Шейн Кримсон всю жизнь провел в маленьком техасском городке, а его единственным сокровищем был лохматый пес неопределенной породы. И этот парень в один миг становится миллионером! Почти в тот же миг Вивиана Олшот, истинная принцесса Большого Города, избалованная красавица, не знавшая нужды, оказывается без цента в кармане. И принцесса за деньги берется обучить Ковбоя светскому поведению. А он, в свою очередь, дает ей бесценные уроки человечности…
Элли Крамер
Уроки любви
Пролог
– Алло! Миссис Ол?
– Разумеется, это я, Колин! Не тратьте время. Я, кажется, велела не тревожить меня в круизе?
– Видите ли, у нас проблемы…
– У вас проблемы – вы и решайте. У меня проблем нет.
– Марго, послушайте…
– Хорошо. У вас голос, как у дохлой макрели. Что случилось? Акции? Депозиты? Президент США заболел ветрянкой?
– Хуже.
– Ага, понятно. Вивиана уже знает?
– Еще нет, но будет знать примерно через час.
– Отлично. Будьте твердым. Вы скаутом были?
– Мадам, мне не составляет труда ставить на место сенаторов и магнатов, но ваша внучка…
– Сочувствую вам, мой дорогой. Что делать. Во времена моей юности поверенные ходили с револьверами. У вас опасная профессия.
– Я готовился, но, боюсь, мои доводы покажутся ей…
– Знаешь что, Колин. Не надо никаких объяснений. Просто скажи ей одно слово.
– Какое, мэм?
– Илси.
– Илси?
– Илси.
– И… что, это должно…
– Колин, дорогой, у вас за плечами Итон, Оксфорд, Гарвард и двадцать пять лет работы на "Олшот Ойл Индастри". Только вы один не икали при виде моего мужа. Только вам я доверяю безоговорочно. Вы не знаете, кто такая Илси?
– Знаю, мэм.
– Ну, так проведите причинно-следственные связи. Все. Заканчиваю разговор. Ко мне идет маникюрша. Будет плохо – вызывайте кавалерию. Сошлитесь на меня. Целую.
– Да, мэм. Всего доброго, мэм. Приятного отдыха, мэм.
За три месяца до этого. Штат Техас. Захолустный городишко.
Именно здесь и началась сказка. Что-то вроде Золушки и Короля Дроздоборода вместе взятых. Только нашей Золушке уже двадцать девять лет. У нее серые глаза, буйные соломенные кудри, косая сажень в плечах и могучие руки, которыми можно дробить камни. Золушку зовут Шейн Кримсон.
Вообще-то родители назвали его Закариа Шейнас Кримсон, но его бабушка уверяла всех, что это претенциозно. Почти никто в городке не знал, что значит это слово, а бабка Кримсон пользовалась заслуженным уважением, поэтому Закариа Шейнас быстро превратился в Шейна, и страсти улеглись. Он рос добродушным и в меру шкодливым мальчишкой, летом помогал бабке на ферме, осенью и зимой ходил в школу, весной эту школу прогуливал, а в пятнадцать лет и вовсе бросил, потому что остался совсем один на всем белом свете. Шейна наверняка отправили бы в какой-нибудь приют, но в маленьких городах на федеральный закон люди смотрят несколько иначе, нежели в больших. Короче, Шейн получил работу на бензоколонке, твердый заработок и уважение соседей.
Тринадцать лет он работал на своей бензоколонке и ни разу об этом не пожалел. По воскресеньям он ходил в кино с девчонками, по субботам иногда позволял себе кружечку пива в местном баре. На День Всех Святых смотрел карнавальное шествие, на День благодарения навещал могилы матери и бабки.
Жизнь Шейна могла бы показаться скучной и нудной, какой она наверняка и была, но сам молодой человек никогда в жизни так не думал. Он любил свою работу и свой город, дружил с соседями, охотно и дружелюбно болтал с приезжими, вернее, с ПРОезжими, а, кроме того, у него была тайная страсть. Шейн Кримсон был азартным игроком.
