– Завтра мы с тобой летим в Англию, – вполголоса сообщил сыну Пантелеймон, отведя Никоса в сторонку и оставляя Дженнифер с женщинами.
– Это еще зачем? – удивился Никос.
– Как это зачем? – в свою очередь удивился отец. – Просить у мистера Кросби руки его младшей дочери.
Никос не пришел в восторг от перспективы расстаться с Дженнифер хотя бы на двое суток, но скрепя сердце согласился.
– Но это еще не все! – хмыкнул отец. – Бабушка Теодора настаивает на том, чтобы ты до свадьбы жил у себя один.
– Как это один? – возмутился Никос. – А где же будет Дженнифер?
– Дженнифер будет жить у нас, но ты можешь навещать невесту хоть каждый день. Мелина сказала, что вы уже обо всем договорились по телефону. Разве нет?
– О чем это – обо всем? И вообще, Дженнифер мне уже жена, – напомнил Никос, начиная раздражаться. – Что за дикие фантазии?
– А что скажут люди, если ты приведешь к себе в дом невесту до свадьбы? – вмешалась в разговор бабушка Теодора. – Никос, это неуважение! И в первую очередь по отношению к самой невесте.
– Бабушка, Дженнифер мне уже жена, – повторил Никос.
– Вот и прекрасно! – с улыбкой согласилась Теодора. – Но раз уж ты согласился устроить для всех нас свадьбу , как положено, придется немножко потерпеть. У вас с Дженнифер вся жизнь впереди!
– А немножко – это сколько? – поинтересовался Никос.
– Хотя бы неделю, – с улыбкой ответила бабушка. – Жаль, что теперь все делается на скорую руку… Не то, что во времена моей юности!
– Хорошо, делайте как хотите! – упавшим голосом согласился Никос. – Только я сам объясню все Дженнифер. Наедине.
– Ладно. Но дверь не закрывай.
Пока происходили эти переговоры на высшем уровне, Дженнифер продолжала беседовать с Мелиной, стараясь ничем не выдавать своего волнения. Когда Никос подошел к ней, она сразу заметила его напряжение. Заметила и другое: все остальные, напротив, выглядели довольными и счастливыми.
Он молча протянул руку. Дженнифер поднялась с дивана и пошла за ним. Как только они оказались в соседней комнате, она прошептала:
– Что случилось?
– Ничего особенного! – буркнул Никос. – Просто мама с бабушкой меня подловили.
– Как это?
– Очень просто. Вернее, я сам попался. – Он вздохнул и признался: – Дело в том, что я вчера слышал, как ты говорила по телефону с Робертом…
– Слышал? – воскликнула Дженнифер, судорожно припоминая, что именно она сказала, и как Никос мог все это истолковать. – И что?
– Как это что?! Я сразу завелся, а тут как раз звонят мать с бабушкой… Если честно, я не особенно их слушал… По большей части поддакивал, вот у них и сложилось впечатление, будто я готов устроить для удовольствия многочисленных родственников традиционную греческую свадьбу… – Никос помолчал и с трагическим видом сообщил: – И теперь придется делать вид, как будто бы мы с тобой еще не женаты.
Дженнифер нахмурилась.
– И что из этого следует?
– А то, что до свадьбы нам нельзя находиться под одной крышей, – объяснил Никос. – Так что тебе придется остаться здесь, а я буду жить у себя на квартире.
– Какой кошмар! – ахнула Дженнифер. – Целых десять дней?!
– Почему десять? – возразил он. – Неделю.
– Нет, твоя мама сказала, что день свадьбы уже назначен.
– Черт! Час от часу не легче… А завтра мы с отцом летим в Англию знакомиться с твоей семьей.
– Вот ужас! Роузмари тебя терпеть не может!.. – вырвалось у Дженнифер, и она от смущения прикрыла рот ладонью, а потом еле слышно промямлила: – За то, что ты тогда взял и уехал, не сказав мне ни слова.
Верно говорят: за все в этой жизни нужно платить, мрачно размышлял Никос. Особенно за свои ошибки!
– А как насчет мифических коттеджей и всего прочего… – Дженнифер запнулась. – Должны же Роузмари с отцом обо всем этом узнать?
– Верно, – согласился Никос. – Только тогда, когда я с этим сам разберусь.
