Паром оказался вовсе не паромом, а современным комфортабельным теплоходом, в трюм которого загнали "ланчию" и остальные машины. Кэти и Брюс расположились на палубе и смотрели, как клонится к закату краснеющее солнце. Сицилия вставала перед ними, словно старинная крепость, поднявшаяся из глубин моря. Кэти неожиданно поежилась. Брюс ехал к старой знакомой в гости, а вот она сама... иначе как станом врага виллу леди Пилбем не назовешь. Хотелось бы также знать, что вкладывает Брюс в понятие "интересная женщина". Небось выяснится, что у этой самой Пруденс фигура манекенщицы и лицо кинозвезды. Впрочем, они сейчас все ненатуральные, фарфорово-силиконовые...
Брюс пошел за минеральной водой, а Кэти украдкой вытащила из кармана Сигурда. Хотей и Мартышка вместе с браслетом покоились на дне сумки в маленьком багажнике "ланчии", но Сигурда она взяла с собой. На злобной маленькой мордашке явственно читался ехидный вопрос:
"А тебе какое дело, как выглядит эта его леди?"
- Ну просто интересно...
"Как же! Втюрилась и кусаешь локти. Больше всего на свете мечтаешь оказаться с ним в одной постели - а строишь из себя корпоративно-этическую психопатку".
- А как же Синтия?
"Ты - не Синтия. Ты - Кэтрин Спэрроу. У тебя своя судьба. Хорошая или плохая - но своя".
- Я не хочу страдать.
"А ты не страдай. Ты прими решение и получи от этого удовольствие. Всегда лучше сожалеть о сделанном, чем о том, что так и не решился сделать".
- Больно ты умный!
"Поумнее некоторых".
- Сам дурак!
- Спэрроу! Ты разговариваешь сама с собой - или очами души своей видишь меня и полемизируешь?
- Сама с собой. Брюс, ты так и не сказал мне, как себя вести.
- Честно говоря, как хочешь. Я бы рекомендовал сухой, официальный стиль, гладкий пучок, очки и ноутбук наперевес, но ты же все равно не удержишься. Стукнешь им кого-нибудь... Шучу, не сердись. Расслабься, Котенок. Мы едем на красивую виллу, получи от этого удовольствие. Там наверняка собралось человек пять-шесть гостей, но вовсе не все они снобы и аристократы, может, подружишься с кем-нибудь.
- Это секретарша-то?
- Ты моя секретарша. Для кое-кого этот титул покруче графского. Да, и учти: моих друзей там нет. Будут расспрашивать о бизнесе и моих планах - притворись дурочкой.
- Ладно. Брюс, а она не посмотрит на меня как на мокрицу?
- Пруденс? Обязательно посмотрит. Но ты не робей, потому что, несмотря на все кривые взгляды, бурным и безудержным сексом я хочу заняться именно с тобой, а не с ней и не с кем-то еще. Выше нос, Спэрроу! Мы причаливаем.
Дорога до виллы заняла каких-то полчаса, правда последний отрезок пути пришлось проделать по довольно узкой проселочной дороге, впрочем, хорошо заасфальтированной. Дорога вилась между оливковых деревьев, потом миновала виноградники - и взгляду Кэти открылась вилла "Чинкве белле фьоре".Она была расположена на склоне холма, и из ее окон должен был открываться великолепный вид на гавань Мессины и открытое море. Сам дом выглядел солидно и мощно, был построен из камня, и кладка наверняка насчитывала не одну сотню лет.
"Ланчиа" медленно въехала в громадные кованые ворота с цветочным орнаментом и покатила по усыпанной гравием дорожке. Идеальный английский газон пестрел небольшими цветочными клумбами и куртинами, тут и там виднелись каменные и мраморные скульптуры - и если при виде небольшой мраморной нимфы, выглядывающей из кустов жасмина, Кэти восторженно ахнула, то бесформенное нагромождение грубо обтесанных камней, смутно напоминающее женскую фигуру и торчащее прямо посреди очаровательной лужайки, заставило ее скривиться и недоуменно приподнять брови. Брюс объяснил:
- Пру обожает современное искусство. Между нами говоря, я не думаю, что она что-то в нем понимает, но... то, на что ты сейчас смотришь с такой брезгливостью, стоит бешеных денег. Называется "Апофеоз женственности".
