* * *
"Солнечная девочка", - думал про себя Ян, подтягиваясь на руках и взбираясь на пирс после пары километров баттерфляя. Он плыл попеременно - то по течению, то против, но мысли его всегда плыли "против". Против него самого и установок, которым следовал много лет.
Он сел, свесив ноги, потирая набухшие твёрдые мышцы, чувствуя знакомое приятное ощущение тяжести. От занятий спортом можно получить колоссальное удовольствие, не такое как от секса, но большое удовольствие. Говорят, при физических нагрузках вырабатывается гормон радости серотонин, и Ян склонен был этому верить.
Как могло получиться, что за несколько дней она поставила на уши весь дом и его немногочисленных обитателей?
Симон теперь крутился возле неё, а не у кустов, таская ей туда-сюда стремянку. Минни пекла булочки, которые любила Эва, а не которые предпочитал Ян. Уже непонятно, кто в доме командовал. Но не он сам - это точно. Раздражало до безумия, так как предложив Лоре пожить у него, не предполагал, что вместо неё будет Эва, и его спокойное жилище превратиться в такой дурдом.
Он и сам везде ощущал её незримое присутствие. Казалось, где бы ни прошла, она оставляла искорки света, иногда в виде бумажек от конфет.
Эву долго занимал вопрос, как теперь они будут делить территорию. Его территорию.
Она хорошо расположилась. Даже в холодильнике все продукты расставила, как ей нравилось, как она привыкла. И в шкафчиках тоже.
Что же теперь всё обратно переставлять?
Она же не думала, что он так скоро приедет.
Не очень хотелось сталкиваться с ним часто, но он вот уже несколько дней был дома. Кто говорил, что он только работает? Вон, который час на пляже загорает, довольный аж тошно! Мешает даже издалека!
Ян снял очки, и сжал пальцами переносицу, прикрыв глаза. Битый час он пытался сосредоточиться на цифрах, которые ему выслал Насир, но хихиканье Эвы и ржач Симона за дверью кабинета, действовали на нервы. Чего он там трётся? Делать нечего? Ещё парочку клумб ему вытоптать?
Снова надел очки и уставился в монитор, попутно делая заметки.
Шум в гостиной стих, но спокойствия это не принесло, скорее наоборот.
Уже хотел выйти посмотреть, что там творилось, как в дверь тихо постучали. Он откинулся в кресле и сказал:
- Входи, Эва!
Она вошла, но задержалась у двери, в руках у неё была папка с чистыми листами. Ян глянул на неё, вернее, привычно осмотрел с ног до головы и кивнул на кресло.
Волосы её были заплетены в слабую косу, перекинутую на одно плечо. Она осторожно села, заправила выбившиеся прядки за ухо и разгладила подол короткого льняного платья. Шоколадного цвета в стиле сафари, с карманами, и спереди на пуговицах. Он уже заметил, что в её в гардеробе много вещей изо льна и других натуральных тканей. Она не носила футболок с блёстками и стразами, а предпочитала простоту и изящество стиля. Этот тёмный цвет, как ни странно, очень шёл ей, подчёркивая лёгкий загар и оттеняя золото волос, и светлые глаза.
Ян уставился на её ноги. Да, с такими ножками она спокойно могла носить платья покороче или быть вообще без платья. Перед глазами, сразу и без спроса, возник её обнажённый образ. Вмиг стало неудобно и жарко.
- Ян, - позвала его она мягким хорошо поставленным голосом.
Эва всегда выражала свои эмоции, её тон был иногда игривый, злой или усталый, хитрый или радостный, но никогда монотонный. Он уже хорошо знал все нотки и оттенки. Сейчас она была чем-то озабочена или расстроена.
Он вздёрнул подбородок, спрашивая, в чём дело.
- Ты носишь очки? - она удивлённо посмотрела на него, улыбаясь игривой улыбкой и вытаскивая из кармана карандаш.
Ян стиснул зубы, наблюдая за её неспешными движениями.
- Ты за этим пришла? Спросить ношу ли я очки? - Он поправил их на переносице и скрестил руки на груди.
