Оделась Сьюзен тоже быстро. Темно-зеленые шерстяные рейтузы, под цвет им тонкий свитер. Все из черной сумки. Шерстяные носки и мягкие теплые тапочки. Минут пять потребовалось для сушки волос, и, отбросив влажное полотенце, Сьюзен рванулась к окну. Ни в чем нельзя быть уверенной, но, вероятно, у нее еще есть в запасе какое-то время из предоставленных сорока пяти минут. Если ей повезет, она вполне успеет сбежать. Дай-то Бог.
Стараясь не волноваться, Сьюзен подняла жалюзи на обоих окнах. И тут же в сердцах стукнула кулаком по раме, чертыхнувшись про себя. Ничего удивительного, что в спальне гораздо темнее, чем в гостиной или на кухне. Какой-то умник забаррикадировал оба окна еще и ставнями. Сьюзен надо исхитриться открыть и рамы и ставни, а пока все запечатано, она не может даже позвать на помощь. Никто ее не увидит, и, как ни кричи, на зов немедленно примчится один лишь Уайлдер.
В который раз уже приходилось признавать, что в предусмотрительности ему не откажешь. От полного бессилия Сьюзен начала приходить в отчаяние. Прижавшись лбом к холодному стеклу, она закрыла глаза и подумала: не пора ли смириться с судьбой? Но это означает, что какой-то бандит одержит над ней победу? Невыносимая мысль.
Выпрямившись, она ощупала пальцами створки окна и, найдя запор, попыталась повернуть его. К ее изумлению, он легко поддался. Руки задрожали. Сьюзен ухватилась за нижний край рамы и потянула на себя - никакого результата. Может быть, раму заклинило? Сьюзен подергала вверх и в стороны - опять ничего. А время уходит. Она вновь провела пальцами под шторами и вдоль подоконника, отыскивая причину неудачи, и наконец нашла гвозди, вбитые в нескольких местах…
- Чем, черт возьми, вы здесь занимаетесь? - заорал Уайлдер отвратительным хриплым голосом.
Перепуганная насмерть, Сьюзен скатилась с окна. Он стоял всего в нескольких футах от нее, держа поднос с едой. Из-под крышек поднимался пар. Сьюзен была настолько поглощена своими изысканиями, что даже не заметила, как вошел Уайлдер. Ну надо же так бесшумно проникнуть в комнату! Как он исхитрился отпереть дверь? Открыть и войти незамеченным? Важнее даже другое - как он посмел? Существует же у Сьюзен право уединяться для туалета, для того, чтобы одеться… По меньшей мере он обязан был постучать.
Неожиданно гнев в душе Сьюзен взял верх над страхом. Она расправила плечи, смело посмотрела Уайлдеру в глаза.
- А что предприняли бы вы, если бы знали, что вас собираются убить? - с вызовом бросила она ему в лицо. - Я пыталась бежать.
- Вас собираются убить?
Изумленный взгляд, растерянность Уайлдера только раззадорили Сьюзен.
- И не смейте прикидываться, будто впервые об этом слышите! Расправа наступит, как только вы и ваш босс Люк Трейдер перестанете нуждаться во мне.
- С чего вы взяли, что я работаю на Люка Трейдера?
- Только преступник способен был опоить меня наркотиками, похитить… и… терроризировать. - Защищая свою версию событий, Сьюзен отступала назад, к кровати, пока не упала на нее. Она была совершенно подавлена. Все бесполезно. Уронив голову на грудь, Сьюзен из последних сил старалась не разрыдаться. Слезы душили ее. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Уайлдер видел, что она плачет. Сьюзен просто не имеет права доставить ему такое удовольствие. Чтоб не думал, будто она совсем уж готова опустить руки.
- А вас действительно терроризируют? - поинтересовался Уайлдер.
Судя по тону, он готов был рассмеяться. Обойдя кровать с другой стороны, он опустил поднос на ночной столик и повернулся лицом к Сьюзен.