- Да? Интересные понятия у твоей Пру о женственности. Боюсь даже представить, насколько она интересная женщина.
Дорожка закончилась в небольшом внутреннем дворике возле изящного фонтана. Брюс вышел из машины, потянулся. Со стороны дома появился величавый и дородный дворецкий, при виде которого Кэти оробела и спряталась за спину Брюса. Дворецкий приблизился и произнес хорошо поставленным басом:
- Добро пожаловать, мистер Блэквуд. Леди Пилбем сейчас совершает вечерний моцион... вот и она.
Кэти обернулась на стук копыт. Громадный гнедой жеребец негромко всхрапывал, роняя клочья пены. На спине красивого животного сидела женщина. При виде Брюса она ловко соскочила с седла и возопила:
- Брюси! Мой золотой мальчик! Как я рада тебя видеть, дорогой!
Леди Пруденс Пилбем была высокой, худощавой, очень загорелой женщиной со спортивной фигурой. На загорелом лице сверкали идеальные белоснежные зубы, волосы были тщательно уложены, а одета она была в истинно английском стиле - темно-синий сюртук мужского покроя и обтягивающие белые рейтузы для верховой езды, высокие сапоги и кепи. В руках она сжимала стек с изящной ручкой в форме львиной головы.
Действительно, ее трудно было назвать красавицей - но ее лицо привлекало внимание. Особенно удивительными были глаза - большие, желто-зеленые, словно у дикой кошки. Кэти даже пригляделась, не вертикальный ли у них зрачок. Нос скорее можно было назвать орлиным, губы - чересчур тонкими, и тем не менее Кэти пришлось признать: леди Пилбем была очень, очень интересной женщиной.
Брюса она расцеловала сначала в обе щеки, а потом и в губы - коротким сухим поцелуем. Кэти немедленно захотелось ее убить - но тут она заметила, что Брюс украдкой коснулся рукой губ, словно хотел их вытереть, и ей полегчало. Голос леди Пилбем многие назвали бы звучным - но Кэти склонялась к определению "пронзительный".
- Малыш, ты чудно выглядишь. Жизнь на Востоке явно идет тебе на пользу.
- Ну а ты, как и всегда, цветешь, моя английская роза. Пру, позволь представить тебе: моя помощница Кэтрин Спэрроу.
- Очень приятно, леди Пилбем...
- Новая секретарша? Это с вами я разговаривала по телефону, милочка? Что ж... Надеюсь, вы хорошо присматриваете за моим противным мальчишкой. Добро пожаловать в "Чинкве белле фьоре", малыш. Мы не виделись тысячу лет, нам надо о многом поболтать.
- Пру, только умоляю - не сегодня. Я за рулем с утра.
- Бедняжка! Он устал! Мисс Спэрроу, вы можете отдыхать. О Брюси я позабочусь сама, пойдем, дорогой. Бринсдейл! Покажите мисс Спэрроу ее комнату.
С этими словами леди Пилбем подхватила Брюса Блэквуда под руку и увлекла его к парадной лестнице. Кэти осталась стоять возле машины в полном одиночестве. Дородный дворецкий слегка наклонил голову - много небрежнее, нежели перед Брюсом и леди Пилбем.
- Пойдемте, мисс. Ваша комната в левом крыле. Где ваши вещи?
- О, у меня их немного...
- Это Джемма. Она проводит вас.
Хорошенькая черноглазая девушка в скромной и строгом костюме горничной почтительно присела, но, как только Бринсдейл повернулся спиной, стремительно показала ему язык и подмигнула Кэти.
- Пойдемте, синьорина. Давайте ваш рюкзак.
- Не надо, он совсем легкий.
- Тем более! Давайте-давайте, а то этот зануда будет ругаться.
- Вы итальянка, Джемма?
- Да, местная.
- Очень хорошо говорите по-английски.
- Я училась в английской школе. Мой отец военный, мы несколько лет жили в Англии. Сейчас я учусь в университете, а на лето устроилась подработать. Платят прилично, но обстановочка - со смеху умрешь. Особенно этот пузан Бринсдейл. Такое ощущение, что его вывезли не просто из Англии, но из Англии девятнадцатого века. Про таких я только в книжке читала. Пойдемте через главный вход, заодно покажу вам дом.
