- Эндрю специализировался в колледже как авиаконструктор. Когда мы познакомились, он писал диплом. Потом я закончила учебу, а он защитился. Ему предложили работу сразу в нескольких местах. Он выбрал Сиэтл, потому что нас обоих это устраивало. Мы собирались окончательно осесть в Сиэтле, но однажды поехали в Эверетт и влюбились в этот городок. В течение полугода мы подыскали подходящий дом. Эндрю не смущало, что до работы придется добираться дольше, зато у меня появилась чудесная солнечная терраса, где я могла устроить мастерскую.
- Вы говорили, что иллюстрируете книги для детей.
- Теперь да. Но когда мы только переехали в Сиэтл, я сотрудничала в небольшом рекламном агентстве. В свободное время рисовала для души, и постепенно набралось достаточно работ, чтобы устроить персональную выставку. Моими рисунками заинтересовался редактор одного издательства в Сан-Франциско и предложил проиллюстрировать книжку для детей местного автора. Я согласилась, из книги выросла целая серия. Года через два я получила довольно широкое признание в своей сфере. Заказов было много, не успевала завершить одну работу, как нужно было браться за другую.
За исключением минувшего года.
- А семья? Вы хотели иметь детей?
Сьюзен растерялась. Разумеется, подобного вопроса следовало ожидать, но почему-то она оказалась к нему не готовой. Шли секунды, а Сьюзен лихорадочно искала ответа. Кривить душой она не могла, но и сказать правду - тоже. Это может далеко завести. Последуют новые вопросы, на которые отвечать будет все труднее. Например: как погиб Эндрю?
Разве сможет Сьюзен умолчать, что смерть мужа на ее совести? Это так, и от этого никуда не деться. Но, может быть, рассказав Уайлдеру все как на духу, она снимет с себя грех? Может быть, признавшись в своей вине этому человеку, кто бы он ни был, Сьюзен сможет наконец простить себе гибель Эндрю и начать новую жизнь, а у нее есть для этого силы. Теперь Сьюзен была уверена в этом как никогда.
- Я ничуть не обижусь, если вы скажете, что я лезу не в свое дело, - извинился Фрэнк, поглаживая руку Сьюзен. Он словно чувствовал ее колебания.
- Дело не в этом. Просто я… - Она запнулась и в нерешительности поглядела на Уайлдера.
Тот напряженно следил за ней, и даже в сгущающейся темноте Сьюзен видела, какой заботой светятся его голубые глаза. Она не заслуживает такого доброго отношения к себе, и Фрэнк имеет право знать это, кому бы ни служил.
- В ту ночь, когда погиб Эндрю, мы обсуждали наше будущее, - начала Сьюзен, с трудом справляясь со своим голосом.
Она отвернулась. Вокруг, насколько хватало глаз, была вода - темная, почти недвижимая. Высоко на острове загорелся маяк, указывая путь морским странникам. Свет маяка вывел Сьюзен из оцепенения. Да, она покается Фрэнку, снимет камень с души.
- Мы всегда хотели иметь детей, - продолжала Сьюзен свою исповедь, - но не в начале совместной жизни, отложили это на потом. Сперва надо было получить образование, затем найти работу и обзавестись домом. Но однажды нам со всей очевидностью стало ясно, что годы уходят. Мне к тому времени стукнуло уже двадцать девять, и мы только что отпраздновали тридцать четвертый день рождения Эндрю. Мы все чаще стали подумывать о детях и говорили об этом уже не в шутливом тоне, как прежде, а пытаясь все серьезно взвесить.
Как-то в дождливый субботний вечер мы были дома одни. Закончив ужин, наводили порядок в кухне. Эндрю снова завел разговор о ребенке. Муж был настроен вполне серьезно; я тоже внезапно ощутила, что шутки теперь были бы неуместны. Мы очень любили друг друга, все в нашей жизни складывалось удачно. И я знала, что ребенок сделает ее еще лучше.
- Но разве вы не говорили… - хотел что-то спросить Уайлдер. Как бы предвидя, куда заведет их этот разговор, он крепче обнял Сьюзен за плечи, пытаясь хоть немного поддержать ее. - Эндрю погиб в ту самую ночь, не так ли?
- Да. - Сложив руки на коленях, Сьюзен уронила голову на грудь и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
- Как это произошло?
