- Илюшенька! - обрадовалась мама. - Это же так замечательно, у тебя будет ребенок! Мы с отцом устали ждать, когда ты женишься и у нас будут внуки!
Разговоры о его женитьбе велись регулярно, в требовательно-просящей форме.
- И жить мы будем здесь, в нашей двухкомнатной квартире, - сопротивлялся Илья.
- Ну и что! Зато мы поможем вам с ребенком и хозяйством! - радовалась будущей перспективе мама. - И не думай увиливать! Мы с тобой разругаемся! Леночка такая хорошая девочка, милая, добрая! Нам с отцом она очень нравится. И тебе уже тридцать один год.
Сопротивлялся он недолго. В самом деле, возраст, да и сам виноват, что ж теперь делать. И если он сейчас не женится, придется снова с кем-то знакомиться, встречаться, влюбляться. И так - до бесконечности?
А ребенок - это действительно замечательно! Значит, решено!
Илья хотел и не хотел, чтобы к нему на свадьбу пришла Юлька.
И оба эти желания были одинаково сильными. Он соскучился по ней и хотел посмотреть на нее, надеясь, что та страсть, которая ударила ему в мозг, была минутным помешательством, что все прошло и осталось, как в былые времена. Но он боялся встречаться с ней, потому что думал: "А вдруг - не прошло? Вдруг это всерьез и надолго?" Что тогда делать? Как с этим жить? Чувствовать себя растлителем малолетних? Человеком, предавшим друзей?
Он представить не мог, что будет, если кто-то догадается о его чувствах. А если эти кто-то будут Расковы? Застрелиться?
Предсвадебная суета и каторжное зарабатывание денег на данное мероприятие отвлекли его от темных, тревожных мыслей. Один бы он не потянул это торжество, помогли родители - его и Ленины.
Илья сразу увидел Юльку, как только семейство Расковых вошло в ЗАГС, в котором будущее семейство Адориных ожидало часа регистрации. Юлька не подошла к нему с Леной, чтобы поздравить, и вообще держалась за спинами гостей, но это было правильно.
Ни фига у него не прошло!! Только стало сильнее, глубже. Он не просто ее хотел как женщину, как прекрасное гибкое тело, он хотел ее всю! Всю, с ее голубыми глазами, рыжими непокорными кудрями, с ее жизнеутверждающей энергией, с картинами, мыслями - со всем на свете, что было Юлькой!
Она смотрела на него через весь зал больными обиженными глазами, и его выворачивало наизнанку от этого взгляда. Он заметил, как Юлька споткнулась взглядом о Ленин животик, стиснул зубы и, не осознавая, что делает, сильно сжал ладошку невесты.
- Ой, Илья, ты что? - вскрикнула Лена. - Мне больно!
- Извини, извини, - пришел он в себя, поцеловал и погладил обиженную ладошку. - Я волнуюсь.
- Не бойся, Адорин, это не страшно, - рассмеялась Леночка и прошептала ему на ухо: - Никто тебя бить не будет.
Илья натянуто улыбнулся, поцеловал Леночку в щеку, повернулся спиной к Юльке.
"Не смотреть на нее! Не думать, что она здесь!" - приказал он себе.
Из-за жесткого контроля над своими чувствами он не успел заметить, как стал мужем.
Во время процедуры бракосочетания в переполненном людьми помещении не улыбались только два человека - жених и Юля Раскова. Все остальные гости пребывали в блаженно-радостном настроении, соответствующем торжественному моменту.
В ресторане, прилепив улыбку к губам, Илья кивал, благодарил за поздравления, что-то отвечал, принимал подарки, но видел только рыжий всполох среди рассаживающихся гостей.
Он видел, как Юлька о чем-то говорила с Игорем, отведя его в сторону, как подошла к ним Марина, и с облегчением и горечью смотрел, как она уходит.
"Уходи, Юлечка! Уходи скорее! - проводил он ее взглядом. - И пожалуйста, больше не приходи в мою жизнь!"
