- Энджел, это Луиза. Пожалуйста, перезвони мне. Уже утро воскресенья, и я знаю, что ты действительно злишься и все такое, но... я честно прошу прощения. И я не знала, что делать, и, Господи Боже, я не могу говорить об этом по телефону. Я такая отстойная подруга. - Это чистая правда, подумала я. В ее голосе слышалось расстройство, но меня это абсолютно не трогало. - Я говорила с твоей мамой, это было просто ужасно, она не кричала на меня так с тех пор, как я привела тебя домой пьяной с вечеринки у Тима в шестом классе... О да, у Тима сломана рука, но он придет в норму через пару недель. Перелом несерьезный. Э-э-э, позвони мне, ладно?
Я решила, что она может помучиться еще немного.
- Привет, это я, - начал он. Я положила руку на стекло и принялась смотреть на людей на улице. - Мне нужно было позвонить и что-то сказать. - Даже отсюда, с одиннадцатого этажа, я видела, как люди выходят из "Старбакса" с огромными ведерками кофе. Сейчас кофе пришелся бы как нельзя кстати. Кофе или "Самбука". - Мне очень стыдно за то, что произошло. С моей стороны это было невероятно глупо, и бессердечно, и, конечно, просто ужасно. - Вокруг площади столько магазинов. Мне, несомненно, стало бы лучше после шопинга. - Мне следовало сказать тебе о том, что происходит. - Хотя кондиционер в номере работал почти на полную мощность, я ощущала, как палит солнце, освещая всех этих прекрасных людей в коротких шортах и симпатичных футболках. - Я с Кэти, что же... Я должен был сказать тебе, что это серьезно. - Столько людей сновало туда-сюда. - Думаю, нам необходимо спокойно поговорить обо всем - об ипотеке и так далее, то есть ты не можешь просто исчезнуть, Энджел. - Я видела белок, мелькающих то тут, то там в листве деревьев. - Твоя мама сказала, что ты вроде бы в Нью-Йорке. Не знаю, правда ли это, но ты можешь мне позвонить? Да, я облажался, но ты должна мне позвонить, ты не можешь просто скрыться. Я не вернусь в этот дом. Я пока останусь с... Да, я не вернусь в этот дом, пока мы не поговорим. - Я заметила вход в метро за деревьями. Ух ты, метро! - Нужно обсудить, как мы будем действовать дальше. Я в самом деле люблю тебя, Энджел, но я просто больше не чувствую влюбленности. Как бы там ни было, позвони мне.
Я прижалась лбом к стеклу и "повесила" трубку. Хорошо же он пытается меня вернуть. Если для меня произошедшее явилось страшным потрясением, то он, скорее, испытал облегчение. Черт! И что мне теперь делать? Я не могу всю жизнь оставаться с мамой, а теперь я не могу еще и доверять друзьям. Я даже не могу с головой уйти в работу. Я внештатник и сейчас не так сильно загружена. Я глубоко вдохнула и отстранилась от окна, все еще касаясь стекла кончиками пальцев, когда решила набрать номер Марка.
- Алло! - раздался его голос.
- Это я. - Сильнее прижав руку к стеклу, прямо на линии горизонта, я продолжила: - Попрошу маму забрать вещи, она все сложит. - Я устремила взгляд на крыши зданий напротив и продолжала размеренно дышать. - Ноги моей больше не будет в этом доме, делай что угодно, я не вернусь.
- Ты у мамы? - с сомнением спросил он.
- Я не могу с тобой говорить, - ответила я, глядя вниз на парк и дыша медленно и глубоко. - И я не у мамы. Я в Нью-Йорке и не знаю, когда отправлюсь обратно. Так что иди и делай что хочешь и с кем хочешь, но никогда, никогда больше мне не звони.
Я отключилась и всем телом прильнула к окну. Итак, я выбрала Нью-Йорк, теперь требовалось укрепиться в этом решении. Чтобы отпраздновать начало новой жизни, я бросилась в ванную, смешала водку с колой и закусила все арахисовым "Эм-энд-эмс". Замечательно!