- Мы долго обсуждали, какой будет наша семья, и тут Эндрю вспомнил о Фэллоузе. Моему мужу, проведшему детство в чужой семье, было трудно понять, почему мы с отчимом стали врагами. У Эндрю никогда не было настоящей семьи. Его отец бросил жену еще до рождения сына. Потом, чуть ли не в пятилетнем возрасте, мать отдала его приемным родителям, и мальчик никогда больше не видел той женщины, что его родила. Эндрю всегда считал, что мне здорово повезло, потому что я росла в семье, где меня все любили. Он так до конца и не понял, откуда во мне такая ненависть к отчиму, который прекрасно относился и ко мне, и к моей матери… Эндрю знал о попытках Фэллоуза в последние годы установить контакт со мной, и считал, что пора бы уже перестать сердиться на отчима. Мужу не терпелось помирить нас, чтобы мы поскорее зажили все вместе одной семьей. По мнению Эндрю, очень важно было, чтобы наш ребенок знал и любил деда.
- Но вы были не согласны с таким решением?
- О, я не просто отвергла предложение мужа, я пришла в бешенство. Моим желанием было не иметь ничего общего с Фэллоузом, и я сообщила об этом Эндрю в самых резких выражениях. Он пытался урезонить меня, но я даже не пожелала его выслушать. В конце концов он отказался вести разговор на повышенных тонах. Сказал только, что дает мне время прийти в себя, схватил куртку, ключи от машины и ушел. Он просто… ушел. И больше я его не видела.
- Сьюзен, не надо!.. - воскликнул Фрэнк.
- В полиции мне сказали, что Эндрю резко вывернул руль, дабы не наскочить на машину, застрявшую на шоссе, - прервала она Уайлдера, полная решимости высказать все, что тяжелым бременем лежало у нее на душе. Она виновата в смерти мужа и хочет, чтобы это стало известно Фрэнку. - Машина Эндрю перевернулась. Он погиб на месте. - Сьюзен смахнула слезы, покатившиеся по щекам. - Муж хотел, чтобы я забыла прошлые обиды, но я даже пальцем не пошевелила ради этого. И из-за моего упрямства он умер в одиночестве на мокром шоссе где-то у черта на куличках.
- Не вините себя, Сьюзен. - Слегка притронувшись к ее подбородку, Уайлдер заставил Сьюзен смотреть ему в глаза. - Никто не виноват в том, что ваш муж погиб. Плохая погода, застрявшая машина, скользкое шоссе. Это был несчастный случай, Сьюзен, просто несчастный случай.
- Но если бы не мой дикий приступ гнева, он вообще бы никуда не уехал, - возразила Сьюзен, тщетно пытаясь осушить слезы, застилавшие ей глаза.
- Вы не можете за это поручиться. Он мог бы уйти по какой-нибудь другой причине. Скажем, ему потребовалось бы выручить приятеля, у которого на дороге сломался автомобиль, или помочь соседу.
- Но…
- Вы должны перестать укорять себя, Сьюзен, - терпеливо настаивал Фрэнк и погладил ее, как ребенка, по голове. - В том, что он погиб, нет вашей вины. Поверьте мне.
- Я… я не знаю, сумею ли когда-нибудь думать иначе, - пробормотала Сьюзен беспомощно, почти теряя сознание.
И вдруг горькие, отчаянные рыдания сотрясли ее хрупкое тело. Казалось, вся боль, с которой она жила весь этот год, вместе с гнетущим, грозящим разрушить ее личность чувством собственной вины в гибели мужа наконец выплеснулась наружу.
Проклиная сквозь стиснутые зубы все на свете, Уайлдер посадил Сьюзен к себе на колени, обнял, прижал к себе. Расстраивать Сьюзен совсем не входило в его намерения. Он не имел ни малейшего представления о том, что произошло у нее с мужем накануне его гибели, иначе ни за что не стал бы задавать свои вопросы.
Но он видел, как Сьюзен, выслушав историю его взаимоотношений с сестрой, явно стремилась перевести разговор на Эндрю. Конечно, Фрэнк не стал бы отрицать - его чрезвычайно интересовало, что хотела рассказать ему Сьюзен. Особенно потому, что для него имя Эндрю Ранделла звучало упреком с той минуты, как Сьюзен в полиции, произнеся это имя, бросилась в объятия к Фрэнку и потеряла сознание.
