Я проснулась в полдень и классно позавтракала: только бутерброды и капуччино! Вау! Я такая счастливая! Многие говорят, что в рождественские праздники немного грустно… А мне, наоборот, они нравятся до ужаса. Елка с фонариками, ясли с фигурками, семейный ужин с такими вкусными вещами. Конечно, после праздников набираешь несколько лишних килограммов, но чего тут грустить? Потом их можно согнать. А со Стэпом легко можно похудеть, а если захочешь - то и потолстеть! Ну и шуточки! Надеюсь, никто этот дневник не найдет. А если все же ты случайно его читаешь… ты неправ/а! Ты понял/а, мерзкий/ая вор/овка? А, ладно, не хочу об этом думать. Вчера был прекрасный вечер, просто чудный! В полпервого ночи мы все уже были в доме брата Стэпа. Но самого брата дома не было. Он тоже праздновал у своей подруги, какой-то Фабиолы. И мы были одни. Чудесно! Марк-Антонио принес отличные диски. Чудная обстановка, спокойная, я бы осмелилась сказать - расслабленная. Осмелься, Джин, осмелься! Ром, бренди, шампанское - все у нас было. Я глотнула немного рома из стакана Стэпа и мне уже хватило! Мы поиграли в бутылочку, чтобы узнать, кто первый разворачивает подарки. Выпало Марк-Антонио, значит, им первым начинать. Только вот Марк-Антонио воспользовался игрой в бутылочку и вспомнил, как он сказал, "о старых добрых временах", когда только благодаря этой бутылочке мы справлялись со своей стыдливостью… и набросился на Эле. Обхватил ее как спрут и принялся целовать, облизывая ее, где мог, а Эле смеялась, смеялась… им хорошо вместе! Молодцы! Я рада за Эле. Потом смотрели подарки - чудесные. Эле, как всегда, чрезмерная во всем - подарила ему какую-то особенную программу по графике, которую она заказала из Америки и заплатила кучу денег (это мне сказал Стэп, он пользовался ею, когда там жил). Марк-Антонио, увидев ее, буквально остолбенел, потом обнял Эле и начал орать: "Женщина моей мечты - это ты, это ты!". А Эле, вместо того, чтобы радоваться, рассердилась и сказала: "Значит, твою любовь можно купить… достаточно программы по графике!" - "Да нет же! - ответил Марк-Антонио. - Не программы по графике, а американского Trambert xd! Вот". Эле, вместо ответа, напрыгнула на него. Они упали на диван и принялись бороться. Потом Марк-Антонио ее обнял и сказал: "Никогда так не делай, ты должна быть остроумнее, нежнее, услужливее, это сделает тебя красивее, то есть, ты красивая, но так еще красивее…". Короче, он так ее уболтал, что, в конце концов, Эле очень понравился подарок. И какой это был подарок! Платье гейши! Да, настоящее, шелковое, темно-синее, с пиджаком корейского покроя, очень элегантное. Настоящее платье гейши. Эле приложила пиджак к груди и посмотрелась в зеркало. Глаза у нее засветились, и она мне потихоньку сказала: "Я о таком мечтала". Мечтала. Быть гейшей, ну и ну! Мною снова овладели сомнения. Но тут же прошли. Еще и потому, что теперь наступила моя очередь. Я развернула подарок, который мне сделал Стэп. "Нет! Быть не может! У меня нет слов!" - "Что такое, тебе не нравится?" - заволновался Стэп. Я посмотрела на него и улыбнулась. "Открой свой". Стэп стал открывать пакет, повторяя: "Слушай, его можно поменять… если он тебе мал, можно поменять, слышишь? Или тебе цвет не нравится?" - "Да открывай же быстрее!" - я ему. - "Нет! - это сказал Стэп. - Быть не может!" - он повторил те же слова, что сказала я. И не только слова. Мы подарили друг другу два совершенно одинаковых темно-синих пиджака "Napapijri", совершенно одинаковых… Мамочки! Я ни слова не могу вымолвить. "Вот класс! Стэп, мы с тобой симбиотичны! То