Каждую пятницу он покупал один-единственный лотерейный билет и заполнял его, высунув от усердия кончик языка. Рано утром в субботу относил его на почту. В понедельник читал таблицу выигрышей.
Это оставалось неизменным в течение многих лет. Строго говоря, первый билет ему купила бабка, на десятилетие. Именно тогда день рождения пришелся на пятницу, так и повелось.
У Шейна была своя система, хотя он никому о ней не рассказывал. Все числа имели тайный смысл, ведомый одному лишь Шейну, и он возлагал на них большие надежды.
28 – столько щенков принесла за свою жизнь любимая собака Шейна, громадная, лохматая и бестолковая Сандра. 92 – столько было бабке Кримсон, когда она оставила своего внука в полном одиночестве на этой грешной земле. 45 – калибр кольта, доставшегося от деда, которого Шейн никогда не видел. Кольт не стрелял, но в остальном был очень хорош. 1 – в честь той самой единственной девушки, которая однажды станет женой Шейна, потому что жениться можно и нужно только один раз в жизни. Ну а последнее число менялось каждый год. Возраст Шейна. От 10 до 28 все шло нормально, но вот на этот раз…
1
– Я к Колину.
– Но, мисс…
Взгляд, которым Вивиана Олшот наградила несчастную секретаршу, мог заморозить Тихий океан. Достигалось это ежедневными упражнениями. Секретарша пискнула и опустилась на свое место, неожиданно ощутив слабость в коленях. Вивиана хмыкнула. Увольнять девицу не стоило, но попугать…
В самом деле, секретарша была не так уж виновата. Мало кто мог бы узнать блистательную Вивиану Олшот в разъяренной девчонке, ворвавшейся в сверкающую приемную Колина Фаррелла. Футболка и джинсовые шорты, кроссовки на босу ногу, пыльные разводы на щеках и ни грамма косметики. Результат автопробега по трассе. Автостопом. АВТОСТОПОМ!
За это ответят. Те, кому следует. А следует это именно Колину Фарреллу, потому что он управляющий, поверенный и еще Бог знает кто в империи Олшот.
Несравненная Вивиана, в свою очередь, являлась единственной наследницей империи Олшот.
– Я предупрежу мистера Фаррелла…
– Не надо. Я хочу сделать ему сюрприз. Ох, как я хочу сделать ему сюрприз!
Дверь распахнулась, стукнувшись об стол секретарши, та опять пискнула и подпрыгнула. Вивиана ворвалась в кабинет – метр шестьдесят пять ярости, золотистый хвост спутанных волос, сапфировые лазеры вместо глаз. Но Колин Фаррелл был невозмутим. Он приподнялся с места, ласково кивнул, указал на кресло – и при этом продолжал разговаривать по телефону. Вивиана заставила себя досчитать до десяти, потом вытянула из сумочки пачку сигарет и демонстративно закурила. Фаррелл не переносил табачного дыма.
Отвратительный поверенный ласково подвинул ей стерильную пепельницу и распрощался, наконец, со своим невидимым собеседником.
– Ви, дорогая, какая радость. Я бы даже сказал, неожиданная радость.
– Какого дьявола все это значит?
– Прости, я не совсем понимаю.
Вивиана смяла сигарету в пепельнице, воображая, что душит Колина Фаррелла. Она могла почти все, но этот человек был ей не по зубам. Колин Фаррелл в течение четверти века был доверенным лицом Монтегю Олшота, нефтяного короля, вел все финансовые дела семьи, а самое главное – был другом бабушки. Бабушки Марго, хотя Вивиана считала, что ей больше подошло бы имя Скарлетт 0'Хара. Когда дед умер, Марго взяла бразды правления в свои руки, да так крепко, что никто и не заметил разницы. Кое-кто даже считал, что Монти Олшот был мягче.
Да, мистер Фаррелл был Вивиане не по зубам, и от этого хорошенькая фурия злилась еще больше.
– Удовлетворю твое любопытство. Постарайся вникнуть во все сразу, потому что у меня через полчаса обед с Дикси Сеймур в "Мажестик".
– Ви, дорогая, я буду счастлив помочь, если ты мне скажешь, в чем дело, и перестанешь терзать филодендрон.
