Лайонел представил себе, что Эсси проводит урок в хижине, крытой огромными листьями какого-нибудь баобаба. А вслед за тем припомнил свои юношеские фантазии. В школе он мечтал утащить Эсси подальше от посторонних глаз, в какое-нибудь уединенное местечко, где можно было бы сорвать с нее футболку и насладиться каждым дюймом ее нежной кожи, слегка тронутой солнцем.
Эсси с любопытством смотрела на него, и Лайонел порадовался, что она не может прочесть его мысли. За такие фантазии она поколотила бы его прямо на улице.
Наверно, он этого заслуживает. Но Лайонел приехал сюда вовсе не для того, чтобы провести две недели в мучительных воспоминаниях о своей школьной любви. Он даже не знал, что встретит ее здесь. Вплоть до сегодняшнего утра образ Эсси хранился в его памяти под этикеткой "потерянная навсегда".
Лучше не забывать об этом, раз уж придется провести с ней две недели в одном доме. Пытаясь укрепить себя в этой мысли, Лайонел продолжил развивать тему:
– А чем бы ты занималась еще, кроме преподавания? Раздавала бы лекарства? Лечила бы больных и умирающих?
Она рассмеялась.
– Слушай, это же была просто фантазия. Мне хотелось жить праведно. – Она лениво потянулась и встала, давая понять, что время воспоминаний истекло.
Но Лайонелу не хотелось отпускать ее. Только не сейчас, ведь еще так мало сказано. Он тоже поднялся с места и преградил ей дорогу. Не успела Эсси отстраниться, как он прикоснулся к ее локону. Играя с прядью шелковистых волос, Лайонел снова затронул опасную тему:
– А как насчет не праведных фантазий? Не хочешь поделиться ими со мной?
Эсси удивленно посмотрела на Лайонела.
– Я бы не сказала, что в шестнадцать лет их было у меня много.
Но Лайонел сразу понял, что это не правда.
– А теперь? – настаивал он.
Эсси не уклонилась от ответа.
– А теперь я ни с кем не делюсь ими. – Однако Лайонел заметил в ее взгляде какое-то сомнение, как будто, несмотря на внутреннее сопротивление, Эсси все же хотела поделиться с ним.
Возможно, еще один настойчивый вопрос с его стороны – и она сказала бы больше. Но Лайонел поступил совсем иначе – он поддался порыву, который ощущал весь день, и заключил Эсси в объятия. Неодолимо хотелось ощутить вкус ее губ, проверить, правда ли они такие сладкие и горячие, как он всегда представлял себе.
Ее податливые губы раскрылись сами собой.
Во рту все еще чувствовался слабый вкус пива, приятный, но неожиданный. Как и ее собственный аромат, этот легкий хмельной привкус вскружил Лайонелу голову.
– Эсси покорно положила руки ему на плечи, ее дыхание участилось. Стройное женское тело прижалось к нему, полностью отдаваясь его власти. Обняв одной рукой округлое бедро и погрузив пальцы другой в шелковистые волосы на затылке, Лайонел прижал ее к себе. Кожа Эсси была теплой, нежной и бархатистой; хотелось покрыть поцелуями каждый ее дюйм.
Когда он почувствовал ее реакцию на поцелуй, возбуждение волной пробежало по его телу. Было ясно, что она тоже желает его. Это несказанно возбудило Лайонела, и он еще крепче прижался ко рту Эсси, ощущая неистовое желание познать ее.
Голос разума пробился сквозь сладкое забытье; Лайонел очнулся, разжал объятия и отошел в сторону, давая Эсси пройти.
Эсси медленно приоткрыла глаза, и Лайонел еле сдержался, чтобы вновь не наброситься на нее. В мягком свете луны она была так хороша, казалось такой хрупкой…
Ему страстно хотелось обладать ею и защищать ее. Жаль, что нельзя было получить одно, не пожертвовав другим.
Когда ее глаза наконец открылись, в них застыло множество вопросов. Он дал единственно возможный ответ на них:
– Наверно, мне не следовало этого делать.
Эсси не смогла скрыть разочарования и досады.
