- Жаль, - сказала она. - Я надеялась пощадить его. У него очень ценный дар, и он, конечно, заставил тебя расцвести. Все они, точнее.
Без предупреждения, она снова ударила меня. На этот раз она поймала меня, прежде чем я упала.
- Ты прямо как твоя мать, - сказала она. А затем она крепче сжала мою руку, заставляя меня стоять прямо. - Не будь слабой. Ты выше этого. Мы выше этого, и я не позволю тебе хныкать на полу как те жалкие шлюшки. Ты поняла меня?
Я поняла, что слова, которые она говорила, были теми, что ей, вероятно, кто-то говорил раньше. Я поняла, что если спрошу ее, откуда она знает мою маму, то она будет бить меня снова и снова.
Я поняла, что после этого не смогла бы подняться.
- Я жду ответа, когда разговариваю с тобой, Кэсси. Тебя воспитали не в сарае.
- Я понимаю, - сказала я, замечая ее выбор слов, с почти материнским тоном голоса. Я думала, что Н. О. мужчина. Я думала, что когда Н. О. убивает женщин, то его мотивирует сексуальное влечение. Но агент Локк была той, кто научил меня, что когда ты меняешь одну догадку, то меняется вся картина.
Ты всегда ошибаешься в чем-то. Ты всегда что-то упускаешь. Что если Н. О. старше, чем ты думаешь? Что если он - это она?
Она практически сказала мне, что она убийца, и это пролетело прямо мимо моих ушей, потому что я доверяла ей, потому что, если мотивация Н. О. не была сексуальной, если он не убивал свою жену или маму, или девушку, которая его отвергла, снова и снова, если он был ей…
- Окей, малышка, давай продолжим шоу по дороге, - Локк звучала так обыденно, что было трудно вспомнить о том, что у нее в руке пистолет. - У меня есть подарок для тебя. Я собираюсь пойти за ним. Если ты шевельнешься, пока я буду в отлучке или если ты моргнешь, я пущу пулю тебе в колено, и оставлю тебя на волоске от смерти, а потом загоню пулу в голову твоего любимого.
Она указала на Дина. Он был без сознания, но жив. А Майкл…
Я даже не могла смотреть на тело Майкла, лежащее на полу.
- Я не пошевелюсь.
Она отошла лишь на секунду. Я сделала маленький шаг к отброшенному пистолету Майкла и застыла, потому что знала - наша похитительница говорит правду. Она убьет Дина. Она навредит мне.
Даже колебание на секунду было слишком долгим, и через мгновение Локк вернулась - и она была не одна.
- Пожалуйста, не трогайте меня. Пожалуйста. У моего отца есть деньги. Он даст вам все, что вы хотите, только, пожалуйста, не…
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это Женевьев Ридгертон. На ее плечах и шее были уродливые порезы. Ее лицо опухло, что мешало узнаванию, а на ее лбу была застывшая кровь. Кожа вокруг ее губ покраснела, как будто ей только что отклеили скотч ото рта. Она захныкала, и звук вышел чем-то средним между бульканьем и стоном.
- Я говорила тебе однажды, - начала агент Локк с ножом в руке и широкой улыбкой на лице, - что я была Естественной лишь в одном.
Я попыталась вспомнить перемену, одну из первых вещей, которые она когда-либо говорила мне, озорной блеск в ее глазах. Я предположила, что она говорила о сексе - но беспомощный, безнадежный взгляд в глаза Женевьев оставлял мало сомнений в так называемом "даре" Локк.
Пытки.
Увечья.
Смерть.
Она считает себя Естественным убийцей, и она ждала, что я скажу что-нибудь. Ожидала, что я похвалю ее работу.
Ты знала мою маму. Ты ударила меня, ты ранила меня, ты сказала, что это моя вина. Когда ты была ребенком, тебя унижали. Ты называешь меня малыш . Я не как твои предыдущие жертвы. Ты присылала мне подарки. Ты подготовила меня.
- Когда мы впервые встретились, - сказала я, надеясь, что выражение моего лица достаточно серьезное, достаточно невинное чтобы угодить ей, - когда ты сказала, что ты Естественная лишь в одном, но ты также сказала, что не расскажешь об этом, пока мне не исполниться двадцать один.
