Глубоко обеспокоенная, она разделась и легла в постель. Долгое время ей никак не удавалось заснуть. Однако здравый смысл подсказывал, что одной ей этой проблемы не осилить. Утром она спросит совета у Сары, а если потребуется, пойдет к отцу, смиряя гордыню, будет умолять его не заставлять ее выходить за маркиза де Брага. В конце концов она задремала и провалилась в сон.
Лайцзе-лу так много думала о Джонатане, что вполне естественно, он явился к ней во сне. Внезапно он появился перед ней, сурово-прекрасный и загорелый. Ей отчетливо послышался его глубокий резонирующий голос, произнесший:
- Жди меня, ненаглядная. Я готовлюсь в путь, и когда увижу тебя, объясню причины своей задержки, которых нельзя было избежать. Жди меня!
Постепенно образ исчез, растворившись в темноте.
Лайцзе-лу проснулась в холодном поту и весь остаток ночи не могла сомкнуть глаз. Теперь она знала, что делать.
Отец и Сара уже сидели за столом и ели свой обычный скромный завтрак из вареной рыбы с рисом, когда она присоединилась к ним.
Они выслушали ее сон, ни один из них не перебил рассказа. Сун Чжао, сам не был свободен от суеверий, хотя ни за что не согласился бы признать это, а Сара Эплгейт прожила в Китае достаточно долго, чтобы перенять некоторые из национальных поверий.
Взяв палочки для еды и фарфоровую чашку, Лайцзе-лу заметила, что золотое кольцо все еще на четвертом пальце левой руки, поэтому она рассказала отцу и гувернантке о странном покалывающем ощущении, появившемся, когда она сняла кольцо с правой руки.
Чжао снял очки, протер стекла - явный признак того, что ему было не по себе.
- Мой сон сбудется, - сказала Лайцзе-лу. - Джонатан приедет за мной.
Некоторое время отец сидел молча, размышляя. Выражение его лица не позволяло сказать, что происходило у него в голове.
- Очень хорошо, - произнес он наконец. - Я сообщу дону Мануэлю, что не смогу дать ему никакого ответа до истечения шести месяцев. Начиная с сегодняшнего дня шесть месяцев я буду ждать возвращения Джонатана. Если за это время он не появится, ты станешь маркизой де Брага. Таково мое окончательное слово.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Пронизывающий ветер продувал насквозь верфь "Рейкхелл и Бойнтон", расположенную в Нью-Лондоне в штате Коннектикут, но Джонатан Рейкхелл не чувствовал холода. Он стоял на палубе нового великолепного клипера, на борту которого красовалось название "Лайцзе-лу", с волнением наблюдая, как рабочие наносили последние штрихи, завершая отделку корабля. Через две недели корабль будет готов отправиться в свое первое плавание. Водоизмещение достигало почти двух тысяч тонн, судно превосходило все клиперы, построенные им прежде. Этим быстроходным кораблям предстояло сделать решительный революционный прорыв в мировой торговле.
Остов корпуса был низким и вытянутым, с креном в сторону кормы. У судна был острый скошенный вперед форштевень, утяжеленная корма, нависавшая над водой, в результате чего нос задирался вверх, уменьшая таким образом контакт корпуса с водой. Борта сделаны из дуба, скрепленного медными стяжками, нос обшит дорогой импортной красной медью, палуба с комингсами из красного дерева, привезенного из Гондураса. Поручни, трапы, световые люки, отделаны тем же деревом, а для защиты от пиратов, нападавших на торговые корабли на Востоке, корабль нес шестнадцать бронзовых пушек. В отличие от обыкновенных парусных судов, продиравшихся сквозь волны, клипер рассекал их как нож, что позволяло судну при попутном ветре сохранять скорость по крайней мере в двадцать узлов.
С каким нетерпением Джонатан ожидал дня отплытия! Когда он вернулся домой после временного пребывания на Востоке, намереваясь сразу же вернуться к Лайцзе-лу, он был потрясен, узнав, что один неблагоразумный поступок обязывал его понести страшное наказание. Луиза Грейвс, близкая соседка их семьи, за время его длительного отсутствия родила ему сына, назвав мальчугана Джулианом. Честь вынудила его вступить в брак с Луизой, к которой он не испытывал ни малейшей любви.