- Здравствуйте, мисс Кларк! - Дверь открылась, и я едва успела завернуться в халат, поднявшись с унитаза. Девушка-портье появилась в двери с небольшой тележкой. - Это Дженнифер, с ресепшн. Можно войти?
- Да! - крикнула я, окинула себя взглядом в зеркале и, пошатываясь, прошла по номеру, чтобы ее встретить. - Разумеется.
- Я подумала, может, у вас нет самого необходимого. - Она с торжественным видом указала на тележку. На ней красовались груды больших печений, коробки с кашей, чайник с еще бурлящей водой, горячее молоко, холодное молоко, блины, тосты и огромная коробка косметических принадлежностей. - Я помню, вы говорили о расставании, а ведь никому не следует оставаться в одиночестве после расставания. Так вот, считайте, к вам приехала наша бесплатная служба под названием "Все мужики - козлы".
Она взяла печенье, разломила его пополам и улыбнулась.
- Боже, спасибо вам! И пожалуйста, зовите меня Энджел и на ты, - сказала я, чувствуя себя англичанкой до мозга костей. Я взяла половинку печенья, которую она протянула мне, и неловко ссутулилась, поедая его. - Это просто чудесно, спасибо. Я ужасно проголодалась.
- Что ж, наш отель полон сюрпризов, а я человек, полный сюрпризов, - сообщила она, запрыгивая на кровать. - Скажи, если хочешь, чтобы я ушла, ведь я и так превышаю все свои должностные полномочия. Я просто задала себе вопрос, чего бы я захотела, если бы сама приехала в Нью-Йорк после разрыва с парнем, взяв с собой только маленькую дорожную сумку и даже не забронировав номер в отеле. Так что я отправилась в кладовую и выкопала кое-какие пижамы. - Дженнифер вытащила со дна тележки белую пижаму из хлопка на пуговицах. - А еще тапочки, носки, разные косметические штучки, наборы для шитья, уж не знаю, зачем всем нужны наборы для шитья, и еду, которая очень пригодилась бы мне после расставания. Ну а чай… потому, что, как мне известно, ты из Англии.
Я не знала, плакать мне или смеяться, но была просто cчacтлива, что эта девушка не умолкает, давая мне возможность утвердиться в своем решении.
- Огромное спасибо, мне и правда пригодится пижама. На самом деле я просто пока об этом не думала. Да я вообще ни о чем на самом деле не задумывалась.
Дженнифер приготовила горячий шоколад нам обеим и разломила еще одно печенье.
- Это первое, что меня спасает, когда я с кем-то расстаюсь. Я укладываюсь в постель на неделю или около того, а потом ем, пока не переживу это. Вот почему я притащила столько еды. Думаю, расставание было ужасным, если это заставило тебя перелететь через Атлантику.
Я взяла пижаму и инстинктивно направилась в ванную, хотя у меня возникло чувство, что моя собеседница не будет возражать, если я переоденусь прямо здесь. Она, уже включила телевизор и в такт качала головой под какой-то музыкальный клип. Я натянула штаны под халатом, а затем быстро сбросила его, чтобы надеть верх. Тут я почувствовала себя просто отлично - никогда в жизни мне еще не доводилось спать в белье более мягком и комфортном.
- Не хочешь загружать своими проблемами малознакомого человека? - спросила она. - Да все в порядке, можешь считать меня местным психологом.
Она похлопала по матрацу, и я плюхнулась на кровать, которая, как и пижама, оказалась роскошной и удобной.
- Что ж, я еще ни с кем об этом не говорила, - вздохнула я, потягивая горячий шоколад. - Буквально вчера обнаружила, что бойфренд мне изменяет, и поэтому решила взять тайм-аут - привести мысли в порядок.
- Серьезно? Какая мерзость! А как ты об этом узнала? - поинтересовалась Дженнифер, переключаясь с печенья на плошку с "Лаки чармз" - овсяными хлопьями с кусочками суфле из алтея.
