* * *
- Как? Я спрашиваю, как в таких условиях можно заниматься морально-нравственным воспитанием?! - стучала она кулаком по огромному, полированному столу начальника комитета по образованию. - Как можно прививать подрастающему поколению понятия о приличиях, когда все считавшееся неприличным всего двадцать лет назад, сегодня норма?!
Начальник комитата утирал пот со лба, разводил руками и пожимал плечами. Полчаса назад эта женщина в коричневом костюме фасона догороховских времен и огромных очках в роговой оправе, ворвалась в его кабинет, потрясая кипой нот, начав яростно критиковать современную эстетику одежды. На вид ей было лет сорок, сорок пять. Тонкие, плотно сжатые, красные губы в нитку; блеклые веснушки вокруг острого носа: выступающие скулы; пронзительные серые глаза; огненно-рыжие волосы заплетены в толстую косу, аккуратно уложенную вокруг головы; точеная фигура…
"Пожалуй, если с нее убрать весь старомодный хлам, весьма эффектная получилась бы женщина", - неожиданно для самого себя подумал начальник и тут же сам себя одернул. - "Хотя, нет, пожалуй… Не дай Бог с такой мегерой оказаться где-нибудь… наедине…".
- Э… простите… а чем я могу помочь? - вставил он робко, улучив момент, когда незнакомка переводила дыхание.
- Как?! И вы еще спрашиваете?! Запретить!
- Что запретить? - осторожно поинтересовался начальник, непроизвольно шаря рукой под крышкой стола. Раньше он был кассиром в банке, а там, как известно, под крышкой каждого стола каждого кассира, находится кнопка вызова вооруженной охраны.
- Все! - последовал ответ.
- Все? - брови начальника взлетели вверх.
- Нет, ну кое-что конечно, можно оставить, даже ввести специально, примирительно кивнула головой дама.
Начальник покосился на ее грудь, вздымающуюся и опускающуюся как нос корабля в семибалльный шторм, и с тоской подумал: "Какую женщину загубили!".
- Хорошо, изложите свой проект на бумаге и представьте, как только будете готовы, - сказал он, стараясь выглядеть предельно серьезно и сурово.
- Зачем эта волокита?! - последовал раздраженный ответ.
Тонкая рука с узкой белой кистью и длинными красивыми пальцами легла на стол.
Начальник недоуменно посмотрел на эту руку, затем поднял глаза на ее обладательницу. "Э-э-х… Кто ж тебя так обидел, красавица?", - подумал он, глядя на плотно сжатые губы и круто изогнутые брови.
- Но мы не можем так вот… Э-э…
С бухты-трахты… то есть барахты, взять и запретить, - развел руками главный по образованию.
- Вы - тряпка! - раздалось в ответ.
Начальник такого никак не ожидал, поэтому в первую секунду просто не поверил своим ушам.
- Всего-то нужно ввести правила, запрещающие неприличную одежду! Проще говоря, сделать так, чтобы девочки ходили в школу одетыми, а не голыми!
- Ну, знаете! - начальник начал терять терпение.
Взглянул на незнакомку еще раз и почему-то не смог сдержать восхищенный вздох.
Все-таки вот это вулкан! Какая страсть!
- Голым у нас никто не ходит, - он положил совершенно мокрые ладони на стол, - за этим следит милиция. Поэтому в специальном распоряжении со стороны нашего комитета, не вижу необходимости…
- Вы издеваетесь?! - женщина вскочила.
Ее тонкий красный рот изогнулся подковой. Она схватила свою нотную пачку, замахнулась ей на совершенно вспотевшего чиновника, издала нечленораздельный дребезжащий звук и быстро пошла к двери.
Взявшись за ручку, она обернулась и крикнула:
- Вы мне ответите за потворство разврату! Я на вас найду управу! Я обращусь в средства массовой информации! В органы прокуратуры! В международные организации по борьбе с порнографией!
