- Мне очень жаль, - хрипло прошептал Тристан.
Она едва заметно кивнула, но не открыла глаза, не пустила разделить ее горе. "Неудивительно, - горько подумал Тристан. - Ведь это я во всем виноват". Стоит ли ожидать прощения от Лили, если он сам никогда не сможет простить себя?
Он с ужасом думал о том, что будет, когда его жена со временем узнает всю правду. Когда Тристан привез Лили в больницу, врачи не смогли остановить кровотечение и были вынуждены удалить ей матку. Лили потеряла не только этого ребенка, но и шанс когда‑либо забеременеть снова.
Потому что его не было рядом.
Просидев рядом с женой еще несколько минут, Тристан поднялся и тихо вышел. Лили так и не взглянула на мужа, поэтому не увидела его слез.
Постепенно палата заполнялась экзотическими цветами, присланными Томом и Скарлет, Мэгги, косметической компанией, ребятами из съемочной группы. Медсестры приходили и уходили, одни вели себя тихо и сочувственно, другие - буднично и деловито. Лили было все равно. Чувства пустоты и бессмысленности существования раздулись в душе как уродливый воздушный шар, не оставив места ни для чего больше.
"И это хорошо, - думала Лили о себе словно со стороны, глядя, как медсестра меняет капельницу. - По крайней мере, я наконец‑то не тоскую по Тристану". Она попробовала предположить, где он может быть - вернулся ли туда, откуда приехал, чтобы сообщить ей новости о ребенке. Вспоминала его суровое, лишенное эмоций лицо, ровный тон, которым он сказал: "Мне очень жаль".
Ему потребовалось все самообладание, чтобы скрыть, какой камень упал с его души. Но Тристан постарался.
Медсестра улыбнулась ей, откинула плотные больничные простыни, проверяя, как затягиваются швы.
- Ваш супруг звонил, - сказала она на певучем каталонском диалекте. - Спрашивал, как вы себя чувствуете и можно ли навестить вас сегодня.
Лили отвернулась и закусила губу. В голове возникло несколько предположений, зачем Тристан хочет ее видеть, и ни одно из них не выглядело оптимистично.
- Я… не уверена.
Она опустила глаза и сразу пожалела об этом. Медсестра сняла бинты, открыв пламенеющий шрам на непривычно плоском животе. Лили похолодела, когда все ее существо взбунтовалось против зрелища истерзанной плоти и того, что оно означало.
- Заживает хорошо, - с удовлетворением констатировала медсестра, пока смазывала кожу Лили йодом. - Совсем немного, и мы отпустим вас домой.
- Скажите, а… это… не случится снова? - Лили провела кончиком языка по пересохшим губам. - В следующий раз, когда я забеременею?
На миг медсестра застыла в растерянности, на лице промелькнула целая гамма эмоций - жалость, страх и, наконец, облегчение при виде доктора, появившегося в дверях.
- Доктор все вам объяснит. - Она потрепала Лили по руке и заторопилась вон из палаты.
Вернувшись несколькими часами позже, она застала Лили в позе эмбриона, лицом к стене. Решив, что пациентка заснула, медсестра уже собралась выйти, когда услышала ее голос:
- Позвоните сеньору Ромеро и скажите, чтобы не приходил. Сегодня и никогда.
- Деточка моя. - Похрустывая отглаженной униформой, медсестра подошла к постели и коснулась плеча Лили. - Не говорите так. Муж и жена должны держаться вместе в трудные времена. В этом суть брака - любить и поддерживать друг друга…
Лили медленно повернулась, и выражение ее лица заставило доброжелательную медсестру прикусить язык. Позже она рассказывала коллегам, что маркиза показалась ей умирающим зверьком, который хотел бы покинуть этот мир в одиночестве и с максимально возможным достоинством.
- К моему браку это не относится, - сказала она равнодушно. - Мой брак закончен. Нас с мужем больше ничто не связывает. Скажите ему.
Напуганная яростным блеском глаз Лили, медсестра молча кивнула и спаслась бегством.