Локк выглядела искреннее довольной тем, что я запомнила.
- Это было до того, как я узнала тебя, - сказала она. - До того, как я поняла, насколько ты похожа на меня. Я знала, что ты дочь Лорелай. Конечно, я знала - я была той, кто ввел тебя в систему. Я рассказала о тебе Бриггсу. Я привела тебя сюда, потому что ты дочь Лорелай, но когда я начала работать с тобой…
В ее глаза появился одержимый блеск, как у невесты или у беременной женщины, с переполняющим счастьем.
- Ты была моей, Кэсси. Ты принадлежала мне. Я думала, что дождусь, пока ты повзрослеешь, пока ты будешь готова, но ты готова сейчас.
Она грубо поставила Женевьев на колени. Девушка рухнула на них, ее тело тряслось, ее ужас висел в воздухе. Локк заметила то, что я смотрю на Женевьев и улыбнулась.
- Я привела ее для тебя.
Пистолет все еще в ее правой руке, Локк держит нож в левой, зажав рукоятку в кулаке. Ее взгляд полон надежды, уязвимости, голода.
Ты чего-то хочешь от меня.
Локк не хочет убивать меня - или может, хочет, но ей нужно больше. Она хочет, чтобы я взяла нож. Она хочет, чтобы я перерезала глотку Женевьев. Она хочет, чтобы я была ее протеже во всех смыслах.
- Возьми нож.
Я взяла нож. Я взглянула на пистолет, который все еще был в ее руке, направленный на мою голову.
- Неужели это так необходимо? - спросила я, пытаясь вести себя так, как будто мысль ударить эту беззащитную девочку на полу ножом не вызывает у меня тошноту. - Если я собираюсь седлать это, то сделаю по-своему.
Я говорила на ее языке, говоря ей то, что она хотела услышать: что я была как она, что мы были похожи, что я понимала, что это связано со злостью, контролем и властью решать, кто умрет, а кто выживет. Медленно, Локк опустила пистолет, но не убрала его. Я сократила расстояние между нами, гадая, смогу ли я ударить ее ножом, прежде чем она выстрелит.
Она была сильнее меня. Она была натренирована. Она была убийцей.
Оттягивая время, я села на колени рядом с Женевьев. Я наклонилась, поднеся губы к ее уху, позволяя моему лицу принять такое же безумное выражение, как и у Локк. Затем, сделав голос настолько низким, чтобы его могла услышать только Женевьев, я прошептала ей:
- Я не сделаю тебе больно. Я вытащу тебя отсюда.
Женевьев взглянула вверх, ее тело все еще было скрючено на полу. Она вскочила и схватила меня за воротник рубашки.
- Убей меня, - умоляла она, ее голос был хриплым, а губы потрескались. - Убей ты меня, прежде чем она сделает это.
Я сидела с ней, застыв, и Локк не медлила. Только что она смотрела на меня как учитель, наблюдающий за своим лучшим учеником, а теперь как злое, дикое животное. Она набросилась на Женевьев, переворачивая девочку на спину, толкая ее на пол, обхватив руками шею.
- Ты, не смей прикасаться к Кэсси, - сказала она, переходя на крик, ее лицо прямо напротив Женевьев, и девушке некуда отвернуться. - У тебя. Нет. Права. Решать.
Мой разум начал действовать. Я должна стащить ее с Женевьев. Я должна остановить ее. Я должна…
В одно мгновение Локк была на Женевьев, а в следующее она вырвала нож из моих рук.
- Ты не можешь сделать это, - выкрикнула она. - Ты ничего не можешь сделать правильно.
Женевьев открыла рот. Локк ударила ее ножом в бок. Я обещала защитить Женевьев, а теперь…
Теперь была только кровь.
Глава 37
Локк встала. Она пнула тело Женевьев, как будто девушка уже была мертва, даже, несмотря на скулящие и тихие звуки, которые говорили мне, что она еще жива.
