– Все было совсем не так. О своем решении расстаться с тобой я сообщила совершенно деликатно за ужином, с бокалом вина в руке. Я не скандалила и не впадала в бабскую истерику. Я просто сказала тебе, что все кончено, что у меня своя система ценностей и ты не вписываешься в нее никаким боком. Я призвала тебя расстаться красиво. Без слез, взаимных оскорблений и ненависти друг к другу. Да, были моменты, когда нам было хорошо вместе, но их было слишком мало для того, чтобы продолжать дальнейшую совместную жизнь. Я говорила с тобой совершенно серьезно, но ты не принял мои слова всерьез, потому что уже давно разучился относиться ко мне серьезно. Ты просто вышел из-за стола и ушел смотреть телевизор. А утром уехал в так называемую командировку.
– И когда я вернулся, мои вещи были на улице, а замки в квартире заменены.
– Я же объявила тебе о своем твердом решении расстаться. Я не виновата в том, что ты всегда меня игнорировал. Твоя командировка затянулась на несколько месяцев.
– Я хотел, чтобы ты остыла. Хорошенько подумала, все взвесила и поняла, что мы единое целое. Мы семья.
– Давай не будем пускаться в дебаты по поводу твоей затяжной командировки. Ты неплохо провел время на вольных хлебах и даже временно позабыл о моем существовании. Все это в прошлом. Я больше не хочу его ворошить. Я очень устала от всего этого.
– Ты развалила нашу семью и избавилась от меня, как от ненужной, надоевшей вещи, – уже в стотысячный раз принялся упрекать меня бывший супруг.
– И ты сразу пошел искать утешения к другой женщине.
– Ты же прекрасно знаешь, что это только до того момента, пока ты не позовешь меня обратно.
– Я никогда тебя не позову.
– Но почему?
– Потому что мне совершенно не хочется снова начинать жить так, как я жила раньше… Когда я думаю о нашей с тобой совместной жизни, мне становится по-настоящему страшно.
– Что-то, когда мы с тобой жили, я твоих страхов не замечал.
– Потому что, когда мы с тобой жили, я была слишком безмолвна и слишком опустошена для того, чтобы вообще что-то чувствовать.
– Люба, я больше так не могу. У меня не получается жить и знать, что ты не моя. Давай поговорим по душам.
– Ты столько лет не интересовался моей душой, так о какой душе мы можем говорить сейчас?
– Но ведь прежде чем начать совместную жизнь, мы с тобой договорились, что это навсегда.
– В тот день, когда я произносила эти слова, я и подумать не могла, что ты предложишь мне жизнь, выкрашенную в цвет боли и ненависти. Извини, но ты позабыл предупредить меня об этом.
– Ты сама себе все придумала. Ты себя накрутила. Я же так сильно тебя любил! Я никого так никогда не любил и уже не смогу полюбить!
– Ты никогда меня не любил. Ты любил только себя. А я… Я была тебе просто удобна. Хорошо иметь рядом с собой удобную жену.
– Хватит!
– Действительно, хватит. Я устала от твоих ежедневных нотаций по телефону. Теперь ты достал меня в больнице. Уходи. Я плохо себя чувствую. Я устала.
– Не прогоняй меня.
Мужчина наклонился ко мне близко и приложил палец к моим губам:
– Не прогоняй меня. Я тебе нужен.
Увидев лихорадочный блеск в его хитрых и почти безумных глазах, я подняла руку, на которой не было капельницы, и отвела уже почти чужой палец от своих губ.
– Уходи, – еще раз повторила я.
– У меня без тебя ничего не получается. У меня начинает темнеть в глазах, когда я о тебе думаю. Я вспоминаю, как ласкал твое тело, и не могу представить, что его будет ласкать кто-то другой. Ведь мы же были с тобой счастливы. Ты же так сильно меня любила… – Мой бывший супруг откинул одеяло и сунул руку под мою ночную рубашку так быстро, что я просто не успела опомниться. – Я тебя хочу… Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу…
– Ты сошел с ума! Я же в таком состоянии… В любой момент сюда могут зайти! Прекрати немедленно. Пожалуйста, прекрати…
Но он меня не слышал. Он вообще не любил ко мне прислушиваться, потому что считал, что всегда прав. Вместо того чтобы остановиться, он запустил свою руку как можно глубже и навалился на меня всем телом, не обращая внимания, что игла капельницы выпала из вены.
