Алла стояла в очереди за мороженым, а Юлька охраняла их "драгоценные" портфели. У Аллы был портфель с большим внешним накладным карманом во всю длину. В этом кармане скопилась грязь, плотно спрессованная и никогда не вычищаемая. От нечего делать Юлька стала ковырять грязь пальцем - и вдруг обнаружила железную денежку, она уж и не помнила, какого достоинства. Заинтересованная Юлька продолжила "археологические раскопки". К тому моменту, когда вернулась Алла с мороженым, Юлька полностью вычистила грязь из кармана, попутно наковыряв целую горсть мелочи.
Вдвоем с Аллой они ее и потратили - сходили на мультики и налопались мороженого. Правда, она так и не призналась Алле, где взяла деньги на этот "банкет".
Еще в школе она оговорила двух девчонок. Юлька их не любила, они были настоящие стервы. А она добавила штрихи к их портрету, навыдумывав разных историй.
Однажды ей так надо было пойти на школьную дискотеку, что Юлька вытащила из заветной шкатулки родителей пару купюр. Но ей стало стыдно, и она ушла с середины дискотеки домой, с порога расплакалась и покаялась перед родителями.
Были еще какие-то эпизоды, которые она могла причислить к грехам, но Юлька помнила их смутно, да и в любом случае их можно было отнести к разряду невинных детских шалостей и вечного поиска пытливого юношеского ума.
Была еще, конечно, Инга.
Но в этом эпизоде Юлька себя виноватой не считала, она защищала свою любовь и честно предупредила дамочку.
И за это ее наказывает жизнь?!
"А кто не пьет?!" - как вопрошал герой Броневого в "Покровских воротах". Можно и посолидней, из Библии: "…кто без греха…"
Юлька усмехнулась своим мыслям. Любит расейский народ вопрошать: "Чаго делать, и кто виноват-то?"
Такие мы, куда денешься!
Вино было очень хорошим - терпким, насыщенным, и ни черта не помогало развеять грусть-тоску.
А куда деваться?
- Пережить! - сказала себе шепотом Юлька. - Прожить все еще раз, переболеть! Господи, как не хочется, ведь больно!
ИЛЬЯ
Лена приехала на двадцать пятый день после аварии.
Илья пришел домой часа в два ночи, после "бомбления" по ночным улицам Москвы, и лег спать в комнате родителей, чтобы не будить жену. Утром жена его разбудила, накормила завтраком и поехала навещать сына на дачу. А поздно вечером, когда они увиделись, радостно рассказала Илье:
- Тимочка так вырос. Загорел! Ему там очень хорошо. Он говорит много новых слов! Я так рада, что он за городом, на природе. Галина Ивановна его каждый день кормит свежим творогом и молоком!
- Не Галина Ивановна, а Юля, - мрачно возразил Илья, поглощая без аппетита ужин.
- Да, Юлечка! Спасибо ей огромное! Что бы мы без нее делали? - отозвалась Лена.
- Не мы, Лена, а я! В том-то и дело, что не мы! - опять возразил Илья.
Он отложил вилку и устало откинулся на спинку стула.
- Ну, прости меня, Илюша, я действительно не могла приехать, - жалобно вздохнула Лена.
Она обняла Илью, прижалась и примирительно, извиняясь, погладила по спине.
- Я завтра обязательно съезжу, навещу твоих в больнице.
- Лен, их не навещать надо, посидеть немного у кровати и сочувственно повздыхать, им помощь нужна! - объяснил он. - Их кормить-поить надо, мыть, постель перестилать, горшки выносить, жратву специальную готовить. Это по-другому называется, а не навещать!
- Я просто не так выразилась! - обиделась Лена и отошла к плите. - Я поеду и сделаю все, что необходимо, не надо меня считать черствой эгоисткой.
Илья вздохнул и закурил.
Действительно, к чему эти выяснения отношений? Сложилось, как сложилось. Лена дома, родители ее вернулись с отдыха, были в больнице, принесли фрукты и цветы.
Теперь все наладится. Тимку он забросит к тестю с тещей, Лена поможет справиться в больнице. И он, наконец, освободит Расковых от своих проблем.