– Почему? Потому что я для тебя как сестра?
– Нет.
Именно потому, что она никогда не была для него сестрой. И потому, что он больше не мог обманывать себя.
Эсси махнула рукой и направилась к дому.
Лайонел схватил ее за запястье и ощутил бешеное биение пульса. Обернувшись, Эсси страстно посмотрела на Лайонела, но тут он произнес:
– Почему ты раздумала ехать в Африку?
Она вырвала руку и резко ответила:
– Потому что вышла замуж за Саймона.
Видимо, ее муж сильно отличался от того идеального образа мужчины, который она придумала себе в шестнадцать лет, и не захотел пожертвовать двумя годами жизни, чтобы дать осуществиться ее мечте. Слова Эсси звучали так, будто часть ее души наверняка еще жаждала исполнения того, что не сбылось из-за замужества.
Вот эгоист! Сволочь! Кем бы ни был этот Саймон, его следовало бы пристрелить! – подумал Лайонел.
Ирония судьбы… Сколько раз Имоджен называла его самого эгоистом и сволочью! Он даже сбился со счета. Вот и теперь, когда он всеми силами пытался не быть этой самой эгоистичной сволочью, он не мог отделаться от чувства, что именно так и поступил.
Внезапно он ощутил потребность загладить перед Эсси не только свою вину, но и вину ее бывшего мужа.
– Эсси, я… – начал Лайонел. Когда она, помедлив у входной двери, обернулась к нему, он продолжил:
– Я… Мне… Мне жаль, что твоя жизнь сложилась не так, как ты задумала.
На ее лицо падала тень, поэтому Лайонел не смог увидеть его выражение. Он разглядел только улыбку. Но из-за того, что глаза Эсси были скрыты тенью, он не мог определить, что стоит за этой улыбкой – радость или горечь.
– А я не жалею, – непреклонно сказала она. – Разве ты забыл? Никаких сожалений. К тому же мы никогда не знаем, что для нас лучше.
Только правда ли это?
На этот раз Эсси проворно проскользнула в дверь и успела закрыть ее. Лайонел еще долго неподвижно стоял у бассейна, глядя на мерцающую воду и любуясь отражением восходящей луны.
Он понял, что Эсси права. В двадцать четыре года он женился на Имоджен, привлеченный ее красотой, сексуальностью и высоким общественным положением. Тогда Лайонел думал, что она – предел его мечтаний, само очарование на людях и сама страсть наедине с ним.
Боже, как он ошибся!.. Он пытался сделать свой брак счастливым, но ничего не вышло. Семь долгих лет совместной жизни прошли в бесконечных ссорах. Лайонел очень страдал от этого.
И не нашел ничего лучше, чем с головой уйти в работу, чтобы хоть как-то заглушить свое несчастье. Но желание создать настоящую семью было для него важнее всякой работы.
Не такую семью, в которой вырос он сам, где все были холодны и равнодушны друг к другу, а полноценную и дружную. Семью, в которой все вместе играют в регби на лужайке перед домом; где на дни рождения пекут и вместе украшают домашние пироги; где устраивают пикники с хот-догами на гриле и праздничные фейерверки; где тихими вечерами за общим столом все пьют чай с самым что ни на есть настоящим яблочным пирогом.
Кого он пытается обмануть? Ему хотелось такую семью, как у Эсси. У нее была необычная семья. Мать Эсси умерла, когда девочка была совсем маленькой, и ее воспитывали отец и бабушка с дедушкой. Но по сей день ее семья была для Лайонела ближе, чем его собственная. В, семье Холкомбов царила та теплота и душевность, которой ему так не хватало у себя дома. И ни высокий достаток, ни общественное положение его семьи не могли этого заменить.
Когда они с Имоджен начали встречаться, она казалась ему идеалом. На вечеринках и праздниках она всегда была в центре внимания. Имоджен была приветливой и очаровательной, и Лайонел не сомневался, что такая жена станет прекрасным дополнением к его карьере и замечательной матерью для его детей.