- Вы, очевидно, полагаете, что я торчу здесь, потому что мне очень нравится ваше общество? - Смахнув единственную слезу, которая каким-то образом умудрилась пробежать по щеке, Сьюзен уверенно подняла на него глаза. - Да знай я наверняка, что вы не будете в меня стрелять или… устраивать еще какие-нибудь гадости, я бы убралась отсюда с такой быстротой, что у вас только вихрь поднялся б в голове.
Хотя Уайлдер еще не размахивал пистолетом у нее перед носом, он, без сомнения, вооружен. Вероятно, прикрепил кобуру на поясе, тщательно спрятав оружие, под темно-синим свитером, какие носят в военно-морском флоте.
- Гм, убрались бы?
- Непременно.
Наблюдая за перемещениями Уайлдера по комнате, Сьюзен обратила внимание, что у него уже не такой замороченный вид, как прежде. Словно бы несколько спало напряжение, не дававшее ему расслабиться все последнее время. Его красивое лицо казалось задумчивым, будто разговор со Сьюзен дал ему пищу для размышлений. Может быть, не следовало так откровенно говорить о своих намерениях? Похоже, выпады Сьюзен задели похитителя за живое и сейчас он или обдумывает, как достойно ответить, или решает, что предпринять дальше. Как бы там ни было, они как были врагами, так ими и остались и обращаться с ним она будет соответственно.
С этой мыслью Сьюзен принялась осматривать поднос, принесенный стражем. На подносе оказалась яичница из слегка взбитых яиц, чуть смазанные маслом тосты, апельсиновый сок, стакан молока, кувшинчик кофе. Принес Уайлдер и вилку и ложку из пластмассы. Ножа - настоящего - не было, конечно, и в помине. Такая ошибка ему бы дорого обошлась. Хотя у Сьюзен потекли слюнки, а в животе заурчало, она повернулась спиной к еде. Лучше умереть с голоду!
- Ешьте! - приказал Уайлдер, придвигая кресло от письменного стола, в которое и уселся.
- Я не голодна, - упорствовала Сьюзен, решившая сопротивляться любым способом.
- Все равно поешьте.
- Не буду.
Он вскочил и мгновенно оказался рядом со Сьюзен. Уайлдер возвышался над ней наподобие башни, сложив руки на груди, как заправский надсмотрщик.
- На вашем месте, миссис Ранделл, я бы выполнял все требования, - принялся увещевать он свою пленницу голосом, от которого мороз дерет по коже не хуже, чем от вопля людоеда-дикаря. - Я не получал приказа отделаться от вас - по крайней мере пока. Но это не означает, что я не могу быть весьма неприятным, если меня вывести из себя. А потому советовал бы вам быть немного покладистей.
Потрясенная, Сьюзен на какой-то миг подняла голову и расширенными от ужаса глазами впилась ему в лицо. Под этим взглядом Фрэнк с трудом удержался, чтобы не плюхнуться рядом с ней, не обнять, не рассказать, кто он такой на самом деле. Но минутная слабость прошла, и он быстро овладел собой.
Поначалу Уайлдера просто ошеломило невероятное предположение Сьюзен. Как можно было принять его за сообщника Люка Трейдера? Неужто неустанная забота о ней в те дни, когда она металась в жару, ничего ей не подсказала? Хотя, с другой стороны, разве не он подсунул ей отраву, не он организовал похищение? Конечно, живя в своем тесном домашнем мирке, вращаясь в кругу знакомых художников и издателей, она никогда в глаза не видала королей наркомафии или их подручных. Откуда ей было знать, что они из себя представляют? Само собой разумеется, Сьюзен не имела ни малейшего понятия о том, как бы с ней обращались, будь Уайлдер одним из них.
К этому времени она умирала бы медленной смертью в полном одиночестве, в темноте и смраде. Или благодаря своему слишком уж острому язычку, возможно, была бы уже мертва. Даже он, выдержанный и невозмутимый человек, и то не раз испытывал желание придушить Сьюзен.