Теперь ее не стало - она погибла, упав с мостков, неподалеку от строящегося нового клипера. Джонатан не знал, была ли ее смерть несчастным случаем или же самоубийством и, вероятно, никогда не узнает. То, чего Джонатану не дано узнать никогда, заключалось в том, что преисполненный амбициями Брэкфорд Уокер, муж его сестры Джудит, был повинен в ее смерти. Ревниво восприняв решение главы компании - Джеримайи Рейкхелла сделать Джонатана полноправным компаньоном и предоставить ему полную свободу строить клиперы по своему усмотрению, Брэкфорд тайно отправился к Луизе и рассказал ей о страстной любви Джонатана к китайской девушке.
Вне всякого сомнения любовь занимала первостепенное место в мыслях молодого кораблестроителя и морского капитана. Груз прибудет через несколько дней, он доберет последних матросов в новую команду и через несколько дней отплывет в Кантон, где женится на Лайцзе-лу. Перспектива встречи наполняла его душу радостью, и он постоянно прикасался к подаренному ею медальону. Джонатан носил его на шее на цепочке и в предвкушении встречи с возлюбленной испытывал волнение от прикосновения к коже полированного нефрита. На медальоне выгравировано изображение Древа жизни, три его ветви означали здоровье, мудрость и честь. Тот, кто обладал этими тремя качествами, более ни в чем не нуждался.
Однако не время грезить наяву; слишком много предстояло еще довести до конца, поэтому Джонатан, подзывая первого помощника, крикнул:
- Мистер Эллисон!
Преждевременно поседевший Хомер Эллисон, которому не хватало до сорока нескольких лет, поспешил к Джонатану. Несмотря на то, что у него было удостоверение морского капитана, он был рад возможности поступить в команду помощником капитана после долгого периода пребывания на земле. Эллисон страдал от пьянства, но вот уже год как не прикасался к виски и был чрезмерно признателен Джонатану за предоставленный шанс вновь вернуться к любимому морскому ремеслу.
- Сэр? - спросил он, приближаясь.
- Присмотри за рабочими, которые отделывают пассажирские каюты, будь добр.
На этом необыкновенном клипере имелось несколько кают для пассажиров, поскольку Джонатан был убежден, что многие путешественники захотят воспользоваться преимуществами высокой скорости, которую развивали клиперы.
- Мне нужно на берег.
- Вы вернетесь обратно сегодня?
- Боюсь, нет. В сутках слишком мало часов.
Эллисон усмехнулся.
- Не подумал об этом, сэр. Поскольку мне нечем заняться, побуду здесь, пока рабочие не закончат.
- Буду весьма признателен, Хомер.
Джонатан ступил на пристань, к которой был пришвартован корабль, отошел на небольшое расстояние, затем вновь остановился. Сегодня утром привезли парусную оснастку клипера, более тридцати тысяч квадратных метров парусины, и теперь ее тщательно осматривали.
Три человека склонились над парусиной, расстеленной на причале. Илайджа Уилбор, второй помощник, молодой сорви-голова с рыжими волосами и веснушками на лице, отправится в свой первый поход. Джонатан выбрал Уилбора, потому что он обладал природным чутьем, помогавшим ему удерживать лихой корабль на максимальной скорости при благоприятном ветре.
Оливер - боцман, один из немногочисленных негров во флоте "Рейкхелл и Бойнтон" - занимал должность старшины. Бывший некогда рабом, возврату которого в Южную Каролину помешал Джонатан, он отплатил долг капитану тем, что спас ему жизнь во время первого похода на Восток. Они отлично понимали друг друга, и утвердительный кивок Оливера означал, что в парусине не обнаружено никаких изъянов. Третьим в трио был ветеран парусного дела, более двадцати лет работавший в компании. Он также выглядел вполне удовлетворенным.
- Все в порядке, капитан, - заверил Илайджа Уилбор. - Сам вид этих парусов заставляет меня думать, что мы уже в пути.