- Дай мне сигарету, - попросила Лена.
- Ты стала курить? - удивился Илья, протягивая ей пачку.
- Да нет, балуюсь иногда. Чаю хочешь?
Она поставила чайник на огонь, села напротив Ильи и нервно закурила.
- Илья, тут такое дело… - Она никак не могла решиться что-то сказать. - Мне надо ехать в Париж с группой, через пять дней…
- Та-ак! - протянул Илья.
- Илья, ну, прости, так получилось! Ты же справляешься, тебе Расковы помогают! Ну, потерпи немного. Заплати им, в конце концов!
- Лен, это наша семья и наши проблемы, а не их! - еле сдерживаясь, выдохнул Илья.
- Да я понимаю! - скривилась Лена. - Но это особая группа, и я заработаю хорошие деньги. Нам сейчас очень нужны деньги! Сколько мы тратим на лекарства и врачей? Прорву! И дачу ты оплачиваешь!
- Лен, я справлюсь и с лекарствами, и с дачей, мне помощь нужна! Я не могу вечно рассчитывать на Игоря и Марину, у них из-за моих проблем дела летят к черту! Марина уроки отменяет, теряет деньги, и немалые. Игорь из лаборатории бегает, чтобы помочь. Юлька должна была ехать в Крым, а вместо этого сидит с Тимохой!
- Ну, Илья, ну, Илья! Не обижайся, не злись! - не отступала от своего Лена. - Это всего на двенадцать дней! Продержись две недели, а потом я отпуск возьму!
- Твои родители могут помочь? - спросил он, заранее зная ответ. - Они могут заменить Игоря с Мариной? Юльку я попрошу пожить на даче с Тимохой еще и август, а Расковы и так уже слишком много для нас сделали.
- Ой, нет, Илюшенька, - опечалилась Лена. - У мамы сердце, ей нельзя перегружаться и нервничать, а папа работает, ты же знаешь.
Илья взорвался. Он подскочил. Стул отлетел к двери и стукнулся о стекло. Илья схватил пустую чашку, стоявшую перед ним на столе, и с размаху запустил ее в стену. Чашка разбилась, и по всей кухне фонтаном разлетелись мелкие осколки.
- Так зачем тогда это все надо?! - заорал он. - На хрена мне жена, если в самую тяжелую минуту она не хочет помочь?!
Лена притихла и смотрела на Илью перепуганными глазами.
- Ты что, действительно не понимаешь, что сейчас предаешь меня и нашу семью? - охрипшим голосом спросил он.
Потом в два больших шага подлетел к холодильнику, открыл его и достал початую бутылку водки, стоявшую там с незапамятных времен. В доме никто не пил, и все давно позабыли, кто и по какому случаю ее купил. Илья шагнул к мойке, взял стакан, налил половину, не морщась, одним махом, выпил.
- Это наша беда, наша, понимаешь? Одна на двоих! - все еще пытался объяснить он. - В нормальных семьях так бывает - горе и радость на двоих!
- Чего ты орешь? - опомнилась Лена, стряхнув с себя страх. - Чашками кидаешься, материшься! Что ты меня сволочью бессердечной выставляешь?! Я бабки зарабатываю, и не меньше твоего, между прочим! На что бы ты сейчас родителей лечил? На свои трехкопеечные зарплаты?!
Илья налил еще полстакана водки, выпил и посмотрел на нее таким взглядом, что Лена замолчала на полуслове и попятилась к выходу.
- Ты хочешь сказать, что я у тебя деньги брал, когда случилась беда с родителями? - холодным голосом спросил он.
- Нет, нет, Илюшенька, это я так, про будущие расходы! - залепетала испуганная Лена.
- Ты сейчас соберись и езжай к родителям ночевать, - охрипшим, чужим, страшным голосом сказал Илья.
Он тоже испугался. За себя. Он понял, что может ее ударить, и испугался.
В ту ночь, после ухода Лены, сидя на кухне и допивая водку, Илья понял, что надо разводиться. Оказалось, что на свете нет более чужого для него человека, чем жена.
Так бывает иногда.