есть, пойми, у нас родилась одна и та же идея! Или ты, как обычно, следил за мной?" - "О чем это ты?" Я захохотала как сумасшедшая. Он не хотел выглядеть ревнивцем в глазах своего друга-коллеги Марк-Антонио! Как будто Эле не рассказывает Марк-Антонио то, что я рассказываю ей. То есть… мораль… мы все четверо друг о друге знаем все!!! Ну и что? Мы же любим друг друга! Это самое главное! Вечер закончился прекрасно. Музыка, "торрончини", болтовня о том, о сем. Потом Марк-Антонио и Эле ушли. Я снимаю сапоги, вытягиваюсь на диване, прислоняюсь к Стэпу и просовываю ноги под подушки, там тепло. Восхитительное положение. Мы долго болтаем. Или, правильнее сказать, долго болтаю я. Рассказываю ему о сережках, которые мне подарили родители, о подарке дяди, тетушек, бабушки и так далее… Потом спрашиваю, как у него прошло, но он хмурится. Я настаиваю и наконец узнаю, что они с Паоло ужинали с отцом и его новой подругой. Стэп говорит, что брат подарил ему черные ботинки, очень красивые, а отец подарил зеленый свитер, это единственный цвет, который он терпеть не может (хорошо, будем знать! А ведь в магазине был и зеленый пиджак "Hapapijri". Но мне тоже зеленый совсем не нравится. Уф-ф-ф! Слава Богу… симбиотическое везение). Еще Стэп говорит, что записка на подарке его отца была подписана и его новой подругой Я пытаюсь оправдать его, но Стэпа не убедить. Да кто она такая? Ты хотела бы получить подарок от человека, которого ты не знаешь? Ну, в этом он прав. Потом, совсем уж странно (и то после моих настойчивых вопросов), он сказал, что получил подарок и от мамы, но так и не открывал его. И на мою шутку: "Ну а маму-то ты знаешь?", которой я испортила все, - он ответил: "Я думал, что знаю". О Боже. Я испортила ему Рождество. Слава Богу, я могу попытаться исправить свою ошибку. Нежно, спокойно, страстно, не торопясь… Мы даже услышали, как вернулся Паоло. Вообще-то заниматься этим в Рождество - против моих принципов, но я чувствовала себя виноватой. Слабое оправдание. Скажем так - тут сыграла свою роль другая сторона христианства. Будем надеяться, что ничего больше тут замешано не было. Потому что зачать другую жизнь… именно в Рождество, это было бы слишком. Мы со Стэпом посмеялись над этим. К счастью, он чувствовал себя спокойно, хотя и шутил, выбирая имя. Все просто! Джезу или Мадонна, в зависимости кто родится - мальчик или девочка. Богохульник… Или нет - он просто безбашенный! "Ты без башни, как Мария Луиза Чикконе, - ответила я ему. Так или иначе, а мамин подарок он так и не развернул.
55
Капуччино и рогалик - самая нормальная еда, она есть у "Ванни".
- Стэп! Не может быть!
Навстречу мне бежит Паллина. Я не успеваю увернуться, и она чуть не сбивает меня с ног. Обнимает меня. Некоторые посетители смотрят на нас. Встречаюсь в зеркале взглядом с какой-то дамой напротив меня. Она, вздыхая, ест рогалик. Глаза слегка блестят. Наверное, она - фан передачи "Carramba", чувствует ностальгию по ней, удивительно! И по всем подобным передачам. Или это из-за слишком горячего капуччино? Ладно.
- Паллина, я рад, - улыбаясь, обнимаю ее. - Не хватает только, чтобы нам предложили принять участие в каком-нибудь реалити-шоу.
Паллина отстраняется и смотрит на меня. Держит руку у меня на бедре и склоняет голову немного набок.
- Реалити-шоу, говоришь? Стэп, ты изменился до неузнаваемости! Мой отец сказал бы, что тебя затянуло в воронку.
- Как это? В какую воронку?
- Да неважно, это технический термин…
Она заставляет меня сделать полуоборот, и, когда я снова поворачиваюсь к ней, усмехается.
- Ты так по-модному одет.