Первые месяцы семейной жизни ему очень помогало то, что он работал по двадцать часов в сутки. Он был так загружен, что ни на мысли, ни на глупые сожаления не оставалось ни времени, ни сил. Постепенно он втянулся в семейную жизнь, чувствовал себя комфортно, порой удивлялся, почему он так боялся женитьбы.
Потом родился Тимошка, и в жизни Ильи все изменилось, расцвело такими красками и чувствами, о которых он не подозревал!
Он так любил своего сына, что каждый раз, когда брал его на руки, что-то сжималось внутри и горло перехватывало от нежности, любви и страха.
ЮЛЯ
У Ильи и Лены родился Тимофей!
Этот человечек изменил жизнь не только своих родителей, бабушек и дедушек, но и Юлькину жизнь, примирив ее с потерей Ильи.
Когда Лена родила сына, счастливый и слегка поддатый папаша обзвонил друзей и родственников, гордо и шумно сообщив о выдающемся событии.
- У меня сын родился!! - орал он в трубку, позвонив Расковым. - Мы все, и вы в том числе, едем забирать маму с ребенком из роддома!
- Поздравляю, Илюша! - обрадовалась Марина и, заражаясь его настроением, тоже прокричала в трубку: - Когда забирать?
- Я сообщу, будьте готовы, ориентировочно дня через четыре!
Лену с малышом выписали через пять дней. Они собирались на торжественную встречу, и мама осторожно поинтересовалась у Юльки, выразив их с папой тревогу:
- Юлечка, может, тебе не надо ехать?
- Не переживайте, родители! - весело ответила Юлька. - Все мои глупые влюбленности в Илью в прошлом! Вы оказались правы, все это было детство!
Папа переглянулся с мамой и недоверчиво спросил:
- Ты уверена, Рыжик? Может, поосторожничаем?
- Ерунда! - отмела их сомнения Юлька. - Честное слово, все прошло!
Решение, принятое в вынужденно проведенный в постели похмельный день, Юлька воплощала в жизнь со всей страстностью.
"Он только мой друг! Только друг, и больше ничего! - повторяла она как заклинание целый месяц и для большей убедительности добавляла: - И не самый близкий друг, теперь не самый!"
Расковы опоздали и подъехали к роддому в такси, когда Лена с ребенком, окруженная родными, и друзьями, стояла на крыльце. Ребенка передали Илье, Лену завалили букетами цветов, кто-то тут же открыл шампанское, все смеялись, радовались, бестолково рассаживались в машины. Юлька энергично протолкалась в самую гущу событий, смеясь, поздравила и расцеловала Илью и Лену и вручила огромную связку гелиевых воздушных шариков.
Праздник должен быть праздником! Встречавшие заталкивали шарики в машины, но они норовили вырваться и улететь, вызывая взрывы смеха.
Так же бестолково, шумно, суетясь, гости выбрались из машин, приехав домой к Адориным. В этой радостной суете Юльке, первой выпорхнувшей из машины, сунули в руки ребенка, упакованного в одеяльце, перевязанное голубой лентой.
Юлька замерла, перепугалась, что сделает что-то не то, но потом успокоилась, приподняла край одеяльца и посмотрела на малыша.
Он спокойно лежал и… улыбался! Представляете?! Это маленькое чудо пяти дней от роду!
У Юльки что-то тоненько зазвенело внутри, на глаза навернулись слезы восторга! Она полюбила ребенка сразу, как только взглянула в его личико и увидела улыбку!
Прекрасный, самый важный и чудесный человечек на земле!
Она, очень осторожно прижав младенца к себе, внесла в квартиру и уложила на кровать, не замечая суеты вокруг.
Юльку оттеснили от кровати. Развернули одеяльце на ребенке. Родные и близкие столпились вокруг малыша, ахая и охая от восторга. Она стояла в стороне и боялась расплескать полученное сокровище: ощущение прекрасного, нежного и радостного, вошедшего в ее жизнь.
В метро, когда они возвращались домой, Юлька притихла и думала: "Справилась! И вела себя правильно - только друг! Приняла участие в празднике, поздравила, дружески расцеловала, и все!"
От этой бравады ей стало тоскливо.