- Я застала их, когда они занимались сексом в его машине, причем на свадьбе наших лучших друзей. И все друзья знали об их связи. Только я, дура, ничего не замечала. - Помолчав, я взяла плошку с кашей. Как много сахара. Восхитительно. - Мы всегда говорили о том, что просто расстанемся, если один из нас изменит, так что... думаю, я теперь свободна.
- Да, - сказала она, скрестив под собой ноги и передвинув пару подушек. - Это действительно больно. Но у тебя есть друзья в Нью-Йорке?
- Не-а. - Я откусывала маленькие кусочки суфле из алтея и смотрела, как зеленеет молоко. Вот вкуснятина. - Я просто села на первый попавшийся рейс из Хитроу, который меня устраивал по всем критериям: мне хотелось попасть в город, где говорят на английском, где множество магазинов и который находится чертовски далеко от Марка.
- Ты сделала правильный выбор. Нью-Йорк - это просто Мекка для людей, переживших тяжелое расставание, поверь мне. Я президент, казначей и официальный секретарь местного сообщества разбитых сердец. И знаешь, немногим хватает духа взять и покинуть родную страну, так что ты, золотко, очень смелая.
- Не совсем так, - призналась я. - Я не могу вернуться домой по другой причине: мне невыносима мысль о том, что придется разговаривать с друзьями и выяснять, что они знали обо всем долгие месяцы. Да и когда ломаешь руку жениху и доводишь невесту до слез прямо перед первым танцем на свадьбе, будучи при этом подружкой невесты, и правда задумаешься о том, чтобы уехать из страны.
- Ничего себе! - Дженнифер изумленно уставилась на меня. - Теперь ты для меня просто героиня!
Она казалась такой искренней, что я разразилась слезами. Если честно, я не такая уж плакса, но последние двадцать четыре часа дались мне очень нелегко.
- Боже, это так грустно, - бормотала я сквозь слезы. - Мне почти двадцать семь, жених мне изменил, дома у меня нет, друзья оказались гнусами, и я одна в чужом городе с маленькой дорожной сумкой и парой туфель за четыреста фунтов, которые заодно служат грозным оружием. Да, есть еще половинка шоколада "Тоблерон". Это не вполне соответствует моим представлениям о героизме.
- Не согласна. Я думаю, ты настоящая героиня. Ты посмотрела судьбе в глаза и не склонила голову в беде. Ты бросила вызов людям, которые портили тебе жизнь, несмотря на то что они много для тебя значили. И ты приехала в самый лучший город на свете, чтобы открыть себя заново. К тому же ты больше не одна, у тебя есть я, хочешь ты этого или нет, - сказала она с широкой улыбкой, вновь затягивая копну темно-каштановых кудрей в хвост, который напрочь отказывался держаться. - Дженни Лопес. Бесплатный психолог Нью-Йорка номер один. Используй меня по максимуму, прежде чем мой гонорар вырастет до миллиарда баксов в час. И не смейся над моим именем. А можно взглянуть на эти туфли?
- Я не буду смеяться, - пообещала я, раздумывая над тем, как допить молоко из плошки, чтобы она не заметила. Пищевые добавки с кодом "Е", несомненно, вызывают привыкание. - И спасибо за все: за то, что выслушала и поговорила со мной. Да, туфли у кровати.
- О, никогда не благодари меня за беседу, - рассмеялась она, вскакивая с кровати и подбирая туфлю. - Ух ты, "Лабутены" из Гайд-парка, очень мило. Что ж, мне пора возвращаться за стойку, думаю, тебе нужно поспать, а то разница во времени скоро даст о себе знать.
Я кивнула. Дженнифер оказалась удивительно проницательной. Попытавшись встать, чтобы ее проводить, я почувствовала, что мои ноги будто налились свинцом.
- Лежи, - сказала она, открыв дверь. - Просто наслаждайся едой, смотри какие-нибудь дурацкие передачи и готовься к завтрашнему дню.
- А что будет завтра? - спросила я, откусывая блин. Я ощущала зверский голод, а еда была невероятно вкусной!