– А может, лучше все-таки мне самой позвонить Роузмари? – предложила она.
– Ладно, позвони. И скажи, что мы с тобой поженились. Ну а все остальное я беру на себя.
– Но…
– Не волнуйся, я сделаю все как надо. Я ведь уже член вашей семьи. – Он взял ее за запястья и привлек к себе. – Когда я вернусь, мы с тобой вместе поездим по Кипру. Ты же обещала сестре разработать новые туристические маршруты, вот я тебе и помогу. – И бабушке придется с этим смириться!
– Я буду по тебе скучать… – пробормотала Дженнифер.
– Я тоже, – со стоном произнес он, прижимая ее к себе. – Не знаю, как я проживу эти два дня!
Дженнифер обвила его шею руками и прижалась губами к его рту, а из коридора раздалось деликатное покашливание.
– Поскорее бы это все закончилось! – усилием воли отрываясь от нее, пробормотал Никос.
Утром Дженнифер позвонила сестре и сказала, что вышла замуж за Никоса. Роузмари не знала, что и сказать, а когда услышала, что у них вот-вот вторая свадьба, и вовсе лишилась дара речи.
– Конечно же мы приедем! А может, Никос расщедрится и пришлет за нами свой самолет? – подначила ее сестра. – Было бы здорово… С деньгами у нас сейчас туговато. А я за это обещаю постараться его полюбить.
Родня Никоса окружила Дженнифер семейным теплом и заботой. В тот же день они пригласили на чай чуть ли не половину Никосии. Одна из гостей, яркая брюнетка с пышными формами в элегантном брючном костюме, улучив подходящий момент, не преминула сообщить Дженнифер:
– Позвольте представиться, Тереза! Мы с Никосом друзья детства.
Дженнифер любезно улыбнулась, сочтя благоразумным промолчать.
– Признаться, я жутко удивилась, когда узнала, что он ни с того ни с сего вздумал жениться. – Брюнетка окинула ее не слишком любезным взглядом. – Ведь любит-то он меня!
Округлив глаза, Дженнифер переспросила:
– Извините, что вы сказали?
– Да-да, вы не ослышались! Вряд ли Никос в этом признается, слишком уж он упрям и самолюбив, но ведь дело не в словах… – И тут ее полные ярко накрашенные губы растянулись в торжествующей улыбке. – Он влюбился в меня, когда мы еще были детьми, и не перестает любить до сих пор. А на вас женится от отчаяния!
От неожиданности Дженнифер произнесла то, о чем думала, вслух:
– Так это вас он застукал со своим приятелем?
Брюнетка вспыхнула, и Дженнифер, придя в себя, извинилась, удивляясь в душе столь бурной реакции брюнетки и своему собственному злорадству.
– Да, я тогда была слишком молода! – с горечью согласилась брюнетка. – И перебрала спиртного на той вечеринке. Ну и что из того? Все равно Никос меня любит. К вашему сведению, мы с ним до сих пор друзья. Причем о-о-очень близкие. – Она прищурилась. – Понимаете, о чем я?
После подобных признаний Дженнифер было нелегко изображать из себя счастливую невесту. Разумом она понимала: Тереза нарочно старается куснуть ее побольнее. Но сердцем чувствовала: эта женщина говорит правду. А вдруг французы правы насчет первой любви? Вдруг Никос до сих пор любит эту знойную красотку?! А почему же тогда не женился на ней?
Пока Дженнифер изводила себя ревностью, Никос, уладив дела в Лондоне, заехал в Париж и накупил ей подарков, мечтая о том, как через неделю, когда они наконец останутся одни, докажет Дженнифер, каким романтичным, внимательным, терпеливым, щедрым и нежным мужем может быть. Когда он вернулся на виллу родителей с огромным багажом, Дженнифер, к его великой радости, была дома.
– Дженнифер… – шепнул он, лаская ее глазами. – Я так по тебе соскучился! А ты?
– Никос… – Дженнифер потянулась к нему, но, вспомнив про гордость, волевым усилием отстранилась и будничным тоном спросила: – Ну и как съездил?
– Ты не ответила на мой вопрос.