К несчастью, ему удалось лишь довести ее до слез. Рассказ всколыхнул в ней тяжкие воспоминания, и сейчас рыдания Сьюзен разрывали сердце Уайлдера. Стараясь успокоить свою пленницу, он гладил ее по волосам, нежно баюкал, а она доверчиво прижималась нему.
- Избавьтесь от чувства вины, иначе оно погубит вас, - мягко упрекал ее Фрэнк. - Что было, то миновало. Вам еще жить да жить, а судя по тому, что вы рассказали об Эндрю, ему бы не понравилось, что вы так мучаете себя. И уж, конечно, он не стал бы вас упрекать, если бы у вас потом все сложилось счастливо. А вы сами как считаете?
- Нет, не стал бы. - Сьюзен удрученно покачала головой.
- Вот видите. - Рука Фрэнка сильнее сжала ее плечи в знак одобрения. - А теперь, если вы перестали плакать, я мог бы предложить вам чистый носовой платок. Где-то он у меня был.
Удерживая Сьюзен одной рукой, Фрэнк достал из заднего кармана джинсов аккуратно сложенный белоснежный квадратик. Затем, слегка отстранившись, стал осторожно промокать влагу на щеках своей подопечной.
Сьюзен не сопротивлялась, сидела смирно, словно потерявшийся ребенок. Кое-как утерев ей слезы, Уайлдер отдал Сьюзен платок, чтобы она завершила начатое. Она поудобнее устроилась у Фрэнка на коленях. Еле слышно вздохнув, устало положила голову ему на плечо, обвила талию руками. Очевидно, ей требовалось время, чтобы окончательно прийти в себя. И Фрэнка не надо было уговаривать предоставить Сьюзен такую возможность в его объятиях.
- Вам плохо? - с озабоченностью спросил Фрэнк. Сьюзен как-то вся сникла, дыхание едва угадывалось - это его насторожило.
Давно ей не было так покойно и легко. С тех пор, как погиб Эндрю, воспоминания о нем лишь с новой силой растравляли ее горе. У Фрэнка создалось впечатление, что она даже ни с кем не поговорила о случившемся. Но теперь, когда Сьюзен излила душу, она начнет, быть может, избавляться от комплекса вины. Остается только надеяться и ждать.
- Думаю, теперь мне будет намного легче, - после долгого молчания отозвалась Сьюзен глухим, все еще дрожащим голосом. - Спасибо вам, Уайлдер, и простите, что я излила на вас все свои беды.
- О чем вы? Не я ли первый начал? - напомнил Фрэнк. - А иначе для чего же существуют друзья?
- Друзья? - переспросила Сьюзен и улыбнулась сквозь слезы.
- После такой откровенности, думаю, мы заслужили право на дружбу, не так ли?
- Пожалуй, вы правы, - согласилась она, прикоснувшись кончиками пальцев к подбородку Фрэнка.
Его обожгло это нежное прикосновение. В широко раскрытых темно-карих глазах Сьюзен он увидел желание. Когда в последний раз Сьюзен глядела на него с такой же страстью, Фрэнк не удержался и поцеловал ее. Внезапно Фрэнк понял, что сделает это снова.
Он со всем упорством, на которое был способен, пытался не замечать, что творилось с ним всю последнюю неделю. Его все больше, все неодолимее манило к этой женщине, но сейчас у него просто не осталось сил сопротивляться своему желанию. Кажется, ни к одной другой женщине он не испытывал такого сильного влечения, как к потрясающей, непостижимой Сьюзен Ранделл. И она отвечает ему взаимностью. Он чувствует это сердцем.
И все же что-то мешало ему безрассудно отдаться своим чувствам. Да, сейчас Сьюзен слишком беззащитна и легко уязвима, но дело даже не в этом. Где-то на дне сознания пульсировала мысль: может быть, он вовсе не тот, кто ей нужен.
- Сьюзен, - прошептал Фрэнк и осторожно взял ее руку. С величайшей нежностью он принялся целовать ее пальцы.
- О Фрэнк! - воскликнула она, и в голосе звучало полное понимание. Ее улыбка притягивала и сулила блаженство. Сьюзен сама припала к его руке.
