- Да, намеренно, - просияла Жаклин, как если бы ей сделали комплимент. - Я заметила это в первый день нашего с вами знакомства, когда Брюнгильда сбила со стола вазу и вас залило водой… Вы недостаточно быстро выбежали за дверь, моя дорогая. Естественно, я захотела узнать, почему женщина прячет такую хорошую фигуру и прикрывает лицо косметикой. И мне не потребовалось много времени, чтобы понять почему. Бутон. Я не виню вас за то, что вы хотите увернуться от его приставаний, но почему вы пошли на работу в первое попавшееся место? Вы должны были знать его репутацию.
В обычном для нее стиле Жаклин превратила абсурдный инцидент в благоразумную прелюдию к дружеской беседе. Сара была не в состоянии скрыть свой гнев. Уголки ее рта задрожали в смятении.
- Миссис Кирби, вы самая…
- Да, я знаю. - Жаклин вновь заняла свою позу на полу, скрестив ноги. - В этом маскараде нет необходимости. Более того, он приводит к обратным результатам. Мы должны быть союзниками, а не противниками.
- Что вы имеете в виду? - осторожно спросила Сара.
О’Брайену тоже было интересно. Конечно, Жаклин не собиралась вербовать это милое, невинное, юное создание в свой идиотский крестовый поход, призванный доказать, что Катлин Дарси стала жертвой расчетливого, хладнокровного убийцы.
Нет, она этого не хотела. Стратегия, которую она набросала, казалась достаточно разумной, если учесть общее безумие издательского ремесла. Сара придерживалась таких же взглядов. Она кивала время от времени и, когда Жаклин в конце концов иссякла, сказала:
- У меня нет возражений. На самом деле, миссис Кирби - хорошо, Жаклин, - я чувствую себя виноватой перед вами. Вы должны знать, что существует только один настоящий агент в этом офисе - Бутон Стокс. Остальные просто прислуга, нам разрешают заниматься клиентами, на которых он не обращает внимания и забирает большую часть выплачиваемых ими процентов. Я не испытываю личной преданности ему. В первую очередь я должна быть на вашей стороне, вы мой клиент.
- Верно, - сказала Жаклин. - Я не попрошу вас совершать какие-либо неэтичные поступки.
- Что является неэтичным? - Улыбка Сары была, несомненно, циничной. - Я считаю, что вы имеете право знать, пытается ли он выкинуть с вами одну из его грязных штучек.
Длинные ресницы Жаклин затрепетали, прикрывая глаза, и О’Брайен почувствовал, что его мышцы напряглись. Это было не все, что хотелось узнать Жаклин. Будь он проклят, если позволит ей впутать эту девочку в одну из ее хитрых… Девочку. Сколько ей лет? Возможно, она старше, чем выглядит. Где-то между двадцатью шестью и тридцатью… возможно, тридцатью тремя…
Сара продолжала говорить:
- … Потому что мне необходим был опыт. Трудно начинать работать сразу в качестве независимого агента, и как бы я ни относилась к методам Стокса, нельзя не отдать должное его профессиональным качествам. Я надеялась открыть собственное агентство.
Жаклин улыбнулась ангельской улыбкой.
- Мы увидим, как пойдут дела, Сара. Это может быть взаимовыгодным соглашением для нас обеих.
Подкуп и коррупция, кисло подумал О’Брайен, когда две женщины обменялись взглядами, заставившими его почувствовать непреодолимое желание оставить их. После первого, полного ненависти взгляда Сара даже не посмотрела на него. Хорошо, ей придется посмотреть на него еще раз, независимо от того, нравится ей это или нет. Не имеет значения, сколько ей лет, она просто ребенок, заблудившийся в лесу, по сравнению с хитрой на выдумки Жаклин Кирби. Он не мог позволить…
- Я должна идти, - сказала Сара. - Полагаю, вы пригласили меня не ради разговора о рекламе?
- Нет, это был просто предлог, - ответила Жаклин. - Не надо спешить.