– У нас тут было много дел… – Дженнифер обиженно поджала губы. Мог бы и пораньше вернуться. Вернулся же его отец вчера, а он не слишком-то спешил к ней. Впрочем, она сама во всем виновата. Влюбилась в него как кошка, не спит ночами, все думает о нем и о том, как… О том, о чем и думать-то стыдно!
Никос не мог не заметить перемены в ее настроении, но дал себе слово больше не задавать вопросов. На счастье, в этот момент в гостиную внесли его багаж, в том числе огромный деревянный сундук с замысловатой резьбой местных умельцев, который он купил специально для подарков Дженнифер.
– Это мой первый подарок тебе, – сказал он и, подняв крышку, вынул из него коробку.
– А что это? – тихо спросила Дженнифер.
– Ткань на подвенечное платье. Согласно нашим традициям, ткань покупает жених.
Дженнифер приоткрыла крышку с твердым намерением не выдавать своих чувств, но, бросив взгляд на ткань, восхищенно ахнула. Белый шелк с изысканной ручной вышивкой золотом слепил глаза.
– Какая прелесть!
Она хотела достать ткань из коробки, но Никос ее остановил:
– Я не должен ее видеть.
– А я думала, ты сам ее выбрал… – с трудом скрывая разочарование, протянула Дженнифер.
– Нет, я решил: пусть подвенечное платье будет для меня сюрпризом, – сказал он, пристально глядя на нее. – Просто отобрал все ткани, которые тебе точно не понравились бы, а остальное предоставил на усмотрение модельера. Кстати, сегодня вечером она прилетает из Парижа на первую примерку.
Дженнифер закрыла коробку и подняла на него сияющие глаза. Нет, все-таки он ее любит. И хотя подружка его юности и уверяет, будто бы он от нее до сих пор без ума, похоже, Тереза заблуждается. А расспрашивать Никоса обо всех его подружках она не станет. Ясное дело, у него они были. Нет, лезть в его прошлое незачем.
– Зато все остальное я выбирал для тебя сам, – заверил он Дженнифер. – Надеюсь, тебе понравится.
Дженнифер поднялась и, заглянув в сундук, с изумлением спросила:
– Все это мне?!
– Это твое приданое, – ответил Никос, сияя улыбкой. – А нижнее белье уже отнесли тебе в комнату. Не хотел тебя смущать…
– Ты купил мне белье?
– Именно так. И получил при этом бездну удовольствия, – с ухмылкой заметил он, вогнав Дженнифер в краску.
Послышались шаги, и в гостиную вошла бабушка Теодора. Увидев сундук, она запричитала от восторга, а Никос, воспользовавшись моментом, нагнулся к Дженнифер и шепнул:
– Жаль, что меня, бедного, обманули…
– Как это?
– По традиции невеста с детства вышивает, ткет и вяжет для жениха всякую всячину, – с притворной грустью ответил он. – А перед свадьбой преподносит все это своему суженому.
– Увы! Тебе досталась бесприданница, – подыграла ему Дженнифер, думая о том, как бы поскорее оказаться с Никосом наедине и расспросить, как все прошло у них дома.
После обеда Никос повез ее на прогулку в город.
– Рассказывай, как там Роузмари? – с нетерпением спросила Дженнифер, как только они выехали за ворота виллы. – И почему она мне не позвонила?
– Сказала, что поговорит с тобой, когда приедет на свадьбу.
– Никос, я тебя прошу, скажи мне все как есть. Она очень расстроилась из-за коттеджей?
– Скорее, рассердилась. Между прочим, твой отец согласился на мое предложение, – не скрывая довольной улыбки, поведал Никос. – Роузмари сначала возражала, но я и ее убедил.
– Не сомневаюсь! Против тебя не устоит ни одна женщина, – не удержалась Дженнифер. – Тереза мне все уши прожужжала.
– Тереза? – удивился Никос, затормозив на перекрестке на желтый цвет. – Какая еще Тереза?
– А ты что, забыл свою первую любовь? – в свою очередь удивилась Дженнифер. – По ее версии, ты до сих пор от нее без ума.
– После того, как двенадцать лет назад застукал ее в постели с приятелем?
– Значит, ты с ней порвал? – обрадовалась Дженнифер. – И она все-все выдумала?
– А ты конечно же с готовностью во все это поверила! – возмутился Никос. – Хорошо же ты думаешь о своем муже!..