Дженни улыбнулась, стоя на дороге:
- Очень много интересного. У меня как раз намечен выходной, и я выведу тебя в люди. Это будет твой первый день приключений в Нью-Йорке. Будь готова встретиться со мной внизу в девять тридцать.
И она исчезла.
Я села в кровати, слегка потрясенная. У стены напротив располагалось огромное зеркало высотой футов шесть. Я не могла поверить, что вижу в нем себя. Себя в Нью-Йорке. Себя, одинокую. Себя, нашедшую подругу (пусть она стала со мной дружить из жалости), которая через двенадцать часов покажет мне город.
Разница во времени уже начала сказываться: я чувствовала себя так, словно выпила намного больше водки, чем в действительности, а еда на тележке словно расплывалась. Откинувшись назад и обложившись одеялами, я провалилась в пуховую постель. К счастью, пульт дистанционного управления оказался на поверхности лоскутного одеяла, и я завладела им. Я переключала и переключала каналы, пока не нашла кое-что знакомое. Ах, "Друзья"! Идеально. Последние двадцать четыре часа сумасшествия продолжали прокручиваться у меня в голове, хоть я и пыталась расслабиться. Солнце садилось, отбрасывая длинные тени в комнату через окно.
Разве тебе не одиноко? Ты должна поехать домой и уладить все проблемы, шептала мне темная комната. Меня всегда раздражало, что ночью все кажется хуже, чем есть, глупее, чем есть. Я решительно протянула руку и нащупала на тележке еще одно печенье, но прежде чем донести его до рта, провалилась в глубокий сон без сновидений, вызванный утомлением из-за разницы в часовых поясах.
Глава 4
На следующее утро я проснулась столь же внезапно, как заснула. Поскольку я практически отрубилась, шторы остались открытыми и лучи горячего августовского солнца проникли ко мне в комнату, требуя, чтобы я немедленно встала. В одной руке у меня было зажато полурастаявшее печенье, а в другой - пульт дистанционного управления. "Друзья" все еще шли по телевизору. Что-то мне подсказывало: это была уже другая серия... Судя по часам на прикроватном столике, был понедельник, восемь утра, начинался мой первый полноценный день в Нью-Йорке. Я выбралась из постели, стараясь не смотреть в зеркало, и бросила взгляд в окно. Жизнь на Юнион-сквер уже кипела. Вход на станцию метро атаковали толпы людей, а на самой площади раскинулся рынок. Я как раз собиралась юркнуть под душ, когда стук в дверь заставил меня выйти из состояния транса "ух-ты-я-правда-в-Нью-Йорке-и-лучше-не-думать-о-том-по-каким-причинам".
- Обслуживание номеров, - спокойно и вежливо произнес постучавший человек, и, даже не подумав, я открыла дверь и увидела одного из самых красивых мужчин, которые когда-либо попадались мне на глаза, - рост шесть футов, густые черные волосы до плеч с пробором посередине, глубокие и добрые карие глаза и мягкая, как у младенца, смуглая кожа, резко контрастировавшая с его накрахмаленной белой рубашкой без ворота.
- Мисс Кларк?
Думаю, я издала звук, который едва ли можно было принять за ответ, поэтому поспешила кивнуть. Я знала, что на моем лице отпечатались складки наволочки, а в руке до сих пор зажато растаявшее печенье с шоколадными кусочками, и я ужасно, ужасно жалела о том, что на мне нет лифчика. Он валялся в десяти футах от нужного места, а именно на полу у кровати.
- Дженни попросила меня принести вам на завтрак все, чего захотелось бы ей самой. А это значит, все, что есть в нашем меню. Меня зовут Джо. - Он толкнул в комнату новую дымящуюся тележку и быстро забрал истерзанную кучу мусора, которая осталась от того, что привезла Дженни вчера вечером. - Еще она просила передать вам записку, она лежит здесь. Приятного аппетита.
Джо одарил меня умопомрачительной улыбкой и исчез вместе с тележкой.