Эва смутилась, его тон был сухой и недовольный, но она не стала обращать на это внимания. Один раз его отвлечь - не такая уж и страшная беда. Переживёт, у неё ведь тоже работа.
- Нет, конечно.
- Тогда что?
- Ян, у меня ничего не получается, - обречённо начала она разговор, к которому, собственно, уже давно готовилась.
- В каком смысле?
- Я про фреску. Я не могу точно решить, что писать. Ты должен мне помочь.
- Да? И как же интересно? Кисточки подержать? - Язвительность, с которой он произнёс это, слегка задела её и ещё недавно играющая улыбка сошла с лица. Она сморщила свой маленький аккуратный носик.
- Поговори со мной. Можно я задам тебе несколько вопросов? Просто ответь мне и всё. Это недолго. И я от тебя отстану.
- Валяй!
Она задумалась на несколько секунд, потом подняла глаза, вознамерившись начать расспросы.
- Какие ты любишь цвета?
- Золотой, жёлтый, розовый, шоколадный, белый…
Эва начала записывать, потом остановилась, уставившись на него, когда поняла, что он перечисляет цветовую гамму, которая сегодня была на ней - начиная с волос и заканчивая белыми босоножками на плоской подошве.
Ян даже не улыбался, просто смотрел на неё с непроницаемым видом.
Оптимизма поубавилось, но она решала сделать ещё одну попытку.
- А у тебя есть какое-нибудь увлечение, ну помимо работы, конечно! Что ты любишь, например? Пристрастия какие-нибудь? Может так мне удастся тему подобрать…
- Может и удастся…
- Ну, так, есть?
- Да. Алкоголь и безудержный секс. Много секса, - лениво сказал он.
Кровь бросилась ей в лицо, но она всё же выдавила из себя.
- Я серьёзно, Ян…
- И я серьёзно, Эва. Ещё как серьёзно. Ты не веришь? Хочешь попробовать? Могу продемонстрировать тебе мои увлечения. - В его словах был явный вызов. Никому не нужный вызов и лёгкая злость.
Она даже не стала смотреть на него. Так и не поднимая глаз, медленно встала и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.
- Эва! - позвал он, но она не остановилась.
Ругнувшись про себя, он швырнул на стол карандаш. Что на него нашло, и зачем он всё это ей наговорил, и сам не понимал. Она выбила его из привычной колеи. Выбила одним махом, не прикладывая никаких усилий.
Медленно Эва прошла на кухню, залпом выпила воды, и так же медленно вышла в гостиную. Мысли носились в голове, а глаза жгли непрошеные слёзы. Быстрым шагом она пошла в свою комнату, и уже выбежала оттуда, направляясь к боковой двери, ведущей в гараж, сжимая в руке ключи от машины.
Рывком открыв дверцу машины, Эва вытащила смятые Лорины листки из бардачка. Перелистав их, вернулась к белой стене и прикрепила к ней набросок, с силой вдавливая канцелярские кнопки, представляя, как пригвоздила бы к этой стене кое-кого другого, проткнув насквозь его толстую кожу.
Услышав, как хлопнула дверь кабинета, она развернулась к своей комнате, но потом передумала и вышла на террасу. Спустившись по ступенькам, пересекла зелёную лужайку и пошла на пирс. Хотелось побыть одной, подумать. В руке она всё так же сжимала листки бумаги.
Он шёл на пирс, не выпуская её из виду. Заколка слетела с её косы, и волосы растрепалась, окутывая её золотистой накидкой. Он сказал ей то же, что даже не задумываясь, мог сказать любой другой, но Эва не была любой другой. Это была Эва, - нежная, женственная, чувственная. В ней не было и капли того, к чему он привык, в ней не было той самой искушённости. Она живая и естественная.
Собственная советь уже через секунду после того, как он нахамил ей стала точить об него свои коготки.
Доски скрипели, как будто от недовольства. То же самое чувствовала и Эва, когда Ян неумолимо приближался к ней. Уйти было некуда, если только прыгнуть в воду, но это было бы форменной глупостью. В душе царила сумятица и обида.