Фрэнк мог бы назвать дюжину причин, почему ее следовало бы немедленно отстранить от себя, отправить в каюту и запереть там, но каким-то образом из головы вылетели все предписания, данные самому себе в отношении Сьюзен. В эту минуту для него не было ничего важнее, чем поцелуй, - долгий, неторопливый и глубокий. Если она попросит его прекратить, он повинуется, а если нет…
Наклонившись, Фрэнк завладел ее ртом. С легким вздохом она раскрыла губы, позволяя ему сразу достичь интимности, которой он так страстно жаждал. Сьюзен и Фрэнк мгновенно ощутили, как нарастает желание. Она обняла его за шею и с неожиданной силой прильнула к его груди.
С тихим стоном Фрэнк повернул голову, стремясь как можно глубже проникнуть в теплую влагу ее рта. Его руки нырнули под куртку Сьюзен и погладили ее по спине: кроме футболки, на ней ничего не было. Не в силах остановиться, Фрэнк положил ладони на талию Сьюзен, широко раздвинув пальцы, провел ими по линии ребер. Затем, словно в чаши, принял в свои ладони ее груди, снова и снова обводя большими пальцами вокруг сосков. Сквозь гладкую ткань Фрэнк почувствовал, как они набухают.
Изогнувшись в томлении, учащенно дыша, Сьюзен запустила пальцы в волосы Фрэнка. И тут к нему внезапно пришло отрезвление: ведь он зашел гораздо дальше единственного поцелуя, которым надеялся ограничиться. Взывая к разуму, он отвел руки от груди Сьюзен и медленно поднял голову, невнятно бормоча извинения.
- Вы… просите прощения? - спросила ошеломленная и ничего не понимающая Сьюзен, с трудом переводя дыхание. - За что?
За то, что я хотел овладеть тобою, не имея на то права. За то, что не до конца честен с тобой.
- Гнусно пользоваться преимуществами своего положения…
- Нет, - спокойно возразила Сьюзен, потянулась к нему и быстро поцеловала в губы. - Дело не в этом.
- В этом, - настаивал Фрэнк. Он положил руки ей на плечи и удерживал ее на расстоянии.
Сьюзен смотрела на него в полном недоумении.
- Но я… сама хотела, чтобы вы целовали меня. Я хочу…
- Я тоже, - вырвалось у него. Фрэнк опять заключил ее в объятия и прижал к себе. - Так сильно хочу тебя, что не могу обещать ограничиться поцелуем. - Его дыхание прерывалось, он был слишком возбужден, чтобы отступать назад. - Черт возьми, Сьюзен, я до боли жажду твоей любви. Но я не смею…
- Я тоже хочу любить тебя! - просто, без смущения ответила Сьюзен, слегка высвобождаясь, чтобы заглянуть в глаза Фрэнку.
- Ты сама не знаешь, что говоришь, - запротестовал он.
- Знаю, уверяю тебя. Я взрослая женщина, - мягко упрекнула она Фрэнка. - Но я все пойму, если ты чем-то связан. Поэтому не волнуйся - я не стану вешаться тебе на шею.
Сьюзен соскользнула с колен Фрэнка, окинула его печальным взглядом, резко повернулась и пошла к трапу.
Уайлдер колебался. Не вставая со скамьи, он провожал ее взглядом и вдруг на мгновение представил, как хорошо им было сейчас вдвоем.
К сожалению, у них нет общего будущего, Фрэнку это доподлинно известно. Но почему хотя бы сегодняшний вечер им не провести в объятиях друг друга, раз оба изнемогают от страсти? И еще много ночей они могли бы наслаждаться, пока не…
Скажи ей правду о себе, и ты знаешь, куда она тебя пошлет.
От возбуждения у него, вероятно, помутился рассудок, но он-таки решил пренебречь этой весьма реальной опасностью. Будь что будет! Фрэнк вскочил и бросился следом за Сьюзен. Нагнав ее еще в рубке, он обнял ее и притянул к себе, прежде чем она успела опомниться. Она не сопротивлялась, не произнесла ни слова. Просто стояла, заключенная в кольцо его рук, и ждала.
- Сьюзен, останься! - взмолился он тихим голосом, наклоняясь и целуя ее в губы.
Она протянула было руку, чтобы остановить его ласки, но затем сама придвинулась ближе. Фрэнк различил в ее глазах настороженность и недоверие.
