- То есть она во всеоружии? - Пэйтон нахмурилась своему отражению в зеркале над бюро. - Что у нее на мачте?
- Под этим, я полагаю, ты имеешь в виду, какая у мисс Уитби прическа? - Джорджиана покачала головой. - Что ж, я скажу тебе. Распущенные волосы.
- Мисс Уитби, мисс Уитби, - прогремел Росс. - Я должен слушать о чертовой мисс Уитби до конца моей жизни? Кто-нибудь собирается завязать мне проклятый галстук?
Джорджиана заправила последний завиток Пэйтон под черепаший гребень.
- Право же, Росс, - мягко произнесла она. - Тебе обязательно так сквернословить?
- Да, Росс, - сказала Пэйтон, стремясь следовать благовоспитанному примеру своей невестки, - Заткни свой чертов рот.
Хадсон, который в это время как раз делал глоток из своего бокала с бренди, разбрызгал содержимое по всей комнате, позабавленный возмущенным заявлением Пэйтон. Несколько капель янтарного напитка приземлились на рукаве нового вечернего пиджака Рэли. С проклятиями еще более красочными, чем у Пэйтон, тот вскочил, и двое мужчин тут же начали драться, в то время как Росс продолжал громко требовать, чтобы его жена - или сестра, неважно, лишь бы сделали - повязала его галстук. Джорджиана начала в тысячный раз настаивать, чтобы Диксоны наняли слугу, в то время как Пэйтон, чтобы отплатить Рэли за его передразнивания, кинулась ему на спину и потянулась рукой к его шее, чтобы испортить галстук, который она так тщательно повязала всего полчаса назад.
Рэли зарычал и поднял руки, чтобы схватить ее за запястья. Слишком поздно Пэйтон осознала, что сначала надо было подумать, а потом действовать - принцип, о котором ей постоянно напоминала невестка. Борьба с братьями в ее теперешнем облачении несколько отличалась от борьбы с ними в бриджах. Когда она уцепилась за спину Рэли своими коленями, зная, что он сделает все возможное, чтобы сбросить ее, пластинки тугого корсета Пэйтон впились ей в ребра и бедра; тугая шнуровка ограничивала ее движения гораздо больше, чем самые пылкие объятия - не то чтобы Пэйтон знала что-то об объятиях, страстных или нет. Тонкокостная и будучи вполовину легче своих братьев, Пэйтон всегда в большей степени полагалась на свою гибкость, чтобы выпутаться из любой переделки, которую они для нее задумывали. Однако сейчас железная хватка ее корсета сделала невозможной такую изворотливость.
Ее невестка, должно быть, поняла это, поскольку позади себя Пэйтон услышала, как Джорджиана неистово закричала:
- Рэли! Поставь ее на ноги. Это не смешно. Кто-то может пострадать. Опусти ее, Рэли!
- Я опущу ее, - сказал Рэйли, - головой в уборную.
Затем с дьявольским смехом Рэли сделал движение, изображая, как перекинет ее через голову.
Пэйтон отказывалась умолять. В конце концов, она - Диксон. Кусаться, царапаться, просить о снисхождении было ниже достоинства Диксонов, как и пинки ногой в интимные места одного из противников, что, как довольно давно усвоила Пэйтон, гарантировало ей освобождение из захвата любого мужчины, но пробуждало в нем самую беспощадную ярость. Ей оставалось только надеяться, что из того факта, что она до сих пор не вырвалась, Рэли поймет: сестра не в своей обычной прекрасной бойцовской форме. Закрыв глаза, Пэйтон без слов проклинала тот день, когда позволила невестке уговорить себя надеть корсет и смирилась с тем, что придется свалиться бесформенной кучей на твердый паркетный пол…
Пока большая сильная рука не обхватила ее сзади за талию. О, хорошо, подумала Пэйтон. Это Росс. Слава Богу, один из ее братьев все-таки заметил, что она попала в затруднительное положение, даже если заметил он это только благодаря жене.
Но когда мужчина, держащий ее за талию заговорил, Пэйтон поняла, что это был вовсе не Росс.