Пусть пребывает в заблуждении, будто Уайлдер служит Люку Трейдеру, лишь бы не ерепенилась и не выкидывала фокусы. Уайлдер предчувствовал, что по мере того, как к Сьюзен будут возвращаться силы, она будет становиться все упрямее. Черт побери, с ней бы и у святого лопнуло терпение! При таком несносном характере, стоит ей узнать, что Уайлдер - заместитель начальника полиции и вопреки ее воле, да к тому же по указанию отчима лишает ее свободы, как она тут же поднимет открытый бунт.
Двух мнений быть не может: в таком случае Фрэнку придется держать ее круглые сутки под замком до тех пор, пока не закончится судебный процесс, не то эта леди наломает таких дров! Крутые меры ему не по вкусу, но что делать, если Сьюзен отказывает здравый смысл. И хотя Уайлдер останется строго в рамках полномочий, он прибегнет к своего рода предварительному заключению - правда, лишь в самом крайнем случае.
А пока суд да дело, пусть думает о Фрэнке все, что ей заблагорассудится. Лгать, конечно, отвратительное занятие, но и невооруженным глазом видно, что Сьюзен становится намного сговорчивее, когда ее немного припугнуть или подпустить строгости. Если не давать ей спуску, она едва ли отважится на какую-нибудь глупость, которая могла бы навлечь беду на них обоих.
Рано или поздно Сьюзен убедится, что Фрэнк далек от того, чтобы причинить ей зло. И если все пойдет хорошо, к тому времени Сьюзен поймет: он вызывает огонь на себя и со всех точек зрения им надо держаться вместе. Естественно, она ни за что не упустит возможности отыграться на нем, когда наконец придет время услышать правду, и уж постарается сообщить ему о своем мнении. Тогда только увертывайся! Но, может быть, выпустив пар, она успокоится и воспримет все как должное? И не будет выпрыгивать из окон, что обязательно случилось бы сегодня, войди он в комнату чуть позже.
- Ваш завтрак стынет, - сурово напомнил Уайлдер.
Прошло несколько долгих минут, а Сьюзен не подавала никаких признаков, что намерена безропотно подчиниться обстоятельствам. Она колебалась, словно прикидывая свои возможности. Фрэнк терпеливо ждал, обдумывая в то же время свои действия на случай, если Сьюзен действительно вынудит его применить силу. Наконец она соблаговолила встать и, глядя мимо Уайлдера, взять поднос. Не говоря ни слова, поставила его себе на колени, нашла вилку.
Облегченно вздохнув, Уайлдер отошел в сторону. Он собрался было вернуться в кухню, чтобы дать ей спокойно поесть, но передумал, остановившись посреди комнаты. Если не присмотреть за ней, как узнаешь, поела она или назло ему отправила завтрак нетронутым в унитаз. А без пищи ей никогда не восстановить силы. И все кончится каким-нибудь жутким срывом. Равно как и в том случае, если она не станет принимать лекарства, оставленные врачом.
- Не забудьте и о таблетках, - назидательно сказал Фрэнк, опускаясь в кресло у письменного стола.
Сьюзен одарила его ненавидящим взглядом. Что-то зловещее мелькнуло в ее темно-карих глазах.
- Это антибиотики, - терпеливо добавил Уайлдер, собирая в кулак остатки своей выдержки. - Против возможной инфекции в горле.
Новый взгляд - так смотрят на червя, раздавленного на дорожке сада. Сьюзен горько вздохнула, отложила вилку, взяла в рот таблетку и запила соком. Затем трапеза была продолжена. И все без единого слова. Как будто Уайлдер - пустое место.
Скрестив руки на груди, он беззастенчиво рассматривал свою пленницу и медленно считал до десяти. Ну и штучка! Кажется такой маленькой и хрупкой на этой неприбранной постели. Темные волосы разметались по плечам. В лице ни кровинки. Одежда висит на ней как на вешалке. Но смелости у этой леди - хоть отбавляй. Никакие превратности судьбы, похоже, не в силах поколебать ее бесстрашия.