Поняв, что словами его уже невозможно остановить, я собрала последние силы и ударила его коленом в пах. Он отшатнулся, скорчился от боли и со словами: "Ты еще пожалеешь" – направился к выходу.
Как только хлопнула дверь, я закрыла глаза и уже в который раз принялась размышлять о своей семейной жизни. Она всегда представлялась мне каруселью, в которой всего два всадника на деревянных лошадках, причем они постоянно выталкивают друг друга из седел. Я всегда мечтала о том, чтобы эта карусель меня отпустила, но из-за множества непонятных мне страхов боялась сделать хоть какой-нибудь шаг. Я не хотела выйти из этой игры победителем. Я была готова стать побежденной, только бы эта игра закончилась. Закончилась навсегда. "Браки свершаются на небесах", – пронеслась в моей голове до боли знакомая мысль. Господи, как бы мне хотелось заглянуть в ту небесную канцелярию и задать вопрос тем, кто там: как они смогли благословить и допустить брак двух совершенно несовместимых людей? Из-за того, что и там, на небесах, такая бюрократия, из-за того, что свыше было допущено недопустимое, я должна насиловать собственную память и мучить себя совершенно непонятными укорами совести…
* * *
Скомкав очередной прочитанный листок, я кидаю его в камин и допиваю бокал. Осталась последняя страница.
Это был особенный день. Я подошла к зеркалу, висевшему на стене больничной палаты возле умывальника, и посмотрела на свое отражение.
– Милая, а ты ничего. Почти прежняя. Разве что только глаза изменились… – сказала я вслух.
В моих глазах появился страх, который раньше напрочь отсутствовал. Это были глаза одинокой женщины с искалеченной душой и разбитым сердцем, которая стала бояться даже собственной тени. "Время вылечит", – попыталась я втолковать своему отражению и с улыбкой на лице подумала о том, что придет время, страх обязательно меня отпустит и я еще станцую что-нибудь такое веселое, скажем канкан. И все же, несмотря на все пережитое, из зеркала на меня смотрела сильная женщина. Я знала, что она сильная, но мне почему-то захотелось ее пожалеть.
А затем пришел следователь. Он спросил, как я себя чувствую, и попросил меня сесть, потому что он должен сообщить мне что-то важное, что может вызвать у меня шок. Я села как прилежная ученица и мысленно прокрутила в голове то, что должна услышать. Наверное, он хочет сообщить мне о том, что мое дело зависло на мертвой точке, что все равно никого не найдут и что в этом году не выполнен план по раскрываемости преступлений, а это значит, что я должна посодействовать тому, чтобы поскорее закрыть уголовное дело, помочь поставить лишнюю галочку в плане и пообещать по возможности не ездить в лифте одной.
Но в этот раз я ошиблась. Следователь протянул мне стакан воды и произнес возбужденным голосом:
– Выпейте, вам станет легче.
– От того, что я выпью воды, мне не станет легче.
– Вчера мы задержали человека, который чуть было вас не убил.
– Что? – Я не поверила собственным ушам и уронила стакан с водой на пол. – Вы шутите?
– Нет. Я никогда не шучу при исполнении. Велась долгая работа. Мы вышли на одного подозреваемого. Затем произошло опознание, на котором присутствовали люди, увидевшие душащего вас преступника. Его тут же опознали. А после проведенной с ним серьезной беседы он раскололся…
Слова следователя слышались где-то вдали – у меня вдруг очень сильно загудело в голове и застучало в ушах. Я смотрела на протянутую мне фотографию и ощущала, как все плывет у меня перед глазами.
– Посмотрите внимательно. Это и есть тот человек, который совершил уголовно наказуемое деяние.
– Я его не знаю, – судорожно закивала я. – Чертовщина какая-то… Я вижу его первый раз. Я его не помню…
– Немудрено. Ведь вы же почти сразу потеряли сознание. Какая может быть память, если он чуть не вышиб вам мозги?!
– Кто он?
– Человек, который чуть было вас не убил. Он был готов вас прикончить. Вы же спаслись совершенно случайно.
– Он сумасшедший?