- Сколько раз я должен предупреждать тебя, Рэли? - спросил Коннор Дрейк своим глубоким рокочущим голосом. - Руки прочь от своей крошки-сестренки.
- Ага, крошка, вашу мать! - заявил Рэли, продолжая держать запястья Пэйтон в железных тисках. - Должен тебе сообщить, что это она напала на меня.
- Как бы то ни было, ты отпустишь ее.
- С чего бы это? - сварливо произнес Рэли. - Она…
- С того, - ответил Дрейк, - что я так сказал.
Пэйтон не могла видеть, что Дрейк сделал своей свободной рукой, но что бы это ни было, оно заставило Рэли вскрикнуть от боли. Внезапно ее запястья оказались свободны. В следующее мгновение она ощутила, что ее поднимают со спины брата при помощи одной руки, обвившейся вокруг ее талии. Эта рука прижала ее к телу своего владельца. Очень твердому, большому и мускулистому телу. Телу, которое Пэйтон за последние несколько лет очень хорошо изучила - к сожалению, только посредством наблюдения. Ощущение этого тела сейчас, прижатого к ее, - даже если это всего на секунду или две и через многочисленные слои юбок и пластинки китового уса - заставило Пэйтон почувствовать себя так, будто Рэли преуспел в своем жестоком намерении, и ее качает от столкновения головы с полом.
На самом же деле ее голову заставило кружиться столкновение с телом Коннора Дрейка.
- Теперь ты, - услышала она голос Дрейка, его теплое дыхание щекотало ей ухо. - Я думал, что предупреждал тебя, чтобы ты ввязывалась только в те драки, в которых ты можешь выиграть - с людьми твоего размера.
Как только ее ноги коснулись паркета, Пэйтон почувствовала, как Дрейк убрал свою руку. Нет, подумала она с сожалением таким же острым, как реальная физическая боль.
Но она не могла, хоть убей, придумать способ, как бы заставить его оставить руку на месте. Мисс Уитби, конечно, упала бы в обморок или выкинула еще какой-нибудь трюк, чтобы остаться в его руках. Но Пэйтон никогда в жизни не падала в обморок и не имела ни малейшего понятия о том, как его изобразить.
Так что у нее не было иного выбора, кроме как повернуться к своему спасителю и сказать так язвительно, как могла:
- Спасибо за вашу помощь, но могу заверить, в этом не было необходимости. Ситуация была полностью под моим контролем.
Или, по крайней мере, она думала, что так сказала. Когда она подняла голову, чтобы взглянуть Дрейку в глаза - а чтобы это сделать, ей пришлось задрать подбородок довольно высоко, поскольку он был необычайно высок, даже выше ее братьев, а ведь они считались гигантами в некоторых далеких странах, где побывали - все здравые мысли улетучились, и она могла только таращиться на него.
Небрежно прислонившись к одному из столбиков кровати, Дрейк скрестил руки на груди и смотрел на нее сверху вниз своими очень яркими голубыми глазами, с улыбкой, играющей в уголках широкого, выразительного рта. Он выглядел просто потрясающе в новом черном вечернем камзоле, который уж слишком хорошо, по мнению Пэйтон, облегал его широкие плечи. В дополнение к камзолу на нем были жилет из белого атласа и пара бриджей, которые, когда она опустила на них свой взгляд, поразили ее тем, что были, довольно тесноватыми спереди (до такой степени, что приводили в совершеннейшее смятение подобных ей молодых леди, которые интересовались такими вещами).
С другой стороны, кажется, она думала так обо всех брюках капитана Дрейка; невестка заверила ее, что, на самом деле брюки капитана довольно свободного покроя, и высказала предположение, что, может быть, Пэйтон следует обратить свое внимание на что-нибудь другое.
Несмотря на то, что это, возможно, был очень здравый совет, Пэйтон в последнее время обнаружила, что не может ему следовать.
- Правда? - протяжно произнес Дрейк. - Что ж, тогда, надеюсь, вы простите меня. Мне показалось, что вы находитесь в бедственном положении.