– Прости меня… – пробормотала она, с виноватым видом опустив голову. – Не знаю, что на меня нашло…
Дженнифер мучили угрызения совести. Она до сих пор не открылась Никосу насчет Роберта, а он с такой легкостью говорит о своем прошлом… Нет, надо все-таки собраться с духом и рассказать ему все-все!
Никос покосился на Дженнифер и принял решение. Стремительно свернув в тихий переулок, он затормозил машину и привлек ее к себе. Заглянул в грустные глаза и поцеловал в губы со всей страстью. Она задрожала и, прильнув к нему, жадно ответила на поцелуй. Застонав, Никос оторвался от ее губ и, переведя дыхание, произнес:
– Дженнифер… Ты сводишь с меня с ума. Еще пару дней воздержания – и я начну на тебя бросаться прилюдно!
– Ну зачем же прилюдно… – услышала Дженнифер словно со стороны свой голос. – Можно поехать куда-нибудь, где никого нет…
– Нет! – шепнул Никос и повернул ключ зажигания. – Не хочу прятаться.
– Но ведь мы с тобой муж и жена! – покраснев до корней волос, шепнула Дженнифер.
– Вот именно! У нас с тобой вся жизнь впереди, – буркнул он, противясь искушению. – Ну что, поехали в Византийский музей?
Когда они сели отдохнуть за столик маленького кафе на открытом воздухе, Дженнифер наконец отважилась.
– Никос… Я хочу рассказать тебе одну вещь… Чтобы ты понял, почему я всегда боялась Роберта… – Заметив, что он собрался ее прервать, она твердо сказала: – Прошу тебя, выслушай меня. Для меня это очень важно.
Никос болезненно сморщился и, не сводя глаз с ее побледневшего лица, подвинулся поближе.
– Я понимаю, что это глупо, но до сих пор его боюсь… – призналась она, зябко поведя плечами. – Наверное, по привычке… Ведь он запугал меня, когда я была почти что ребенком. Помнишь, я тебе рассказывала, как увидела Роберта с какой-то женщиной и рассказала об этом отцу?
Никос молча кивнул.
– Ну так вот. Роберт догадался, что это я его видела, заехал за мной в школу, а потом остановил машину в безлюдном месте и начал меня запугивать. – Она замолчала, а потом, переведя дыхание, продолжила: – И сказал: будешь распускать язык, скажу Роузмари, что это ты сама… ты сама ко мне пристаешь…
Увидев, как от одного воспоминания в ее глазах промелькнуло отвращение, Никос сжал кулаки так, что у него побелели костяшки. Вот подонок! Гнусный тип! Попадись ему сейчас Добсон, так бы и удушил гада!
– Знаешь, Никос, я до сих пор не знаю, кому бы тогда поверила Роузмари – мне или своему обожаемому Роберту. Ты не можешь себе представить, как она его любила и ревновала. Вот я и молчала, но Роберту этого показалось мало. Он меня возненавидел, и ему доставляло удовольствие меня мучить, – пробормотала Дженнифер чуть слышно. – Все три года, пока я не уехала учиться на Кипр, он меня изводил.
– Изводил? – повторил Никос и накрыл ее ладони своими. – Как это изводил?
– Очень просто. Когда рядом никого не было, отпускал грязные шуточки и все такое… – Дженнифер поморщилась и еле слышно продолжила: – Говорил, какое у меня тело… и как ему… ну ты понимаешь… – Подняв на него глаза, она поспешно сказала: – Нет, руки он никогда не распускал, но я все время боялась, что в один прекрасный день дойдет и до этого.
Никос обхватил ее за плечи и привлек к себе. Он с трудом сдерживался. Бедная девочка! А он-то хорош! Не мог сложить два и два и сообразить что к чему! А ведь Микис сразу заметил, что Дженнифер боится своего родственника, и предупреждал его… Только он, ревнивый дурак, сделал неверный вывод!
– Я не могла поделиться ни с отцом, ведь он уже сказал мне, чтобы я не вмешивалась не в свое дело, ни с Роузмари, ведь это бы разрушило ее брак. Понимаешь? – Она заглянула ему в лицо. – И потом, я все время боялась, а вдруг он скажет, будто это я его соблазняю, и что тогда? Кто тогда мне поверил бы? Короче, я совсем запуталась…
– Зря ты не рассказала мне обо всем еще тогда! – с тихой яростью произнес Никос. – Я нашел бы способ укоротить этого подонка!