Кэти с удовольствием последовала за болтушкой Джеммой.
5
Дом потрясал воображение, хотя за последний месяц Кэти уже немного привыкла к роскоши. В Сиднее ее окружала современная обстановка в стиле хай-тек, в Сингапуре - восточная роскошь, но сейчас она шла по настоящему европейскому особняку, и здесь было на что посмотреть.
Собственно, во всем чувствовались большие деньги. Нет, вкус и стиль у леди Пилбем - а скорее у ее дизайнеров - безусловно, были, но прежде всего бросалась в глаза именно роскошь. Комнаты и общие залы были оформлены в разных стилях, и Кэти больше понравились те, где стены были обиты шелковой тканью, на мраморных постаментах стояли небольшие скульптуры и бюсты, а в сверкающих стеклянных горках переливались всеми цветами радуги изящные хрустальные безделушки и посуда. Она успела заметить две неплохих картины Фрагонара, отличные экземпляры Дюрера, Ватто и Делакруа.
Другие же комнаты больше напоминали больничные палаты - белые стены, белый пол, абстрактные яркие картины и вычурные напольные вазы. Кэти не очень любила модернизм, а от белого цвета ей становилось тоскливо.
Джемма показала ей комнату Брюса - просторную, с огромной кроватью, застеленной темно-бордовым шелковым бельем. Окно было во всю стену, за ним открывался прекрасный вид, а балкон был увит диким виноградом. Кэти постаралась запомнить, где находится комната босса, - работу ведь никто не отменял, и, проходя через анфиладу комнат, она уже приняла несколько важных звонков.
Чем дальше вела ее Джемма, тем более скромной становилась обстановка, и Кэти довольно скоро поняла, что левое крыло дома предназначено для прислуги, а не для гостей.
Коридоры были узкие, на беленых известковых стенах не висело ни одной картины. Наконец Джемма распахнула перед ней дверь и немного извиняющимся тоном произнесла:
- Вот ваша комната, синьорина. Немного тесновато... да и вид так себе...
Комната была не просто маленькой, а очень маленькой. Скорее ее можно было назвать каютой. По-монастырски целомудренная узкая постель, простая белая тумбочка возле нее, стенной шкаф, забранный деревянной решеткой, маленький камин и кресло возле него. Кэти заглянула в ванную и выяснила, что там поместились только унитаз и душевая кабинка, а для того, чтобы посмотреться в зеркало, висевшее на стене, нужно было выйти из ванной в комнату.
Вид за окнами тоже не впечатлял - они выходили на хозяйственный двор и конюшни. Лошадей Кэти любила, но архитектура конюшен ни в коем случае не могла считаться интересной и незабываемой, а легкий запах конского навоза... что ж, говорят, полезно для легких.
Заметив разочарование девушки, Джемма вдруг дружески пихнула ее в бок.
- Синьорина...
- Зови меня просто Кэти, ладно? Синьорины живут... в другом крыле.
- Да и бог с ними. Зато я тебе покажу... пошли.
Джемма схватила Кэти за руку и вытащила в коридор. Пройдя его до конца, они очутились перед небольшой деревянной дверью, за которой оказалась винтовая лестница, ведущая к черному ходу из особняка. Джемма толкнула дубовую дверь - и Кэти восхищенно ахнула. Торец дома выходил прямо в сад, и буквально от порога начинались бесконечные цветущие клумбы. Кэти зажмурилась от удовольствия и засмеялась.
- Как красиво, Джемма!
- Ну! И зачем тебе все эти синьорины и шикарные апартаменты? Смотри, видишь? Эта тропинка идет через оливковую рощу и спускается к морю. Там не самый лучший пляж - многовато камней, но зато отличная бухточка и волн почти не бывает, даже в шторм. А на склоне растут дикие маки всех цветов - сейчас как раз пора цветения. Я хожу купаться на рассвете, хочешь - буду и тебя будить.
- Конечно, хочу! Джемма... а много гостей на вилле?
Девушка задумалась.
- Значит, так: семейная пара из Германии, пожилая, синьор Бюхнер и его жена. Синьор Джонсон, банкир, это три. Зельма Паттерсон - вот отвратная баба... ой! Так нельзя говорить...