– Вполне нормальный молодой человек. Безработный. Увлекается восточными единоборствами.
– А за что он меня так? – По моим щекам потекли слезы.
– Да вообще-то у него к вам никаких претензий нет. Он вообще вас не знает. Вас ему заказали.
– Как это?
– Показали фотографию, рассказали то, что говорят в таких случаях. Он следил за вами. Для того, чтобы действовать наверняка.
– Надо же. И долго следил?
– Да нет. Пару дней.
– А я и не знала.
– Для того чтобы отвлечь внимание неизбежного следствия, заказчик велел обстряпать дело как грабеж. Он надеялся таким образом отвести от себя подозрение. А так… Девушку ограбили и избили с особой жестокостью. Она скончалась от многочисленных нанесенных побоев.
– А кто меня заказал?
– Вы и вправду хотите это знать?
– А то нет!
– Вы готовы услышать, кто это?
– Конечно. Я никому и никогда не делала плохого. Неужели я могу представлять для кого-то хоть какой-нибудь интерес? Разве таких, как я, заказывают?
– Практика заставила меня убедиться в том, что этот мир так жесток, что заказывают всех подряд.
– Кому я помешала? – почти задыхаясь, задала я вопрос.
– Вас заказал ваш бывший муж.
– Что?
– Я же вам ясно сказал: вас заказал ваш бывший муж. Знаете ли, некоторым мужчинам проще "отпустить" женщину на тот свет, чем знать, что она жива, но будет жить уже независимо от них. Некоторые не любят терять то, что совсем недавно безраздельно им принадлежало. От любви до ненависти один шаг.
– Этого не может быть! Это какая-то ошибка. Он приезжал ко мне в больницу с огромным букетом цветов и уговорами по поводу того, чтобы сойтись.
Он звонит мне почти каждый день… Он все еще надеется, что мы будем вместе. Да он меня просто изводит звонками. Я даже мобильный отключаю, потому что он достает – сил нет. Он… – Я замолчала и потянулась к тумбочке для того, чтобы взять мобильный. – Сейчас я ему позвоню, и вы поймете, что это ошибка. Вы не знаете этого человека, как вы можете о нем так говорить!
– А вы его знаете?! – Вопрос следователя прозвучал слишком резко.
– Конечно, я же прожила с ним несколько лет.
– Значит, вы были слепы, если даже сейчас не поняли, с кем вы жили…
– А с кем я жила?
– Я поражаюсь, до чего же иногда женщины бывают слепы.
– У меня еще пока хорошее зрение. Я недавно проверяла. Врач сказал, что я не нуждаюсь в очках. А вы… Нашли крайнего! Решили оклеветать невиновного человека. Придумали бы что-нибудь пореальнее. Да у него кишка тонка! Он трусливый. Он даже мухи не обидит. Тоже мне, нашли убийцу! Он скорее в штаны наложит, чем на убийство пойдет! Я его один раз попросила убить комара, который сидел на стене, так он его пожалел! Представляете, комара пожалел! Он трус. Я вас уверяю – он трус. Он даже рисковать не умеет. В нашей семье всегда все на мне было. А у вас в органах всегда так: вас хлебом не корми, дай найти козла отпущения. Только не там ищете! Я хоть с ним и не живу уже, но посадить невиновного за решетку не дам!
Взяв телефонную трубку, я принялась набирать знакомые цифры.
– Что вы делаете?
– Набираю номер бывшего мужа.
– Можете не стараться.
– Почему?
– Потому что этот номер уже не работает.
Следователь был прав. На том конце провода раздалась печальная фраза: "Абонент временно недоступен".
– Едет, наверноее, в туннеле или телефон разрядился, – пояснила я.
Следователь посмотрел на меня раздраженно и не менее раздраженно произнес:
– Люба, вы умеете кого-нибудь слушать, кроме себя?
– Вы сделали такой спешный вывод, потому что я отказываюсь слушать ваш бред?
– Потому что вы боитесь принять правду.
– И все же я не умею слушать бред.
– Это правда. Пусть страшная, но правда, и от этого никуда не денешься.
– Я не могу в это поверить.
– Придется. Вы никогда не сможете дозвониться бывшему мужу, потому что этого номера больше не существует. Ваш муж в бегах.
