С огромным букетом белых роз в одной руке и пакетом, из которого торчало горлышко шампанского, в другой на пороге стоял Илья.
Он все еще был самым красивым мужчиной на свете, настоящим греческим богом, кто бы не доказывал Юльке обратное!
Илья увидел Юльку, и улыбка медленно сошла с его лица. Несколько мгновений он рассматривал ее с головы до ног. Юлька наслаждалась произведенным эффектом. Наконец, он спросил с явным сомнением:
- О господи, Рыжик, это ты?
- Это я, Илюша! - рассмеялась Юлька и схватила его за руку, державшую букет. - А цветочки, я полагаю, мне?
- Тебе, - все еще не придя в себя от увиденного, ответил Илья. - Тебя не узнать! Ты совсем барышня - и очень красивая!
- А поцеловать именинницу! - напомнила Юлька и подставила щечку для поцелуя.
Илья быстро чмокнул ее и отстранился.
- Давай я цветочки поставлю, - сказала Юлька, вовсю кокетничая, и пошла по коридору, демонстрируя длинные ноги и голую спину. Шла она, как плыла, - легкой пружинистой походкой.
Чтобы суметь так пройтись, Юлька тренировалась несколько дней. Она именно так все задумала! И то, как он, увидев ее, обалдеет от ее красоты и взрослости, и то, как она пойдет от него этой походкой, демонстрируя свою неземную красоту! И платье, и туфли, и прическа, и макияж - все было задумано именно для него. Чтобы он увидел и понял, что она уже взрослая и ее можно любить всерьез!
Входя в свою комнату, Юлька быстро глянула на Илью и увидела, каким взглядом он ее провожал. Не тем влюбленным и восхищенным, которого она ожидала, Илья смотрел как-то сурово. Но ведь смотрел! Юлька захлопнула дверь в комнату, скинула туфли и запрыгала от счастья:
- И-и-и!!! Получилось!!!
Потом Юлька надела туфли, схватила вазу и пошла на кухню - ставить цветы.
К великому разочарованию Юльки, Илья пробыл совсем недолго. Через час он извинился, объяснив, что у него какая-то работа, встал из-за стола. Юлька пошла его провожать. Ей сразу все стало неинтересно - и платье, и туфли, и этот дурацкий день рождения.
- Ну почему ты уходишь? - спросила она обиженно.
- Рыженький, у меня работа. Извини, пожалуйста, - ответил Илья, надевая плащ.
- Это несправедливо! - заныла Юлька. - Мы не виделись год, а ты пришел всего на час!
Илья достал из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку для ювелирных изделий и протянул Юльке.
- Поздравляю тебя, Юлечка, еще раз! Это очень важная дата - шестнадцать лет.
Потом Илья притянул ее к себе, обнял и поцеловал в макушку, как в детстве.
- Ты стала сногсшибательной девушкой! Помнишь, я тебе говорил когда-то, что ты будешь красавицей? Вот ты ею и стала.
Он вздохнул, отодвинул от себя Юльку, посмотрел на нее внимательно, поцеловал в лоб и ушел.
А Юлька заплакала.
Она прошла к себе в комнату, скинула туфли, залезла с ногами на кровать и, вытирая слезы, открыла коробочку.
В коробочке была тонкая золотая цепочка с кулончиком в виде сердечка из бирюзы, окаймленного золотым ободком. Очень нежное девичье украшение. А бирюза была голубой, такой же, как ее глаза. Юлька перестала плакать, примерила украшение, погладила ладонью сердечко и решительно сказала:
- Он ведь не просто так мне его подарил? Значит, мы еще будем встречаться! Часто-часто!
Юля поставила на стол пустую кружку, погладила бирюзовое сердечко, которое никогда с того далекого дня рождения не снимала с шеи, и тихо сказала, глядя в окно:
- А потом у меня случилась трагедия.
Это было первое болезненное разочарование в жизни.
Но тогда-то ей казалось, что это катастрофа! Через полгода после ее дня рождения Илья женился.
Когда папа за семейным ужином сообщил эту новость, Юлька замерла от ужаса.
- Как женится? - прохрипела она севшим голосом. - Этого не может быть!