Гибель мужа многое перевернула в ее жизни, несколько месяцев она находилась в жуткой депрессии, ей хотелось умереть, о чем она говорила Максвеллу. Но судя по тому, как Сьюзен держится в последние дни, в ее намерения больше не входит наложить на себя руки. Во всяком случае ничего такого Фрэнк в ней не заметил. Что и говорить, иные ее поступки заставляли призадуматься, однако теперь Фрэнк на многое будет смотреть другими глазами. Сьюзен вбила себе в голову, что он из банды Трейдера, а потому борется за свою жизнь, а не за то, чтобы уйти из нее. От сознания того, что их интересы совпадают - пусть лишь в этом, - у Фрэнка потеплело на душе.
И тем не менее со Сьюзен необходимо быть всегда начеку. Ему совсем не улыбалась перспектива прибегать к насилию, если она, не дай Бог, каким-то чудом доберется до оружия. Логично предположить, что, видя в нем отпетого бандита, дама настроилась бы пленных не брать.
Уайлдер наблюдал, как Сьюзен доела последний кусочек тоста и поставила поднос на ночной столик. Откинувшись на подушки, она кротко склонила голову и положила руки на колени. Со стороны Сьюзен могла показаться олицетворением невинности и послушания. На взгляд же Фрэнка, это было затишье перед бурей - так свертывается и замирает кобра, перед тем как напасть на свою жертву.
- Хотите чего-нибудь еще? - спросил он, вытянув ноги.
- Видеть, как вас четвертуют, а потом топят в воде. - Сьюзен сопроводила свой ответ энергичным движением подбородка.
- Не стоит забегать вперед.
- Знаете что… - Сьюзен слегка дрогнула и отвела глаза. Продолжила она уже холодным сухим тоном: - Могу я взять кое-что из дорожной сумки?
- Конечно.
Она соскользнула с кровати на пол и, став на колени, принялась копаться в сумке. Вскоре Сьюзен извлекла со дна альбом для рисования и карандаш, вернулась на свои подушки и села по-индейски, скрестив ноги. Привычным движением раскрыла альбом, какое-то время неотрывно глядела на чистый лист, а затем вдруг перевела глаза на Уайлдера. Под этим проницательным испытующим взглядом Фрэнк почувствовал себя неуютно и заерзал в кресле. Но Сьюзен уже снова смотрела в альбом и, лукаво ухмыляясь, быстро-быстро работала карандашом.
У него не было формального повода и дальше оставаться в комнате Сьюзен, но какая-то сила накрепко приковала его к креслу. Стараясь скрыть свою тревогу, Фрэнк боялся пошевелиться. Ему было совершенно ясно: если он встанет, то совсем не для того, чтобы уйти. Поднимись он сейчас из кресла, он схватит ее, крепко прижмет к себе и поцелуями сотрет с ее лица это проклятое угрюмое выражение. Она будет сопротивляться, но надолго ее запала не хватит. Фрэнк видел вспыхнувшие в ее глазах огоньки желания, когда нес Сьюзен на руках. Он инстинктивно чувствовал: ее влечет к нему с той же силой, как и его к ней.
В голове Фрэнка замелькали сумасшедшие картины. Вот он овладевает ею на этих измятых простынях. Ее тело, разгоряченное и изнемогающее, выгибается под его натиском. И уже иной жар - совсем не болезненный - сжигает ее… Усилием воли Уайлдер стряхнул с себя наваждение. Еще немного - и он сорвался бы в пропасть.
Ему поручено оберегать Сьюзен Ранделл, а потому он даже думать не смеет о том, чтобы коснуться ее. А теперь следует с ней быть вдвойне осторожным. Беда в том, что его пленница возомнила (и, видимо, Фрэнк дал ей к этому повод), будто он работает на преступника Трейдера и только и ждет сигнала, чтобы расправиться с ней. Это сильно напугало Сьюзен. Но не в его правилах затевать любовную интригу с женщиной, трепещущей от страха перед ним. Это претит его чести и достоинству. Воспользовавшись своим положением, он поступил бы со Сьюзен преступно. Не лучше последнего подонка из банды Трейдера.
Он не ожидал, когда впервые взял ее на руки, что между ними возникнет взаимное притяжение. Тем более надолго. Однако ни один из них сейчас не имеет права терять голову. И раз уж от него, Фрэнка, требуется, чтобы он контролировал ситуацию, значит, ему и пресекать всякие поползновения.