Но после свадьбы все изменилось. Имоджен была недовольна их семейной жизнью. С каждым днем она становилась все более холодной, раздражительной и безразличной. И наконец настал день, когда она заявила, что вообще не собирается заводить детей, а уж тем более усыновлять и воспитывать чужих. Это привело к их разрыву.
Лайонел до сих пор не мог сказать, действительно ли она так ненавидела детей или говорила все это специально, чтобы отделаться от него.
Теперь, оглядываясь на свое прошлое, Лайонел даже удивился, что он так долго терпел. "Никаких сожалений", – сказала Эсси. А у него не было ничего, кроме сожалений. И стало еще больше после того, как он узнал о ее фантазиях и мечтах.
В те далекие годы Эсси была замечательной девушкой: веселой, открытой и влюбчивой. Но ее отец был непоколебимо уверен в том, что она еще слишком молода для серьезных отношений.
Для Лайонела стало очевидно, что Эсси больше не горюет о той выдуманной жизни, в которой они были мужем и женой. Она полюбила другого, вышла за него замуж, жила с ним. Этот чужой человек разрушил ее мечты и разбил ее сердце. Наверно, она очень любила своего мужа, раз пожертвовала ради него собой и не жалеет об этом. Может быть, она все еще любит его.
Все это только больше усложняло теперешнюю ситуацию. Встреча с Эсси после стольких лет разбудила страсть, которую Лайонел скрывал от нее, будучи подростком. Теперь он уже не играл в регбийной команде ее отца, а она больше не была слишком молодой. Но была все так же ранима, хотя сама не догадывалась об этом. Несколько поцелуев могли привести к часам или даже дням в постели. А если ей нужно нечто большее? Что тогда?
Женившись на ней, он сделал бы ее несчастной. Ни за что на свете ему не хотелось когда-либо увидеть в глазах Эсси такое же презрение, какое он видел в глазах Имоджен.
Его искушало желание войти в дом, снова прижать Эсси к себе и целовать ее нежные губы.
Но лучше не рисковать. Нужно держать свои желания под контролем и не распускать руки. А это означает только одно – ближайшие две недели будут сущим кошмаром.
4
"Никаких сожалений"? Звук этих слов эхом отдавался в ушах Эсси во время утренней пробежки. С каждым биением сердца, с каждым рывком ее тела назойливое эхо становилось все сильней. Прищурившись от солнца, она разглядела отметку последней мили дистанции.
Ты это сделаешь. Ты можешь это сделать. Одна миля. Всего одна миля, сказала себе Эсси. Она отбросила мрачные мысли и сосредоточилась на беге. Однако выкинуть Лайонела из головы не удавалось. Эсси попыталась не думать о нем, но его образ снова и снова вставал перед глазами.
Она вступала в отчаянную борьбу с этим назойливым образом, но ничего не могла с ним поделать.
Большую часть своей жизни Эсси провела, размышляя о том, каково это – целоваться с Лайонелом Нортом. В одиннадцать лет она мечтала о невинном поцелуе в щеку. В четырнадцать представляла себе романтическую сцену поцелуя из фильма. Но его вчерашние поцелуи оказались совсем не такими, как она ожидала. Они не были невинными и романтическими. Эсси никогда не мечтала о том, чтобы его пальцы грубо сжимали ее кожу, а влажные горячие губы алчно прижимались к ее губам.
Эсси до сих пор не верилось, что Лайонел поцеловал ее. Не верилось, что он прервал этот поцелуй. Не верилось, что он просил за него прощение. Его образ преследовал ее всю жизнь.
Весть о помолвке Лайонела с Имоджен чуть не убила ее. Лайонел приглашал Эсси на свою свадьбу, но она не приехала. Хотя собиралась.
Заранее сообщила, что будет, выбрала платье и отменила назначенное на этот день свидание. А потом, за несколько часов до выхода из дома, притворилась, что съела что-то, позвонила и предупредила, что на торжество не приедет.
Эсси предпочла не видеть, как мальчик, в которого она была влюблена почти всю жизнь, женится на другой. Вместо этого она целый день провалялась в своей комнате под пуховым стеганым одеялом, ела сливочную помадку, глотала слезы и смотрела старые фильмы.