- Глупости, - Пэйтон вскинула голову и поняла, к своему смущению, что один из ее гребней сполз вниз во время схватки с Рэли. Он свободно свисал, болтаясь прямо над обнаженным плечом. Девушка подняла руку и попыталась запихнуть его обратно на место. - Я прекрасно могу о себе позаботиться.
Голос Пэйтон умолк, и не из-за того, что ее братья продолжали шумно бороться позади нее, а потому что взгляд Дрейка, когда она подняла руку, чтобы поправить гребень, внезапно переместился с ее глаз вниз к вырезу платья, который, как сетовал Росс некоторое время назад, был довольно смелым. Быстрый взгляд вниз показал, что теперь он был не просто смелым, но совершенно неприличным: в то время как платью никакого существенного вреда нанесено не было, из-за ее потасовки с братьями из кружевных чашечек этого предательского корсета выглядывало намного больше, чем предполагалось.
Пэйтон немедленно начала заталкивать грудь на место, где ей и положено было находиться. Она была не слишком одарена природой в плане бюста. Казалось, у любой другой женщины спереди было побольше, чем у нее, но и то, что Пэйтон имела, стало абсолютно неуправляемым… по крайней мере, для девушки, которая привыкла не иметь там вообще ничего. Но шумный вдох невестки сказал ей, что, возможно, ей следовало бы уединиться, по крайней мере, из-за того, что она находилась в обществе джентльмена, который не являлся ее кровным родственником.
- О, капитан Дрейк, - воскликнула Джорджиана, поспешив вперед и схватив капитана за руку. - Мы вас побеспокоили? Боюсь, это просто очередное семейное разногласие.
Когда взгляд капитана так и не покинул область груди Пэйтон, Джорджиана потянула его за руку, подталкивая назад к открытой двери, через которую минуту назад ему удалось пройти совершенно незамеченным. Это, как предположила Пэйтон, была задуманная Джорджианой стратегия, с помощью которой она надеялась отвлечь капитана достаточно надолго, чтобы дать золовке время поправить лиф платья. И она воспользовалась этим обстоятельством, резко одернув свой корсет.
- Они - совсем как мальчишки, не правда ли, капитан? - звонко смеясь произнесла Джорджиана, переступая через распростертые ничком тела ее деверей, которые после спасения Пэйтон еще долгое время продолжали мутузить друг друга, пока в конце концов с громким грохотом не свалились вместе на пол. - Не могу представить, как вы терпели их столько лет. Рэли, Хадсон, - сказала она. - Здесь наш хозяин. Подниметесь.
Первым встал Рэли, поправляя свой камзол.
- Хозяин, - пробормотал он. - Ради всего святого, это же просто Дрейк.
Хадсон разделял мнение младшего брата.
- Действительно, Джорджиана, - сказал он, раздраженно. - Ты добавишь ему гонора, называя хозяином, как сейчас. Не успеешь оглянуться, как он начнет ходить по округе, настаивая, что он - баронет или что-то типа того.
- Вообще-то я и есть баронет.
Хадсон кисло взглянул на невестку.
- Видишь, что ты наделала, - сказал он.
У Джорджианы был страдальческий вид.
- Хадсон, - сказала она. - Капитан Дрейк - баронет. Помнишь, я объясняла тебе в карете, что он унаследовал титул, когда умер его брат…
- Это не важно, - заявил Хадсон.
- И я так думаю, - настаивал Рэли. - Мы же не должны теперь обращаться к тебе "сэр", Дрейк, правда? Потому что я, например, не перенесу этого после всего, через что мы прошли вместе.
- Я не думаю, - задумчиво согласился Хадсон, - что мог бы обращаться "сэр" к человеку, которого я побеждал в карты столько раз, сколько Дрейка.
Тот низко поклонился.
- Джентльмены, - сказал он с насмешливой серьезностью. - Я абсолютно уверен в том, что никто из вас не позволит изменению в моем общественном положении лишить меня того уважения, которое, я знаю, вы всегда ко мне питали.
- Поцелуй меня в задницу, Дрейк, - предложил Хадсон, а Рэли издал губами неприличный звук.