Забытый пистолет Локк был на полу, но то, как она держала нож, пока шла на меня, сказало мне, что я не в большей безопасности, чем была минуту назад.
Она собиралась ударить меня.
Она собиралась порезать меня.
Она собиралась убить меня.
- Ты лгунья, - сказала она. - Ты не можешь сделать этого. Ты вообще хотела этого? А?
Теперь она кричала. Я сделала шаг назад. Я раскрыла рот, чтобы сказать ей то, что она хочет услышать, сказать, что я хотела этого, потянуть время, но она даже не дала мне шанса. Смотря на меня поверх лезвия, она сделала еще шаг ко мне.
- Предполагалось, что ты убьешь ее, - сказала она. - Я привела ее для тебя.
- Мне жаль…
- Сожаления тут не помогут! Лорелай тоже было жаль. Ей было жаль, но ей надо было уйти, и она оставила меня там одну, - голос Локк дрогнул, но ярость все еще была слышна в каждом слове. - Ты должна была убить девчонку. Это все для нас, Кэсси. Ты. И я. Но ты ушла!
Она говорила уже не со мной. Она видела не меня, когда ее большие глаза встретились с моими. Лезвие в ее руке сверкало. Кровь капала на пол. У меня есть две секунды, может три.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я ушла? - спросила я, надеясь, что мои слова прорвутся сквозь туман в ее голове, вернут ее сюда. - Откуда ушла?
Локк остановилась. Она колебалась. Она посмотрела на меня. Она увидела меня. Она взяла себя в руки, и ее голосом, все еще полным яда, она продолжила.
- Лорелай ушла. Ей было восемнадцать, а мне двенадцать. Она должна была защищать меня. Она должна была следить за мной. В ночь, когда папочка ушел, а монстр вышел чтобы поиграть, она разозлила его. Она намеренно разозлила его, поэтому он ударил ее вместо меня. Она сказала, что не позволит ничему случиться со мной. - Локк остановилась. - Она солгала.
Мы знали, что Н. О. зациклен на моей маме. Мы только не знали почему.
- Она была моей сестрой, и она оставила меня там. Она знала, каким он стал, когда мамочка ушла. Она знала, что он сделает со мной, если она уйдет, но все равно сделала это. Из-за тебя. Потому что папочка был прав, и Лорелай была маленькой шлюшкой. Она делала плохие вещи, и когда я выяснила, что она беременна от этого парня…
Локк вся погрузилась в воспоминания. Я взглянула на пистолет на полу, гадая, успею ли я схватить его вовремя.
- Я думала, что папочка убьет ее, когда узнает об этом. Я не должна была знать, но выяснила это, и он тоже, и он даже не злился! Он не перерезал ей глотку, он не срезал ее милое личико, чтобы парни больше не хотели ее. Она была беременна, и он был счастлив. А затем она ушла. Посреди ночи. Она разбудила меня, поцеловала, и сказала, что уходит. Она сказала, что никогда не вернется, что не вырастит ребенка в этом доме, что наш папочка никогда не притронется к тебе. - Пальцы Локк - пальцы моей тети - крепче сжали рукоять лезвия. Ее рука тряслась. - Я умоляла ее взять меня с собой, но она сказала, что не может. Что он пойдет за нами. Что у нее нет права забрать меня. Что это будет слишком сложно. Она оставила меня посреди этой гнили, и когда она ушла, единственной, кого можно было наказать, стала я.
Не делай ничего такого, о чем я заставлю тебя пожалеть.
Ты только навредишь себе.
Я не позволю тебе хныкать на полу как те жалкие шлюшки.
Моя мама никогда не рассказывала о своей семье. Она никогда не упоминала жестокого отца или ушедшую мать. Она никогда не упоминала младшую сестру, но теперь я могла увидеть их семью целиком: синяки, страдания, террор, папочку-монстра, младшую сестру, которую она не могла спасти, и ребенка, которого могла.