- У меня есть работа, которую необходимо сделать. - Сара поднялась. - А мое платье…
- Промокло насквозь, оставьте себе мое. Оно не в моем стиле, я никогда не носила его.
- Но я не могу…
- Ваш плащ закроет его. Большую часть.
Сара выглядела онемевшей. К уникальному подходу Жаклин к жизни нужно было привыкнуть; она могла, наряженная в шелковое платье нефритового цвета с перьями марабу, не задумываясь, остановить такси, и ей никогда не приходило на ум, что такого рода спектакль может докучать окружающим.
О’Брайен увидел в этом свой шанс.
- Я довезу вас до дома, мисс Сондерс. Моя машина стоит у порога.
- Незаконно, - добавила Жаклин. - Вот преимущество, которое дает звание офицера полиции.
- Значит, этим вы и занимаетесь? - Сара обратила на него все свое внимание.
- Гм…
- Это очень опасная работа.
- О да…
- Но я не хочу, чтобы вы покидали этот дом из-за меня. Я прервала ваш… ваш вечер.
Жаклин и О’Брайен совместно преодолели ее колебания. О’Брайен завернул ее в плащ и она тактично сказала:
- Я подожду вас внизу.
Жаклин продолжала сидеть, скорчившись на полу, она уставилась на него из-под очков.
- Будь осторожен, Патрик. Здесь такие гадкие улицы.
Мягкость ее голоса всколыхнула не такие уж далекие воспоминания. Было невозможно долго на нее злиться…
- Ты тоже будь осторожна. Я ни на мгновение не верю, что есть хоть малейшее основание для твоей сумасшедшей теории, - если бы я верил в это, то нашел бы предлог устранить тебя от дела. Но плохие улицы - это не все, что есть в Манхэттене, Жаклин.
ГЛАВА 7
"Мерзкие улицы - это главные улицы, а главные улицы - это гадкие улицы, а…" Музыка, вырывающаяся из автомобильного радио, заглушалась треском разрядов статического электричества. Жаклин смиренно выключила его. Чем сильнее она углублялась в горы, тем хуже становился прием.
Те же самые горы, которые были одеты в нежную зелень во время ее предыдущего визита, теперь красовались в богатых нарядах осени. Настроение Жаклин могло соперничать с их роскошью и великолепием. Она возвращалась в Пайн-Гроув на неопределенное время, возвращалась о триумфом, как официальный победитель, как писатель номер один. Контракт был подписан, сообщение об этом распространили средства массовой информации, ее разочарованные соперники разделились на хороших бойцов или проклятых бедных неудачников в соответствии с темпераментом каждого, а бумаги Катлин Дарси, включая весьма интригующие, теперь были доступны для нее. Жаклин сдала свои апартаменты и отвезла обстановку на хранение на склад. Вдохновение переполняло ее, и она была готова приступить к работе. Следующим ее шагом в творческом процессе было написание длинного и более детального, глава за главой, наброска, который будет передан на рассмотрение наследникам для их одобрения. Жаклин не предвидела трудностей на этом этапе. Вскоре после того как она встретила Сен-Джона, произнеся его имя "Синджин", она решила, что ничего не знает о работе Катлин, но это ее мало волновало. Бутон Стокс, единственный член неофициального комитета, обладающий опытом и способный вынести обоснованное суждение, уже с энтузиазмом встал на ее сторону. Если набросок вызовет даже незначительные чувства, то он примет его, Сен-Джон подпишет план развития сюжета, а Бутон объявит об аукционе. Издатели начнут толпиться и набавлять цену за книгу, и раньше или позже - возможно, позже - станут капать деньги.
Так почему на душе было неспокойно? Жаклин знала причины. Среди прочих дел, которыми она была занята в последние десять дней, было одно весьма важное - чтение наброска продолжения, сделанного Катлин.
В то утро она пришла в офис Стокса с взвинченными ожиданием нервами. Сен-Джон отказался присутствовать во время подписания контракта. Он уже подписал за себя. Когда Стокс потянулся за бутылкой шампанского, Жаклин скрепила документ своей размашистой росписью. Дело было сделано. Стокс хлопнул пробкой. Сара пригнулась.