- Почему не может? - не понял ее папа. - Давно пора, ему уже тридцать один годок, сколько можно в холостяках ходить?
- Ну что ты, доченька? - спросила мама, погладив Юльку по руке и наблюдая за дочкиной реакцией на новость. - Папа прав. Илье давно пора жениться. Что ты расстроилась, неужели все еще длится твоя детская влюбленность?
- Это не детская влюбленность! - крикнула Юлька и выбежала из кухни.
Два дня она была сама не своя: ходила в комнате из угла в угол, сосредоточенно о чем-то думала и отказывалась обсуждать это с родителями.
- Я сейчас не могу об этом говорить, мне надо подумать! - отвечала она на их вопросы.
Ничего она не надумала, только почувствовала жгучую обиду. "Как же так? А я? А как же я?"
Юлька забросила домашние дела, часами рисовала картину за картиной, все больше в красных тонах.
В день бракосочетания Ильи, на который была приглашена их семья, Юлька встала перед зеркалом и сказала:
- Я справлюсь! И потом, у меня еще целых полтора года впереди. Может, к тому времени он разведется!
В боевом настроении она отправилась с родителями в ЗАГС.
Невеста Ильи ей не понравилась. Ее звали Лена, и она была высокой, стройной, красивой… и беременной, что было заметно даже в подвенечном платье.
Это Юльку доконало!
Когда она поняла, что у Ильи будет ребенок и он окончательно и бесповоротно женится, Юлька почувствовала горе! У нее что-то сжалось в груди, и стало так больно, что она никак не могла вдохнуть. Она не помнила, как прошла регистрация, не помнила дорогу в ресторан. Сквозь пелену навернувшихся слез она ничего не видела.
Вот уж дудки! Она не ребенок - и плакать она не будет!
Она не подошла к молодоженам. Наоборот, старалась держаться как можно дальше и не смотрела в их сторону. Потом Юлька подошла к папе. Отвела его в сторону и попросила денег на такси, чтобы уехать домой, - метро сейчас было ей не под силу.
Папа перепугался не на шутку, когда увидел выражение ее лица.
- Юлечка, ты заболела, тебе плохо? Тогда мы сейчас все вместе поедем домой!
- Нет, не надо! - испугалась Юлька, что родители поедут вместе с ней, а ей надо было срочно побыть одной. - Я сама доеду и лягу спать.
- Юлечка, что у тебя болит? - забеспокоилась мама и потрогала лоб дочери.
- Я хочу домой! - сдерживаясь из последних сил, сказала Юлька.
Проходя вдоль длинного свадебного стола к выходу, Юлька вдруг притормозила, подумала секунду, взяла со стола бутылку шампанского и, сопровождаемая изумленными взглядами гостей, вышла из зала.
- Вот возьму и напьюсь - назло всем! - сказала она гардеробщику.
- Ну, ну, - неопределенно ответил дедок, передавая ей куртку.
Юлька плакала так отчаянно и горько, что таксист, посматривающий на нее в зеркало заднего обзора, не выдержал и спросил:
- Девушка, что у вас случилось? Может, помощь нужна?
- Нечем мне помочь! - пожаловалась Юлька. Она влетела в квартиру, захлопнула дверь и, сев на пол, зарыдала уже не сдерживаясь. Пережив первый приступ самых горьких в жизни слез, Юлька поднялась и пошла открывать шампанское.
Громко хлопнув, пробка вырвалась из пальцев и, ударив в потолок, улетела куда-то за холодильник. Пена с шипением вырвалась из бутылки, залила стол и потекла на пол. Юлька посмотрела бутылку на свет - осталось еще больше половины.
Впрочем, ей хватило. Даже чересчур!
Не обратив внимания на растекающуюся лужу на полу, она взяла бокал и пошла в свою комнату. Включила все освещение - люстру, торшер и бра над кроватью. Достала из стола заветную папку, в которую складывала все портреты Ильи, нарисованные с натуры и по памяти, расставила и разложила их на столе и на полу.
Потом налила в бокал шампанское до краев, подняла бокал вверх и произнесла тост, обращаясь к смотревшему на нее со всех рисунков Илье:
- Поздравляю тебя с женитьбой, а себя со смертью надежд!