- О, Боже - произнесла Джорджиана, открывая веер и энергично обмахивая им свои пылающие щеки.
Дрейк выпрямился из поклона с улыбкой во все лицо - одной из тех улыбок, которые заставляли Пэйтон слегка задыхаться, даже если она не дралась с братьями.
- Приятно сознавать, - прокомментировал он, - что несмотря на то, что многое в этой жизни способно измениться, в нем всё же есть место постоянству.
- Послушай, Дрейк, - Росс провел пальцем по своему все еще распахнутому вороту. - Джорджиана говорит, что ты завязал этот узел сам. Это правда? Ты должен показать мне, как это делается, старик. Я, кажется, никак не могу освоить эту штуковину.
- Джентльмены собираются в бильярдной, - ответил Дрейк, все еще улыбаясь. - Я присоединюсь к вам и с удовольствием дам тебе совет насчет галстука.
- Бильярдная, - эхом отозвался Хадсон. - У этого гада есть бильярдная комната. В том, чтобы быть баронетом что-то есть, Рэл.
- Держу пари, что там есть виски, - сказал Рэли. - В бильярдных всегда есть виски.
В мире просто не существует достаточно широкой двери, чтобы пропустить всех троих братьев Диксон, когда они рвутся к виски, и дверные проемы Дэринг Парка не были исключением. Пэйтон с приподнятыми бровями наблюдала, как ее братья пихались локтями и толкали друг друга, спеша выйти из комнаты. И только когда они ушли, Дрейк - его брови тоже были подняты - повернулся к Джорджиане и сказал так спокойно, будто с тех пор, как он вошел в комнату, ничего необычного не произошло:
- Миссис Диксон, леди, по-моему, собираются перед ужином в гостиной.
- О, - Джорджиана отчаянно обмахивалась веером, еще не вполне придя в себя после того, как Хадсон предложил Коннору Дрейку поцеловать себя в зад. - Спасибо, капитан. Это довольно… это очень любезно с вашей стороны - лично зайти, чтобы сообщить нам об этом…
- Не за что, миссис Диксон. Я рад, что вы все приехали в Дэринг Парк. Надеюсь, ваши комнаты удобны?
- О, - сказала Джорджиана. - Очень. Дом очарователен, просто очарователен.
Джорджиана выглядела так, будто ей не терпелось вырваться из-под пристального взгляда капитана. Пэйтон могла понять это стремление. Она становилась объектом этого холодного, расчетливого взгляда гораздо чаще, чем хотелось бы вспоминать.
- Пойдем, Пэйтон, - продолжила Джорджиана нервно. - Нам лучше спуститься вниз, прежде, чем твои братья вовлекут себя в еще большие неприятности…
- Я сейчас приду, - сказала Пэйтон, - через минуту.
Пэйтон осознала, что неожиданно ей представилась прекрасная возможность. Она надеялась, что добавила в свой голос достаточно приторной сладости, чтобы невестка не догадалась, что у нее не было ни малейшего намерения следовать за ней в ближайшее время.
Ей удалось. Джорджиана исчезла в коридоре, слишком расстроенная из-за плохих манер своей новой семьи, чтобы обратить внимание на намерения младшего ее члена. Это было только к лучшему, поскольку она навряд ли одобрила бы то, что в следующий миг сделала Пэйтон. А она схватила баронета за руку, когда тот намеревался отступить в сторону, чтобы позволить ей пройти в дверной проем первой, и прошипела:
- Ну, спасибо тебе, черт возьми!
Дрейк выглядел определенно удивленным тем, что к нему так обратились. Он снова приподнял свои рыжевато-коричневые брови и произнес с легким возмущением:
- Прошу прощения?
- Как я смогу когда-нибудь убедить Росса дать мне собственную команду, если ты вечно вмешиваешься? - горячо потребовала Пэйтон.
- Вмешиваюсь? - понимание наконец осветило лицо капитана. - О, понимаю. Ты имеешь в виду, что, помешав твоему брату швырнуть тебя через плечо, я вмешался? - уголки его губ изогнулись в усмешке. - Тогда мне придется просить твоего прощения, Пэйтон. Я скорее думал, что спасаю тебя от сокрушительного удара головой. Ужасно низко с моей стороны, как я теперь понимаю.