Родители шли на поправку, за ними уже не требовалось каждодневного ухода, Юлька осталась с Тимочкой на даче еще на месяц. Марина и Игорь продолжали помогать ему. Лена то приезжала, то уезжала. Они обменивались односложными фразами, как посторонние люди.
В конце августа он привез родителей домой и нанял медсестру - ухаживать за ними.
С той памятной ночи он ни разу не спал с женой. Не мог. Она перестала вызывать в нем желание. Илья не оправдывался, не изворачивался, придумывая отговорки, старался не говорить об этом прямо, чтобы не обидеть.
У него появилась любовница, по иронии судьбы, бывшая лаборантка, как и Леночка. Он встречался с ней раз в неделю, не получая от встреч ни радости, ни удовлетворения, всего лишь сбегая от безысходности своей жизни.
Илья обдумывал, как развестись, чтобы избежать скандалов, разборок и - самое главное - оставить Тимку себе. Это был тупиковый вариант - судьи детей не отдавали отцам, только если мамаши на этом настаивали.
Лена Тимку ему не отдаст.
Она хорошая мать, любит сына, она будет за него бороться. Илье это дело не выиграть. У него маленькая официальная зарплата, больные родители на руках. А у Лены работа с приличным окладом, здоровые папа с мамой. Да и вообще…
Но с каждым днем отчужденность, наполненная болезненным разочарованием, росла в нем, как раковая опухоль. Он понимал, что жить с этим ни он, ни тем более Тимка не должны.
Но развестись ему не удалось.
Фирма, в которой работала Лена, перешла к другому хозяину, слилась с более крупной, штат сотрудников сократили, и Лену уволили в один день.
Она прорыдала сутки, потом взяла себя в руки, взбодрилась, обошла другие турфирмы в надежде устроиться на работу. Везде были свои сотрудники, плотно и уютно сидящие на своих прикормленных местах.
Лена осталась без работы. Не мог же Илья развестись с ней в такой момент?
Пару месяцев Лена побыла хорошей девочкой, словно замаливала грехи. Она взвалила на себя весь дом, занималась не вставшими на ноги родителями, Тимкой, вела хозяйство, навела идеальный порядок в квартире, словом, шуршала, как пчелка.
Вечерами приветливо, с улыбкой, встречала Илью с работы, дожидаясь его прихода - во сколько бы он ни вернулся.
Идиллия!
Если не считать того, что спать с ней он так и не смог, хоть она пыталась его соблазнить. Что-то сломалось у него внутри, и восстановить это было не так-то просто.
Ленино "дежурство по роте" оказалось далеко вперед рассчитанной шахматной партией. Ленка никогда не была дурой, занятия хозяйством думать и составлять планы ей не мешали. Понемногу, издалека, она начала атаку на Илью, уговаривая его уйти из института и пойти в бизнес.
ЮЛЯ
Как-то в конце февраля, поздно вечером, часов около одиннадцати, пришли папа с Ильей. Мужчины были хмурые, чем-то озабоченные, их сопровождала бутылка дорогой водки. Юлька удивилась, - она не видела Илью с конца августа, когда он вывозил их с Тимошкой с дачи. Она знала, как дела у его родителей: мама с папой регулярно их навещали и старались помочь. Юлька напряглась, подобралась, быстро отдала себе все привычные приказы: не думать, не смотреть, не надеяться, не влюбляться.
- Юль, - попросил папа, - организуй закуску, нам с Ильей надо поговорить.
Юля с мамой, не задавая лишних вопросов, организовали стол и удалились из кухни.
Илья с Игорем просидели всю ночь.
Утром сонная Юлька в ночной рубашке, потирая глаза ото сна, вышла на кухню и замерла от удивления.
Папа с Ильей все еще сидели за столом, трудноразличимые в клубах табачного дыма, - Илья стал много курить последнее время.
Юлька молча прошла к окну, распахнула форточку, сварила им кофе, сделала бутерброды, убрала со стола грязную посуду и вышла из кухни.
Через пару недель, вернувшись с работы, папа мрачно сообщил:
- Илья ушел.
- Куда ушел? - спросила удивленная Юлька. - В пустыню?
