом поехать в офис. – Завтра позвоню тебе, узнаю, как там твоя торговля.
Она молчала, пока он провожал ее до "фольксвагена". Иной раз трудно было догадаться, о чем думает Холли. Она не откровенничала с ним, как прежние подружки. Легкая дымка таинственности придавала ей очарования.
Холли уехала, а Тайлер задумавшись постоял несколько секунд. Он не делал ей предложения, но они обсуждали будущее так, словно собирались провести его вместе. Сейчас у Тайлера возникло смутное чувство, что он так мало знает о настоящих планах Холли.
Он поехал к "Оушен–Хейтс" и позвонил по дороге Бучу. Буч был мощным, как бык, ирландцем, который мигом бы нарастил живот борца сумо, не проводи он дни напролет в гимнастическом зале.
– Достало меня это дерьмо, – заявил Тайлер Бучу.
– Понимаю тебя, мужик.
– Знаешь каких–нибудь парней, у которых проверка биографии покажет небольшие грешки в прошлом, но парней, вполне годящихся для работы на подмену? Я буду платить им за ожидание.
Буч пообещал поспрашивать в гимнастическом зале. Тайлер отключился и свернул к огромным кованым воротам на въезде в "Оушен–Хейтс". За будкой охраны, которая могла бы приютить несколько семей из стран третьего мира, находились новенькие особняки в тосканском стиле, построенные на участках размером с коктейльную салфетку. Дежурный охранник был вне себя, поскольку задержался на час дольше после своей смены.
Тайлер устроился на посту, задрал ноги и пожалел, что не прихватил какой–нибудь журнальчик. Нет ничего скучнее ночной смены. Зазвонил сотовый.
– Что за черт, – выругался вслух Тайлер. Уже почти три часа ночи. Он проверил номер. Твою мать! Звонил отец.
Куинтен Фоли когда–то служил офицером военно–морского флота. До отставки отца они ездили по всему миру. Отец пробовал уговорить Тайлера завербоваться во флот, но сын поступил на службу в полицию. И стал для отца сплошным разочарованием. Сам Фоли никогда о том не упоминал, но Тайлер не мог избавиться от этого ощущения.
Несколько месяцев он не разговаривал со стариком. Звонок среди ночи – недобрый знак. Отец устраивал проверки только несколько раз в году и никогда не звонил посреди ночи. Когда Тайлер учился в старших классах, мать покончила жизнь самоубийством. Кроме каких–то дальних родственников где–то в Новой Англии у него больше никого не было.
Тайлер постарался выдержать радостный тон:
– Ты вернулся в город.
– Нет, я на "Гольфстриме", лечу.
Отец работал консультантом для поставщиков оружия и помогал странам поменьше решить, что покупать, затем отсылал эти закупки. Часто снабжал наемников новейшим оружием. Его клиенты были непомерно богаты, чтобы позволить себе его услуги. Отец не преминул каждый раз дать знать Тайлеру, где в данный момент находится: в лимузине или на дорогом частном самолете. Это был просто иной способ напомнить Тайлеру, что он не ровня собственному отцу.
– Я тебя разбудил?
– Нет. Мы с Холли поздно вернулись из клуба.
Ни за что он не признается отцу, что как идиот сидит в охранной будке.
– Встретимся за завтраком в восемь в "Аутпосте".
Это была не просьба. А приказ явиться в модный ресторан, где ушедшие в отставку морские офицеры частенько собирались по дороге на игру в гольф.
– Что–то случилось?
– Нужно кое–что обсудить.
Тайлер знал, что больше он из отца ничего не вытянет, пока не встретится с ним лицом к лицу. Долгие годы службы в военно–морской разведке сделали из отца долбаного параноика, который не признавал разговоры по сотовому. Тайлер всерьез сомневался, что какие–нибудь шпионы регистрируют звонки отца, но старик всегда вел себя так, словно каждое слово или движение под пристальным наблюдением "иностранных агентов".
Тайлер прервал связь и уставился в темноту. Куинтен Фоли редко интересовался его мнением. Уж не захотел ли он поговорить о завещании? Старику было уже далеко за пятьдесят, самое время обсудить свое будущее с единственным сыном.
Тайлер уговорил охранника утренней смены заступить на час раньше, чтобы самому успеть заскочить домой, принять душ, побриться до встречи с отцом. Сейчас, когда Тайлер позволил себе купить квартиру, старик стал относиться к сыну с бoльшим уважением.
Отец, наверно, хотел обсудить свои желания, дескать, здоровье пошатнулось, заодно и финансы. Тайлер не мог сдержать улыбку. Куинтен Фоли казался бессмертным, но, конечно же, таковым не был. Насколько богат его отец, Тайлер даже понятия не имел. Да и неважно. Он достаточно настрадался, чтобы заслужить каждый пенни, который унаследует.