- И не говори…
- И ты не носишь больше свою знаменитую куртку, внушавшую ужас врагам?
- А что… - я оглядываю себя: темно-синий пиджак, джинсы и свитер с высоким горлом. - Так я тебе не нравлюсь?
- Боже. Поверить не могу. Стэп ждет одобрения! Ай-ай-ай, что-то с нами не так…
- Люди меняются. Исправляются, становятся гибче, прислушиваются к другим…
- Да… с нами явно что-то не то. Тебя и впрямь затянуло в воронку!
- Ты опять? Да что это за история с воронкой?
- Мой отец сравнивает жизнь общества с воронкой. Сначала мы свободно двигаемся в широкой части, ни о чем не думая, без особых обязанностей, не рассуждая, но потом, когда нас заносит в воронку, в более узкую ее часть, тогда надо двигаться только в одном направлении, стенки давят на нас, а назад дороги нет, и ты толкаешься среди других, и они толкаются, и надо ждать своей очереди, все по порядку!
- Мамма миа, воронка! И только из-за того, что я поменял куртку на пиджак! Что же ты скажешь, если увидишь меня завтра?
- А что будет завтра?
- У нас прямой эфир, одежда по форме - пиджак и галстук!
- Да что ты? Я завтра буду здесь. Такое нельзя пропустить. Стэп в пиджаке и галстуке! Да скорее Бой Джордж и Джордж Майкл приедут ко мне домой с концертом и потом оба решат переспать с девочкой Паллиной!
- Ну что за сравнения. Какая тут связь? Два известных музыканта - какое они имеют отношение к тому, что я надену пиджак с галстуком? Я же не сказал, что буду в рубашке и с голой задницей.
- Ну, не знаю. Ты прав. Странное у меня получилось сравнение, подумаю над этим. Ну, а в этом плане… у тебя ничего не изменилось, да? Потому что, говорят, на телевидении, после мира моды, самый высокий процент…
Я на секунду вспомнил нашу встречу на террасе в тот вечер. На одну лишь секунду. Я смеюсь. Смеюсь от души.
- Нет, нет, успокойся. И самое главное, успокой своих подружек!
- Какая самонадеянность! - Паллина слегка ударяет меня. Может, она тоже подумала о той ночи. - А что ты делаешь в этой программе?
- То, чему учился в Америке. Логотипы, компьютерная графика, ввод титров, подсчет результатов и денег, которые можно выиграть. Ну, знаешь, эти подписи, которые ты видишь под каждым игроком. Ну вот, этим я и занимаюсь.
- С ума сойти… телевидение! Танцовщицы, ассистентки, всевозможные красотки крутятся там в поисках работы. И когда ты меняешь цифры и все такое, представляю, сколько одобрительных возгласов ты слышишь…
- Ну, не совсем так… Впрочем, это самая приятная сторона работы.
В этот момент мимо проходит одна танцовщица. Одна из самых… красивых.
- Привет, Стефано.
- Привет.
- Увидимся в центре.
- Конечно.
Она уходит, улыбаясь, красивая и уверенная в себе, идет спокойной походкой, зная, что ей вслед бросают взгляды, сопровождаемые самыми откровенными мыслями.
- Представь себе, ты все правильно поняла.
Паллина в отличной форме, она держит удар.
- И потом, "Стефано"… Впервые слышу, чтобы тебя называли Стефано. Боже, ты теперь важная птица.
- Знаешь, Стэп - это слишком фамильярно.
И тут я слышу, как меня зовут:
- Стэп!
Я оборачиваюсь. Это Джин. Она идет ко мне, радостно улыбаясь, прекрасная в своем сиянии. Паллина усмехается:
- Да, правда! Стэп это слишком фамильярно!
Джин подходит и целует меня в губы. И отступает, как бы говоря: я готова познакомиться с твоей подругой… Потому что ведь это подруга, правда? Ох уж эти женщины.
- Да, извини, это моя подруга Паллина. Паллина, это Джиневра.
- Привет, - Джин быстро подает ей руку. - Зови меня просто Джин.
- А я для всех Паллина - и для друзей и не для друзей.