- Эва… - Ян взял её за руку. Ростом она еле доходила ему до плеча. Так близко к ней он ни разу не приближался.
Она тут же развернулась к нему, выдернув руку. Ветер всколыхнул длинные волосы, и она отвела их неосознанно чисто женским отточенным движением.
- Что?!
Она не хотела получать ответ на свой вопрос, просто эта была первая реакция. Но она не хотела даже разговаривать с ним.
- Я не хотел, Эва. Прости. Я не хотел говорить тебе этого.
- Хотел. Ты сказал именно то, что ты хотел, - говорила она резко и прерывисто.
Почему его слова так сильно её задели, почему именно его слова? Она спокойно могла бы что-нибудь съязвить, будучи ещё в его кабинете, но только, если бы на его месте был кто-то другой, а не он. Эва не хотела искать ответ и на этот вопрос, а хотела послать его куда подальше.
Она сделала шаг в сторону, но он преградил ей путь; отступила в другом направлении, но он снова повторил свой манёвр, не выпуская её.
- Я не привык так разговаривать с женщинами. - Он вглядывался в её лицо, пытаясь прочесть что-то по глазам, но она не смотрела на него.
- Ты привык, что женщины падают у твоих ног? - Тон её не изменился, стал жёстче.
- Не падают. Скорее они пытаются залезть мне на шею.
- Ха! Так вот, забудь об этом, Грант! Я не собиралась вешаться тебе на шею! Я хочу лишь сделать то, что должна! Сделать как надо!
- Давай поговорим, Эва, - он взял её за плечи, только слегка дотронулся, но она вздрогнула. Совсем не хотела ощущать тепло его рук, желать большего; не хотела стоять так близко, чувствуя пьянящий запах его одеколона, знакомый и дурманящий.
- Нет, теперь не нужно. Я больше не собираюсь испытывать муки творчества, - язвительно сказала она. - Теперь я нарисую тебе вот это!! - Она с силой впечатала ему в грудь листок бумаги, и он инстинктивно прижал его, чтобы тот не улетел.
Эва быстро сделала шаг назад и невесело сказала:
- Я хотела изобразить то, что нашло бы отклик в твоей душе. И в моей. Но теперь ты получишь вот это! - указав пальцем на бумагу, она развернулась и быстро ушла.
Он так и остался стоять, немного ошарашенный, слегка удивлённый. Посмотрел на изображение - мост в дождливую погоду, тёмные серые, синевато-голубые тона, одним словом, - унылость. Вспомнил встречу с Лорой. Как он мог согласиться на такое?
И Эва собиралась написать именно эту фреску.
"Солнечная девочка" собиралась писать серый и унылый дождь.
Глава 7
"Какая сообразительная крошка!" - рассерженно думал Ян, покривившись при втором глотке крепкого кофе.
"Дрянь!" - Заглянул в собственную чашку, поболтал жидкость и решил не пить эту гадость.
"И это тоже дрянь!" - Зло посмотрел на вырисовывающееся изображение. На разлинованной стене уже обозначился фон и общий план картины.
Ян поставил чашку на столик, и, засунув руки в карманы брюк, шагнул к известной стене.
"Н-да-а, США многое потеряли… Тебе бы в агентурной разведке работать!"
Эва мастерски избегала его уже не первый день. С того памятного разговора он её не видел, и это раздражало гораздо больше, чем бедлам в собственном доме от её присутствия. Только утром перед уходом из дома, можно было наблюдать результаты её бурной ночной деятельности. Серые тона становились всё мрачнее, а картина совсем тёмной и невзрачной.
"Похоже, она превзошла саму себя! Ещё один день и она пририсует мою могилку в уголочке под мостом…" - Удивляясь собственной реакции, он понимал, что не скажет ей ни слова, даже если она это сделает. Теперь не скажет. Она задала тон их отношениям, и нарушать установленные правила он не собирался. Не мыслил он врываться к ней в комнату с разборками, так как она всем видом показала, что не хочет его видеть. Но это совсем не значило, что ему не хотелось этого сделать, а кроме того, уже потихоньку начал бесить тот порядок, который она наводила после себя. Никаких разбросанных бумажек, кучи ватманов и открытых банок с краской. Всё идеально, чисто и аккуратно, как будто Эвы и вовсе не было в доме. Только новые штрихи неустанно добавлялись на некогда белой стене. И ей даже не нужен был шоколад для вдохновения. Ян заметил, что свёрнутый пакетик остался нетронутым.