Как может такой мужчина быть официантом в отеле, думала я, поднимая крышки и втягивая носом ароматы всех блюд, покоящихся на тележке. Омлет (не так уж его люблю), яичница с беконом (пожалуй, пока рановато), блины (а вот блины всегда вовремя), а на самой нижней полке куча разных хлопьев и печений, горячий шоколад, молоко и мой "английский" чай. Я была так благодарна Дженни!
После душа, после завтрака и просмотра очередной серии "Друзей" я развернула записку от своей новой подруги.
"Привет!
Надеюсь, хоть что-то тебе понравилось. Как я говорила, поесть я люблю.
Буду ждать тебя у стойки портье ровно в 9.30 утра, не подводи меня, а то я лишу тебя обслуживания номеров. Сегодня твой первый день программы реабилитации с доктором Дженни. Надеюсь, ты к этому готова!
Целую, Дженни.
P.S. Надеюсь, Джо тебе понравился. Держу пари, твой бывший не приносил тебе блинчики по утрам, да и выглядел куда хуже..."
Я рассмеялась, и звук показался мне очень странным. Я поняла, что не смеялась уже пару дней. А ведь это лучше, чем плакать. Но пока не время думать о смехе и сексуальных официантах, пора взглянуть правде в глаза. И что самое ужасное - пора взглянуть в зеркало.
Освещение в "Юнион" было словно создано для того, чтобы представить вас в самом лучшем виде, но даже маломощные лампы с мягким светом, специальные зеркала и двенадцать часов сна не могли свести на нет вред, нанесенный расставанием моей коже. Я нашла косметичку и высыпала все, что там находилось, на полочку в ванной. Не густо. Нанесла немного туши и тронула блеском губы. Ничего особенного. Мои волосы по-прежнему выглядели отвратительно. Я отращивала их, как мне казалось, целую вечность, чтобы они хорошо смотрелись в прическе, которую Луиза выбрала для подружки невесты. Но теперь они казались безжизненными и жалкими. Я кое-как стянула на голове конский хвост, надеясь на лучшее. С одеждой дела обстояли еще хуже, здесь выбор был совсем невелик: джинсы, футболка или платье подружки невесты. Еще я отчаянно жаждала, чтобы Дженни отвела меня в магазин, где я смогу закупить белье, ведь у меня его практически не было. Когда я решила пуститься в великое приключение, я думала, что у меня есть все необходимое. На деле же у меня оказались две футболки, три пары трусов и лифчик. И "Лабутены". Вздох. Зато красивые. Я схватила сумку и стиснула зубы. На часах было 9.25 - самое время спешить на встречу с Дженни.
Дженни было легко заметить. Фойе казалось таким же торжественным и темным, как вчера вечером, а Дженни в углу прямо-таки светилась, облокотившись о стойку в кокетливом лимонном платье на бретельках и изящных золотых сланцах. Я почувствовала себя так, словно я ее бабушка. И вчера вечером я не заметила, какие у Дженни длинные ноги. Быть может, она не самая лучшая кандидатура на роль подруги в моей печальной ситуации. Но прежде чем я успела сбежать, она увидела меня и поманила к себе.
- Вот видишь! - обратилась Дженни к девушке за стойкой.
Это была еще одна ослепительная богиня, облаченная в униформу - черную рубашку без воротника и брюки.
- Она в самом деле существует! И она самая настоящая героиня!
- Ух ты! - выдохнула девушка, уставившись на меня. Я почувствовала себя музейным экспонатом из сериала "Истэндерз" сезона 1997 года. Конский хвост? Какой же наивной я была, считая, что конский хвост из мокрых волос меня спасет... - Да ты... просто образец для подражания! Ты потрясла меня! Я Ванесса.
Я смущенно улыбнулась. Неужели я кого-то потрясла?
- Привет, - кивнула я им обеим, пытаясь не думать о том, свешивается ли мой жирок над туго затянутым ремнем джинсов. - Я понятия не имела, чем мы займемся, поэтому не знала, что надеть.
Судя по зеркалу за спиной Ванессы, жирок с боков действительно свешивался.