Оказалось, что пить шампанское залпом - экстремальный вид особого спорта! Юлька чуть не задохнулась, давясь пузырьками, норовившими вернуться на исходную позицию - в бокал, вместе с жидкостью, их образовавшей.
Юлька вздохнула. Налила еще. Потом села на стул и, потягивая шампанское, стала рассказывать нарисованному Илье, как она его любит… и как он ее предал.
Юлька не запомнила, что она рассказывала портретам, она сразу опьянела и говорила без остановки, запивая текущие по лицу слезы шампанским.
Родители, встревоженные Юлькиным недомоганием, ушли пораньше из ресторана, чтобы проверить, как она себя чувствует.
Они нашли дочь в ужасном состоянии.
Никогда до этого не пившей Юльке казалось, что она умирает. Она, конечно, не была пай-девочкой, пробовала и шампанское, и вино. Несколько глотков под бдительным оком родителей или с друзьями, тайком, в школьном дворе. Но это были глотки. А так, чтобы залпом, два бокала шипучего напитка, на голодный желудок!
Папа с мамой бросились спасать неразумное дитя.
Для начала ее надо было раздеть, потому что Юлька не потрудилась снять даже обувь. Она отталкивала их руки, стонала, плакала, на что-то жаловалась.
- Боже мой, Игорь! - плакала мама вместе с дочкой, стягивая с нее юбку и колготы. - Мы с тобой идиоты! Зачем мы потащили ее на эту свадьбу?! Кто мог знать, что у нее все так серьезно!
- Марин, потом все переживания! - останавливал маму отец.
Папа сделал горячий, крепкий и сладкий чай и, не обращая внимания на пьяные Юлькины возражения, влил в нее целебный напиток. Потом отнес ее на руках в ванную и держал, пока мама поливала ее голову из душа теплой водой.
Настроение у протрезвевшей на пару градусов Юльки стало бесшабашным и веселым.
- О, родители, это вы, привет! - обрадовалась она, обнаружив рядом папу с мамой.
- Ну, что, процесс отрезвления пошел! - усмехнулся папа. - Ребенок заметил родителей!
- Игорь! - попеняла ему мама и обеспокоенно спросила: - Юлечка, тебе получше?
- Да мне хорошо! Что вы переживаете? - заплетающимся языком отвечала Юлька. - Все нормально! Найду себе ровесн… ровесен… в общем молодого… и влюблюсь!.. И к черту этого Илью!
- Конечно, найдешь, конечно, влюбишься, - соглашалась мама, вытирая ей полотенцем волосы.
Папа держал сидящую на стуле Юльку за плечи.
- И пусть живет со своей Леночкой! На здоровье! - пьяно шумела Юлька.
- Игорь, надо еще чаю! - обратилась мама к отцу поверх Юлькиной головы.
Папа кивнул, отпустил Юлькины плечи и шагнул к плите.
- А я, мамочка, - продолжала рассуждать Юлька, - буду жить с ров… ров… с молодым! А Илья станет сморщенный и ста-а-аренький!
Скорчив рожицу, Юлька показала руками, каким стареньким станет Илья.
- Вот и хорошо, вот и правильно - согласилась с ней мама.
Папа присел перед Юлькой на корточки и стал поить ее новой порцией чая. Юлька покорно сделала несколько глотков, потом отодвинула от себя папины руки, почувствовав, что силы у нее закончились.
- Только сначала мне надо его разлюбить, - тяжело вздохнула она. И уснула в одно мгновение.
Много лет спустя мама рассказала ей, как в тот вечер они с отцом долго сидели рядом со спящей Юлькой, рассматривали портреты Ильи и разговаривали шепотом.
- Что ты об этом думаешь? - спросила мама.
- Об этом? - Папа протянул ей один из портретов. - Что наша дочь талантлива, она так точно уловила все мелочи и выбрала ракурс.
- Я спрашиваю о ее сегодняшней истерике.
- Это была не истерика, Мариш, - вздохнул папа. - Она оплакивала свою любовь.