Она и Жаклин избегали встречаться взглядами. По неким причинам, которые Жаклин не могла понять, Сара, казалось, с трудом поддерживает свой маскарад, когда Жаклин рядом. Всякий раз, когда их глаза встречались, лицо Сары странно подергивалось, а с ее губ срывались - Жаклин решила, что это не мог быть смех, такое просто невозможно - странные приглушенные звуки. Непонимающая, но смирившаяся с этим Жаклин проинструктировала свою тайную союзницу, чтобы та не задерживалась, когда Стокс будет в комнате.
Следуя инструкциям, Сара, извинившись, вышла сразу после того, как осушила свой бокал шампанского. Бутон подождал, пока она закроет за собой дверь, потом отпер ящик стола и в атмосфере торжественности, вызывающей благоговейный трепет, передал набросок Катлин.
При виде нескольких листов сердце Жаклин учащенно забилось. Там не должно быть более… Она выхватила их из руки Бутона и быстро пробежала взглядом по страницам. Шесть, шесть несчастных страничек. Она была не в состоянии воспринять то, что Катлин там написала, за исключением того, что начало ее книги достаточно близко к началу ее собственного наброска. Ара, конечно, не умерла. Она последовала за Иллюзией… "Проклятая глупая баба, - рассеянно подумала Жаклин. - Пораскинув умом, уже передав набросок на рассмотрение, я сама хотела заставить ее сделать это. Потребуется некоторая изобретательность, чтобы объяснить, почему столь умная и здравомыслящая женщина могла увлечься…" Но краткость наброска - вот что больше всего вгоняло Жаклин в депрессию. События, которые Катлин описала, не растягивались более чем на три главы. Поэтому Жаклин придется писать самой.
Она утешала себя тем, что была готова к этому еще до того, как узнала о существовании наброска Катлин.
- Приступайте, - сказал Бутон, наливая еще шампанского, - внимательно, не спеша прочтите. Репортеры могут подождать.
- Я еще раз просмотрю его, когда приеду домой. Сейчас я слишком взволнована, чтобы сосредоточиться.
Но Бутон не собирался давать ей набросок домой. Он хранился в глубоком секрете, и агент не мог допустить, чтобы стали распространяться его копии. Жаклин взялась за свое оружие: теперь она могла позволить себе занять жесткую позицию, контракт был подписан и скреплен печатью.
- Я понимаю вашу озабоченность, Бутс, но не нужно волноваться; я в такой же степени, как и вы, не заинтересована в том, чтобы кто-нибудь еще прочел это. Если уже законченная книга хоть слегка отклонится от намеченного плана, то поднимут шум критики. А если набросок Катлин увидят остальные соперники, то они, конечно, смогут найти способы привести свои версии в соответствие с ним. Я отдам жизнь, чтобы сохранить записки, но они должны быть у меня.
Она получила черновики Катлин и вышла из офиса прямо в бушующее море, состоящее из представителей средств массовой информации.
Известность, пришедшая к Жаклин, подвергла испытанию даже ее хорошо подготовленное к этому "эго". "Пипл", "Лайф" и еще дюжина женских журналов умоляли ее дать интервью, что она и сделала за порядочное вознаграждение. В этом пункте Жаклин проявила себя категоричной особой.
- Никаких бесплатных выступлений, Бутон. Писательское ремесло - моя работа и мой единственный источник дохода. Если реклама - часть работы, тогда мне должны за это заплатить. Людям, которые берут у меня интервью, платят, а те, кто издает журналы и продюсирует шоу, зарабатывают большие деньги. Почему я должна быть единственной, кто работает бесплатно?