Глава 12
Замок Стовелл, Англия. Август
Лили упорно смотрела вниз, на свою руку без колец. Цветочный орнамент шелкового платья подчеркивал белизну напряженных костяшек пальцев.
- Возлюбленные братья и сестры! Мы собрались здесь, перед лицом Господа, чтобы стать свидетелями бракосочетания Скарлет и Тома…
Маленькая замковая часовня была заполнена до отказа. Лили с удовольствием пристроилась бы где‑нибудь на задних рядах, но Скарлет не позволила.
- Милая, я понимаю, почему ты не хочешь быть подружкой невесты, - говорила она, пока стилист оплетал ее темными волосами ободок фамильной тиары Монтегю. - Но ты мне как сестра, и я хочу видеть тебя рядом с мамой, папой и Джейми. Им нужна вся возможная поддержка, чтобы они не потерялись в толпе родных Тома, поверь мне.
На деле обе молодые женщины прекрасно понимали, что поддержка понадобится в первую очередь самой Лили. День, который Скарлет с упоением планировала в течение года, обещал стать для ее лучшей подруги испытанием всех сил, физических и душевных, накопленных за шесть месяцев после ее отъезда из Барселоны. Свадьба совпала с годовщиной достопамятного летнего бала, и это нанесло Лили еще один удар по все еще открытым кровоточащим ранам.
Органист сыграл первые такты гимна, гости поднялись на ноги. Хотя Лили помнила слова, она открыла сборник текстов, радуясь поводу спрятать глаза и не смотреть на Тристана.
Он стоял совсем близко - перед алтарем рядом с Томом, высокий и импозантный в строгом черном костюме. Лили позволила себе короткий взгляд в сторону мужа, перед тем как Скарлет начала свой торжественный путь к алтарю, но ей стало нехорошо от одного вида его широкой спины и смуглой руки, коснувшейся плеча Тома в знак ободрения.
Буквы плясали перед глазами Лили, ее опустошенное тело молча рыдало от одиночества и тоски. Усилием воли она заставила себя думать о другом, например о цветах. За полгода Лили овладела искусством избегать опасных тем даже в мыслях. После кошмарного первого месяца в Лондоне, когда она заперлась в доме на Примроуз‑Хилл и плакала целыми днями, Лили чувствовала, что возвращается к жизни.
Не к той жизни, о которой она мечтала, не к той, которую вела раньше. Лили начинала все заново. Мэгги все еще пыталась соблазнить ее модельными контрактами, но она твердо решила оставить это занятие в прошлом. Шрамы на теле зажили - усталый врач скорой помощи совершил чудо. Внешне Лили осталась той же, чего нельзя было сказать о ее внутреннем состоянии.
Гимн закончился, гости уселись на места. Солнечный свет, струившийся через витражные окна, раскрасил атласный шлейф платья Скарлет пестрыми бликами. Одна из маленьких подружек невесты сосредоточенно вытаскивала цветы из букетика и разбрасывала по полу. Невольно Лили вспомнилась незнакомая девочка из церкви в Барселоне.
Она улыбнулась тому, как обиделась тогда на Тристана за спонтанное, торопливое венчание. Только сейчас Лили поняла, что устроенная им церемония была идеальной. Ни лишних людей в пышных нарядах, ни театральности - только осенний вечер, пустая старинная церковь, простой, очищенный от светской шелухи обряд и несколько незнакомцев, случайно прикоснувшихся к ее судьбе в значительный, незабываемый момент.
"Да" Тома утонуло в неожиданных рыданиях маленькой подружки невесты, чей букетик в конце концов совсем рассыпался. Женская часть аудитории умиленно вздохнула, когда красавец шафер взял малышку за руку и наклонился, чтобы собрать ее разбежавшиеся розочки.
Боль пронзила сердце Лили острым гвоздем.
Тристан похудел, заметила она, скулы обозначились четче. Строгое нахмуренное лицо сделало его заботливый жест еще более трогательным. "Все бесполезно", - подумала девушка в отчаянии. Сколько бы она ни дрессировала мысли, как бы ни заполняла дни хлопотами, а голову - идеями, печальная правда была отпечатана в каждой клеточке тела, в каждом ударе сердца. А сейчас все несбыточные мечты материализовались перед глазами.