Пэйтон отказывалась поддаваться как очаровательным манерам капитана, так и его сногсшибательно привлекательной внешности. В этот конкретный момент сделать это было невероятно сложно, поскольку проникавшее в комнату солнце высветило в его золотистых волосах яркие блики. Выглядело это так, будто у капитана Дрейка над головой нимб, словно он был святым или, может, архангелом Гавриилом, изображенным в витражном окне. К счастью, капитан Дрейк не был на кишевшем вшами клипере, поэтому его прекрасные волосы избежали ножниц Росса. Они спадали до ворота его рубашки. Иногда он перевязывал их сзади черной лентой, в стиле, который очень нравился Пэйтон.
О Господи! Что она делала, стоя тут и восхищаясь его волосами?
Положив руки по обе стороны своей узкой талии, Пэйтон уставилась на него.
- Это не смешно, - сообщила она ему. - Мы говорим о моем будущем. Ты знаешь об этой смешной идее Росса выдать меня замуж вместо того, чтобы поступить разумно и позволить мне владеть "Константой".
- Точно, - сказал Дрейк. Он выглядел так, будто пытался придать лицу уместно серьезное выражение, но у него возникли с этим некоторые проблемы. - "Константой". Самым новым и самым быстроходным кораблем флота Диксонов. И ты считаешь, что твой брат должен отдать тебе командование им.
- А почему бы нет? - Пэйтон топнула элегантно обутой ножкой. - В следующем месяце мне будет девятнадцать. Оба, и Хадсон, и Рэли получили свои собственные корабли на девятнадцатый день рождения. Почему со мной должны поступить по-другому?
Снова невозмутимый пристальный взгляд синих глаз Дрейка опустился ниже ее шеи.
- Ну, - сказал он. - Возможно, потому что ты …
- Не говори этого. - Пэйтон вытянула руку, повернув ее ладонью вперед. - Не смей говорить этого.
- Почему? - Дрейк выглядел искренне озадаченным. - В этом нет ничего неправильного, ты же понимаешь, Пэйтон. В этом даже есть свои преимущества, знаешь ли.
- О? Назови их. И если ты упомянешь слово "материнство", клянусь, я начну кричать.
Дрейк заколебался. Он или не мог придумать ни одного преимущества в том, чтобы быть женщиной, или не считал, что то, о чем он подумал, было прилично упоминать в присутствии Пэйтон, поскольку капитан резко сменил тему.
- Может быть, твой брат думает, что уже сделал тебе подарок на день рождения. Разве это не одно из тех новых платьев, о которых жалуется Росс? Оно довольно симпатичное.
У Пэйтон недоверчиво отвисла челюсть.
- Что? Платье? Чертово платье? Ты, должно быть, шутишь. Предполагается, что я должна удовлетвориться новым платьем, когда могла бы командовать клипером?
- Ну, - сказал Дрэйк. - Полагаю, тебе это справедливым не кажется. Но, если быть честным, Пэйтон, я не уверен, что не согласен с Россом по поводу твоего командования собственным кораблем. Одно дело, когда ты идешь в море со своими братьями. В конце концов, они там, чтобы защитить тебя. Но для молодой леди идти в море совсем одной, с командой мужчин, которых она не знает…
- Защищать меня? - голос Пэйтон источал отвращение. - Когда хоть кто-то из моих братьев защищал меня? Ты только что их видел. Вряд ли моя защита была главным намерением Рэли. Скорее, у него на уме было меня убить. Нет… - тут она снова положила руку на его запястье, надеясь, что Дрэйк не заметит, что этого очень мягкого жеста было достаточно, чтобы заставить ее пульс резкими толчками колотиться где-то у нее в горле. И все же она не думала, что у нее был иной выбор. Вполне возможно, это ее последний шанс. - Пообещай, что ты поможешь убедить Росса отдать мне "Константу". Пожалуйста, Дрейк. Росс прислушивается к тебе, ты же знаешь. Пожалуйста, пообещай мне, что попытаешься?