- Ты действительно этого хочешь, Уайлдер?
- А ты как думаешь? - Жадные руки скользнули по ее ягодицам, и он поднял Сьюзен, не оставляя никаких сомнений в силе своего желания.
- Ах, Уайлдер, - хрипло прошептала она. - Мне почему-то стало очень трудно думать. - Голос Сьюзен срывался от волнения. Она сладострастно прильнула к нему. - Единственное, чего мне сейчас хочется, это… почувствовать тебя внутри моего тела.
Потрясенный ее откровенностью, Фрэнк лишь покачал головой и рассмеялся. Она никогда не перестанет удивлять его, но это делает ее только желаннее.
- Ты смеешься надо мной? - возмутилась Сьюзен и с силой оттолкнула его.
- Как ты могла подумать! - Фрэнк схватил ее и стиснул так, что Сьюзен чуть не задохнулась.
- Почему же ты…
- Потому что я люблю тебя, Сьюзен, и чертовски рад, что ты тоже любишь меня, - успокоил ее Фрэнк. Он приник лицом к ее шее, проведя теплыми губами по нежной коже за ухом, потом стремительно подхватил Сьюзен на руки, и она растаяла от наслаждения, прислонившись к его широкой груди. - Итак, миледи, поспешим же вниз!
- В твою каюту или мою? - спросила Сьюзен, осыпая быстрыми поцелуями его подбородок, когда они спускались по трапу.
- В твою. - Фрэнк поставил ее на ноги, а сам вернулся, чтобы задраить люк. - Там просторнее, значит, мы сможем позволить… развернуться воображению.
- М-м, звучит многообещающе, - прошептала она, сбрасывая на ходу куртку. Сьюзен ждала, когда Фрэнк присоединится к ней.
- Неужели? - Расстегнув куртку, он, не оглядываясь, тоже бросил ее на пол. Обняв Сьюзен за плечи, он повел ее по неосвещенному коридору в каюту.
Оказавшись в ее каюте, Фрэнк понял, что никогда в жизни у него не было большего желания, чем держать Сьюзен обнаженной в своих объятиях. Каким-то шестым чувством он знал, что они оба медленно, неустанно шли к своей цели с первой минуты их встречи. Неделю назад или около того, когда она потеряла сознание у него на руках, Фрэнк и предположить не мог, что все так обернется. Он никогда сознательно не стремился овладеть ею, но…
- О черт! - от души выругался он, застыв возле кровати.
Он ведь заранее не планировал ничего подобного. Принуждал себя даже не думать об этом, и вот, оказался совсем не подготовленным.
- Уайлдер, в чем дело? - забеспокоилась Сьюзен, когда он внезапно отошел, усадив ее на кровать.
- Видишь ли, я не ожидал, что мы с тобой будем заниматься любовью, и мне нечем предохранить тебя. Вот ведь незадача! - прорычал он. Взъерошив волосы, Фрэнк в сердцах махнул рукой и отвернулся. - Выходит, мы не можем…
- А что, разве презервативы в шкафчике у раковины не твои? - лукаво спросила Сьюзен.
- Что-о? - уставился на нее Фрэнк.
- Посмотри сам. - Она озорно подмигнула и указала рукой в сторону туалетной комнаты. - Там целая коллекция.
Он все нашел на месте, как и сказала Сьюзен. Хмыкнув про себя, Фрэнк набрал пригоршню пакетиков и дал себе обещание непременно поблагодарить Тэда Коллинза, когда они увидятся с ним в следующий раз. Лучший друг приезжал в гости со своей невестой почти год назад, и Фрэнк предложил им пожить у него на яхте. Тэд и оставил после себя это "наследство".
- Нашел? - спросила Сьюзен, когда Фрэнк вернулся.
- Да-да.
Фрэнк приблизился. За те минуты, что он отсутствовал, Сьюзен разделась до трусиков и футболки. Она сидела неподвижно, сложив по-индейски ноги, но в ее глазах играл веселый огонек.
Фрэнк посчитал нужным оправдаться:
- Один из моих друзей в прошлом году жил на яхте как в отеле. Должно быть, он и оставил…
- А я-то думала, что это ты такой любвеобильный, - призналась Сьюзен, когда он положил пакетики на ночной столик.