- Из института ушел, из науки! - как-то странно сгорбившись, сказал папа.
- Не может быть! Как же так? - оторопела Юлька.
- Вот так и ушел! - очень "толково" объяснил папа и попросил расстроенным голосом: - Девочки, давайте это не обсуждать какое-то время, я очень расстроен, говорить на эту тему не могу.
Они не стали это обсуждать. Вообще никогда.
У Юльки была веселая и многотрудная студенческая жизнь, отнимающая все время и выполняющая спасительные функции отвлечения от бесконечных мыслей об Илье. Что происходило у Ильи, она не знала и старалась держаться от этих сведений подальше, - ей удавалось почти не вспоминать о нем. Родители с Ильей перезванивались, ездили к нему в гости, но Юлька избегала и встреч, и рассказов о его жизни.
Она не смогла приехать на Тимкин день рождения, уже второй год совпадающий с ее экзаменами, и радовалась этому обстоятельству. Видеть счастливую семью в полном составе, и еще эту Леночку! Нет уж, увольте, терпением Юлька не отличалась, могла не удержаться и наговорить лишнего. Да и Илью ей видеть не надо, она потом месяцами будет собирать себя из разбитых кусков.
Пришло лето, Юлька с друзьями съездили в Крым, отдохнули и оторвались на все сто! А набросков, эскизов и законченных работ она привезла оттуда целую охапку!
Начался новый учебный год, со своими проблемами, трудностями, победами и радостями. У Юльки появился постоянный ухажер, постепенно, шаг за шагом, сам себя определивший на роль ее парня.
Ванька нравился ее родителям и зависал у них дома до ночи, иногда приходил в Юлькино отсутствие и мило беседовал с мамой или папой.
Ее это раздражало.
- Вы что, его усыновили? - наехала она как-то на родителей за завтраком.
- Юль, ты чего? - не поняла претензий мама. - Он вроде бы твой парень?
- Да какой парень? - возмутилась Юлька. - Мы с ним и не спим, так, иногда целуемся!
- А можно без подробностей! - поперхнулся папа.
- Да ладно, папуль, чего ты пугаешься? Я большая девочка, мне уже двадцать лет!
- Не надо напоминать матери о ее возрасте! - рассмеялась мама.
- Какой возраст? Ты на себя в зеркало смотришь, мама? - спохватилась Юлька. - Ты всем девицам фору дашь!
- Спасибо! Было очень приятно услышать лестное мнение дочери! - поблагодарила мама смеясь.
- А Ваньку приваживать прекратите! - продолжила Юлька. - Нечего его баловать. Встречаться с ним я не хочу.
- А ему ты об этом говорила или используешь парня? - осторожно спросил папа.
- Да сто раз! - махнула рукой Юлька. - Но он не отстает. Нравится ему за мной таскаться.
- А, по-моему, он хороший парень, правда, я с ним совсем мало общался, - возразил папа.
- Хороший! - согласилась Юлька, откусывая от бутерброда, и добавила, вздохнув: - Но не орел!
Родители дружно расхохотались.
Ваня хоть и был не орел, но обладал завидным упорством. Он преподносил Юльке подарки, встречал и провожал ее, сидел с ней рядом на лекциях, держал за руку, демонстрируя всему потоку свои права на Рыжика. Она посмеивалась над ним, затаскивала спокойного, тихого Ванечку на отвязные вечеринки, эротические выставки, боди-арты, а один раз с веселой компанией, не предупредив, куда они идут, привела Ванечку на стриптиз.
Ваня терпел.
Юлька не выдержала и решила поговорить с ним всерьез, не отшучиваясь, как делала обычно. Когда он пришел к ней домой, она затащила его на кухню, налила кофе и спросила:
- Вань, зачем я тебе?
- Для сексу, - пошутил Ванечка, но, посмотрев на Юльку, понял, что она настроена на иной разговор, и объяснил: - Я тебя люблю.
- Вань, не надо тебе этого! - вздохнула она. - Я много раз тебе говорила, что я тебя не люблю и спать с тобой не буду.
- У тебя кто-то есть? - тихо спросил он.
- Какая разница?