А три месяца спустя Саймон Мэрфи сделал ей предложение, и она сказала "да". Если не считать двух коробок сливочной помадки, съеденных за один раз, это было самой большой глупостью в ее жизни. До сегодняшнего дня при мысли о повторном браке у нее ныло в желудке.
Не то чтобы она винила во всем случившемся Лайонела. Нет. Она сама повела себя глупо.
Несомненно, он был главным экспонатом в своеобразном музее ее разбитого сердца. В списке "плохих" парней, которые когда-либо заставляли ее страдать, он шел сразу за ее никудышным мужем. Лайонел был источником всех ее сердечных мук. И никому, кроме него, не удавалось так глубоко запасть ей в душу, так прочно обосноваться в ее сердце.
Всякий раз, когда Саймон, не предупредив, задерживался где-нибудь допоздна или забывал о ее дне рождения, Эсси думала: Лайонел никогда бы так не поступил. Всякий раз, когда Эсси слышала мерзкую отрыжку мужа за обеденным столом или заставала его мерно посапывающим возле телевизора с недопитой банкой пива в руке, она думала: а вот Лайонел бы повел себя как джентльмен. Но хуже всего было то, что, когда Саймон не удовлетворял ее в постели, достигая оргазма слишком быстро и не дожидаясь, пока она тоже получит удовольствие, Эсси думала: а вот Лайонел наверняка был бы лучшим любовником.
Она знала, что от таких мыслей только хуже.
Мечтать о Лайонеле при живом муже было просто непорядочно. В глубине души она понимала, что это так же разрушает ее брак, как и свинское поведение Саймона. Но она была не в силах вычеркнуть Лайонела из своего воображения.
Снова и снова знакомое чувство разочарования жизнью закрадывалось в ее сердце. Эсси так не хватало Лайонела! Хотелось, чтобы он вновь вошел в ее жизнь и спас от кошмара. Чтобы увез ее далеко-далеко, в какое-нибудь экзотическое место, где бы они ночи напролет занимались любовью на пляже под звездным небом.
Эсси устала жить в мире своих фантазий, устала терзаться мыслями о том, что ее жизнь не удалась. Пришло время распрощаться с фантазиями и жить в реальном мире. И Лайонел ей в этом поможет.
Он пробудет здесь только две недели. Этого, конечно, недостаточно, чтобы проверить, рыгает ли он за столом и засыпает ли перед телевизором. И уж, понятное дело, у него не будет возможности забыть о ее дне рождения. Но зато у них будет уйма времени, чтобы заняться сексом. Откровенным, неудержимым, неистовым.
Теперь Эсси было все равно, каким будет секс.
Похоже, Лайонел вовсе не такой страстный и чуткий любовник, как она мечтала.
Вся эта история с Лайонелом походила на карточный фокус. Ее фантазии оказались всего лишь иллюзиями. Всего лишь ловкостью рук.
В детстве ее поражало, как искусно Лайонел проделывает эти фокусы. Но как только она сама научилась их показывать, то потеряла к ним всякий интерес. То же самое произойдет, когда она переспит с Лайонелом. Теперь ей остается только одно: затащить его в постель. Совратить мужчину своей мечты? Да пара пустяков!
Уступая своему утомленному бегом телу, Эсси перешла на шаг. Еще немного – и она окажется у входа в парк, а это совсем рядом с домом…
Миновав последний поворот дорожки, она увидела шедшего навстречу Лайонела.
Эсси остановилась, прижала руки к груди и наклонилась, чтобы отдышаться и набрать в легкие побольше воздуха. Сконцентрировавшись, она задышала носом, чтобы восстановить нормальное дыхание, и тут же ощутила запах собственного пота.
Она медленно выпрямилась, расправила плечи, заложила руки за спину и стала делать наклоны из стороны в сторону, чтобы расслабить мышцы.
Ну почему ей всегда так не везет? Вчера, когда Лайонел увидел ее в полотенце после душа, от нее хотя бы хорошо пахло. А сегодня от нее исходит резкий запах. Вряд ли Лайонелу захочется прикасаться к ее телу, а уж тем более целовать ее, когда по ней ручьем струится пот. Об этом и думать нечего. Придется отложить великое обольщение до вечера.
