От Грэма исходила какая-то угроза, но Эрни почувствовала себя совсем измученной. Руки и ноги стали как ватные. Она не в состоянии была перенести еще одну сцену.
– Грэм, я замерзла и устала, – сказала она и двинулась по тропинке, стараясь обойти его. Но он загородил ей дорогу.
– Не спеши, Эрни. Сначала объясни кое-что.
Она посмотрела на него.
– Мне нечего объяснять…
– Нет, кое-что требует уточнений, – голос его звучал нарочито ласково, однако за этой ласковостью можно было расслышать стальные нотки. – Мне бы хотелось знать, что ты делала с Вельером, когда я оставил тебя на вилле сразу же после того, как ты заявила, что между тобой и этим парнем существует только дружба.
– Я с ним ничего не делала. Я даже не знала, что он находится на пляже. Мы встретились случайно.
– Очень вразумительно! – сказал он. – Могу предположить, что и завтра вечером ты опять встретишься с ним случайно.
Его саркастический тон вызвал у нее дыхательный спазм. В ней начал закипать гнев. Он шпионил за ней! Бесспорно, он видел, как Жюль поцеловал ее, и можно не сомневаться, что простой жест участия вызвал в нем приступ ревности. Сейчас он не поверит ни одному ее слову. Но она готова отдать голову на отсечение, если хоть как-то отреагирует на его утонченные издевательские намеки. Она пропустит их мимо ушей.
С коротким "дай мне пройти", она сделала попытку двинуться вперед, но на этот раз его пальцы сомкнулись на ее запястьях. Он резко повернул ее к себе.
– Нет, так не пойдет! Ты скажешь, что делала с Вельером! Скажи правду, черт тебя возьми, или я не знаю что сделаю…
Его слова как удар поразили ее. Она попыталась вырваться из его рук. Но бесполезно. Он держал ее как в тисках. И, вместо того чтобы освободить, еще сильнее сжал свои пальцы. Она замерла, глядя на него. Грудь у нее высоко вздымалась.
– Отвечай же, что ты делала с Вельером?
– Будто ты не видел! – колко ответила она.
– Эрни! – Его восклицание заставило ее вздрогнуть. Однако гнев разгорелся, и в этот момент ей захотелось ударить его, причинить ему боль, наказать за подозрительность, надменность, за то, как он поступил с Жюлем, с нею.
– Тебе, видимо, доставит удовольствие, что в высказанных тобою подозрениях содержится крупица истины. Так? – взорвалась она. – Только ты не все предусмотрел. Жюль предложил мне свою квартиру в Париже для того, чтобы я переехала туда. Вероятно, я приму его предложение. – Она выбрасывала слова, будто метала камни. Но они встречали стену молчания. – Вот! Ты это хотел услышать? – почти крикнула она. – Теперь ты позволишь мне уйти?
– Помилуй Бог, Эрни. Если бы я думал…
– Мне наплевать, что ты думаешь!
– А если ты врешь?..
– Нисколько! Спроси у Жюля, если не веришь мне. Он любит меня, не то что ты!
Его пальцы так сжали ее запястье, что чуть не сломали кости. Она чувствовала, что он борется с собой так же, как и с ней.
– Ну и что же? – выдохнул он.
Она в упор смотрела на него.
– Что "что же"?
– И ты собираешься? – Голос его был натянут как струна, он нервно дышал. Внезапно гнев Эрни утих. Она задрожала в его руках, резко откинула голову.
– Я отказалась, – произнесла она, прикусив дрожащую губу, прилагая все силы к тому, чтобы он не заметил, как на глаза наворачиваются слезы.
– Эрни… – Его голос звенел от напряжения. Когда же он попытался прижать ее к себе, она, собрав все силы, вывернулась из его рук.
– Дай же мне пройти, черт тебя подери!
– Эрни… – начал он вновь, но она сурово посмотрела на него сквозь пелену слез.
– Поди ты к черту! – И, не ожидая его реакции, она скользнула мимо и чуть не бегом пустилась к вилле.