- Я никому не скажу. А почему отвратная?
- Потому, что всех презирает, а саму синьору Пилбем ненавидит.
- Как?
- Ну она же ее лучшая подруга. Они вместе учились в колледже. Эта Зельма ко всем придирается, а сама грязнуля, после нее в ванной прямо болото. Так, четыре... ну вы с синьором Блэквудом - это шесть, и еще художник из Неаполя, Чезаре Бартоломео. Он ничего, все по полям бродит и бабочек рисует. Восходы, закаты, все такое... Я его видела однажды, когда купалась. Сам высокий, а спрятался за во-от таким камушком и подсматривает.
- Фу!
- Да он безобидный. Художники, они такие. Выходит, семь гостей.
- Ну не думаю, что меня к ним причислят. Скорее всего, меня будут кормить отдельно.
- Тогда приходи к нам на кухню. Синьора Марионелла - это кухарка - готовит так, что смерть талии! Настоящая итальянская еда - в ресторанах ты ее не попробуешь.
- Приду. Джемма, а ты первый год здесь работаешь?
- Нет, уже третье лето. И два раза на рождественских каникулах. Синьора любит этот дом, чаще бывает здесь, чем в Англии.
- А мистер Блэквуд... он здесь часто бывал?
- На моей памяти - раза три. В последний раз, зимой, вышел скандал с его секретаршей, такой блондинкой в стиле вамп. Представляешь, она заявила синьоре, что в ее возрасте - синьоры, не блондинки - короткие юбки надо уже постепенно удлинять.
- Ого!
- Не то слово. Правда, между нами, блондинка была абсолютно права. Синьора надела такое платьишко... Видимо, блондинку расстреляли?
- Нет. Но она... больше не работает.
- Понятно. Ладно, я побегу, а то зануда будет ругаться. Если что-то понадобится - звони, не стесняйся. Чао!
Кэти вернулась в свою комнату и уселась на кровать. Что ж, может, это и к лучшему. Хоть отдохнет по-человечески.
Волосы на голове сбились в колтун, и Кэти решила принять душ и вымыть голову. Свой фен она забыла, а здесь его, разумеется, не оказалось, так что девушка завернулась в полотенце и отправилась сушить волосы на балкон. Теплый вечерний ветерок, пусть даже и с легким ароматом конюшни, вполне справился с работой фена, и Кэти как раз собиралась снять полотенце и переодеться в ночную сорочку, когда дверь распахнулась и на пороге возник белокурый демон по имени Брюс.
- Спэрроу! Опять я не вовремя! А ведь шел бы помедленнее - успел бы на стриптиз. Давай одевайся, идем пить шампанское.
- С какой это стати? Я же обслуживающий персонал.
- Да уж, если судить по комнате - то что-то на уровне дворника. Хочешь, я поговорю с Пру? У нее аллергия на моих секретарш, но если...
- Не надо. Я вполне обжилась, к тому же у меня масса планов. Мы с Джеммой идем купаться на рассвете.
- Голыми?
- Босс, ты еще о чем-нибудь думаешь? Кроме работы, разумеется, и голых женщин?
- С некоторых пор - нет, Спэрроу. Видишь ли, из-за твоей несговорчивости я уже целый месяц соблюдаю целибат, если ты знаешь, что это такое...
- Я-то знаю, а вот ты, видимо, нет, потому что целибат соблюдают исключительно духовные лица.
- Хочешь сказать, что я бездуховен? Неправда! Под этой броской оболочкой скрывается тонкая, ранимая, трепетная натура...
- Брюс! Дай мне одеться. Прости, но придется подождать за дверью. В этой ванной я одеться не смогу, там очень тесно.
- А может, я отвернусь?
- В коридор! И я запру дверь.
- А я шел, хотел ее развлечь, позвать на вечерний коктейль...
- Кормить не будут?
- Так, по мелочи. Канапе, жюльены, птифуры и соленые орешки.
- Эх... ладно, потом наведаюсь на кухню. Брюс, тебе звонили из Гонконга, Лондона и Берна. Перезвонишь?
- Давай телефон. Так уж и быть, на время пребывания на Сицилии оставлю тебе только компьютер, на звонки буду отвечать сам.
- Смотри не надорвись.