- К сожалению, несмотря на мое желание, так скоро нам не отплыть, - ответил Джонатан.
Быстрыми шагами он пересек рабочий двор и подошел к скромному белому дощатому зданию, где размещалась администрация. Шагая через две ступени, он поднялся на второй этаж. Не задерживаясь в своем заваленном бумагами кабинете, он сразу же прошел в угловой кабинет отца.
Со стены просторной комнаты на него смотрели портреты Рейкхеллов - его отца, деда и прадеда. С седеющими висками, красноватым и продолговатым лицом, Джеримайя Рейкхелл сильно походил на своих предков.
Джеримайя оторвался от только что полученных сведений по европейской торговле, присланных зятем и деловым партнером в Лондоне, сэром Аланом Бойнтоном.
- Уже пора идти?
Отец и сын почти всегда с работы и на работу ходили вместе.
- Нет, сегодня я ухожу немного раньше. Но мне хотелось бы обсудить с тобой один вопрос, папа.
Пожилой человек жестом пригласил сына сесть.
- Меня волнует судьба Джулиана, пока я буду в отъезде.
Джеримайя усмехнулся.
- Домашние и я, надеюсь, управимся, - ответил он.
- Не сомневаюсь, но это было бы несправедливо по отношению к тебе. Или к Джулиану, который в свои два с половиной года требует большого внимания.
Джеримайя хорошо знал своего сына и понимал, что у него уже есть план.
- Как тебе хорошо известно, папа, Чарльз Бойнтон оставил своего маленького Дэвида с Руфью Баркер.
Кузен Джонатана, ближайший друг и теперь младший компаньон компании, имел сына от китайской девушки; Элис Вонг пожертвовала ради него своей жизнью, и Бойнтон после гибели Элис привез Дэвида в Нью-Лондон, оставив его здесь на попечении молодой вдовы, набираясь тем временем храбрости сообщить своим родителям в Англии, что он отец ребенка, в жилах которого течет и китайская кровь.
- Уж не собираешься ли ты оставить Джулиана с Руфью, Джонни?
- Не совсем. Если она захочет, мне хотелось бы, чтобы она переехала с Дэвидом и его няней Ву-лин к нам в дом. Я бы ей платил, естественно, и, уверен, она сумеет правильно воспользоваться деньгами. Она могла бы экономить на питании. У нас в доме достаточно места, и они не будут мешать или беспокоить тебя. Более того, Руфь избавит тебя и домашних от ежедневной заботы о Джулиане.
- Весьма благоразумно с твоей стороны.
Джеримайя взвешивал предложение.
- Есть еще один аспект, который мне нравится, - добавил Джонатан. - Джулиану и Дэвиду пойдет на пользу, если часть своего детства они проведут вместе. К тому же Ву-лин только начинает учить английский, поэтому с Дэвидом она говорит по-китайски. Вместе с ним начнет понимать китайский язык и Джулиан.
Чарльз взял Ву-лин присматривать за своим сыном, потому что она младшая сестра умершей Элис Вонг.
Джеримайя откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на сына и затем совершенно буднично спросил:
- Зачем Джулиану следует знать китайский? Как я понимаю, благодаря твоим усилиям торговля с Дальним Востоком быстро развивается, но к тому времени, когда Джулиан возьмет на себя управление компанией, он сможет нанять множество помощников, которые будут говорить и по-китайски, и по-английски.
Джонатан подумал, что отец догадывается об истинной причине, влекущей в Китай его самого, и решил, что лучше открыть правду сейчас, всю до конца, чем ждать кануна отплытия, как он первоначально собирался сделать.
- Тебе известно из моих отчетов, что одной из главных причин моего финансового успеха в Китае стало то, что я провел год на службе у Сун Чжао. Его дочь Лайцзе-лу и я полюбили друг друга.
- И ее именем ты назвал свой новый клипер?
- Да. Когда я вернулся домой и узнал, что Луиза родила Джулиана, я вынужден был жениться на ней. Но клипер предназначался Лайцзе-лу. Я собирался подарить ей этот корабль, поскольку, как тебе хорошо известно, я выстроил его на свои средства. Теперь, если Лайцзе-лу все еще ждет меня, я хочу подарить ей клипер в качестве свадебного подарка.