И выбежала вон, хлопнув дверью.
Начальник только и смог, что шумно выдохнуть.
- У-ф-ф… - затем нажал на кнопку селектора. - Людочка! Принесите мне минеральной воды.
Секретарша сочувственно посмотрела на шефа, который утирался платком, периодически бормоча что-то вроде:
- Что ей было надо? Так и не понял…
Брюки, юбки, в обтяжку, порнография…
Б-р-р! Людочка, по какому вопросу приходила эта женщина? - обратился он, наконец, за помощью.
- По вопросу незаконного увольнения, - тут же ответила секретарша.
- Чьего увольнения? - брови начальника опять взлетели вверх.
- Минуту, - Людочка выскользнула из кабинета, а через несколько секунд вернулась с журналом регистрации посетителей. - Вот. Вера Николаевна Савина, учительница музыки, жалоба на незаконное увольнение. Утверждает, что ее уволили из-за неподобающей одежды.
- Откуда? - брови начальника забрались на рекордную высоту.
- Из детской музыкальной школы № 5, - ответила секретарша.
- Ну и порядки… - вздохнул главный образовательный чиновник. Драконьи!
Людочка, что же они там носят, если костюм этой Савиной "неподобающий"?
- Не знаю. Виктор Аркадьевич, - ответила Людочка, не глядя на шефа.
- Дурдом… - подвел печальный итог начальник. - Кстати, вы, Людочка, сегодня прекрасны, как всегда.
- Спасибо, Виктор Аркадьевич, - сухо ответила секретарша, поправляя полы бесформенного, выцветшего пиджака.
Выйдя из кабинета, Людочка бросила журнал регистрации на свой стол и выдохнула зло:
- Маньяк чертов!
Через месяц после назначения Виктора Андреевича, все сотрудницы комитета, одна за одной, начали облачаться в страшные, бесформенные балахоны, делать гладкие прически и постепенно сводить на нет пользование косметикой и парфюмерией. Все молодые девушки уволились "по собственному желанию" в течение следующих двух месяцев. Дело в том, что, завидев очертания женской фигуры, Виктор Андреевич совершенно терял контроль над собой, а если еще чуял запах духов!.. Первые дни Людочка спасалась от начальника, буквально, бегством в женский туалет. Затем он к ней немного привык, да и она сама усвоила некоторые правила: не смеяться, не улыбаться, не смотреть Виктору Андреевичу в глаза, одеваться как можно страшнее, не душиться. И то… Секретарша тяжко вздохнула. Если не возраст, давным-давно бы уволилась! Не так-то просто найти работу в пятьдесят три года.
- Только бы до пенсии досидеть, - жаловалась она 54-летней бухгалтерше.
- И не говори, - вздыхала та, надевая на нос огромные очки с зеленоватыми стеклами. - Хоть в навозе перед рабочим днем валяйся!
- Боюсь, от этого станет только хуже… - бросила загадочную фразу Людочка.
* * *
- Здравствуйте, - Вера Николаевна, прорвав наружную охрану и, раскидав десяток секретарей, влетела к редактору новостей областного телеканала. - У меня для вас есть материал!
- В самом деле? - спросил редактор.
Он опустил очки на кончик носа и внимательно оглядел вошедшую даму с ног до головы. "Пожилая стерва", заключил редактор в результате осмотра. Рыжая коса вокруг головы, толстенные очки, плотно сжатые губы, кошмарный костюм и белая блузка, застегнутая до самого подбородка - мрак!
- В детской музыкальной школе № 5 распространяют порнографический образ мышления, а комитет по образованию потворствует разврату! - заявила мадам Савина.
- В самом деле? - редактор приподнял брови и нажал кнопку вызова охраны.
- Да! - Вера Николаевна бухнула на стол свои потрепанные ноты.
- Ив чем здесь новость? - флегматично поинтересовался редактор, с единственной целью потянуть время до прихода охранника.