Они быстро осматривают друг друга снизу доверху. И тут же решают, что будут любезны друг с другом. Дружно смеются.
- Стэп, - говорит Джин, - я пошла. Не опаздывай, тебя там искали.
- Хорошо, спасибо, иду.
- Пока, Паллина, - Джин на прощание улыбается. - Была рада познакомиться.
Мы стоим, глядя ей вслед. Потом Паллина спрашивает с любопытством:
- Актриса?
- Нет, у нее скромная роль - она ассистентка.
- То есть?
- Она выносит конверты.
- Жаль, пропадает талант.
- В каком смысле?
Паллина переходит на фальцет:
- Приятно было познакомиться.
- Но послушай, может быть, ты на самом деле ей понравилась.
- Вот видишь, она могла бы быть прекрасной актрисой! Даже тебя надула!
- Ты слишком предубеждена.
- А вы, мужчины, слишком неискушенные. Вот увидишь, я окажусь права. Когда ты ее в следующий раз увидишь?
- Скоро.
- Так вот. Она или надуется и будет молчать, или забросает тебя вопросами. "Кто эта Паллина? Чем занимается? Давно ты ее знаешь?" И приготовься, она тебя спросит: "И у тебя с ней что-то было?".
- Почему это?
- Потому что это не просто любопытство… она еще и влюблена.
И Паллина уходит, своей особой, подпрыгивающей походкой. И снова оставляет меня с тревожными мыслями.
Немного спустя я в Театре Победы. Здороваюсь с Тони, охранником на входе, и смотрю направо-налево, ища взглядом Джин.
- Держи. - Я бросаю ему пачку сигарет.
Тони хватает ее на лету, как лучший защитник американской команды. Только внешность подкачала - те обычно чернокожие.
- Спасибо, Стэп, ты не забыл.
Он счастливо смотрит на пачку сигарет "MS".
- Сколько?
- Да брось ты. Если что, стрельну у тебя, когда мои кончатся.
Мы оба кривим душой. Я ни за что на свете не закурил бы сигареты "MS", даже если бы мои закончились, а он притворяется, что не знает, сколько стоит пачка, хотя выкуривает в день не меньше двух. Ладно, мне приятно угостить его, он мне нравится.
Еще раз оглядываюсь по сторонам. Может быть, она у автомата с кока-колой или кофе. Но я не успеваю хорошенько осмотреться, как слышу:
- Если ты ищешь Джин, то она пошла переодеваться.
Тони подмигивает мне. Что ж, надо смириться - ничего не скрыть от людских глаз. А уж тем более от глаз охранника.
- Спасибо.
Нет смысла говорить: "Да нет, я не ее ищу", а еще хуже сказать: "На самом деле, я искал Марк-Антонио". Это бы только ухудшило дело.
- Привет, Стэп, я видел, ты у "Ванни" разговаривал с одной невысокой брюнеткой, - это включается Симона, ассистентка.
- Это Паллина, одна моя подруга.
- Да уж, конечно… смотри, все расскажу Джин.
Час от часу не легче. Симона уходит. Тут появляется Марк-Антонио.
- О, тебя-то мне и надо. Пойдем, там авторы хотели с нами поговорить.
- Хорошо, буду у тебя через пять минут.
- Через две.
- Через три.
- Давай, но ни минутой позже!
Марк-Антонио бросает сигарету, наступает на нее, чтобы загасить и исчезает в одном из коридоров. Я не успеваю завернуть за угол, как сталкиваюсь… Пум! Она летела как фурия. Чуть не падает, я еле успеваю подхватить ее.
- Джин! Да куда ты несешься?
- Никуда, просто надо в темпе подвигаться, чтобы оставаться в форме. Не попала в спортзал. А вообще-то, если по правде… - Она приближается к моему уху и оглядывается, дабы убедиться, что никто не подслушивает. - Сегодня меня в "Урбани" засекли.
- Да ты что?
- Да. Один там подошел ко мне с листком и сказал: "А вы ведь уже приходили на пробное занятие в феврале и в июне?"
- Да ты что!
- Честное слово.