Тристан, который держал за руку маленькую девочку.
Это могли бы быть ее муж и ее ребенок. Пустота в душе стала темнее и глубже, горе, преследовавшее Лили по пятам, подошло ближе, но она сжала зубы и отогнала его. В последние несколько недель она обдумывала план, который должен был стать ее спасением.
Если Тристан согласится помочь.
Маленькая мягкая рука девочки цеплялась за руку Тристана с поразительной силой и не хотела отпускать. "Как типично для женщины", - подумал испанец, язвительно дернув углом рта. Он взялся утешать ребенка, думая только о том, что слезливые вопли помешают закончить церемонию, и уже начал жалеть об импульсивном поступке. Видимо, потребность держать мужчину удушающим захватом вне зависимости от того, хочет он этого или нет, заложена прямиком в женскую ДНК.
Нет. В его жизни было исключение…
Тристан устал бороться с собственным сознанием, постоянно напоминавшим ему о женщине, которая оказалась исключением из всех известных ему правил. Лили никогда не цеплялась за него. Все время, что они прожили вместе, она с достоинством отвечала на его холодность, не обременяла тяготами беременности, усталостью, плохим самочувствием, беспокойством. А в конце, когда Тристан захотел разделить с ней бремя, она ему не позволила. Она даже не попрощалась с ним лично!
Тристан перехватил заинтересованный взгляд Татьяны - модели, подружки Скарлет, которая заменила Лили в роли свидетельницы со стороны невесты. Испанец демонстративно отвел глаза, сфокусировав внимание на новобрачных. Том произносил клятвы, держа Скарлет за руку, глядя на нее с неприкрытым обожанием. Голос дрожал от радостного волнения.
Тристан не смог вовремя изгнать из памяти видение другой церкви и другой свадьбы. Он вспомнил другую невесту, в джинсах и осенних ботинках, чистое лицо без макияжа и волосы, рассыпавшиеся по плечам золотистой фатой.
Том сказал ему, что после возвращения в Лондон Лили понемногу пришла в себя. И добавил, с нетипичным для него напором, что никогда не простит Тристана, если тот испортит ей настроение. А Скарлет и вовсе порекомендовала держаться от ее подруги подальше.
Наверное, она дала разумный совет. Все, что он мог сказать или сделать, теперь имело оскорбительно мало значения. Чтобы отвлечься, Тристан принялся читать надпись на саркофаге четвертого герцога Котбрукского, пока не дошел до слов "любящий муж и заботливый отец"…
Когда Том откинул фату невесты и скрепил их союз долгим поцелуем под аплодисменты гостей, Тристан высвободил руку из детских пальчиков и остался стоять в одиночестве.
Наедине с ощущением полного провала.
Вряд ли когда‑либо в своей семисотлетней истории замок Стовелл выглядел более живым и нарядным, раскинувшись на желто‑зеленом ковре своих полей. Неподвижные флаги на башнях казались пришпиленными к шелковой синей подушке неба.
Джейми материализовался возле Лили с двумя бокалами шампанского.
- Сегодня слишком жарко для костюма, - пожаловался он, с завистью поглядывая на ее голые плечи. - Как ты думаешь, мне уже можно снять пиджак и галстук?
- По правилам этикета - нельзя, пока это не сделает Том, - с сочувствием сказала Лили.
Джейми застонал:
- Может, голубая кровь холоднее, чем нормальная? Как у рептилий?
Лили поправляла парню галстук, когда на них упала тень, заставившая померкнуть августовский полдень. Она подняла глаза и едва не подавилась вздохом. Пришел момент, которого она так боялась и ждала последние три месяца. Пальцы замерли на узле галстука Джейми, сердце забилось чаще.
Выражение лица Тристана напоминало островок Арктики посреди разомлевшей от летнего зноя английской провинции.
- Может, ты и прав. - Она опустила глаза. - Джейми, ты знаком с шафером Тома? Тристан Ромеро, это Джейми Томас.
