- Собирайся, поедем в травмпункт. У тебя же есть неделя? За неделю что-нибудь решим.
- Да что мы там решим? - он устало отмахнулся. - Я подумал, может, тачку угнать?
- Придурок!
- А что делать-то еще? Умирать?
- Для начала гипс. Через неделю и умрешь, но с гипсом.
Возможно, оттого, что хоть с кем-то поделился, Денис и сам заметно успокоился. В травмпункте выяснили, что перелома нет, но ушиб будет болеть долго - а ему и это радостная новость.
С утра началась свистопляска. Маме по телефону сказала, что Денис подрался - ничего страшного, поэтому ей приезжать не стоит. И ему очень стыдно, что заставил ее переживать. Сообщать родителям о проблеме будем в последнюю очередь. В обеденный перерыв сорвалась в банк. Там ответили, что могут выдать не больше трехсот тысяч. Я оформила кредит, пытаясь не задумываться о процентах и своей зарплате, которая сильно подтаяла на годы вперед. Денис вечером сказал, что обзвонил всех приятелей - общими усилиями к концу недели смогут собрать почти двести тысяч. Это намного больше, чем я ожидала! И до сих пор не хватало полтора миллиона.
Денис решил пойти к дилеру этой же ночью - отдать пока хотя бы часть, пусть видит, что он отнесся серьезно! И, может быть, тогда получится выторговать еще пару недель. Вернулся домой с новым синяком и без хороших новостей. Сполз по двери вниз, зажал голову руками и разрыдался. А он, кажется, даже маленьким не плакал. Когда все закончится, я сверну ему шею! Но пока только села рядом и обняла.
Через два дня, когда его лицо уже не выглядело так страшно, устроился в кафе - посуду мыть. Он и сам понимал, что это не выход - просто хотел показать мне, что переосмыслил установки. Сказал, что хотя бы кредит поможет выплачивать. Тогда же вернулся к родителям. Дни отщелкивались так быстро, что не давали времени даже варианты в голове перебрать.
В пятницу я застыла перед входом в офис. Уже опаздывала, но никак не могла взять себя в руки. Максим Александрович отчитает, но это первое мое опоздание, поэтому я подарила себе еще несколько минут заторможенности. Стояла и разглядывала его машину. Сколько стоит такая модель? Эта глупая, ни к чему не приводящая мысль, вертелась в голове, будто замкнулась в круг.
- Елена?
Я обернулась.
- Здравствуйте, Максим Александрович. Извините за опоздание.
Он холодно окинул меня взглядом с головы до ног.
- Я пожалею, что спросил, но что с вашим лицом?
Понятия не имею! Зареванное? Невыспавшееся? Или решительное? Я сделала шаг к нему:
- Максим Александрович, у меня дома небольшие проблемы…
- Точно. Пожалел, что спросил.
И он пошел мимо меня - вероятно, собирался ехать на деловую встречу. Я судорожно схватила его за локоть:
- Вы можете занять мне денег? В смысле, под зарплату, конечно.
- Я не кредитор, Елена. Хотел бы смотреть на такие лица - работал бы в банке.
- Максим Александрович, пожалуйста!
Он все же остановился, я отпустила руку. Промелькнул знакомый прищур вкупе с незнакомой улыбкой.
- Сколько нужно?
- Полтора миллиона.
- Долларов? - вот! Так и знала, что мой вопрос Денису не был таким уж и нелепым!
- Рублей.
- Я не кредитор. В долг не даю никому. Я только плачу за работу.
Понимая, что другого выхода нет, и прямо сейчас он уедет, я решилась окончательно:
- Я… вы тогда были заинтересованы в… Я…
Улыбка поползла в сторону, глаза сузились еще сильнее:
- В машину. Там обсудим.
Думала, что от волнения упаду, но почувствовала прилив сил. Да, я о таком варианте раньше не думала, но разве Максим Александрович мне не нравился, разве я не считала его сексуальным, разве мне придется заставлять себя его желать? А его странные наклонности… Ну что ж, можно пережить, если Дениса этим выручу.