– А я боялась: а вдруг ты решишь, что я его сама провоцировала? И вообще, к тому времени у меня уже вошло в привычку держать язык за зубами… – Дженнифер помолчала и, опустив глаза, призналась: – Потом я поделилась с тетей Энн. Не знаю, что бы я без нее делала! Ведь это она надоумила меня поехать учиться на Кипр… – Она помолчала и внезапно улыбнулась: – Получается, если бы не Роберт, я бы не поехала на Кипр и не встретила тебя?
– Глупости! – фыркнул Никос. – Браки свершаются на небесах. И вообще, как бы там ни было, попадись мне Добсон на глаза, я ему спасибо не скажу!
– Он отравил мне семь лет жизни, – бесстрастным тоном констатировала Дженнифер. – Знаешь, Никос, только в колледже я поняла, насколько отличаюсь от своих сверстниц. Ведь я даже не умела общаться с парнями… Мне не нравилось, когда они на меня смотрят. Сразу вспоминала Роберта и чувствовала себя… грязной, что ли…
– Успокойся! – Никос прижал ее к себе и погладил по голове как ребенка, мучаясь от сознания, что он сам не проявил должного понимания. – Все это в прошлом.
– А потом я влюбилась в тебя, – шепнула Дженнифер. – Но даже с тобой поначалу чувствовала неловкость. Знаешь, я так переживала, что даже ходила на консультацию к психологу. Ведь я понимала, что так не должно быть…
– И я тебе ничем не помог… – Никос поднял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. – Ведь я чувствовал твое напряжение, но делал неправильные выводы. Ты права, Дженнифер, я думал только о себе. Теперь все будет по-другому, – убежденно сказал он. – Ты мне веришь?
Она молча кивнула. От волнения в горле пересохло. Только сейчас она почувствовала неимоверное облегчение. Как хорошо, что теперь между ними нет никаких тайн! И что Никос больше в ней не сомневается. Душу наполняла радость.
– Вот увидишь, Дженнифер, я буду образцово-показательным мужем! – сказал Никос с улыбкой, заметив, что Дженнифер уже не такая бледная. – Что ты на это скажешь?
– Почему это "будешь"? – удивилась она. – Разве ты мне уже не муж?
– С точки зрения моих милых предков, пока еще не муж, – усмехнулся Никос. – Знаешь, что пришло мне в голову? Пожалуй, в этом нашем с тобой вынужденном воздержании есть свои плюсы.
– Например?
– Я, например, с удовольствием думаю о второй брачной ночи. – Он чмокнул ее в нос. – А ты?
– А ты не знаешь? – Дженнифер вспыхнула, но не отвела глаз. – Я считаю часы.
– Радость моя… – шепнул Никос и, чуть помедлив, сказал:
– Ну раз уж у нас с тобой сегодня выдался день откровений, я тоже хочу тебе кое в чем признаться. – Он взял ее ладони и, коснувшись перстня с бриллиантом, спросил: – Знаешь, когда я его купил?
Дженнифер покачала головой.
– Еще три года назад.
– Когда?! – переспросила она, распахнув глаза. – Ты купил это кольцо еще тогда?
– Да. Хотел обручиться с тобой три года назад, когда приехал в Англию. – Никос вздохнул. – Но момент выбрал неудачный… Заболела твоя племянница Кэтти, а твой отец был занят делами фирмы. Вот я и решил прилететь через неделю и попросить у него твоей руки, но…
– Но увидел, как я выхожу из гостиницы с Робертом, и предположил худшее, – закончила вместо него Дженнифер и улыбнулась. Значит, Никос хотел обручиться с ней еще тогда? – обрадовалась она. Даже несмотря на то, что тогда она упорно отказывалась от близости! И если бы не досадное недоразумение, они бы уже тогда были вместе… – Никос, но ведь ты мог хотя бы объясниться…
– Мог, но не захотел. – Никос развел руками. – Сам себя наказал! А все гордыня… Никогда себе этого не прощу! Потерять целых три года…