Вылив оставшийся кофе в раковину, он посмотрел на часы. Ещё минут десять у него есть.
В этот момент Франс уже выгнал чёрный, лоснящийся, как дикое животное, "Майбах" и любовно протирал фланелевой тряпочкой лобовое стекло и фары. Этот ритуал был неизменным уже много лет, и, наверное, даже гражданская война не смогла бы заставить Билли от него отказаться.
Со вздохом Ян оглядел пространство вокруг себя. Чувство неудовлетворённости мучило как никогда, потому как, что-то определённо не складывалось: кофе горький, повидло слишком приторное, булочки чёрствые, а зубная паста, которой он обычно чистил зубы, ну просто отвратительная. Чего-то всё время не хватало, вернее, кого-то. Известно, кого… Её. Ему всего лишь не хватало Её. Она жила здесь, но Эвы как будто и не было.
Совесть, которая несколько дней назад только лишь точила свои острые коготки, уже содрала с него кожу. Он не привык прерываться на полуслове, а "солнечная девочка" дала ему отворот-поворот, не дав возможности высказаться. И не предполагал, что недосказанность может съесть живьём.
Порывшись в "Эвиной" вазочке со сладостями он выудил мятную конфету и вышел через парадную дверь.
* * *
Эва положила палитру в ванночку с горячей водой.
Лучше сказать, швырнула её туда, получив за это обжигающим всплеском капель. Захныкав, она принялась растирать воду на руке. И без того уже дрянное настроение вообще пропало.
Первые два дня злостное вдохновение было настолько велико, что она работала даже днём, жутко довольная мрачной картиной. Но постепенно серость и уныние стали действовать на нервы, так как большой злопамятностью она не страдала, а мрачность и пессимизм были не в её натуре. Однако же, отступать после такого смелого заявления смешно, поэтому, скрипя зубами, она чистила кисти, готовя в уме новые художественные изыски.
- Крошка, ну что с тобой творится?
Симон сидел на диване с банкой содовой в руке и наблюдал за страданиями юной художницы.
- Ничего.
- Как же… Рассказывай. Сама не своя, вижу же. А это что? - он кивнул на стену. - Что это за фигня? Я в шоке малышка, это что за похоронные мотивы? - Услышав в его голосе искреннее возмущение, Эва улыбнулась. - Достал он тебя, да?
- Да, - просто ответила Эва, не считая нужным что-то прибавлять к своим словам.
- Это он может, - согласился Симон.
- Уверяю тебя, ничего личного, это просто заказ. Он получает то, что просил. - Эва взмахнула кистью, как будто это могло ей помочь убедить Симона.
- Вообще-то, он не плохой человек. Его нужно узнать. Ты бы могла.
- Что могла бы?
- Узнать его. У тебя бы получилось.
Эва отложила кисти, нетерпеливо вытерла руки и уселась на диван рядом с Симоном, накручивая золотистый локон на указательный палец и обозревая свои результаты.
Сколько ещё она выдержит, выписывая эту мазню?
Они молча смотрели некоторое время, глядя на тёмные штрихи.
- Да бросай ты это! Отдохни сегодня! Я тут притащил пару комедий, давай вечером посмотрим, поедим попкорн. Ты мне обещала … Я хочу с тобой посоветоваться… - припомнил ей Симон их разговор, погрозив пальцем.
- Насчёт Джули?
- Ага.
- Хорошо. Так и быть, уговорил. Только у тебя.
- Само собой, крошка! Развалимся на диване и будем мусорить! Пойду тогда постригу лужайки, а то Ян с меня шкуру спустит.