Вивиана мрачно посмотрела на ощипанный цветок, который она нервно обрывала последние полторы минуты, и сцепила руки на коленке.
– Я тебе скажу. Меня остановила полиция.
– Это бывает.
– Мне выписали штраф.
– И это тоже случается.
– Я поехала к ближайшему банкомату, а он сожрал мою карту.
– Ви, пока ничего сверхъестественного.
– О да. Когда карту у банкомата отобрали, выяснилось, что на ней нет ни гроша.
Колин по-прежнему не выказывал ни малейшего удивления.
– Я, разумеется, решила, что произошел сбой в системе, позвонила в банк и попросила подтвердить мою платежеспособность.
– Ну и?
– А они мне сообщили, что на счету у меня ноль. Ничего! Пусто! Зеро! Понимаешь теперь?
– Ви, дорогая, с высоты своего возраста могу тебе сказать почти как царь Соломон: и это бывает.
– Черта с два! Этого не может быть!
– Вивиана, ты противоречишь здравому смыслу. Во-первых, это бывало уже неоднократно.
– Нет, не бывало!
– Бывало, просто ты не обращала на это внимания. Твоя бабушка пополняла счет, только и всего. Зачем думать о том, о чем думать не стоит, верно?
Вивиана решила проигнорировать иронию, звучавшую в голосе Колина.
– Хорошо, может, пару раз такое и случалось…
– Если быть точными, семь раз. Последний – полгода назад. Ты тогда купила серебряный "феррари"…
– …Но это все равно здесь ни при чем. Со времени последнего начисления на мой депозит прошло две недели, не больше, а денег нет! Более того, этот придурок в банке забрал мои кредитные карточки! Что он себе позволяет, ничтожество! Да я на туфли потратила в прошлом году больше, чем он зарабатывает в своем вонючем банке…
– Во-первых, это ТВОЙ вонючий банк. Во-вторых, сядь. Сядь, Вивиана! Нам надо поговорить.
Вскочившая было Вивиана ошеломленно опустилась в кресло. Колин Фаррелл знал ее с младенческих лет, с его дочерьми она играла, когда была маленькой, но никогда, никогда в жизни он не разговаривал с ней в таком тоне. С ней вообще никто в таком тоне не разговаривал.
– Я села. Я спокойна. Я прошу прощения за несдержанность. Теперь объясните мне, мистер Фаррелл, что себе позволяет МОЙ банк. И некоторые его сотрудники.
– Боюсь, Вивиана, они просто добросовестно работают.
– Что?
– Да. И выполняют данные им распоряжения.
– Чьи распоряжения?
– Распоряжения Марго. Твоей бабушки.
Вивиана откинулась на спинку кресла.
– Ты хочешь сказать, что Марго приказала клерку отобрать у меня карточки?
– Боюсь, что да. Кроме того, прошло не две недели. Двенадцать недель, Вивиана. Счет действительно пуст.
– Три месяца, надо же… Как это я упустила… Ничего. Бабушка всегда решала эти проблемы. Я просто позвоню ей и…
– Боюсь, это невозможно. Ее нет в стране.
– Как это?
Колин взглянул на наследницу миллионов с легкой иронией.
– В данный момент она на яхте, яхта в море, море Эгейское, это Греция. Меня она уполномочила передать тебе, что сможет связаться с тобой не раньше, чем через три месяца.
– Через… три месяца? Я не понимаю.
– Ви, прости мне менторский тон, но ведь твоя бабушка наверняка предупреждала тебя, что ты слишком много тратишь.
– Я никогда не клянчила, если ты об этом. Она просто предлагала мне деньги до того, как они кончались.
– Ну а теперь перестала это делать, только и всего.
– Только и всего? И что теперь делать мне? Как это все называется?
– Сказать тебе? Пожалуйста. У тебя нет денег. Ты неплатежеспособна.
Вивиана рассмеялась самым противным своим смехом, потому что иначе расплакалась бы.
– Шутишь, Колин. Ценю хорошую шутку, но дело серьезное. Что же мне делать?
– Давай найдем выход.