На следующее утро за завтраком царило молчание. Ночь Эрни провела, ворочаясь с боку на бок, проклиная себя за несдержанность. Она не могла успокоиться до самого рассвета и встала с тяжелой головной болью.
Грэм тоже, видимо, переживал нелегкие часы и сидел за столом, уткнувшись в деловые бумаги. Его чашка кофе оставалась нетронутой. Эрни же залпом опорожнила стакан грейпфрутового сока. В этот момент появилась Луиза, сообщив, что Грэма просят к телефону. Когда он удалился в кабинет, Эрни машинально пробежала глазами по оставленным бумагам.
С тяжелым вздохом она откинулась на спинку стула. О Боже! Все, что случилось, – только ее вина! Что нашло на нее прошлым вечером? Вероятно, в словах Жюля содержалась какая-то правда о Грэме. Но, несмотря на все это, он все же заботится о ней, и ей следовало бы быть помягче, а не набрасываться на него с криками.
Она взяла рогалик; с силой надавливая на нож, намазала его маслом. Но почему именно меня преследует чувство вины? – подумала она. Ведь Грэм шпионил за мной. Он настойчиво старался разрушить ее дружбу с Жюлем. У нее есть все основания злиться. Тот факт, что он был прав в отношении чувств Жюля к ней, а она не права, в данном случае не имеет никакого значения. И все же, почему она чувствует какую-то внутреннюю пустоту, когда вспоминает выражение его глаз там, на тропинке, в прошлый вечер? Почему ее преследует мысль, что, если бы она не нагрубила ему, не убежала бы, это утро могло быть совсем иным?
Шаги Грэма вернули ее к действительности. Она налила себе кофе, добавила сливок и принялась размешивать ложечкой сахар. На какой-то момент он остановился, внимательно вглядываясь в нее. Затем сел и сделал недовольную гримасу, обнаружив, что кофе в чашке совсем холодный.
– Как ты отнесешься к тому, чтобы поехать на ланч?
Его внезапный вопрос застал Эрни врасплох.
– Ланч? – повторила она, не вдумываясь в то, о чем спрашивает.
– Мой друг приглашает нас к себе на виллу.
– А где он живет?
– Тут, по соседству, недалеко.
– Понимаю. – Она осторожно положила ложечку на блюдце, чувствуя на себе его пристальный взгляд. – Он не возражает, чтобы я приехала?
– С какой стати он должен возражать?
– Да… – Она заколебалась. – Конечно, если он твой друг…
– Ты не хочешь ехать? – прервал он ее нетерпеливо.
– Ну… хорошо. Я согласна, но знает ли он обо мне? – неуверенно спросила она. – Я имею в виду, знает ли он, что мы были женаты?
Он долго молча смотрел на нее.
– Нет. Он не представляет, что я когда-нибудь был… Обойдем эту проблему. – Его тон заставил ее взглянуть на Грэма. – Однако, – продолжил он, – мой друг знает, что у меня живет гостья. Ему покажется странным, если я не привезу тебя с собой. Какие еще вопросы?
Она поиграла столовым ножом.
– Много народа там будет?
Он нахмурил брови.
– Том пригласил еще кое-кого. Ты не будешь страдать в моей компании, если тебя волнует именно это.
Эрни покраснела.
– Я совсем не то имела в виду. Прости, если мои слова можно было понять именно так. Я не хотела тебе досадить.
– Ты мне вовсе не досадила, – сказал он.
– Но я что-то такое сказала…
– Это не имеет отношения к тому, что ты сказала. Скорее к тому, чего ты не сказала. – Когда он внезапно поднялся, под ним заскрипел стул. – В двенадцать мы выезжаем, – бросил он. – Если я тебе потребуюсь, найдешь меня в кабинете, – добавил он, уходя.
Утренние часы Эрни провела на пляже и готова была остаться там все время. Грэм сказал, что нужно захватить с собой купальник. Нет, она возьмет с собой не бикини, который сейчас на ней. Она наденет тот фиолетовый, более закрытый. Она понимала, что встреча с приятелем Грэма, с другими незнакомыми людьми вынудит ее собрать в кулак всю выдержку, на какую она способна.