- Н-даа, дьявольская была бы картинка, - улыбнулась Эва, хотя её не оставляла уверенность, что Яна как раз меньше всего на свете заботят лужайки Симона.
Не раз она задумывалась о положении Симона в доме Яна, так как он не был похож на типичного садовника, и уж тем более на слугу. И его отношения с Яном выглядели со стороны довольно странно. Симон часто бывал в особняке, мог спокойно залезть в холодильник в поисках еды, или смотреть телевизор, развалившись на диване в гостиной. Однако спрашивать у Симона о причинах такого вольного поведения показалось неудобным, во всяком случае, пока.
В одном Симон был прав: сегодня злая муза её окончательно покинула, так что на продолжение художественных "зверствований" рассчитывать не приходилось.
* * *
Охранник кивнул, открывая дверь служебного входа, пропуская Яна. Проходя по полутёмному коридору, он в который раз удивлялся витиеватому пути, который нужно преодолеть, чтобы добраться до кабинета владельца ночного клуба "Минт" Грегори Мура. Постучав в дверь, он помедлил, но ответа так и не получил.
Девочек, наверное, осматривает, усмехнулся Ян, разворачиваясь в направлении зала.
Яркие вспышки света, шумная ритмичная музыка, жар горячих танцующих тел тут же окутали, когда, шагнув в помещение, он на мгновение приостановился, выискивая глазами друга. Как и предполагал Ян, Мур сидел на высоком стуле у самого края барной стойки, уставившись на танцевальный подиум, где у шеста вертелись две полуголые, или полуодетые, девицы.
Двинувшись к нему, он запнулся о пьяную девку, которая неожиданно выплыла откуда-то слева, и, не удержав равновесия, навалилась на него своими выдающимися местами. Почему-то она не спешила отлипнуть, решив видимо отдохнуть в его компании, что совсем не входила в планы Яна. Он отстранил её от себя, передав в руки, видимо, подруги, которая оглядела его таким же "трезвым" взглядом, как и первая, пытаясь при этом обворожительно улыбнуться. Обогнув ещё группу товарищей Ян наконец примостился на стуле рядом с другом.
- Ох, какие люди! - Грегори радостно хлопнул его по плечу, - А ты не говорил что приедёшь! - Он тут же сделал знак бармену, указав на подошедшего Яна.
- А я решил тебе сюрприз сделать.
- Как обычно? - спросил бармен, выставляя стакан для виски и бутылку.
- Да, только двойной и безо льда, - предупредил Ян, стягивая с себя пиджак и бросая его на спинку стула.
- А что так? Жизнь пошла под откос? - начал свои обычные шуточки Грегори.
- Можно и так сказать, - кивнул Ян, и, поболтав янтарную жидкость в стакане, проглотил залпом.
- А если серьёзно… - не отступал Мур.
- Да, нет, Грег. Это всё так - мелочи. Если у меня будут настоящие проблемы, ты об этом первый узнаешь, - заверил Ян и лениво кивнул на подиум. - Новенькие?
- Надеюсь, что узнаю, - пробасил Грег. - Угу, второй раз на сцене. Вроде нормально. Клиентам я смотрю, нравятся. - Массивный и коренастый с типичной короткой стрижкой и чуть искривлённым носом, он был похож скорее на боксёра, или бывшего боксёра, чем на солидного бизнесмена. - Может, пойдём в кабинет?
Он обладал самым вспыльчивым характером из всех в их компании, и его теперешняя форма носа была результатом буйного темперамента.
- Мне всё равно. Можно и здесь посидеть. Если тебе нужно, то пошли. - Ян равнодушно смотрел на двигающихся и снующих вокруг людей.
- Нет, тут интересней. - Грег бросил взгляд на обнажённых девиц, забрасывая Яна вопросами о его поездке в Милан и комментируя ответы. - О-па, а вот и твоя радость! - через некоторое время, засмеявшись густым и низким смехом, поддел его друг.
- Очевидно, - поддакнул Ян и снова выпил виски залпом, даже не повернув головы в ту сторону, куда указал Грег. И так понятно, что на горизонте появилась Изабелла.