Парень несколько раз перевел взгляд с Тристана на Лили и обратно, прежде чем сообразил, кого она ему представила.
- Шафер Тома… Да, точно. - Джейми явно не понимал, что ему делать - поклониться из уважения к титулу маркиза, извиниться перед ним за комментарий о рептилиях или подбить ему глаз за то, как он обошелся с Лили. - Ладно, я собирался принести еще шампанского…
И Джейми исчез из личной Вселенной Лили - точно так же, как другие гости, официанты, шатры в гирляндах из роз, замок, озеро и весь мир. Не осталось ничего и никого, кроме них двоих и их истории, которую не знал больше никто. На одно прекрасное, мучительное мгновение Лили показалось, что она видит отражение своей тайной боли в сапфировых глазах Тристана.
Но он отвел взгляд.
- Как твои дела, Лили? - спросил вежливо, цивилизованно, исключительно из чувства долга.
- Хорошо.
Она солгала из лучших побуждений - защитить себя, спасти Тристана от неловкости и расположить его к положительной реакции на свою просьбу. Кроме того, какое значение имел еще один маленький обман в отношениях, целиком построенных на притворстве?
- Рад слышать. Ты… - Тристан окинул ее взглядом из‑под сведенных бровей. - Ты прекрасна, как всегда.
Значит, и он не брезговал враньем. Внутренняя связь, которую Лили, как ей казалось, почувствовала секунду назад, оборвалась, их снова разделял холодный, заснеженный континент несчастья и непонимания.
- Спасибо. Мне бы хотелось, чтобы мой агент был со мной так же очаровательно нечестен, как ты.
- Ты не работаешь? - спросил Тристан отстраненно, глядя сузившимися глазами куда‑то за горизонт.
- Снялась в новой рекламе туалетной воды. И после того, что я там устроила, вряд ли кто‑то еще захочет со мной работать.
- Что случилось?
- Это было продолжение истории, которую мы снимали в Риме в… тот день. - Лили не смогла выговорить "день нашей свадьбы". - В предыдущем ролике моя героиня обвенчалась со своим любимым, а в этом…
- Позволь, я догадаюсь, - ворчливо сказал Тристан. - У них родился ребенок.
- Да, - кивнула Лили. - Моя непрофессиональная реакция вряд ли произвела благоприятное впечатление на режиссера и съемочную группу.
- Dios, Лили…
- Это не важно, - затараторила она в отчаянной попытке противостоять приливу вожделения, вызванному скрытой эмоцией в голосе Тристана. - Я никогда не хотела быть моделью. Занималась этим потому, что не было причины отказываться. Но за последний год все изменилось.
Оба посмотрели на башню посреди озера. Тристан начинал понимать, как чувствует себя привязанный к рельсам человек, когда слышит шум поезда. Он молча кивнул.
- Сестра Дмитрия… - К счастью для него, Лили сменила тему. - Я часто думаю о ней. Она родила?
- Да. Мальчика и девочку. Их назвали Андреем и Эмилией.
- Это прекрасно. - Лили вздохнула, разрываясь между радостью и завистью.
- Лили…
- Нет, правда, я рада за нее. Должна же я когда‑то пережить то, что случилось! Хочу уехать из Лондона, заняться чем‑то полезным. Фонд, который предлагал мне стать послом доброй воли в Африке, отозвал предложение… Они думают, мне пока слишком тяжело находиться среди страдающих детей. Наверное, они правы, но есть же и другие виды благотворительности… - Лили замолчала, поняв, что опять тараторит в стремлении быстрее выйти на тему, которую хотела с ним обсудить. Пока она искала слова, в голове стучало от страха и надежды. - Тристан, мне нужна твоя помощь.
- Деньги? Если ты не работаешь, я тебя обеспечу. Мы все еще женаты, в конце концов.
- Дело не в деньгах. Но то, что мы еще женаты, может оказаться важным. Я хочу усыновить ребенка. Я понимаю, мы потеряли… нашу дочь… совсем недавно, но я не могу представить остаток жизни без… - Она задышала тяжело, неровно, стараясь справиться с подступающими слезами. Внутренний голос все нашептывал и нашептывал продолжение фразы: "Без тебя. Я не могу представить остаток своей жизни без тебя и детей".