- Большая. Если есть, ты скажи, я сразу отвалю, если нет, то, может, у нас еще получится, - рассудительно сказал он. - Сегодня не любишь - завтра полюбишь.
- Нет, Иван, - вздохнула Юлька. - Не трать время, лучше обрати свое внимание на другую девушку.
- Может, ты лесбиянка? - взорвался Ваня.
Юлька медленно поднялась со стула и тихим презрительным тоном сказала:
- А ну, пошел вон!
Ваня стал извиняться заискивающе-просящим тоном:
- Юльк, ну, извини, я пошутил! Само как-то вырвалось!
- Все, Вань, в сад! На выход!
Юлька, не слушая никаких оправданий, вытолкала его за дверь.
На следующий день Ванечка не сидел с ней рядом на лекциях. А еще через два дня к ней подкатила известная на весь институт Сонечка, активная лесбиянка.
- Милая, - томным голосом спросила она. - Что же ты молчала так долго?
- Сонь, ты ошиблась адресом, я не по этим делам, - ответила Юлька.
- Да? - удивилась Сонечка. - А я слышала другую информацию.
- От кого? - быстро спросила Юлька.
- Да все говорят! Может, встретимся вечером? Тебе понравится!
Слухи о Юлькиной розовой сексуальной направленности разнеслись по родному заведению с быстротой лесного пожара.
Вот вам и тихий интеллигент!
Другая девушка, будь она на Юлькином месте, расстроилась бы ужасно и постаралась восстановить репутацию перед подругами и друзьями. Наверняка она плакала бы, доказывала свою непричастность к гомосексуализму или попыталась бы спрятаться, уехать, забиться в угол, переждать сплетни.
Но только не Юлька!
Испытав на себе все прелести славы дурного тона - косые взгляды, перешептывание, хихиканье, интимное поглаживание по попке, Юлька в свойственной только ей манере пресекла все это.
Перед общей лекцией, на которой присутствовал весь курс, Юлька подошла к преподавателю и попросила у него пару минут, Чтобы сделать объявление.
- Прошу, Раскова, - разрешающим жестом указал ей на кафедру преподаватель, и близко не подозревавший, что дальше последует.
- Благодарю, - очень вежливо ответила Юлька.
Кафедрой она не воспользовалась - придвинула стул к длинному преподавательскому столу, постелила целлофановый пакет и, воспользовавшись стулом, как ступенькой, встала на стол, завладев вниманием аудитории.
- Дамы и господа! - обратилась она к народу. - Спасибо, что обратили на меня внимание!
К прискорбию некоторых барышень и к радости некоторых юношей, присутствующих здесь, сообщаю - я не лесбиянка! Чтобы не возникло иных вопросов, сообщу также, что и не садо-, не мазо-, и не все остальные "прелести" большого секса. Может, я зря отказываюсь от экспериментов в этом вопросе, руководствуясь исключительно нетленным учением "Камасутры", но меня вполне устраивает моя сексуальная ориентация.
В аудитории раздался дружный одобрительный смех. Юлька подняла руку, требуя тишины.
- Мне очень жаль, что некоторые представители мужского пола трудно переносят женский отказ, облекая свое разочарование в сплетни и наговоры. Но мы, девушки, терпимые, все понимающие и снисходительные к мужским слабостям. Это все, что я хотела сказать.
Юлька быстро спустилась со стола под громкий смех, аплодисменты и одобрительные выкрики. По крайней мере, представление она устроила не хилое.
- Ну, Раскова! - негодовал преподаватель. - Я доложу декану!
- Что? - невинно похлопала ресницами Юлька. - Что я не лесбиянка?
- На место! - грозно рявкнул доцент.
Юлькину речь пересказывали по институту как народную былину - из уст в уста, добавляя детали, расцвечивая подробностями и заменив пятиминутное выступление лекцией. Ни для кого не было секретом, кто и почему распустил слухи про Юльку. Ванечке приходилось непросто, и он предпочел "заболеть" после Юлькиного выступления.
А Юльку таки вызвали в деканат.
- Ну что, Раскова, - спросил декан, когда она предстала пред его ясны очи, - что ты опять натворила?