"И полюбила этого маленького человечка! Сразу! Как и его папашу когда-то! И ни черта я его не разлюбила! И не разлюблю, хоть всю жизнь буду повторять, что он мне только друг!" - призналась она себе.
Она не плакала. А зачем? Слезы не помогут, выплакать то, что в ней болит, невозможно, изгнать из себя эту безнадежную любовь - тоже. Значит, надо привыкать с этим жить.
Для решительной и деятельной Юльки жить с проблемой внутри было смертельным, расстрельным приговором. Как пишут в милицейских протоколах: "Умер от ран, несовместимых с жизнью". Вот и у нее появилась такая рана.
Но жить приходилось.
Юлька приняла новое "важное" решение: не думать, не чувствовать, не вспоминать - болит, ну и пусть себе болит! Она жила дальше, занявшись решением насущных проблем - окончанием школы и поступлением в институт.
С поступлением не обошлось без приключений.
Юлька решила поступать в Суриковский. Собственно, ни у кого и сомнений не было, что она будет художницей, ну не программистом же!
Художественную школу Юлька закончила с отличием, в десятом классе увлеклась интерьерами, ходила в студию дизайна и твердо знала, чем будет заниматься в жизни.
Она была в таком замечательном настроении, когда пришла подавать документы в институт, что ей хотелось смеяться. Юлька остановила какого-то молодого человека и спросила с серьезным видом:
- Где у вас тут на художников принимают? На Серовых да Репиных?
- А здеся! - в тон ей ответил мужчина.
- Понятненько! Значится, отсюдова Церетели выходят!
- Это кому как повезет! Говорят, для этого талант нужен, - съязвил незнакомец.
- Ой, да ладно! - отмахнулась Юлька, кося под простоту. - Тут мазнул, там слепил, вот тебе и талант!
- Может, вам в другой институт надо, барышня? - насторожился незнакомец. - Боюсь, что "мазнул" и "слепил" здесь "не канают".
- Не-а! - не согласилась Юлька.
Она достала из сумки яблоко, внимательно его рассмотрела, заявила тоном капризной дурочки:
- В художники хочу! - и смачно откусила от яблока кусок.
- Да уж! - удрученно вздохнул молодой человек и указал рукой направление. - Приемная комиссия там.
- Премного благодарна! - не вышла из образа Юлька.
Незнакомый молодой человек оказался преподавателем, принимавшим экзамен по рисунку.
Когда он увидел Юльку, входящую в аудиторию вместе с остальными абитуриентами, он схватился за сердце.
- Барышня! - взмолился экзаменатор. - Может, вы пробовать не будете? Зачем вам терять время - и мое, и свое? Шли бы в педагогический!
- Нет! - решительно ответила Юлька. - Пробовать я буду!
И сдала экзамен на "пять"!
И понеслась Юлькина студенческая жизнь среди оторванных бесшабашных художников. При Юлькиной неординарной внешности, организаторских способностях и неиссякаемой энергии, юморе и жизнерадостности, она сразу оказалась в центре внимания своего курса, а скоро и всего института.
Юлькина неуемность, умение заразить всех своими идеями, желание быть занятой до такой степени, чтобы и намек на мысли про Илью не прошелестел, втягивали ее во всякие проделки.
Вспомнив детские постановки и заразив своей идеей массу народа, Юлька воплотила в жизнь такой новогодний концерт, что пришлось показывать его много раз. Разговоры о классном концерте, который поставили первокурсники, гремели по всему институту. "Действо" приходил смотреть ректор, сидел в первом ряду и смеялся громче всех.
Юлька принимала участие во всех институтских тусовках, а один раз предоставила свое тело для боди-арта двум старшекурсницам, которых пригласили на крутую вечеринку модельеров. Юльку на этой вечеринке много раз фотографировали в разрисованном виде. Две фотографии попали в один из глянцевых журналов, где печатался обзор вечеринки в окружении снимков.
Журнал Юлька торжественно продемонстрировала родителям, чем довела любимого папу до предынфарктного состояния.
- Юлька!! - заорал отец. - Ты с ума сошла! Ты же голая!