- Когда люди спрашивают меня, почему я делаю то, что делаю, - сказала женщина, которая была той младшей сестрой, - я отвечаю им, что пошла в ФБР, потому что тот, кого я любила, был убит. В конце концов, я выбралась из этого дома. Я пошла в колледж, и годами искала мою старшую сестру. Сначала я просто хотела найти ее. Я просто хотела быть с ней - и с тобой. Если бы она взяла меня вместе с тобой, я могла бы помочь! Ты бы полюбила меня. Я бы полюбила тебя, - голос Локк смягчился, и я поняла, что это был сценарий, проигрывающийся в ее голове, разыгрывающийся в этой дыре. Она думала о моей маме, и она думала обо мне, даже когда еще не встретила, до того, как узнала мое имя.
- Она не должна была оставлять тебя там, - осмелилась я произнести слова, потому что они казались правдивыми. Локк была просто ребенком, когда моя мама ушла, и она даже никогда не оглядывалась. Она вырастила меня в разъездах, перебираясь из одного города в другой, не позволяя выяснить, что у нее была семья, также как она никогда не упоминала моего отца.
Всю мою жизнь она бежала от чего-то, и я даже не знала этого.
- Она не должна была оставлять меня там, - повторила Локк. - В конце концов, я перестала мечтать о том, чтобы найти ее и снова стать семьей, и начала мечтать о том, чтобы найти ее и сделать ей больно, также как папа делал больно мне. Заставить ее заплатить за то, что бросила меня. Срезать ее лицо, пока никто не будет думать, что она красивая, пока лишь не будет достаточно одного взгляда на нее, чтобы заставить тебя кричать.
Гардеробная. Кровь. Запах…
- К тому времени, когда я нашла ее - и нашла тебя - было слишком поздно. Она уже была мертва. Она умерла, и это было нечестно. Я должна была убить ее. Я должна была.
Моя тетя не убила маму - потому что кто-то опередил ее.
- Когда выяснилось, что она умерла, и ты исчезла, когда я выяснила, что тебя отправили жить с семьей твоего отца - я тоже была твоей семьей! Я подумывала о том, чтобы забрать тебя. Я даже поехала в Колорадо, но когда прибыла туда, возле моего мотеля была проститутка. Она была дешевой, глупой, грязной, и ее волосы были именно того рыжего оттенка. Я убила ее, и сказала: "Тебе нравится это, Лори?". Я резала ее, пока не смогла представить лицо Лорелай, и Боже, это было великолепно, - она остановилась. - Знаешь, это было приятно. В первый раз. И всегда. И после первого раза тебе всегда нужно больше.
- Вот почему ты устроилась в ФБР? - спросила я. - Много путешествий, легкий доступ, идеальное прикрытие?
Локк сделала шаг вперед. Каждый мускул в ее теле был напряжен. На мгновение я подумала, что она снова ударит меня - снова и снова.
- Нет, - сказала она. - Не поэтому.
Когда люди спрашивают меня, почему я делаю то, что делаю, я отвечаю им, что пошла в ФБР, потому что тот, кого я любила, был убит.
Слова Локк дошли до меня, и я поняла, что она говорила правду.
- Ты устроилась в ФБР, потому что хотела найти убийцу моей мамы.
Не потому что она была расстроена из-за смерти моей матери. А потому что хотела быть тем, кто убил ее.
- Я сменила имя. Училась. Планировала. Я проходила тесты. Даже когда я начала работать с Бриггсом, и он пригласил меня в программу Естественных, никто на самом деле не видел меня. Они видели лишь то, что я показывала им. Лиа никогда не ловила меня на лжи. Майкл никогда не видел настоящих эмоций. И Дин - я была ему как семья.
Услышав имя Дина, мои глаза метнулись к его телу. Он все еще не шевелился - но Майкл да. Его глаза были открыты. Он истекал кровью. Он не мог идти, он даже не мог ползти, но медленно подвигался по полу к своему пистолету.
Локк проследила за моим взглядом, но я остановила ее.
- Это не то же самое, - сказала я, мой голос ровный и спокойный.
- Что? - сказала Локк - нет, на самом деле это не ее имя, если она была сестрой моей мамы.
У меня было меньше секунды, чтобы придумать ответ, но выросшая дочь женщины, которая потратила всю жизнь, притворяясь психологом, не только научила меня наблюдению. К лучшему или худшему, я научилась играть, поэтому я сказала единственную вещь, которая я думала, задержит внимание Лэйси Хоббс на мне.