- Мы не хотим признать, что Юлька уже выросла. Нам казалось, она маленькая и ее восторженная влюбленность пройдет сама собой.
- Как думаешь, она справится? - вздохнула мама, посмотрев на рыжую дочь.
- В этом я не сомневаюсь. Вопрос только в том, что она решит для себя, - сможет ли разлюбить Илью и много ли времени ей на это понадобится.
- Ох, Игорь! - всплеснула руками мама. - Она такая бескомпромиссная, эмоциональная, страстная. Если любит, так уж любит, а если нет, бесполезно надеяться. Я боюсь, что она может сломать себе жизнь с этой дурацкой безответной любовью!
- Да ладно, не драматизируй раньше времени! - ободряюще улыбнулся папа. - Она хоть и взрослая, ей только шестнадцать лет. Еще сто раз влюбится и разлюбится!
- Дай-то бог! - усмехнулась мама. - Игорь, а Илья догадывается, что она так его любит?
- Нет, конечно, - покачал головой отец. - Он ее любит как дочку, как сестренку. И это к лучшему, а если бы знал, стал бы более внимательным. Юлька приняла бы это за повод для надежды…
- Может, ты и прав, - с сомнением в голосе сказала мама. - А может, лучше бы было ему сказать, чтобы они больше не виделись… с глаз долой…
- Да они и так не видятся и не разговаривают, - успокоил ее папа. - А сейчас у него семья, скоро ребенок будет. Все пройдет, вот увидишь.
Поступит в институт, там студенческая жизнь, новая компания, новые знакомства. Про Илью забудет моментально.
Мама с нежностью посмотрела на спящую Юльку и усмехнулась:
- Да, сегодня она была хороша! Как она показывала, каким стареньким он станет!
Родители тихонько рассмеялись.
- Идем, - сказал папа, - пусть спит. Завтра девочка будет болеть с похмелья.
Юльке было так плохо, когда она проснулась, как не было плохо нигде и никогда, даже в том дурацком пионерском лагере в Крыму!
Папа с мамой лечили ее народными средствами от трудной национальной болезни, называемой похмелье. Юлька стонала, каялась, обещала, что больше никогда в жизни…
Но день, вынужденно проведенный в постели по причине отсутствия сил, головной боли и позывов к рвоте, оказался неожиданно продуктивным - она приняла важное решение. Юлька решила жить, забыв про Илью, и дала себе месяц времени на то, чтобы разлюбить его.
…Юля усмехнулась от своих воспоминаний. Она встала с кресла, взяла кружку со стола и пошла на кухню. Раз уж выдался свободный от работы день и не рисовалось ей под нахлынувшие воспоминания, надо было заняться приготовлением пищи, не мешая мыслям течь, как им хочется. Она давно не готовила "кулинарных шедевров", перебивалась чем-нибудь простецким. Кирилл обожал ее фирменные блюда, а блюд у нее было множество. Но поварское искусство не стало ничьей обязанностью - ни ее, ни Кирилла. Они готовили по желанию или довольствовались бутербродами, а иногда шли в какое-нибудь кафе.
ИЛЬЯ
Поймав себя на том, что третий раз перечитывает один и тот же документ и ничего не улавливает, Илья бросил листы на стол и откинулся в кресле. Он обвел взглядом кабинет и почувствовал, что, если прямо сейчас не уйдет отсюда, - взорвется.
Раздражение на работу, на партнеров, на бесконечные встречи, переговоры, всю рутину бизнеса нарастало в нем как снежный ком. Ему все осточертело, хотелось послать всех подальше! Он как-то старался сосредоточиться, взять себя в руки, откровенно недоумевал, откуда взялось это настроение.
"Ничего не хочу! Все обрыдло! - подумал он. - Да что же это такое?!"
Последние недели Илья потерял интерес ко всему, наверное, и к самой жизни, и, как бы он ни обманывал себя, он знал, когда и почему это произошло.
- Ладно! - решительно сказал он самому себе и хлопнул ладонью по столу. - Раз пошла такая песня!..
Он резко встал, собрал документы со стола, некоторые - положил в портфель, остальные - убрал в сейф, надел пальто и вышел в приемную.