- Думаешь все это время она ждала тебя?
- Мне осталось одно - ждать и молиться.
- Ее отец согласен выдать дочь за человека с Запада?
Джонатану пришлось быть честным до конца.
- Сначала он не хотел, но затем понял, что мы искренни и очень любим друг друга, и в конце концов дал согласие. Надеюсь, ты поступишь также.
- А если нет?
- В таком случае, - твердо ответил Джонатан, - свою долю в компании "Рейкхелл и Бойнтон" я передам по доверенности Джулиану, а сам создам свою собственную компанию.
- Если бы ты пошел на меньшее, я бы расстроился, - ответил Джеримайя, широко улыбаясь. - Я научился полагаться на твой здравый смысл. Уверен, и ты, и молодая леди понимаете, что у вас обоих возникнут проблемы, когда ты привезешь жену-китаянку в такой провинциальный город, как этот.
- Я уже много думал об этом, папа. Благодаря усилиям гувернантки-англичанки, Лайцзе-лу говорит на отличном английском языке, и она очарует всех в Нью-Лондоне.
Он понимал, что родители умершей жены вряд ли его одобрят, но их отношение его мало волновало.
- Между прочим, - продолжал Джонатан, - мне кажется ты был знаком с ее гувернанткой Сарой Эплгейт. Когда я был в Кантоне, она говорила, что знала нашу семью.
- Сара Эплгейт! - Джеримайя глубоко задумался. - Да, я ее знаю. Так вот значит что стало с Сарой Эплгейт - гувернантка в Китае.
- Да, и в таком случае тебе, вероятно, следует знать, что она замечательная женщина. Она предана Лайцзе-лу как мать. Ей придется несладко, когда Лайцзе-лу отправится вместе со мной.
- Уверен, ты поступишь так, как лучше для девушки и для Джулиана, - сказал Джеримайя.
- Я никогда еще никого не любил, и она тоже. И я знаю, что это так.
- Я буду рад приветствовать ее здесь, да будет тебе это известно, - Джеримайя встал и пожал сыну руку. - Тем временем договорись с Руфью, если она согласна. Позови ее и Дэвида сегодня к ужину. Ву-лин тоже. Джулиан не единственный в семье, кому не мешает знать китайский язык.
Покидая двор вразвалку походкой моряка, и потом, шагая по дороге к дому Руфи, Джонатан размышлял над тем, как ему повезло, что у него такой отец как Джеримайя Рейкхелл. Джеримайя не стыдил и не критиковал Джонатана за неблагоразумный поступок в отношении Луизы до поездки на Восток, не осуждал за то, что он влюбился там в Лайцзе-лу, и выразил готовность принять китаянку в качестве невестки. Отец действительно был добрым и щедрым человеком.
Несмотря на холодный день, Дэвид и Ву-лин гуляли во дворе скромного дома Баркеров. Девушка, которой не было двадцати, раскачивала маленького мальчугана на качелях, устроенных на мощной ветке дерева. Ву-лин приветствовала Джонатана на своем родном кантонском диалекте.
Он ответил ей на ее языке, немного поболтал с нею, как делал это всегда, чтобы хоть так немного улучшить знание китайского. Когда Чарльз привез ее в Нью-Лондон, она была костлявой девчонкой, теперь она начала поправляться и все больше походила на Элис, с которой Джонатан познакомился через Чарльза. Если он не ошибается скоро она станет красавицей.
Ву-лин помогла Дэвиду спуститься на землю, и тот бегом бросился к Джонатану, обрадованный его приходу.
Разобрав одно или два слова в бормотании двухлетнего малыша, Джонатан подхватил его на руки и поднял вверх.
- Я обязательно покачаю тебя до отъезда, - пообещал он.