Эрни старалась вести себя как можно более спокойно, чтобы Грэм не заметил, как она нервничает. По дороге он немного рассказал ей о человеке, в гости к которому они направлялись. Том Кейтс был не только другом Грэма, но и его деловым партнером. Американец, женившийся на француженке и осевший на Ривьере.
– Его жена умерла несколько лет назад, – рассказывал Грэм. – Все поймешь, когда увидишь его виллу. Он превратил ее в подобие гробницы в память о жене.
От слов Грэма у нее сдавило горло.
Что же она сделала для него такого? – подумала она, чувствуя, как сжалось сердце.
– Должно быть, он очень любил ее, – прошептала она, но Грэм не проронил ни слова, не сводя глаз с дороги.
Тяжелое молчание заставило ее заговорить.
– Грэм, – начала она, но они уже сворачивали на дорогу, ведущую к вилле Тома. Когда машина преодолела подъем, послышались голоса, доносившиеся, видимо, со стороны виллы. Среди высоких зарослей стояли кованые железные ворота. Эрни растерянно смотрела то на них, то на Грэма, который не раскрывал рта. Он вышел из машины, а она стала оглядываться по сторонам, ожидая, когда Грэм справится с воротами.
Сзади виллы на лужайке собралось около тридцати человек. Большинство расположилось вокруг огромного бассейна. На одной его стороне, там, где находилась веранда, увитая виноградными лозами, был устроен буфет. Рядом, на длинном столике, выстроились в ряд разнообразные бутылки. Тут же находился и бармен во всем белом, занятый сбиванием коктейлей. Другой официант, балансируя подносом с бокалами, лавировал между гостями.
Легкий вскрик заставил Эрни обратить внимание на стройную фигуру, поднявшуюся с кресла, находившегося в нескольких футах от них.
– Грэм!
Головы присутствующих повернулись в их сторону, а Эрни нервно схватилась за локоть Грэма, который уставился на женщину, направлявшуюся к ним. В глазах у него застыло удивление.
– Арабелла?
Эрни окинула женщину быстрым взглядом. Это была блондинка, высокая, вызывающе привлекательная, без каких-либо изъянов, с ярко накрашенными пухлыми губами и голубыми глазами. Весь ее облик заставил Эрни встревожиться. Видела ли она когда-нибудь эту женщину? Грэму следовало бы сказать ей об этом…
– Удивлен? – Голубые глаза пристально, не мигая, уставились на Грэма. Чуть хрипловатый голос был приятен. Подойдя к ним, она загадочно улыбнулась. – Слышала, что ты устроился где-то неподалеку. Вчера совершенно случайно встретилась с Томом. Ну не совпадение ли?
Она одарила его еще одной загадочной улыбкой, взяв за руку. Манера, с которой она держалась с Грэмом, вызвала у Эрни неприятное ощущение.
– Очень рада встретить тебя снова, – проворковала Арабелла, бросив на Грэма взгляд, который, по мнению Эрни, был откровенно неприличным. – Теперь я на вольных хлебах, – добавила она.
– Слышал, слышал, – сказал Грэм, улыбаясь в ответ. – Ты знакома с Эрни?
Голубые глаза обратились к девушке. Хотя губы Арабеллы продолжали улыбаться, глаза стали холодными.
Эрни поторопилась ответить.
– К сожалению, я не уверена, что помню… – начала она робко, но вдруг как-то сразу вспомнила, что встречалась с этой женщиной. Где и как это было? Ах да! Одна из статей о Грэме, которую она читала, сопровождалась фотографией, разумеется довольно старой, изображавшей его спускающимся по лестнице нью-йоркского офиса. Он выглядел очень респектабельно в отлично сидевшем костюме, а за ним шла женщина, по предположениям Эрни, его секретарша – блондинка в деловом жакете. Волосы у нее были собраны на затылке.
Нынче деловой жакет сменился шикарным платьем, а светлые волосы спадали свободно. На плечах красовался дорогой цветастый шарф, но Эрни была уверена, что это одна и та же женщина, с теми же самыми выщипанными бровями, тоники дугами проступающими на надбровьях.
– У Эрни после дорожной аварии случилась амнезия, – пояснил Грэм. – Какое-то время она будет находиться на вилле.