- Этому надо положить конец! Вы обязаны это сделать! - мадам Савина села за стол и уставилась на представителя четвертой власти.
- В самом деле? - тот непроизвольно отпрянул назад.
- Что вы заладили "в самом деле", "в самом деле"?! Делайте что-нибудь!
- Что? - редактор постарался придать своему оплывшему лицу заинтересованное выражение.
- Положите конец! - Вера Николаевна с размаха стукнула кулаком по столу.
- Ни за что… - вырвалось у редактора. - То есть, я хотел сказать, конечно…
- Вызывали, Максим Карпыч? - в кабинет вошел охранник.
- Спасибо за интересный рассказ, - облегченно вздохнул редактор и кивнул Вере Николаевне. - Наш сотрудник покажет вам выход.
- И вы туда же?! - голос мадам Савиной исполнился горечи. - Значит, вы тоже в этом участвуете?! Вы хотите полного развращения молодежи?! Вот вам!
И Вера Николаевна, что было сил, огрела Максима Карпыча нотами по голове.
- Долой порнографию и пропаганду развра-а-ата! - кричала мадам Савина, приземляясь на газон перед телецентром. - Я этого так не оставлю, я привлеку общественность!
Погрозив кулаком "губителям нравственности", Вера Николаевна отправилась на главную городскую площадь.
* * *
Мрачная как туча Ариадна Парисовна сидела в своем рабочем кабинете за столом.
Письмо лежало перед ней.
- Ну ладно, я тебя открою, - сказала потомственная ведьма густым басом. - Но все равно никуда не поеду!
Госпожа Эйфор-Коровина протянула руку к конверту, но в последний момент передумала.
- Нет, сначала попробую последнее средство! Такого не выдержит никакая магия.
Сказав это, потомственная ведьма положила письмо в сумку. Через пятнадцать минут она уже подъехала к метро, купить удостоверение санитарного инспектора.
- Фотографию надо, три на четыре, - лениво сообщил продавец документов. - Возьмете, может, на всякий случай, еще удостоверение пожарного инспектора? Есть "почетные доноры", вот "контролер на транспорте" тоже очень хорошо разбирают…
- "Пожарного" еще возьму, - поразмыслив, решила Ариадна Парисовна.
- Здесь все то же самое, что у санитарного, фотография три на четыре. В ателье через дорогу делают поляроид на документы. Подходите с фотографией, все оформлю.
- Спасибо, - пробормотала потомственная ведьма.
- Если еще что-нибудь возьмете, могу все за стошку отдать, - предложил услужливый продавец.
- А удостоверения почетного ликвидатора, или чернобыльца есть?
- Щас нету, но они уже отходят, - махнул рукой торговец, - возьмите лучше "почетного спасателя России", корка в натуре отпад, к ней даже значок прилагается.
- Вы что, любой документ можете состряпать? - поразилась Ариадна Парисовна.
- Ага, - кивнул развязный парень в бейсболке и круглых черных очках, хоть "инвалида 1812 года".
- Давай инвалида 1812 года, - улыбнулась ведьма.
- Какой группы? - на лице торговца ни тени иронии.
- Первой, - Ариадна Парисовна заморгала глазами, в надежде, что происходящее ей снится.
- Зачем первой? - удивился продавец. - Берите лучше третью! С правом работы, а льготы те же!
- Ладно, давай третью, - согласилась потомственная ведьма.
- Значит, приносите мне сейчас три фотографии и стольник, о'кей? парень внимательно посмотрел на предприимчивую старушенцию поверх очков.
- О'кей, - кивнула госпожа Эйфор-Коровина и побежала в фотоателье.
- Бодренькая бабуся, - уважительно протянул продавец вслед потомственной ведьме, приподняв очки.
- Вот так, и никакой магии не надо, - проворчала госпожа Эйфор-Коровина, отойдя чуть подальше.