- Я знал, что у тебя не получится.
- Почему?
- Тебя нельзя не заметить…
- М-м-м, как мило! А по-моему, это ты про меня разболтал.
- Я? Да ты что, с ума сошла?
- Нет, это ты сошел с ума, раз отвечаешь. Послушай…
Точно. Сейчас посыплются вопросы. Паллина права. Паллина всегда права.
- Ты видел Марк-Антонио? Он тебя искал, он сказал, что у вас важная встреча!
- Да, спасибо, я его только что встретил.
Я смотрю на нее с улыбкой. Джин хочет уйти, но я ее останавливаю.
- Ты ничего больше не хотела мне сказать?
- Нет, а что? Ах, да…
Вот, вот оно. Паллина не может ошибиться. Джин смотрит на меня искоса. Взгляд выразительный, с каким-то подтекстом. Ну вот. Сейчас начнется…
- Сегодня вечером к нам на ужин придет мой дядя. Так что, к сожалению… сегодня не получится наших "генеральных репетиций".
- А… - я разочарован. Не столько из-за репетиций, сколько из-за ее нелюбопытства.
- Что такое? - она смотрит на меня с удивлением.
- Нет, ничего…
- Стэп! Не забывай про свои глаза…
- То есть?
- Ты не должен обманывать, сейчас ты говоришь неправду.
- Нет, то есть да. Я просто думал…
- Да, я знаю. Как это Джин не спросила меня: "А кто это такая? И как ты с ней познакомился… и было ли у тебя что-нибудь с ней?". Правильно?
- Да, точно.
- Это все не важно. Во-первых, кем бы она ни была, какая разница? Ты хочешь быть со мной? Вот что важно. Во-вторых, ты мог бы наврать мне с три короба. И зачем же подвергать риску твои глаза? Одно точно: ты ей нравишься.
- Я? Но это девушка моего друга.
У меня как-то естественно получилось сказать о Полло в настоящем времени, и это принесло мне какое-то облегчение.
- Ты ей нравишься, Стэп, поверь мне! Может быть, она даже пробовала сделать первый шаг. Запомни, женщина видит женщину. Поверь, Стэп. К тому же, должна тебе сказать, от моего взгляда ничто не может скрыться. Увы.
И она убегает, стараясь таким образом восполнить то, чего лишила ее возможность заниматься в спортзале. Это точно, Джин, от тебя ничто не может скрыться. Ну ладно, пойдем на это собрание авторов. Да, и еще. Паллина не всегда оказывается права.
Я вхожу в нашу комнату как раз вовремя: вот какую сцену я застаю. Ренцо Микеле, Змей, стоит перед Марк-Антонио. У него в руках листки бумаги, которыми он размахивает в такт своим словам. Он взволнован. Сесто и Тоскани, Кот и Кот, сидят позади, поджав ноги, и молча посмеиваются непонятно над чем, обмениваясь насмешливыми взглядами.
- Ты понял? Не облажайся опять. Тебе нельзя ошибаться. Если я тебе что-то говорю, так и делай. Результаты должны показываться бегущей строкой, а не в колонке.
- Но поскольку с Романи мы не говорили, как их надо выставлять, я подумал…
Микели, Змей, резко его обрывает:
- Вот в чем твоя ошибка! Я подумал! Я знал, что ты много фантазируешь, но не знал, что настолько. Ты должен исполнять, и исполнять хорошо. И не смей думать!
И с этими словами Микели, Змей, бросает ему в лицо листки, еще не остывшие после распечатки.
- На, переделай их и покажи мне!
Марк-Антонио удается уклониться от первых листков, но следующие летят ему в лицо и, как бумажный дождь, веером падают вниз. Тоскани, со своей неизменной зубочисткой во рту, изображает испуг:
- О-ох.
Потом, будто этого ему недостаточно, облизывает зубочистку, словно это чупа-чупс. Сесто, сидящий неподалеку от стола, приподнимается, с интересом глядя на Марк-Антонио: как тот отреагирует? Но ничего не происходит. Микели ждет еще минуту. И говорит:
- Ну, тогда уходим.