- Но это способ…
- Не говори мне, что это способ, - проворчала Жаклин. - Я взяла на себя львиную долю дел, связанных с рекламой, и позволь тебе заметить, что наряду с тем, что это может быть увлекательным, интересным и иногда продуктивным занятием, оно также чертовски высасывает силы. Я прочитала немало автобиографий актеров и удивлялась, почему они жалуются, что после спектаклей они выжаты как лимон. Теперь я знаю. Когда я появляюсь на публике в рекламных целях, я разыгрываю такое же представление. О да, признаю, обычно мне это доставляет удовольствие. Но я просто не могу делать все, что ожидают от меня, сохраняя при этом силы для того, что, в конце концов, является целью кампании, а именно - для написания книги. Более того…
Бутона она не могла убедить, но он понимал бесплодность дальнейших аргументов. Он не мог пожаловаться на недостаток внимания к рекламе со стороны Жаклин. Она сбивала суфле у себя на кухне для журнала "Образцовое домоводство" (и вылила странную на вид смесь в раковину после того, как фотограф закончил щелкать кадры); позировала в платье и мехах, навеянных мотивами "Обнаженной во льду" для "Вог" (ее самое умеренное предложение о том, что она оставит у себя накидку из соболя в качестве вознаграждения, было вежливо, но твердо отклонено); лгала во всю глотку Джейн Паули и Опре Уинфри, когда они спросили Жаклин о ее семье; заверила "Нэшнал инкваерер" в том, что она была в контакте с духом Катлин Дарси, которая короновала ее как избранного последователя, и предположила в журнале "ТВ Гайд", что Ванна Уайт и Сильвестер Сталлоне были бы идеальным выбором на роль любящей пары в фильме-продолжении. (Она была немного пьяна в тот момент.) Она делала все подряд, разве что не возглавила парад, шедший по Пятой авеню, и была готова даже на это, лишь бы хорошо заплатили.
Бутон закатился от смеха, узнав о таком предложении. К этому времени между ними выработалось некое взаимопонимание, основанное на общих интересах и потребностях. Бутон научился пропускать ее саркастические замечания мимо ушей, а у нее развилось невольное восхищение его профессиональными навыками. Жаклин заметила, однако, что во время последнего разговора с ним перед тем, как она покинула Нью-Йорк, Бутон, как и она, выказывал знаки нервного напряжения. Она, по крайней мере, могла использовать косметику, чтобы скрыть темные круги вокруг глаз.
- Я шучу, - призналась она, - но я почти на грани издыхания, Бутс. Я отправляюсь в Пайн-Гроув в четверг, если ты не придумаешь что-нибудь еще, что я, по твоему мнению, должна сделать.
- Есть много того, что ты могла бы сделать. - Бутон откинулся в кресле и провел слабой рукой по волнистым волосам. - Поезжай, Жаклин; ты была бесподобной, и никто не может ожидать от тебя большего. Думаю, что сейчас дополнительная реклама только ослабит эффект. Мы хотим сделать тебя слишком доступной. Разумнее будет отклонить предложение NBS.
- Они хотели проинтервьюировать меня бесплатно, - заметила с негодованием Жаклин.
- Не в деньгах дело, дорогая, а в… О, еще одна из твоих маленьких шуточек, - закудахтал он.
- Угу, - подтвердила Жаклин.
- Да, это должно сработать очень хорошо, - размышлял Бутон. - Я распространю сообщение о том, что у тебя нервное истощение из-за чрезмерного внимания средств массовой информации и ты нуждаешься в уединении, чтобы привести свои чувства в порядок перед грядущей ответственной задачей.
Он улыбнулся Жаклин, которая ответила ему тем же.
- Знаешь, это правда. Я утомлена и начинаю становиться раздражительной. Сделай что-нибудь, чтобы снять с меня этот груз, а? Они сразу поймут, что я уехала в Пайн-Гроув, и если какой-нибудь ухмыляющийся фотограф прилипнет со своей камерой к окну, когда я буду работать, я вобью ему ее в глотку.
- Почему ты раздражена? Что-нибудь случилось?
- О нет. Просто обычные письма с угрозами и личные оскорбления.
Бутон уронил ручку, которой он поигрывал, и уставился на нее в тревоге. Жаклин поняла, что недооценила его чувство юмора - или его нервы, или то и другое вместе.
- Это просто Брюнгильда, - доброжелательно объяснила она. - Не надо говорить мне, что она не послала тебе нескольких дружеских упреков.