Через двадцать минут она вернулась с блоком из четырех фотографий. Парень ловко вырезал три ровненьких портретика нужного размера, приклеил их на корки и вытащил из нижнего ящика мешок с печатями.
- Так, это у нас пожарка, - бормотал он, высовывая кончик языка, - это ветеринарка… Нет, ветеринарка нам сейчас не нужна.
О! Вот это вещь, печать прокуратуры! Но мы ее только для розыгрышей пользуем, всерьез опасно. Там люди с юмором, конечно, но до известных пределов. Куда же санитарка завалилась? А, вот! Что еще нужно? Так-так…
Что еще? А, ВТЭК! Вот он, любимый… Фотографию лишнюю возьмите, может, потом еще что надумаете. Или в библиотеку записаться вдруг захочется… Ха-ха!
Вытащив три нужные печати, продавец аккуратно разложил корочки перед собой, проверил, хорошо ли держаться фотографии.
- Паспорт с собой есть? - спросил он по-деловому, вытаскивая из кармана спортивных штанов перьевой "Паркер".
- Есть, - потомственная ведьма протянула торговцу документ.
- Т-а-а-к, - молодой человек открыл "ксиву", сдвинул кепку на затылок, закусил кончик языка и медленно, правильным каллиграфическим почерком, черными чернилами вписал все, что нужно, во все три документа.
У Ариадны Парисовны глаза на лоб лезли, когда она смотрела, как загорелая, крепкая рука выводит красивыми круглыми буквами:
"Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина… инвалид войны 1812 года… III группа… выдано 19.08.2002 г.". Затем умелец ловко поставил нужные печати на каждый документ, так, чтобы цветной кружок попадал на угол фотографии.
- Готово, - сообщил молодой человек. - Щас посохнет децл…
- Отпад, - только и смогла выговорить Ариадна Парисовна, вытаскивая из кошелька зелененький стольник.
Продавец профессионально протянул между пальцев надпись "The United States of America", пошкрябал щеку Франклина, проверил наличие его водяного портрета и защитной полоски, затем удовлетворенно кивнул.
- Еще что надумаете, приходите, - дружелюбно предложил он потомственной ведьме. - Постоянным клиентам - скидка.
- Обязательно, - улыбнулась та, сгребла в сумку все свои три корки и направилась к машине. - Вот сервис! Раньше, блин, за какой-нибудь справкой в жилконтору неделю надо было ходить! А теперь… Красота!
Осталось только осуществить задуманный план.
* * *
Вера Николаевна вышла на проспект, к универмагу, где обычно стоят протестующие. Пройдя вдоль длинного ряда граждан, мадам Савина увидела, что все они с плакатами. Надписи самые разнообразные: "Нет расширению НАТО!", "Долой антинародный режим!", "Россия для русских!", "Янки гоу хоум!", "Мерседесы - буржуям, трамвай - народу!", "Свободу Милошевичу!", "Руки прочь от Хусейна!" и так далее.
- Понятно, - кивнула Вера Николаевна.
Вытащила из портфеля ручку и написала на оборотной стороне "Романсов" Чайковского: "Нет распространению порнографии и пропаганде гомосексуализма!". С этим "плакатом" мадам Савина встала в самый конец цепочки протестующих, держа "Романсы" перед собой, на уровне груди. Соседняя старушка заинтересовалась лозунгом, наклонилась, прочитала, потом подняла на Веру Николаевну удивленно-возмущенные глаза.
- Ты чего, милая, день перепутала? - спросила она у мадам Савиной.
Проходивший мимо мужчина, окинул сочувственным взглядом Веру Николаевну, и бросил в ее раскрытый портфель пятьдесят копеек.
- Что? - мадам Савина протянула руку вслед неизвестному жертвователю, но он уже скрылся в толпе, тогда она повернулась к тетке. - Что вы говорите?
- День, говорю, ты перепутала! - повторила та.
- В смысле? - наморщила брови Вера Николаевна.