Голубые глаза на мгновение превратились в покрытые льдом озерки.
– Печально такое слышать, – проговорила Арабелла, но по ее взгляду Эрни поняла, что сожаление не относилось к ее амнезии. Кроме того, Эрни удивило, с каким видом Грэм встретил свою секретаршу. А Арабелла очень близко подошла к нему, почти прижалась, и позвала:
– Пойдем, Грэм, поговорим. До ланча есть немного времени, а мне так много хочется рассказать тебе…
Но, к удовольствию Эрни и явному разочарованию Арабеллы, Грэм покачал головой.
– Позже, Арабелла. Эрни и я только что приехали, и нам нужно сначала засвидетельствовать свое почтение Тому. – Он улыбнулся ей обворожительной улыбкой. – К тому же мы немного запылились в дороге. Хотелось бы перед ланчем поплавать.
– Тогда я покажу вам, где можно переодеться, – сказала Арабелла.
В этот момент к ним подошла улыбающаяся горничная.
– Месье Фриндли? Месье Кейтс в настоящий момент занят. Он просил меня оказать вам внимание и заверить, что вам будет предоставлено все, в чем вы нуждаетесь.
Она жестом указала на виллу, а Арабелла отошла в сторону, давая Грэму возможность пройти.
Эрни и Грэм прошли через прохладные, просторные комнаты и очутились в холле, стены которого были увешаны картинами. Среди них выделялся портрет молодой, красивой женщины во весь рост. Когда Грэм и Эрни поднимались по лестнице, ведущей в верхнюю галерею, Эрни еще раз обернулась на портрет. Грэм заметил ее взгляд.
– Припоминаю, что сегодня ее день рождения. И Том устроил этот прием так, словно она еще среди нас, – довольно холодно сказал он.
Эрни промолчала и продолжала идти по коридору, с одной стороны которого были большие широкие окна, выходящие на сад и бассейн, а с другой шли двери. Горничная остановилась у одной из них, сказав, что в этой комнате Эрни может переодеться. Войдя, Эрни оказалась в спальне с высоким потолком. Потребовалось совсем немного времени, чтобы сбросить с себя платье и надеть купальник. Затем она с любопытством огляделась.
Огромная кровать, покрытая шелковым покрывалом, отражалась в многочисленных зеркалах, установленных вдоль стены. Их рамы были украшены резьбой, изображавшей листья и купидонов, целящихся из лука в невидимые жертвы. Трельяж тоже был украшен купидонами, поддерживающими три зеркала. Маленький письменный столик у окна был необыкновенно изящен и прекрасно отделан. Эрни провела по нему пальцем. Ее физиономия отразилась в полированном дереве, когда она наклонилась над поверхностью.
– Ты готова?
Голос Грэма из-за двери заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Когда он появился в дверном проеме, она застыла. Он тоже переоделся. Увидев его обнаженную рослую фигуру в коротких черных плавках, она почувствовала, что во рту у нее пересохло. Его кожа была коричневой от загара, но не такой темной, как у Жюля, однако значительно более смуглой по сравнению с золотистым цветом ее тела. Игра его мускулов на плечах и лопатках, когда он повернулся к ней спиной, вызвала у нее желание кинуться к нему, обхватить его тело и прижаться к нему так, как она всегда делала…
Воспоминания, нахлынувшие не нее, перехватили дыхание. Обычно она ждала, когда он закончит утреннее бритье, а потом, когда он выходил из ванной, свежевымытый, с полотенцем, обернутым вокруг талии, она…
Эрни отвела от Грэма глаза, заставив себя отвлечься от этих мыслей, которые заводили слишком далеко. Она дрожала, потрясенная ясностью видения, всплывшего в ее сознании. Она схватила полотенце только затем, чтобы заслониться от взгляда его настойчивых глаз, когда он обернулся к ней.
– Что-нибудь не в порядке?
– Нет… нет. С чего ты взял? – быстро проговорила она и пошла за ним.
– А почему не в бикини? – спросил Грэм, отчего она недоуменно оглядела себя.
– Разве тебе не нравится этот купальник?