Теперь он говорил с ней почти отеческим тоном, и это бесило еще сильнее.
Ну да, да, она тратила деньги, не думая о суммах. Она так привыкла, черт возьми. Вот уж чего в их семье всегда было навалом, так это денег. "Феррари" ерунда, гроши, вот ее новая квартира в пентхаусе, это да, это действительно дорого. Но если машина была просто игрушкой, то к своему дому Вивиана относилась очень серьезно. Она продумала до мелочей каждую деталь обстановки, она сама покупала занавески и коврики, салфетки и вазы для цветов… Это был ее настоящий дом, место, где она чувствовала себя в безопасности.
Она ни разу в жизни не чувствовала себя в безопасности, когда росла. Дом бабушки и дедушки был похож на дворец, по нему легкими тенями скользили чопорные горничные в униформе, и каждая вещь стояла на своем определенном месте, потому что так велели дизайнеры. По саду было страшно гулять – таким ровным и чистым он был. Ни холмика, ни соринки на песчаной дорожке. Такое ощущение, что даже фонтан журчал с вполне определенной громкостью.
В том доме было красиво, как в музее, и точно так же нельзя было ничего трогать.
Вивиана сглотнула тяжелый комок в горле.
– Я… должна продать дом?
– Нет.
– Но у меня же нет денег!
– Через три месяца они у тебя будут. Твой собственный депозит и твои собственные начисления.
– В сентябре?
– Точно.
– А сейчас июнь.
– Правильно.
– А больше она ничего не говорила? Слова прощания перед уходом в далекий морской поход? Напутствие непутевой внучке?
– Она сказала, что тебе вполне под силу решить все свои проблемы. Что ты из сильной семьи, что твои предки…
– Все. Достаточно. Дальше я знаю.
Вивиана испытывала сильнейшее желание завизжать и что-нибудь разбить. Семейные предания она знала наизусть. Дедушка Монти начинал во времена сухого закона, причем приехал в город с полусотней долларов в кармане. Через год у него уже было несколько тысяч, а в конце жизни его состояние оценивалось в полмиллиарда. Бабушка Марго не отставала от своего супруга. Выпускница католической школы, сбежавшая в актрисы, – для того времени это было более чем смело. Нечто вроде ухода в море с корсарами.
– Колин, скажи мне только одно. Марго меня ненавидит, да?
– Ты прекрасно знаешь, что она тебя любит.
– Тогда что?! Она хочет меня проучить?
– Думаю, дело не в этом.
– Старческое слабоумие? Склероз?
Колин Фаррелл посмотрел на наследницу миллионов с искренним негодованием. Сама мысль о слабоумии Марго Олшот была кощунством, по крайней мере, для ее верного друга и поверенного.
– Как тебе такое в голову пришло! Марго прекрасная женщина, и я не знаю более светлого ума!
– Сдаюсь. Видимо, разгадка совсем уж проста. Просто из чистой вредности ей захотелось превратить жизнь единственной внучки в кошмар.
– Она на самом деле велела сказать тебе только одно слово.
– Какое?
– Илси.
Вивиана мрачно смотрела на Фаррелла. Какое отношение ко всему этому имеет ее мать? Ее воистину непутевая, давно потерянная мамаша Илси Бекинсейл?
Война невестки со свекровью началась еще у алтаря, с переменным успехом проходила в течение двадцати лет и слегка заглохла в последние пять с небольшим лет. Последний скандал произошел пятнадцать лет назад, когда умер отец Вивианы. Умер после тяжелой и трудной болезни, приковавшей его к постели, но, к несчастью, сохранившей ему ясный рассудок до последней минуты.
Илси ни в чем не нуждалась и ни в чем себе не отказывала, жила на полную катушку, разъезжала по европейским курортам, а за ней тянулся шлейф сомнительных связей и компрометирующих знакомств. "Веселая вдова" гордилась этим своим прозвищем и плевать хотела на ярость свекрови. Она вообще на все плевать хотела, Илси Бекинсейл, в замужестве Олшот.