- Рвать и жечь современных писак приходи завтра, а сегодня все ваши митингуют перед зданием библиотеки, - терпеливо объяснила протестующая с плакатом "Ленин, Сталин, Партия!". - Тебе туда, наверное. Торопись, а то потом скажут, что ты не с начала пришла, и ни хрена не заплатят.
- Ничего не понимаю, - тряхнула головой мадам Савина.
Решив не вступать в диалог с пожилой коммунисткой, Вера Николаевна гордо расправила плечи, откашлялась и неожиданно громким и звонким голосом выкрикнула:
- Граждане! Со всех сторон на наших детей обрушивается порнография! Они уже проходят ее в школах, где равнодушные учителя выдают это грязное явление за мировую художественную культуру; по мы забыли, что Фрагонар, Фальконе и Леверенс - это всего лишь грязные порнографы, рисовавшие сальные картинки для вельможного разврата…
Остальные протестующие разом прекратили все свои разговоры и столпились вокруг мадам Савиной. Воодушевленная успехом, Вера Николаевна с жаром продолжила:
- Так, на сто пятнадцатой странице учебника по истории музыки, для пятого класса детской музыкальной школы помещен интимный портрет Луизы О'Мэрфи, пятнадцатилетней любовницы Людовика Возлюбленного, работы знаменитого порнографа Буше…
- Эй! - грубо прервал мадам Савину бородатый мужик в вытянутом коричневом свитере. - А ну, вали отсюда!
- Зачем ты так? - встряла соседка Веры Николаевны по протестному ряду. - Женщина просто дни перепутала и места…
- Идиотка, - хихикнул кто-то в заднем ряду.
- Как вы смеете?! Я имею право выражать свой протест… - возмущалась мадам Савина, когда ее тащили в сторону подземного перехода.
- Давай, давай, топай, - подтолкнул опальную учительницу музыки мужик в свитере. - Нам тут только больных не хватает…
- Я вам покажу, - кисло буркнула ему вслед Вера Николаевна и побрела прочь.
Последняя надежда на митинг у библиотеки…
Возле большого серого здания мадам Савину ждал приятный сюрприз. Человек пятьдесят с плакатами: "Нет порнографии и копрофагии!". Правда, Вера Николаевна никак не могла вспомнить, что такое "копрофагия"… Но для счастья ей было вполне достаточно и первой части лозунга.
- Нет порнографии! - выкрикнула она, присоединяясь к митингующим.
Подняв над головой свой "плакат", мадам Савина влилась в общий хор: "Долой грязных писателей и художников! Даешь чистое искусство! Нет порнографии!".
- Извините, - кто-то дергал Веру Николаевну за рукав.
Она опустила глаза и увидела девушку небольшого роста, в модных позолоченных очках. В руках у девушки небольшой планшет с листами бумаги и ручкой.
- В чем дело? - раздраженно спросила мадам Савина. - Я что, не в тот день пришла?
- Нет, все правильно, - успокоила ее девушка, - просто вы у меня не зарегистрированы. Как ваша фамилия?
- Савина, - недоуменно ответила Вера Николаевна.
Девушка пробежала глазами списки, потом еще раз…
- А, вы, наверное, вместо Куликовой! - воскликнула она. - Все понятно. Распишитесь тут, - регистраторша ткнула наманикюренным пальцем в какую-то строку.
- Но я же не Куликова! - мадам Савина приложила ладонь к груди.
- Да ничего страшного! - махнула рукой девушка. - Этого никто проверять не будет! Подписывайте.
Вера Николаевна машинально подписала.
- Спасибо, - отчеканила регистраторша и сунула мадам Савиной в руки конверт. - Здесь пятьдесят. Извините, но вы не с начала…
Девушка виновато поморщила нос.
- В следующий раз вовремя приходите, ладно? Чтобы мы до начала мероприятия вас зарегистрировали. Хорошо?