В машине попыталась смотреть прямо - теперь уже поздно сдавать назад. Но не выдержала и потупила взгляд.
- На меня смотри, - Максим Александрович перешел на ты. Я подчинилась, но от этого только больше смутилась. - Уверена?
- Да… Да! - повторила, чтобы прозвучало тверже. Но изнутри раздирали сомнения - мне даже некогда было подумать, на что я соглашаюсь!
- Условия?
- Я… я не люблю боль, - поняла, что сейчас последний шанс выдвинуть хоть какие-то требования. - Но готова терпеть… в пределах разумного.
- Секс?
- Д… да.
Он усмехнулся:
- Ты понимаешь, что именно это я тебе предлагал месяц назад?
- Понимаю.
- В глаза смотри, - он не повышал голоса, но говорил холодно. - Все эти условия уже неактуальны.
- Вы… больше не заинтересованы?..
Он смотрел так пристально, будто наслаждался моим смятением:
- Заинтересован. Но на других условиях.
- Каких?
- Теперь не будет никаких правил. И срок - это будет не один раз, а, скажем, неделя. Обещать могу только то, что ты останешься живой и здоровой. Во всем остальном - никаких правил.
Воображение нарисовало семь кругов ада - как фотоснимком отпечатало. Я всхлипнула:
- Зачем вы так?
- Потому что мне нужен интерес. Я тебе не нравлюсь, а значит, ты уйдешь сразу после этого срока. Соответственно мне незачем строить из себя паиньку. Не нужно делать так, чтобы тебе понравилось, не надо вовлекать в Тему, не надо ни в чем себе отказывать. Потому и условия другие.
Он ведь сказал "живой и здоровой"? Значит ли это, что каких-то особенных увечий не предполагается?
- Согласна, - но голос мой дрожал.
- Тогда переезжаешь ко мне. Можешь уйти в любой момент. Но деньги получишь только через семь дней.
Я сжалась от отчаяния:
- Деньги… они нужны завтра. Крайний срок.
Максим Александрович рассмеялся:
- Так дело не пойдет! Выходите, Елена, мне нужно ехать. И забудьте об этом разговоре.
Какие гарантии я могу ему дать? У меня даже квартира съемная!
- Я… расписку могу дать! У нотариуса заверим! Если уйду раньше, то останусь вам должна!
Он снова посмотрел на меня, а я обрадовалась, что он не окончательно потерял интерес к сделке.
- Ты так и хочешь сделать из меня кредитора! У кого-нибудь из родных есть недвижимость?
- Да, - обреченно согласилась я.
- Вот тогда жду расписки от них. А срок увеличивается до двух недель.
- Ладно.
- Не "ладно", а "все, что захотите", - он беззастенчиво смеялся. - И пока ответ не принимается. Подумай хорошенько и звони только в том случае, если других выходов не найдешь. Потому что я, поверь, точно не лучший для тебя вариант. Не после твоих признаний в этой же машине раньше. Уж это я тебе гарантирую.
Глава 3
- Так и будешь стоять на пороге, как контуженная?
Я нерешительно переминалась с ноги на ногу. Это было достойное завершения ужасного дня. Еще вечером я отправилась к родителям и рассказала им ту часть правды, которая была необходима. Денис, смиренно потупив взгляд, и не думал возражать. Нет ничего страшного, если они этому переростку решат наконец-то всыпать ремня! И пока маму не хватил удар, сообщила, что проблему решить можно: мой начальник готов занять необходимую сумму. Единственное его требование - залог имущества. Родители размышляли недолго и согласились, они не усмотрели в просьбе Максима Александровича ничего подозрительного. "Мы все ему вернем! - говорили они. - Какой великодушный человек, даже проценты не назначил!"