Беременность в свое время стала для нее неприятной неожиданностью. Илси с трудом дождалась родов, после чего вздохнула свободно, переложив бремя материнства на платных нянь, мужа и свекровь. Когда Вивиана стала достаточно взрослой, чтобы хоть что-то соображать – то есть достигла пятилетнего возраста, – она попыталась вернуть мать. В ход шли трогательные и бесхитростные письма, рисунки, мольбы по телефону, однако Илси отшучивалась и присылала дочке шикарных кукол.
Если Вивиана хотела сказку на ночь, ей достаточно было приказать, и нянька рассказывала. Нянька убирала игрушки и отправляла одежду в стирку. Нянька привозила из бутиков красивые платья. Целый штат прислуги выполнял все прихоти маленькой, озлобленной девочки, и Вивиана с детства привыкла к тому, что может купить все на свете. В бешенство ее приводила только мысль, что единственная вещь, которую она никогда и ни за какие деньги не получит, это любовь ее матери.
– Колин, это шутка? Илси сроду никому не помогала. Неужели она захочет дать мне денег?
– Не в этом дело. Полагаю, Марго хотела сказать, что жизнь Илси должна послужить тебе своего рода уроком.
– Да, только вот у Илси никаких проблем с наличными нет. Что же мне делать… Ага, знаю. Надо что-нибудь продать! Продам свой "мерседес", куплю что-нибудь дешевенькое…
– Ты не сможешь.
– Почему это?
– Марго наложила арест на твои счета, на все твои финансы. Строго говоря, машины, драгоценности и прочее являются собственностью Марго, а вовсе не твоими. О недвижимости и ценных бумагах мы даже не говорим. Это не обсуждается.
– То есть я должна помереть с голоду, обвешавшись бриллиантами?
– Ну, до голодной смерти тебе далеко, а что до денег… Ви, тебе никогда не приходило в голову, что их можно заработать?
Вивиана задумчиво крутила в пальчиках лист филодендрона.
Как ее звали, ту серую мышку, которая училась с ней в колледже? Милли? Санни? Полли? Она одевалась в секонд-хенде, ездила на раздолбанном велосипеде и подрабатывала официанткой. Их орбиты никогда в жизни не пересекались – блестящая Вивиана Олшот, за которой приезжал шофер и которая носила норковые шубки, на каждый день новый фасончик, просто не обращала внимания на бесцветную и скучную, как зубная боль, зубрилку.
Разговорились они случайно, в библиотеке. Выяснилось, что Миллисент – точно, Миллисент Тукборо! – приехала из какого-то захолустья. Мать ее была уборщицей, отец водителем, а обучение в колледже оплатили жители ее родного городка, собрав деньги по благотворительной подписке. Миллисент собиралась учиться на доктора, чтобы потом уехать обратно в свой город и работать для тех, кто так помог ей в жизни.
Да, а ведь эта серая мышка вряд ли пропала. Она была вполне самостоятельна в семнадцать лет, наверняка и сейчас у нее все в порядке.
Колин, с тревогой наблюдавший за хмурой Вивианой, откашлялся и подал голос.
– Ви, я хочу уточнить. Ни взаймы, ни в кредит ты денег не получишь,
– Я поняла.
– Но ты можешь их заработать.
– Как, по-твоему?
– У тебя высшее образование.
– Ага. История искусств. Очень практично. Самая необходимая специальность в мире.
– Ну, чему-то ты научилась за четыре года…
– Да. Я хорошо разбираюсь в греческой мифологии. Может, попроситься к Марго в экскурсоводы? Брось, Колин. Ничего я не умею. Только тратить деньги и весело проводить время.
В голосе девушки прозвучало такое отчаяние, что сердце Колина Фаррелла не выдержало.
– Ви, Марго убьет меня, если узнает, но… на ланч с Дикси хватит.
Она машинально взяла деньги и вышла, вяло кивнув Колину на прощание.
Восемьдесят долларов. Пара обедов в "Мажестик". Заправить машину. Сеанс массажа. Маникюр. Пузырек любимых духов.
Нет, дорогая. Тебе предстоит прожить на восемьдесят долларов три месяца, потому что ни на одну работу тебя не возьмут!