- Не голая! - засмеялась Юлька. - На мне краска! Много краски!
- А мне нравится, - заступилась мама. - По-моему, красиво получилось, и трусики на ней есть.
- Красиво?! - возмутился папа. - На всю страну голой грудью протрясла!
- Да ладно, па! Классно же получилось! - не испугалась отцовского гнева Юлька. - Ну, признайся!
- Красиво, я не спорю, - нехотя согласился отец. - Но видеть на фотографиях голую дочь выше моих сил!
- Не журись, отец! - хохотала Юлька. - Видеть красиво разрисованную голую дочь совсем не стыдно! Тем более что за слоем краски грудь совсем не видно!
Юлька зависала в студенческой общаге, принимала участие в спорах, сопровождаемых спиртным, песнями под гитару, рисованием на спор - кто быстрее и талантливее, и всеми попутными развлечениями.
Единственное, чего никогда не делала Юлька, - она ни в кого не влюблялась, избегала поцелуев и любых намеков на секс. Она никогда ни с кем не спала, несмотря на бесшабашную разудалость художественной среды, помноженную на студенческое отсутствие комплексов.
С ней заигрывали, приставали, намекали, говорили открытым текстом, пытались затянуть в постель, но Юлька вела себя грамотно: никогда не напивалась, ни с кем не оставалась наедине, не попалась ни на одну подставу.
Нахрапистые попытки соблазнить ее или откровенно затащить в койку очень скоро прекратились, уступив место серьезным ухаживаниям, но Юлька все переводила в шутку, отделываясь загадочной фразой:
- Я встречаюсь только с любимым мужчиной, - и посмеивалась над ухажерами.
Мужики решили, что у нее есть кто-то вне стен института, и отстали, постаравшись сохранить хорошие отношения.
Вот так весело, шумно, разухабисто протекал первый год Юлькиной студенческой жизни. Юлька успевала все: и учиться, и ударяться в "разгуляево", и вести хозяйство.
На лето у нее были грандиозные планы. Она со своей студенческой компанией собралась в Крым, под Симеиз. Осваивать туристический отдых в палатках и рисовать - места там сказочные, пейзажи необыкновенные, а заданий по рисунку хватало. Поездка намечалась на июль, сразу после сессии.
Но этим планам не суждено было сбыться.
В ее жизнь снова ворвался Илья, одним махом перечеркнув все ее титанические усилия, направленные на то, чтобы забыть его.
ИЛЬЯ
Он всегда торопился домой, чтобы взять Тимошку на руки, расцеловать, походить с ним по квартире, уложить спать. Ради этого он стал приходить домой обедать, чтобы подольше побыть с сыном.
В отупляющем беге за заработком Илья долгое время не замечал, что не все так безоблачно и прекрасно в его семье.
Началось с того, что у Ильи не сложились отношения с тестем и тещей. Не то чтобы они его ненавидели, но и особой любви не испытывали. Ленины родители все чаще поругивали зятя за то, что он мало зарабатывает.
Не такого счастья они желали дочери!
Ну и что, что доктор наук, вон их сколько, да только кто в бизнес подался, кто за границу уехал.
- Бросал бы ты, Илья, свою науку! - говорил тесть, когда они с тещей приходили навестить внука. - Бегаешь целыми днями, дома не бываешь, а заработка чуть! Я могу тебя пристроить к своему знакомому, в фирму, им программисты нужны.
- Я не программист! - заводился Илья. - Тогда уж лучше мясником на рынок, там у вас знакомых нет?
- Нет! - повышал голос тесть. - А что ты возмущаешься? Я дело говорю!
- Действительно, Илья, нельзя же так много работать, как ты, и так мало получать! - подхватывала теща. - Ну, ученый ты, ну и что? Ученые нынче не в чести, да и нищие все, даже академики!
Илья взрывался, уходил из-за стола, предпочитая возиться с сыном, а не общаться с родителями жены. Но разговоры становились все настойчивее и агрессивнее. Лена была согласна с родителями, но старалась давить на него не так прямолинейно, заводила разговор исподволь.