- Как я могу помочь? - спросил Тристан. - Это можно сделать за деньги? В частном порядке?
- Боюсь, все миллиарды Ромеро не купят мне того, что я хочу. - Лили невесело усмехнулась. - Предстоит долгий процесс, сбор документов, встречи с социальными работниками, которые должны решить, можно ли доверить мне ребенка. Я не вынесу отказа, Тристан.
- Да, но что ты хочешь от меня?
- Я хочу, чтобы мы подали заявление вместе. Замужняя женщина имеет больше шансов на успех, чем бывшая модель, которая росла без отца и развелась с мужем. Пожалуйста, давай продолжим притворяться, что мы счастливы в браке. Вдали от публики между нами все останется по‑прежнему. Ты будешь жить как свободный мужчина, а я не стану задавать вопросы и отпущу тебя сразу же, как закончу процесс усыновления.
Тристан медленно покачал головой:
- Это невозможно.
- Тристан, не говори так!
- Пойми меня правильно, Лили. Мы уже пробовали этот вариант и едва не уничтожили друг друга. Я больше не могу жить во лжи.
Сердце Лили сковало ледяной коркой. "С моей стороны это не было ложью! - хотелось закричать ей. - Я всегда любила тебя по‑настоящему!" Без единой мысли в голове, дрожа от отчаяния, она попятилась от мужа, чье лицо расплывалось перед глазами в пелене унизительных слез.
- Хорошо, я все понимаю. - Лили выставила руки перед собой, не желая, чтобы Тристан пустился в объяснения.
- Лили, подожди! - зарычал он. - Послушай…
Но в этот момент сильная рука обняла ее за плечи, и Джейми взглянул на Тристана с открытой неприязнью.
- Молодые ждут вас, чтобы начать принимать подарки и поздравления, маркиз. Я думаю, никто не обидится, если Лили не будет в этом участвовать. Ты в порядке, милая?
Лили кивнула и закрыла полные слез глаза. Когда она открыла их снова, Тристан уже ушел.
Глава 13
Свадебные банкеты изобрели в аду.
Сидя за центральным столом на изнуряющей жаре, Тристан скрипел зубами и с тоской рассматривал все еще полный бокал шампанского. Все происходящее воспринималось как садистский эксперимент по определению границ человеческого терпения. Гости боролись с дремотой над чашками кофе, а отец Скарлет никак не мог расправиться с поздравительной речью. Под столом обтянутое синим шелком бедро Татьяны кокетливо прижималось к бедру Тристана.
Было время, когда наследник Ромеро автоматически швырял любое неуместное чувство в горнило случайного секса, где оно сгорало без следа. В те дни он, не задумываясь, ответил бы на заигрывания соблазнительной женщины. Но сейчас - отодвинулся. Тристан отказался от этой стратегии эмоциональной безопасности год назад, когда одна из терапевтических ночей с незнакомкой принесла неожиданные плоды.
Тристан принялся поглаживать пальцами ножку бокала, борясь с искушением осушить его одним глотком. Он нуждался в мощном анестезирующем средстве, которое сделало бы пытку менее мучительной. Но пистолета с одним патроном у него не было, а напиться в хлам Тристан не мог, потому что через несколько минут ему предстояло поздравлять молодых.
Наклонившись вперед, он мог бы увидеть профиль Лили, которая сидела рядом с Джейми Томасом. Пока гости, еле дождавшиеся окончания речи, пили за счастье новобрачных, Тристан рассматривал возможности сбежать из‑за стола, чтобы объясниться с ней наедине. Но было уже поздно. Том поднялся на ноги.
- Леди и джентльмены, я буду краток, - пообещал жених.
"Лучше бы ты вообще молчал, - подумал Тристан, бросая еще один взгляд на жену. - Лучше бы вы все провалились сквозь землю. Почему она не позволила мне договорить?"
Том сдержал слово. Его тост был коротким и полным очаровательной самоиронии. Когда гости снова поднялись, чтобы выпить за невесту, почти все улыбались.