– В каких еще бегах? Он живет у своей новой женщины.
– Мы знаем. Он оставил нам свой адрес после того, как мы проверяли его алиби.
– И где он сейчас?
– Вчера, после того, как мы задержали исполнителя преступления и узнали имя заказчика, мы сразу отправились по тому адресу, чтобы арестовать вашего бывшего мужа. Но нам не удалось… – Следователь заметно занервничал и закурил сигарету.
– Почему?
– Потому что он, чувствуя опасность, выглянул во двор. Дверь долго не открывали, а когда нам пришлось ее выбить, он уже ушел через окно по пожарной лестнице на чердак. А там его след пропал. Помимо него, в квартире находилась его любовница. Или гражданская жена, я даже не знаю, как правильно сказать, кем она ему приходится, – немного смутился следователь.
– Наверное, гражданская жена. Любовница – это та, с кем мужья гуляют от жен, а он с ней жил. Я ведь к ней хорошо относилась. Она же не разлучницей была, а палочкой-выручалочкой. Если бы он ее не встретил, то мне бы еще дольше мозги полоскал. Мне очень хотелось, чтобы у них все хорошо было. Хотя в глубине души я эту женщину жалела, потому что с ним не может быть все хорошо. Думала, только бы он исправился и хоть с ней начал жить нормально. А вместо этого он все ко мне с уговорами бегал. Вот и добегался. Видимо, устал бегать. – Так вот, эта его новая жена была в ванной заперта.
– Как это?
– По всей вероятности, женщина услышала, что в квартиру ломится милиция, испугалась и хотела открыть дверь, но он, чтобы она не мешала, ее в ванную затащил и там запер.
– А что дальше будет? – Я устало посмотрела на следователя.
– А дальше мы объявим его в розыск, как и полагается в таких случаях.
– Найдете?
– Будем искать, – уклончиво ответил следователь.
Когда следователь ушел, я зажмурила заплаканные глаза и громко завыла, раскачиваясь всем телом, принимая брошенный вызов судьбы и понимая, как тернист и долог будет мой путь до того, как я научусь жить с этой болью дальше. Человек должен испытать все до конца. Все, что предначертано и уготовано ему судьбой. А это значит, что я должна найти в себе силы для того, чтобы жить дальше.
Перестав выть, я встала и назло всему, что со мной произошло, включила стоящий на тумбочке радиоприемник. Поймав энергичную музыку, я закружилась в безумном танце. Это был какой-то дикий, даже, можно сказать, животный танец, состоящий из моего прошлого балетного опыта, современных движений, горьких слез, отчаяния, боли, страха, охватившего меня ужаса и чувства одиночества. Я уже перестала принадлежать себе, я временно потеряла разум, почувствовала невесомость своего тела и… страх от того, что я выжила.
Забежавшие в палату медсестры попытались меня успокоить. Выключив музыку, они стали убеждать, что мне еще нельзя делать резких движений.
Но меня невозможно было остановить, потому что я танцевала свою судьбу – жестко и отчаянно. Меня ловили за руки, но я выворачивалась и на ходу придумывала нужный такт. Казалось, что судьба бьет меня плеткой со стальным наконечником и на моем теле остаются кровавые раны.
Когда мой танец закончился, я вскинула голову и увидела стоящего в дверях следователя. Я даже не видела, как он вернулся. Он следил за мной пристальным взглядом, а в его глазах читалась неподдельная жалость…
– Только не смейте меня жалеть! Только не смейте! – закричала я стоявшему напротив меня мужчине и перепуганным медсестрам. – Лучше улыбнитесь и пожелайте мне счастья в личной жизни! Черт вас всех побери, пожелайте же мне наконец счастья! Если, конечно, оно бывает в личной жизни. Бывает счастье в личной жизни или его ни черта не бывает?!
– Конечно, бывает, – поспешно кивнула одна из сестер.
– Вы уверены?
– Да, – ответила та.
– Вы хотите сказать, что вы его видели?
– Я счастлива со своим любимым человеком. У меня с личной жизнью все прекрасно.
– Так пожелайте того же и мне… Пожелайте мне женского счастья! Пожелайте!!! Пожелайте мне встретить любимого человека, который никогда меня не закажет!