Как-то Илья вернулся домой около часа ночи. Лена не спала, ждала его.
- Мне надо с тобой поговорить, - сказала она, подавая ему ужин.
- Что-то с Тимошкой? - испугался Илья.
Он теперь все время пугался за сына. Тимошке было уже полгода. Упитанный, в детских перетяжках, улыбающийся большую часть времени крепыш. Чудо-ребенок!
- Нет-нет, с ним все в порядке, - успокоила его Лена. - Я сегодня разговаривала с Ирой, она предложила мне работу.
Илья оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Лену, что-то в ее тоне его насторожило. Да и какая работа? У нее маленький ребенок!
- Какую работу? - спокойно спросил он.
- В том-то и дело, что это очень интересная и хорошо оплачиваемая работа!
У Леночки горели глаза от открывающихся перспектив, и Илья понял, что она уже все решила.
- Лен, у тебя же Тимка, - тихо сказал он.
- Илюша! - заторопилась Леночка выложить ему свои резоны. - Это очень, очень интересно! Понимаешь, это Иркины знакомые, у них своя туристическая фирма, и там совершенно случайно освободилось место, на него миллион желающих, так что мне очень повезет, если я завтра успею выйти на работу!
- Завтра? - удивился он.
- Да, завтра! - решительно ответила Лена.
- И что же это за расчудесная работа?
- Сопровождать группы за границу! - выпалила Елена. - Английский я знаю, а остальное не сложно, я быстро научусь.
- Это значит, ты будешь уезжать на несколько недель? - опешил Илья. - А как же Тимошка?
- А что Тимошка? - отмахнулась Лена. - Он будет с бабушкой, твоя мама на пенсии, грудью я его не кормлю. Буду скучать, конечно, но ведь такой шанс не всем выпадает!
- Подожди, - остановил поток ее восторгов Илья. - Значит, ты будешь постоянно в разъездах, а маленький ребенок будет без мамы? Я правильно понял?
- Илья, я все решила! - сказала Елена, отметая любые возражения. - Во-первых, я никогда нигде не была, а возможность посмотреть мир, да еще деньги за это получать, - подарок судьбы! Во-вторых, это хорошие деньги! Посмотри, как мы живем! Ты сутками работаешь, тебя все время нет дома, а денег как не было, так и нет! Мы во всем себя ограничиваем, копейки дурацкие считаем! Я себе не то, что платье, колгот лишних купить не могу!
- Лен, Лен! Остановись! - возмутился он. - Не так уж мы и бедствуем, и колготы ты себе лишние не покупаешь, потому что у тебя их пар десять нераспечатанных! Ты уж не усердствуй, стараясь меня унизить. Ладно?
Лена смутилась. Она перегнула палку и понимала это. Двадцатичасовой рабочий день Ильи приносил неплохие по нынешним временам деньги, хотя далеко не такие, о каких ей мечталось.
Илья разозлился, но взял себя в руки, постарался не пустить раздражение внутрь и быть объективным.
- Я не против того, чтобы ты работала, если ты так решила, - спокойно сказал он, - но мне кажется, что Тимошка еще слишком маленький, ему нужна мама. Может, когда ему будет годик, подумаешь о работе?
- Тогда поздно будет, - отмахнулась Лена, - и я этого места уже не получу! Я вообще-то не советуюсь с тобой, а ставлю тебя в известность.
Маму никто не удосужился спросить, так же как и Илью, справится ли она с Тимошей. Лена поставила ее перед фактом.
Елена вышла на работу и через месяц обучения стала ездить с группами по Европе. Две-три недели в месяц ее не было дома. Тимошка стал капризничать, он скучал по маме. Бабушке было с ним трудно, отец Ильи еще работал, а самого Ильи, как обычно, не было дома.
Месяца через три произошло еще одно неприятное для Ильи событие, ставшее переломным в их семейных отношениях.
В те времена происходил массовый исход за рубежи Отечества его коллег по науке. Как сказал Жванецкий: "Кто ж знал, что, когда откроются "окна", наука повыпрыгивает из окон?"