Когда-нибудь завершится суд над Трейдером. Все вернутся к нормальной жизни, и Фрэнк будет волен сходить с ума по Сьюзен хоть до скончания века. Но только не здесь и особенно не сейчас. Пока он не сбросил свою злополучную личину преступника, Сьюзен для него за семью замками. И, как ни крути, придется держаться подальше от нее, чего бы ни требовало от него томимое желанием тело.
Пришло время проложить между ними своего рода нейтральную полосу. Умом Уайлдер понимал необходимость такой жесткой меры, но на сердце было тяжело. Он с досадой отвел глаза в сторону и поднялся на ноги. Сьюзен смерила его холодным оценивающим взглядом и продолжала рисовать. Фрэнк приблизился к окну, опустил до конца жалюзи.
- Не подходите к окнам, - коротко бросил он, направляясь к ночному столику.
- Как прикажете, - пропела Сьюзен нежным до слащавости голоском.
- Так бы давно. Сбываются мои мечты.
- И мои кошмары.
Уайлдер наклонился за подносом. Сьюзен уставилась на него широко раскрытыми невинными глазами, и он даже усомнился, не ослышался ли. Но достаточно было взглянуть на рисунок, только что законченный Сьюзен, чтобы понять: она издевается.
- Что за чертовщина… - Не в силах оторвать глаз от альбома, Фрэнк невольно отшатнулся назад. Ни за что ни про что получил удар в солнечное сплетение. Приятное ощущение.
- Довольно мерзкий получился тип, не находите? - вкрадчиво спросила Сьюзен.
"Мерзкий" - слишком мягко сказано о гротескном чудовище, остроумно изображенном ею. Глаза, нос, рот - все срисовано с Уайлдера. Его лицо… Фрэнка это должно было позабавить, но весело ему не стало, напротив, рисунок почему-то больно задел его. Что ж, обижаться он не имеет права, разве что на самого себя. Нельзя, черт возьми, лезть из кожи вон, чтобы запугать женщину до смерти, а потом ожидать от нее доброго к себе отношения. И все-таки…
- Значит, именно таким вы меня видите? - наконец спросил он нерешительно, безуспешно пытаясь скрыть обиду.
- А каким еще я могу видеть вас? - возмущенно воскликнула Сьюзен. - Если вспомнить все, что вы со мной сделали, и попытаться представить, что еще намерены сделать… Думаю, я даже не начала постигать всю низость вашего… злодейства. По правде говоря, мне не хватает воображения.
Только себе самому Уайлдер был обязан мнением, сложившимся о нем у Сьюзен. Он сам постарался, чтобы Сьюзен думала о нем как о разбойнике с большой дороги, а теперь, хочешь не хочешь, надо расплачиваться по счетам. Что бы он ни сказал в свое оправдание, ее впечатление скорее всего не изменится, так стоит ли тогда лезть из кожи вон? Почему бы не сохранить статус-кво, продолжая идти прежним курсом, как и было задумано? Лишь провести разделительную полосу, да пошире.
- Вы правы, миссис Ранделл. Ваш рисунок - всего лишь ваше субъективное отражение реальности, - обиженным голосом пробурчал Фрэнк и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел из спальни.
Глава четвертая
На какую-то долю секунды у Сьюзен мелькнуло желание броситься вслед за удаляющимся по коридору Уайлдером и извиниться. Она не могла припомнить, чтобы вела себя когда-либо так дерзко. Тем более не знала за собой греха - использовать свой дар к рисованию для того, чтобы намеренно оскорбить человека. Но ему она нанесла прямо-таки смертельную обиду: об этом говорили и его голубые глаза, и обиженный голос.
Господи, о чем это она! Ведь Уайлдер - гнусный похититель, будь проклята его гангстерская душа!
Правда, трудно объяснить, чего она хотела добиться, пытаясь насолить бандиту, если в результате у самой Сьюзен осталось ощущение растерянности и теперь ее мучают угрызения совести. Да, вышло глупо, но надо же что-то делать, как-то защитить себя! Что бы ни ждало ее впереди, нельзя сдаваться без боя.