- Ты пыталась реконструировать убийство моей мамы, но ты сделала это неправильно. То, что ты делала с теми женщинами не то же самое, что я сделала с моей мамой.
Женщина напротив меня хотела убить мою маму, но она также отчаянно хотела, чтобы ее приняли. Она хотела быть частью семьи, и она привела меня сюда с извращенной надеждой, что я могу быть ей семьей. Она наслаждалась тем, что она мой наставник. Она хотела, чтобы я была как она.
Теперь моим делом было убедить ее в том, что я именно такая.
- Моя мама не защищала тебя, - сказала я, копируя ярость, отчаяние и боль, которые я видела в ее лице. - Она также не защищала меня. У нее были мужчины. Но она не любила их. Она не оставалась с ними. Она не говорила ни слова, когда они переводили внимание на меня. Она была слабой. Она была шлюхой. Она делала мне больно.
Лиа поняла бы, что я лгу, но женщина напротив меня не Лиа. Я улыбнулась, позволяя улыбке медленно расползтись на моем лице, не отводя глаз от тети, даже на секунду не глядя на Майкла.
- Поэтому я сделала ей больно.
Моя тетя уставилась на меня, ее лицо все еще было полно неверия, но ее глаза вспыхнули надеждой.
- Она подготавливалась. Красила губы помадой. Притворялась такой идеальной и особенной, как будто она не была монстром. Я произнесла ее имя. Она обернулась, и я подняла нож. Я ударила ее в живот. Она произнесла мое имя. Просто "Кэсси". Поэтому я ударила ее снова. И снова. Она боролась. Она пиналась и кричала, но на этот раз власть была у меня. Я была той, кто делает больно, а ей причиняли боль. Она упала лицом вниз. Я перевернула ее, чтобы увидеть ее лицо. Я не обвела ножом контур ее лица. Я не срезала ее лицо. Я провела пальцами по ране. Я заставила ее кричать. А затем обмазала ее губы кровью.
Локк - точнее Хоббс - Лэйси попалась. На секунду я подумала, что она поверит мне. Она опустила руку, в которой держала нож. Другую засунула в карман. Она вытащила что-то, но я не могла увидеть что именно.
Она провела пальцами по этой вещи, осторожно, заботливо, а затем сжала пальцы в кулак.
- Отличное представление, - сказала она. - Но я тоже профайлер. Я занимаюсь этим дольше тебя, Кэсси, и твою маму убила не двенадцатилетняя девочка. Ты не убийца. У тебя нет к этому способностей. Она подняла нож и двинулась вперед, ее взгляд наполнился еще чем-то.
Жаждой крови.
- Ты не сможешь сбежать, - сказала я. - Они узнают, что это ты. Они поймают тебя…
- Нет, - поправила Локк. - Я поймаю Дина. Ты позвонила мне с его телефона. Я волновалась, но когда позвонила в дом, тебя там уже не было. Подняли тревогу. Они выяснили, что Дин тоже пропал, и что пистолет Бриггса украли. Я проследила за тобой. Здесь я нашла Дина с Женевьев. Он застрелил Майкла. Он зарезал тебя. Я смелый агент, который остановил его, который выяснил, что убийства в Вашингтоне дело рук подражателя, я раскрою это дело с успехом, объединив с другими убийствами. Я опоздала и не спасла тебя, но смогла убить Дина до того как он меня. Каков отец, таков и сын. Ты действительно думала, что обыграешь меня? - спросила она. - Ты думала, что сможешь одурачить меня?
Позади нее Майкл взял в руку пистолет. Он перевернулся на бок. Прицелился.
- Я и не ожидала, что ты поверишь мне, - сказала я. - Или позволишь мне жить. Мне нужно было, чтобы ты слушала.
Она посмотрела мне в глаза. Ее зрачки расширились. Прозвенел выстрел. Затем второй, третий, четвертый, пятый. И моя тетя Лэйси упала на пол, ее тело приземлилось рядом с Женевьев.
Она мертва.