– Дело не в том, нравится он мне или нет, – сказал Грэм, посматривая на лестницу.
– А в чем же? Я подумала, что этот купальник будет более подходящим для данного случая. Вот и все.
– Иными словами, ты предпочитаешь надевать бикини для более интимных случаев. Так?
В принципе это было именно так, но что-то в его тоне подсказывало ей, что он вкладывал в свои слова какой-то тайный смысл. Она прямо посмотрела на него.
– Если ты опять имеешь в виду тот вечер на пляже, то глубоко заблуждаешься, – возразила она, начиная раздражаться. – Я говорила о купальнике не в этом смысле. И ты это знаешь! Грэм… – Он отвернулся, но она схватила его за руку. – Грэм, что касается прошлого вечера…
Он сразу посуровел, на щеках обозначились желваки.
– Нам лучше забыть все, что связано с прошлым вечером. Как ты думаешь?
– Почему ты не даешь мне даже слова сказать?
Он посмотрел на нее потемневшими, злыми глазами.
– Нет никакой надобности что-то объяснять, Эрни. Ты достаточно ясно высказалась вчера. Помнишь?
Он отвернулся и продолжал спускаться по лестнице.
– Грэм! – вскрикнула она в отчаянии. Внезапно ей стало ясно, что им необходимо объясниться. Она поспешила за ним и сделала первый шаг так стремительно и неловко, что оступилась и потеряла равновесие. С жалким криком она вытянула руки, пытаясь удержаться. К счастью, Грэм подхватил ее и предотвратил падение.
На какой-то миг она прижалась к нему, вся дрожа от охватившего ее страха.
– Спасибо… Еще чуть-чуть – и я бы грохнулась с лестницы…
– Господи, ты словно нарочно пытаешься убить себя! Разве так можно? – хрипло пробормотал он.
– Грэм! Я только хотела объяснить…
Внезапно, когда сердце чуть успокоилось, она почувствовала, как волосы на его груди щекочут ей кожу, почувствовала твердость его бедер, к которым была прижата. Она сделала движение, пытаясь отстраниться и задрожав уже по другой причине. Но его руки сжали ее талию.
– Прошу тебя, успокойся! – прошептал он.
На какую-то секунду сердце у нее замерло, затем застучало с новой силой, когда она почувствовала его губы на своем затылке и его руки, охватившие шелк купальника, скрывавшего ее груди. От его прикосновения они сразу уплотнились. С легким стоном она закрыла глаза. Желание вспыхнуло, как обжигающее пламя.
– Поцелуй меня, – чуть слышно прошептал он. Оставаясь в его руках, она повернулась и прильнула к его губам.
Первый поцелуй был легким, нежным и призывным. Потом губы у нее разомкнулись, а еще через мгновение она уже целовала его со всей страстью, стараясь в то же время как можно теснее прижаться к его телу.
Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Ощущая его близость, она не сомневалась, что и он охвачен тем же огнем. Своей грудью она ощущала сильные и частые толчки его сердца. Его губы блуждали по ее лицу, по шее, там, где часто-часто пульсировала жилка.
– Поднимемся наверх…
Его голос вернул ее к действительности. Веки несколько раз дрогнули, глаза моргнули. Она заколебалась, но его губы опять вернулись туда, где были раньше, и она вновь захлебнулась желанием. Изнемогая, она, словно спасаясь от погибели, вцепилась в него, готовая отдать себя всю без остатка.
В холле послышались чьи-то шаги. Застонав, Грэм отпустил ее. Она зашаталась, но его сильная рука тут же крепко взяла ее за запястье, восстановив равновесие.
Худощавый человек с вьющимися, уже посеребренными волосами двигался к ним навстречу, широко улыбаясь.
– Грэм, мне уже доложили, что ты приехал.
Он протянул руку, а Грэм пожал ее, отвечая улыбкой. Он выглядел как ни в чем не бывало, только на щеках играл более яркий румянец, да лицо было немного напряженным. Эрни позавидовала его самообладанию. Она до сих пор не могла успокоиться. Лицо у нее пылало, к этому добавилось опасение, что незнакомый человек мог их увидеть.