Самым отвратительным было наблюдать, как они его еще сердечно благодарили за помощь, вручая в юридической конторе расписку. Со стороны его жест действительно выглядел щедрым - помог в безвыходной ситуации. Но я не могла оценивать ситуацию объективно: в случае, если не выдержу установленных двух недель и сбегу, моя семья потеряет квартиру. Даже Денис не заподозрил неладное - так был рад разрешению собственной проблемы. Легкомысленный идиот, считающий, что все блага сами валятся ему на голову!
Дела были улажены, и по договоренности я вечером собрала сумку и отправилась по названному адресу. Максим Александрович открыл дверь и отступил, пропуская внутрь, а я все никак не могла решиться. Потому и мялась на пороге.
- Или сделай еще шаг, или разворачивайся и уходи, - сказал раздраженно.
Будто сам не знает, что уйти я не могу! Он не зря связал меня по рукам и ногам… пока в переносном смысле. А теперь стоит, наслаждается властью! Красивый. Одетый непривычно - футболка и спортивные штаны. Такой домашний… и такой совсем незнакомый.
Я заставила себя пройти, бросила сумку под вешалкой. Квартира ожидаемо оказалась шикарными апартаментами: огромная гостиная, высокие узкие окна сразу с двух сторон, а там, дальше - двери в другие комнаты. Чтобы наладить хоть какой-то диалог, пробубнила:
- Извини, что так поздно, - я в самом деле тянула время до последнего. Оттягивала неизбежное. Но соглашение все-таки не нарушила - явилась без четверти двенадцать.
Он подтолкнул меня в спину, вынуждая пройти дальше.
- Запоминай: обращаться только на вы, в квартире называть "господин", за пределами - по имени-отчеству, не переспрашивать, не спорить, не кончать, пока не разрешу. Это, как минимум, значит, что мастурбация без разрешения запрещена. До сих пор все понятно?
Я смотрела на него расширенными глазами. Мастурбация? Последнее, что я собиралась тут делать! Выдавила:
- Да… господин.
И почувствовала себя нелепо - одно это слово делало всю ситуацию какой-то неестественной.
Максим обошел меня, сел на диван, раскинул руки по спинке.
- Теперь раздевайся.
Вопрос застрял в горле, я успела его подавить. Разве не на подобное я настраивалась почти целый день? Расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
- Быстрее. Сегодня у меня нет настроения тянуть. Будем считать это предварительным знакомством.
Пальцы задрожали, но я повиновалась. Быстро скинула блузку, потом стянула юбку и бросила на пол. Замерла на секунду - и без его торопящего взгляда понимала, что должна раздеться полностью. Расстегнула бюстгальтер, закрыла глаза, снимая с плеч лямки.
- Смотри на меня!
Сняла трусики, не прерывая зрительного контакта, и тоже откинула. Тело дрожало от нервного напряжения.
- Убери руки, не закрывайся.
Он встал, подошел ближе. Положил ладонь мне на грудь и несильно сжал. Потом уцепил пальцами сосок и немного потянул. В этом движении не было ничего нежного или эротичного - Максим изучал меня, как новую игрушку. Повернул спиной к себе, провел пальцами по позвоночнику, заставив всю сжаться, потом снова развернул к себе лицом.
- Ты куришь? Отвечай.
- Нет, господин.
- Девственница?
- Нет, но…
- Я не интересовался подробностями. Хронические заболевания?
Такого стыда я, кажется, за всю прошлую жизнь не испытывала.
- Нет.
- Когда были месячные?
- Что?
И тут же получила пощечину - не слишком сильную, но от неожиданности вскрикнула.
- Не переспрашивать, не задавать вопросов. Уже забыла?
- Я… пять дней назад…
- Пьешь противозачаточные?
- Н… нет.
- С сегодняшнего дня пьешь. В твоей комнате на тумбе. Когда был последний половой контакт?
- Я… не помню… Год… больше года…
Лицо горело: от пощечины, от стыда, от волнения и полного непонимания происходящего.
- Успокойся, - вопреки сказанному, голос его был холодным. - Сегодня ничего особенного я не планирую, если будешь послушной. Всерьез начнем завтра. Но достаточно времени на привыкание я тебе не дам.