- Спэрроу, ты потрясающая нахалка. Так с боссами никто в целом мире не разговаривает.
Кэти склонила голову на плечо, в зеленых глазах мелькнул веселый огонек.
- Так ни у кого в мире и нет таких боссов, мистер Блэквуд. Таких потрясающих, немыслимых, невозможных - и обаятельных.
Брюс Блэквуд открыл рот, потом закрыл его и без звука убрался в коридор. Кэти рассмеялась. Почему-то сейчас она была абсолютно счастлива. По дороге в Большую Флорентийскую гостиную - насчет названия ее просветил Брюс - Кэти вновь оробела и нахмурилась.
- Босс, ты уверен, что мне стоит туда идти? Твоя леди считает меня прислугой и в принципе...
- А меня очень мало колышет, что считают другие. Ты - мой помощник, Спэрроу. Ты знаешь в десять раз больше моих коммерческих тайн, чем любой из собравшихся сейчас в гостиной.
- Я не сомневаюсь, что тебя это не колышет. Но меня...
- Ни секунды не могу без работы, ты же знаешь. Ты верхом ездишь?
- Нет. Я люблю лошадей, но немного боюсь их. А показушничать не хочу.
- Это ты о Пруденс? Да нет, она хорошая наездница.
- Не сомневаюсь. В седле она сидит изящно. Но ее эффектное появление верхом на громадном жеребце - перебор.
- Почему, если она на нем ездила...
- Брюс, жара не спала до сих пор, хотя уже стемнело. Здешние дороги либо каменистые, либо пыльные. По каменистым ездить трудно, по пыльным - грязно. Как ты думаешь, можно ли вернуться с долгой верховой прогулки, даже не вспотев, а к тому же сохранить белоснежные рейтузы в их первозданной чистоте? Я думаю, твоя леди Пилбем прекрасно осведомлена, когда приходит паром, и потому просто выехала тебе навстречу. Ведь она действительно хорошо смотрится верхом.
- Ты злая, Спэрроу. Но очень глазастая. Значит, ты думаешь, все для того, чтобы произвести на меня впечатление?
- Ну не на меня же.
- М-да... Информация к размышлению... Ну-с, мы пришли. Прошу!
Великолепно убранная гостиная освещалась свечами в многочисленных канделябрах, но вся компания сидела на террасе и наслаждалась ночным ветерком, дующим с моря. Кэти удалось вполне светски поздороваться с присутствующими, после чего она вцепилась в бокал мартини с апельсиновым соком и села в плетеное кресло рядом с невысоким толстеньким итальянцем в цветастой рубахе и светлых брюках. Кэти практически не сомневалась, что это - Чезаре Бартоломео, поскольку все остальные были светлокожими блондинами, однако толстяк ее удивил. Он привстал с кресла и сообщил на хорошем английском:
- Рад познакомиться, мисс Спэрроу. Я - Гордон Джонсон. Вы не против, если я буду звать вас по имени? Мне очень нравится имя Кэтрин. А вы тоже зовите меня просто Гордон, договорились?
- С удовольствием. Очень приятно.
Брюс Блэквуд приобнял за плечи леди Пилбем и другую женщину, светловолосую и полногрудую особу, чрезмерно накрашенную и визгливую. Он рассказывал анекдот про шотландца - леди Пилбем сдержанно улыбалась, Зельма Паттерсон громко хихикала. Очень похожие друг на друга мистер и миссис Бюхнер слушали с напряженным вниманием, улыбались не размыкая губ, но по окончании анекдота разразились аплодисментами. Мистер Бюхнер поднял палец и провозгласил:
- Вы есть хороший актер, мой друг! Я слушайт с большой интерес. Тильда, ты согласен со мной?
- О да! Большой удовольствие есть эта история.
Чезаре Бартоломео - высокий, худой блондин с печальным и чуточку капризным лицом, громко заявил:
- Посмотрите, как прекрасна эта восходящая луна! Я бы душу заложил за возможность стереть этот отвратительный город с лица земли! Кому нужна цивилизация перед лицом столь дивной красоты?
Брюс хмыкнул:
- Синьор Бартоломео, как и всегда, ратует за возвращение человечества в пещеры? Вы же художник, как вам не стыдно? Мессина - гордость Италии.
Художник сердито отмахнулся.