- О, Брюнгильда. Ужасная женщина, - содрогнулся Бутон.
- Не обращай на нее внимания, - посоветовала Жаклин. - Я всегда так делаю. Ну хорошо, Бутон, если больше ничего нет… О, я почти забыла. Мой издатель сказал мне, что он собирается связаться с тобой, чтобы обсудить нижний уровень цены на аукционе. Он звонил?
- Нет еще. Хотя подожди минутку. Я еще не прослушал сегодняшних сообщений на автоответчике. Вокруг царит такое возбуждение…
Он нажал кнопку. Кассета засвистела, зажужжала и щелкнула. Женский голос произнес: "Бутон, дорогуша, я знаю, что ты говорил мне никогда не звонить тебе в офис, но я так сильно по тебе скучаю, твой сладенький плюшевый медвежонок…
- О, гадкий Бутсик! - воскликнула Жаклин.
Бутон слабо улыбнулся.
- Это не то, о чем ты думаешь. Эта глупая баба хочет, чтобы я пристроил ее отвратительную книгу. У меня нет от тебя секретов, Жаклин.
Не было никакого смысла в попытке сохранить тайну, потому что разоблачение уже было сделано. Эти кассеты с записанными сообщениями вызывали чувство неловкости; было невозможно выделить один звонок из их длинной цепи. У честолюбивой писательницы иссяк запас ласковых слов, и она повесила трубку; затем последовала серия коротких, менее нежных звонков от редакторов, еще одного писателя и портного Бутона. Затем другой женский голос начал бормотать сладкую чушь: "Ты здесь, Бутс? Держу пари, что ты удивлен, услышав меня через столько времени. - Бутон бросил застенчивый взгляд на Жаклин. Выражение его глаз переменилось неожиданно и страшно, когда голос продолжил: - Я должна была сказать тебе, что ты мерзкая, лживая свинья. Ты думал, что сможешь уйти в сторону, прокрутив такое мошенничество? Я увижусь с тобой, Бутс, Маленький Бутс - калиг…"
Жаклин упустила последнее слово. Бутон набросился на аппарат как фурия. Его лицо было цвета желтовато-серой оконной шпатлевки.
- Что такое… - начала Жаклин.
Бутону понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить дыхание.
- Будь проклята! Не знаю, что ты подумаешь обо мне, Жаклин…
- Просто еще один расстроенный автор.
- Это одна из отрицательных сторон нашего бизнеса. - Бутон утомленно опустился в кресло. - Иногда я думаю, что Крис поступил правильно. Послать бы к черту все и найти себе уютный домик на пляже.
- Ты не можешь этого сделать. Если от меня уйдут два агента подряд, остальные насторожатся.
- Теперь время и для моей маленькой шутки. - Бутон выдавил улыбку. - Мне нравится этот бизнес. Нынешняя ситуация несколько необычна; неудивительно, что мы испытываем напряжение. Знаешь, Жаклин, а если ты переадресуешь всю свою почту на адрес моего офиса? Я посажу секретаря, чтобы он отсортировывал всякую грязь. Ты будешь получать корреспонденцию без анонимных писем.
- Нет, спасибо. Я обожаю получать письма, даже те, которые адресованы "Захватчику". А анонимные письма нисколько меня не раздражают.
- Как хочешь. По крайней мере, тебя не будут донимать грязные телефонные звонки. Ты остановишься в гостинице?
Жаклин поднялась.
- Это мой почтовый адрес. Мое точное местопребывание будет в глубокой тайне от всех, включая тебя, дорогой. В этом случае тебе не придется лгать, когда кто-нибудь спросит тебя, где я. Я знаю, как ты ненавидишь лгать людям.
- Ха-ха, - рассмеялся ее агент. - Черт возьми, Жаклин, мне нужен хотя бы номер твоего телефона. Что, если произойдет что-нибудь важное?
- Не думаю, что существует что-либо более важное, чем мой мир и мое спокойствие. - Она послала ему воздушный поцелуй, стоя в дверном проеме. - Просто отправляй все туда - в особенности чеки.