Даже это вызывало облегчение. Сейчас я была такой испуганной, что отсрочка на несколько часов сделала меня счастливой. Но не успела я обрадоваться, как последовал приказ:
- Ложись на пол, раздвинь ноги и согни в коленях.
- Что?
Вторая пощечина была чуть сильнее предыдущей. Я прижала ладонь к щеке и поспешила выполнить распоряжение. Легла спиной на мягкий белый ковер, а сердце снова заколотилось, словно пыталось оглушить меня дробью.
- Ноги.
Я заставила себя принять унизительную позу. Зажмурилась на миг, но снова открыла глаза - уже знала, что он именно этого потребует.
Максим сел рядом боком, положил пальцы на мои губы, потом повел вниз - по шее, груди, животу, остановился на внутренней стороне бедра и надавил, заставляя раскрыться сильнее.
- Тебе стыдно? Отвечай.
Я старалась смотреть ему прямо в глаза, вся воля уходила только на это:
- Да, господин.
- Научись получать от этого удовольствие - себе же сделаешь лучше. Расслабься, но глаза не закрывай, - я попыталась отпустить напряжение, но у меня не выходило. - Сейчас мне от тебя нужно только одно - и на сегодня будешь свободна. Мне нужно знать, как ты кончаешь.
И его пальцы тут же нырнули в промежность. Я дернулась.
- Я…
Он замер, прищурился:
- Говори.
- Я… не испытывала оргазм… раньше, - мне казалось, что очень важно это сказать сразу. Чтобы он не требовал от меня невозможного.
- Разве я разрешал тебе сводить ноги?
Никакого эффекта мое признание не возымело - ему было все равно. Я снова развела колени. Было мучительно стыдно, но я боялась вызвать его раздражение.
Пальцы внутри сначала погрузились немного во влагалище, а потом скользнули вверх. Сначала было неприятно, но потом они нашли точку, при прикосновении к которой мне захотелось скрутиться.
- Ноги, - сейчас он сказал совсем мягко, почти ласково.
Я же терялась, кое-как себя контролировала, чтобы не сжать бедра. Круговое движение заставило немного выгнуться. Еще один круг, нажим сильнее - вырвался стон.
- Тебе так нравится?
Я отрицательно мотнула головой. Но он только тихо рассмеялся. Следующий круг, а потом пальцы заскользили по маленькому участку, все быстрее. Бедра сами подались вверх, я закусила губу, чтобы не стонать.
- Смотри на меня, - снова мягко.
Выполняя его приказ, я не могла ни на чем сосредоточиться - невозможно одновременно пытаться смириться с растущим возбуждением, но при этом видеть, как он всматривается в мое лицо, ловя каждую реакцию. Пальцы внутри ускорились настолько, что я уже не могла сдерживаться: выгибалась, морщилась, будто мне было больно, мычала и иногда выдавала стон. Максим теперь держал мое колено другой рукой, не позволяя изменить положения.
- Давай же, кончи для меня.
Меня срывало. Я уже не могла сдерживаться и сама подавалась на пальцы - еще быстрее. Если бы он поцеловал меня, позволив отвлечься, если бы разрешил хотя бы закрыть глаза, то мне хватило бы секунды, чтобы достичь пика. Но меня словно подбрасывало на волну, а потом снова швыряло обратно - и поднимало на новой волне. И он не останавливался, только смотрел еще внимательнее.
Произошло все слишком неожиданно - за долю секунду все тело сжалось, а потом будто взорвалось. Рот открылся, но я даже стона не издала. Неконтролируемо зажмурилась, даже пальцы напряглись до боли, судорожно сжимая ворс. Еще два движения по клитору умелыми пальцами, выбивающими остатки оргазма, а я оцепенела от ощущений.
Едва расслышала очередное требование:
- Хорошо. А теперь поблагодари.
- Спасибо… господин, - прохрипела, как только смогла.