Затем отдышался перед предстоящим разговором с Руфью. Ее отец - отошедший от дел и живший теперь вместе с сыном на Юге - на протяжении многих лет был главным плотником на верфи Рейкхеллов, поэтому Джонатан знал ее давно, однако никак не мог понять, отчего возникало ощущение неловкости, когда он оказывался рядом с ней. Может быть потому, что она была единственной близкой подругой Луизы, от которой у нее не было секретов. Может быть, из-за Эдмунда Баркера, его второго помощника, сокурсника по Йельскому университету, которого во время шторма смыло волной за борт. Может быть потому, что ему казалось, будто Руфь всегда внутренне напрягалась в его присутствии, однако он считал, что это ничто иное, как плод его воображения.
Руфь увидела Джонатана в окно и, слегка подкрасив губы, поспешила к двери. На губах застыла приветственная улыбка.
Джонатан снял свою высокую с широкими полями шляпу и легонько поцеловал ее в щеку.
Руфь надеялась, что он не заметит, как на этот миг у нее перехватило дыхание, и продолжала улыбаться, пока вела его в скромную гостиную.
- Сегодня ты рано с верфи, - заметила она.
"Она все замечает", - подумал он.
- Это потому, что я хочу серьезно поговорить с тобой.
Она вновь затаила дыхание, затем нашла предлог и отправилась на кухню за чайником с чаем, что дало ей шанс прийти в себя. Никто не свете не знал, что с самых юных лет она безумно любила Джонатана, и что замуж за Эдмунда - святая ему память - она вышла только лишь потому, что Джонатан был недоступен. Было бы иллюзией надеяться, что теперь, став вдовцом, он сделает ей предложение.
Джонатан, потягивая дымящийся чай, в деталях изложил Руфи свой план.
- Тебе не нужно будет тратиться на проживание, - заключил он. - А я с удовольствием платил бы тебе по пятьдесят долларов в месяц. Более того, дела на верфи расширяются настолько быстро, что мы собираемся пригласить корабельных мастеров и плотников из Массачусетса и Род-Айленда. Так что ты без труда сможешь сдать свой дом, по меньшей мере, долларов за двадцать пять в месяц. Что вместе с деньгами, которые ты получаешь от Чарльза за Дэвида, плюс пенсия от компании Рейкхеллов за мужа, позволит тебе откладывать ежемесячно приличную сумму.
Чувства переполняли Руфь. Живя в доме Джонатана и ухаживая за его ребенком, она будет ближе к Джонатану и, возможно, тогда, вернувшись с Востока, он увидит ее в ином, совершенно другом свете.
- Не побеспокою ли я твоего отца?
- Вовсе нет. Это человек устоявшихся привычек. Он читает газеты за завтраком, а потом отправляется в док. Когда возвращается, полчаса играет с Джулианом, затем после ужина отправляется в библиотеку, где читает, пока не придет пора ложиться спать.
- В самом деле я не буду мешать? И Ву-лин, ее также примут у тебя в доме?
- Только между нами, домашние слуги отлично со всем справляются, но мисс Нен в этом месяце собирается оставить работу. Отцу потребуется новая экономка, ею как раз ты и станешь. Что касается Ву-лин, то он будет рад ее присутствию. Как раз сегодня, - добавил Джонатан со смешком, - он сообщил мне, что собирается изучать китайский.
- В таком случае я с большим удовольствием принимаю твое предложение, - с чувством собственного достоинства заявила Руфь.
- Возможно ты передумаешь, когда Джулиан начнет вредничать и оказывать влияние на Дэвида.
- Я с ними справлюсь.
- Уверен, что справишься, именно поэтому я смогу спокойно уехать. Приходи сегодня ужинать и пригласи с собой Ву-лин и Дэвида. Я покажу тебе дом, а позднее за ужином отец и я ответим на вопросы, которые у тебя могут возникнуть.
- Как скоро ты хочешь, чтобы я переехала?
- На следующей неделе. Надеюсь мне удастся отплыть недели через две, а тебе наверное захочется приступить к обязанностям до моего отъезда.
Все вместе они отправились в дом Рейкхеллов на Пикуот-авеню. Джонатан нес Дэвида на руках и настаивал, чтобы Ву-лин шла рядом, а не позади них. Он следил, чтобы девушка участвовала в разговоре, объясняя на ее родном языке то, чего она не понимала по-английски.