- Оля! - требовательно обратился он к молоденькой секретарше, - отмените все встречи на сегодня. Меня ни для кого нет!
- Илья Андреевич! - перепугалась секретарша. - У вас сегодня встреча в министерстве!
"Да пошло оно, это министерство!" - подумал с раздражением Илья, но решил не пугать секретаршу своими настроениями.
- Найди Колобова, пусть он съездит! А лучше пусть договорится и перенесет встречу.
…Илья вошел в квартиру, бросил на столик в прихожей портфель, снял ботинки и пошел на кухню, по дороге стянув с себя пиджак и галстук и кинув их на стул. Потом достал из холодильника бутылку минеральной воды, сделал несколько больших глотков прямо из горлышка и, посмотрев в окно, спросил у себя, а может, у кого-то еще:
- Что ж так хреново-то? Да знал он отчего! Знал!
Юлька! Маленький, замечательный Рыжик!
Он поставил бутылку с водой на стол, прошел в гостиную, лег на диван и посмотрел в потолок. Илья подумал, что уже много лет, когда думает о ней, чувствует себя виноватым. Чувство вины стало для него привычным, неизменным, похожим на хроническую болезнь. Не должен человек жить с постоянным ощущением вины! У нас сильный инстинкт самосохранения, он притупляет, а потом выключает это чувство, заменяет его сначала попытками самооправдания, потом уверенностью в своей правоте, а потом победной уверенностью в виноватости всех вокруг тебя. Длительное самообвинение разрушительно действует на психику, и любой человек рано или поздно находит себе оправдание.
Только у Ильи не получалось оправдывать себя.
Он вспомнил, как увидел Юльку в первый раз.
Она смотрела на него как под гипнозом, расширившимися от восторга голубыми глазищами. С остановившейся на полдороге ложки капли падали в тарелку и обдавали Рыжика фонтанами брызг.
Илья влюбился в нее сразу, как влюбляемся мы в маленьких детей, по необъяснимым причинам, совпадая с ними в чем-то подсознательном.
Какая же она была очаровательная! Маленький рыжий чертенок, ни минуты не сидевший на месте. Умненькая, быстрая, веселая, с целым ворохом идей и планов, заражавшая своей энергией всех взрослых вокруг!
Юлька была как огонь - везде и много! Ее рыжая шевелюра полыхала в пространстве с невероятной скоростью, то здесь, то там, сопровождая свое перемещение громкими возгласами. Иногда казалось, что она находится в нескольких местах одновременно.
Маленькая, тоненькая, с вечно сбитыми коленками и локтями, с постоянно облезающим носом, мгновенно сгоравшим на солнце, с огромными голубыми глазами, всегда восторженно сиявшими миру, Юлька находилась в вечном процессе реализации своих идей, пребывая от всего, что окружало ее, в полном восторге и определяя окружающую действительность в превосходных степенях: прекрасно, преинтересно, прездорово…
Родной, чудный, замечательный Рыжик. Как она была влюблена в него! Уж точно не как в брата. Так влюбляются маленькие девочки во взрослых мужчин.
Господи, какое же это было лето! Он точно знал, что больше никогда в его жизни не будет такого лета!
Ему было двадцать пять, он был кандидатом наук и занимался тем, что нравилось ему до восторженного повизгивания. Впереди у него было все только лучшее! Он это чувствовал, он жил с ощущением долгой интересной жизни. Жизни, наполненной радостью побед, открытий, непременных прорывов в науке. Они с Игорем Дмитриевичем разрабатывали новое и весьма перспективное направление и уже добились неожиданных результатов.
Он до сих пор помнил то состояние души, и мгновения того лета были раскрашены в яркие цвета, озвученные веселыми голосами, смехом и солнцем. Тугой комок опять подкатил к горлу, вызывая боль и сожаление. Сожаление об утраченном, о чем-то, что навсегда потеряно для него.
Илья сел на диване, потер лицо, пытаясь отогнать от себя тоскливые мысли.
"Чаю, что ли, выпить или чего покрепче?" - подумал он отстраненно, заставил себя встать с дивана. Не спеша, задумчиво пошел на кухню.