- Постарайся, чтобы в следующий раз это прозвучало искренне.
Он отпустил меня и поднялся на ноги. Я перекатилась на бок и свернулась, подтянув ноги. Слишком поздно, чтобы закрываться. Слишком стыдно, чтобы эта поза сейчас хоть немного помогла. Поэтому протянула руку, схватила свою одежду и попыталась встать.
- Все свои вещи, - он поддел ногой мои трусики и подкинул их мне, - убери в сумку и чтобы я их больше не видел. Надевать можешь только то, что найдешь в комнате, - он кивнул на крайнюю дверь. - Завтрак в восемь. До этого времени из комнаты не выходи. Все ясно?
Я только кивнула, пытаясь как можно быстрее скрыться от его взгляда. А серьезное он, значит, оставил на завтра? Воскресенье - выходной. Впереди целый день, чтобы свести меня с ума.
Глава 4
Хотелось упасть на пол и расплакаться от бессилия, но я остановила себя: еще ничего не произошло такого, чтобы сразу расклеиться! Если Максим Александрович хочет меня сломать, то я ему такого удовольствия не доставлю!
Поэтому включила свет и огляделась. Комната была небольшой, но со всей необходимой мебелью - узкая кровать, туалетный столик, шкаф и дверь, ведущая в маленькую ванную. Я заметила блистер с таблетками и тут же проглотила одну: мне возможная беременность после всей этой истории нужна еще меньше, чем Максиму. Открыла шкаф, внутренне готовая увидеть там сколь угодно откровенные наряды, но даже с некоторым изумлением отметила: несколько висевших на плечиках платьев вовсе не были подчеркнуто открытыми. Немного короткие - як таким не привыкла, но и не ассоциирующиеся с образом шлюхи. Я приложила к груди одно, светло-зеленое, на широких лямках, и пожала плечами - ничего особенного, в подобном на улице многих увидишь! Вот только нижнего белья нигде не обнаружила. Он приказал убрать все мои вещи, значит ли это, что я ничего не могу использовать? А может, он просто забыл о белье? Через секунду осознала: Максим Александрович ничего не забыл, а если спрошу об этом, то ударит или накажет каким-нибудь другим способом. Возможно, ему не нужно, чтобы я выглядела как шлюха - достаточно, чтобы я ею себя чувствовала.
Отмывалась в душе два часа, но вода напряжение смыть не способна. Но расклеиться я себе не позволила! Всего лишь первый день, дальше будет только хуже. Расклеюсь, когда все закончится: вернусь в свою квартиру, залезу под одеяло и прореву пять дней кряду. Но не раньше. Максим Александрович считает меня слабой, да чего греха таить - я и сама всю жизнь так считала. Не настало ли время впервые хоть перед чем-то устоять?
Кровать была совсем небольшой, на одного человека, но меня смутили высокие спинки с металлическими рейками. Воображение легко подкинуло картинку, как можно их использовать, если под рукой есть наручники или крепкие веревки… Потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Спать придется голой - в шкафу не нашлось ничего, что можно было бы на себя накинуть и не бояться измять. Оглянулась на дверь, та не запиралась изнутри. Но с этим я тоже ничего поделать не могла.
Промучившись почти до самого рассвета, уснула, но через некоторое время снова открыла глаза. Около семи утра, а снаружи раздавался какой-то шум. Я хорошо помнила приказ не покидать комнаты до восьми, но любопытства не удержала. Тихонько приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Похоже, на кухне кто-то был: я точно расслышала, как звенят тарелки. Мелькнула фигура. Женщина, немолодая, по всей видимости, готовила завтрак. Ничего удивительного в этом я не нашла: кто- то готовит, кто-то убирает, вряд ли я считала, что Максим Александрович все по дому делает сам. Но мне бы очень не хотелось быть обнаруженной, поэтому я так же тихо прикрыла дверь. Унижение можно сделать в сто раз унизительней - если еще и будут тому свидетели.