А Лайонел выглядел отлично – от носков кожаных мокасин до козырька бейсбольной шапочки. Одежда из грубого хлопка подчеркивала его фигуру.
Увидев Эсси, собака рванулась к ней, натянула поводок и потащила Лайонела за собой.
Через несколько секунд он уже стоял рядом.
– Привет… Не возражаешь, если мы к тебе присоединимся?
Она присела на корточки рядом с собакой, дала ей обнюхать свои пальцы, затем наклонилась и почесала ее за ухом.
– Нет. Не возражаю. – Как ни странно, ее голос звучал спокойно. – Я все равно собиралась пройти последнюю милю пешком.
Собака подалась немного вперед, закатила глаза и высунула розовый язык, затем завалилась на бок и подставила Эсси живот. Эсси охотно приняла предложение, запустила пальцы в нежную шерсть на груди собаки и принялась почесывать ее.
– Ты ей нравишься, – заметил Лайонел.
Эсси подняла глаза, внезапно осознав, что едва ли не валяется у него в ногах. Какое совпадение! Иногда ей казалось, что она всю свою жизнь провела вот так, припав к ногам идола по имени Лайонел Норт. Слава Богу, она наконец избавилась от этого раболепства.
Несмотря на то что ноги гудели от напряжения, Эсси встала. Хотелось думать, что мышцы ног дрожат только от физической нагрузки, а не от близости Лайонела. Но верилось в это с трудом.
Обиженная собака вскочила на ноги и стала тереться мордой о руку Эсси.
Тут что-то промелькнуло в кустах. Элси дернулась в сторону, рванув Лайонела за собой. Он был застигнут врасплох и отлетел на несколько шагов, но затем все же натянул поводок.
Таща за собой упиравшуюся собаку, покрасневший Лайонел вернулся к Эсси и едва слышно произнес:
– Белки…
– Что, что? – переспросила Эсси.
– Элси и здесь пытается охотиться на белок.
Никак не могу отучить ее от этой привычки.
– Она у тебя недавно, правда?
– Да. Как ты догадалась?
– После развода я целую неделю ходила в приют для бездомных животных, хотела взять себе котенка. Если бы Нина так не ненавидела кошек, я бы взяла сразу несколько котят. – С минуту она шли молча, а затем Эсси продолжила:
– Ясно как день, что ты купил собаку, чтобы тебе было с кем поиграть. Так почему ты с ней не играешь?
Лайонел посмотрел на Эсси как на сумасшедшую, а затем переспросил:
– Чтобы было с кем поиграть?
– Ну да. После развода внезапно приходит чувство подавленности. Становится одиноко.
Нужно, чтобы рядом был друг. И тогда ты заводишь себе любимца, который занимает место утраченной половины.
– Но я уже взрослый. Мне не нужно играть.
– Лайонел, это необходимо даже взрослым.
– Серьезно?
– Да. – Боже, какой вздор… Да, нечего сказать, прирожденный мастер совращения! Эсси решила, что пора сменить тему, и приступила к делу:
– А почему ты все-таки решил, что тебе нужен женский совет?
Лайонел нахмурился и после колебания ответил:
– Перед тем как Имоджен бросила меня, она сказала, что я ни черта не понимаю в женщинах.
– И ты хочешь знать, как поступить в такой ситуации? Имоджен оскорбляет тебя, а тебе нужен совет? – Она чуть было не рассмеялась. Так вот – плюнь и разотри.
– Это не так-то просто. Она знает меня лучше, чем кто бы то ни было.
– Когда люди разводятся, они говорят друг другу гадости. Я своего бывшего супруга называла планктоном. Но это же не означает, что он и правда одноклеточный и не может размножаться половым путем.
– Я бы охотно согласился с тобой, но практика показывает обратное.
Эсси издала нечто вроде кашля, чтобы скрыть смех, и переспросила:
– Практика показывает?
Лайонел кивнул и серьезно произнес:
– Определенные события в моей жизни свидетельствуют, что, возможно, Имоджен права.
Я не в состоянии сделать женщину счастливой.