Путешественники достигли дублинского порта лишь к вечеру, а пока выгрузили вещи и добрались до города, настало время ужина. Во время плавания Грейс почти не ела и, ступив наконец на твердую землю, которая не вздыбливалась и не качалась под ногами, почувствовала, что умирает от голода. Меньше всего на свете ей хотелось бы сейчас снова отправляться в дорогу, чтобы искать в потемках маленькую деревушку Батлерсбридж в графстве Каван, где Джек родился и вырос.
Но герцогиня с присущим ей своенравием пожелала продолжить путь, и теперь все шестеро путешественников стояли в главном зале гостиницы, пока капризная старуха пыталась навязать остальным свою волю.
- Разве ты не хочешь уладить это дело раз и навсегда? - обратилась она к Джеку.
- Не особенно, - пренебрежительно бросил Джек. - Куда больше мне бы хотелось сейчас съесть кусок пастушьего пирога, запив его кружкой эля. - Он повернулся спиной к герцогине, и Грейс невольно вздрогнула, заметив выражение его глаз. Джека грызла тревога, но Грейс никак не могла понять почему.
Какие демоны терзали его душу? Почему он так долго не был на родине? Джек рассказывал о своем счастливом детстве, говорил, что обожал приемных родителей и ни за что не променял бы свою жизнь в Ирландии ни на какую другую. Разве не о такой семье мечтает каждый? Так отчего же он избегает дома? Неужели не понимает, какое это счастье, когда есть куда возвращаться? Сама Грейс отдала бы за это все на свете.
- Мисс Эверсли. - Джек, прощаясь, вежливо кивнул дамам. - Леди Амелия.
Обе девушки присели в реверансе, и Джек покинул зал.
- Думаю, он прав, - проворчал Томас. - Было бы куда приятнее поужинать и выспаться, чем провести ночь в дороге.
Герцогиня вскинула голову, смерив внука уничтожающим взглядом.
- Не подумайте, что я пытаюсь оттянуть неизбежное, - сухо добавил Уиндем. - Но даже герцоги, которым вскоре предстоит лишиться титула, бывают голодны.
Лорд Кроуленд громогласно рассмеялся.
- Ваша карта бита, Августа, - весело пророкотал он, направляясь в пивной зал.
- Пусть мне принесут ужин в номер, - объявила герцогиня. В ее голосе прозвучал вызов, будто она ожидала услышать протестующие возгласы, но, разумеется, никто не возражал. - Мисс Эверсли, - ворчливо позвала она, - вы пойдете со мной.
Грейс устало вздохнула, приготовившись следовать за госпожой.
- Нет, - вмещался Томас.
Герцогиня словно окаменела от изумления.
- Нет? - повторила она ледяным тоном.
Грейс обернулась и посмотрела на Томаса. Что он задумал? В указании герцогини не было ничего необычного. Грейс служила компаньонкой, ее и наняли исполнять подобные поручения.
Томас смотрел на бабушку свысока, презрительно улыбаясь уголками рта.
- Грейс будет ужинать с нами. В столовой.
- Она моя компаньонка, - злобно прошипела герцогиня.
- Уже нет.
Грейс затаила дыхание, увидев, как изменилось выражение лица Томаса. Отношения между бабушкой и внуком никогда не отличались сердечностью, и сейчас герцогиня с откровенной враждебностью сверлила герцога взглядом, а тот, похоже, наслаждался этим.
- Поскольку я еще не низложен, - заговорил он медленно, смакуя каждое слово, - я взял на себя смелость отдать несколько последних распоряжений.
- Какого дьявола? О чем ты? - вскинулась герцогиня.
- Грейс, - Томас повернулся к девушке и тепло, дружески улыбнулся ей, - вы официально освобождаетесь от своих обязанностей на службе у моей бабушки. Вернувшись в Англию, вы найдете документы на дом, приобретенный на ваше имя, и небольшой капитал, достаточный, чтобы обеспечить вам пожизненную ренту.
- Ты сошел с ума? - захлебнулась яростью герцогиня.
Грейс потрясенно смотрела на Томаса, не в силах произнести ни слова.
- Мне следовало сделать это давным-давно, - усмехнулся Уиндем. - Но я был слишком эгоистичен. Мне невыносимо было думать, что я останусь один на один с ней. - Он небрежно кивнул в сторону герцогини. - Ведь вы всегда играли роль буфера между нами.
- Я даже не знаю, что сказать, - прошептала Грейс.
- При обычных обстоятельствах я бы посоветовал вам сказать "благодарю вас", но поскольку мне неловко подсказывать вам слова благодарности к самому себе, думаю, достаточно будет ограничиться простым признанием: "Вы лучший из людей".
Грейс улыбнулась дрожащими губами.
- Вы лучший из людей.
- Как приятно это слышать! А теперь не хотите ли присоединиться к нам за ужином?
Грейс повернулась к побагровевшей от бешенства герцогине.
- Ты цепкая маленькая шлюха! - завизжала старуха. - Думаешь, я не поняла, кто ты такая? Ноги твоей больше не будет в моем доме!
Несколько долгих мгновений Грейс ошеломленно молчала, потом произнесла:
- Я собиралась предложить вам свою помощь до конца путешествия, было бы невежливо оставить службу, не предупредив вас заранее, но, боюсь, я передумала. - Взволнованно сжав кулаки, она повернулась к Амелии. Ее сотрясала дрожь. Грейс и сама не знала, что это было - потрясение или радость. - Можно мне сегодня переночевать у тебя в комнате? - Грейс больше ни минуты не собиралась оставаться с герцогиней.
- Конечно, - с готовностью отозвалась Амелия, взяв Грейс под руку. - Пойдемте ужинать.
После Грейс решила, что это был самый вкусный пастуший пирог, какой она только пробовала в жизни.
Несколько часов спустя Амелия уже спала, а Грейс стояла у окна в гостиничной комнате, разглядывая ночной город и безуспешно пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли.
Она пробовала уснуть, но благородный поступок Томаса слишком сильно взволновал ее и сон не шел. Вдобавок она не понимала, куда исчез Джек. В столовой его не оказалось, и никто, похоже, не знал, что с ним случилось.
А кроме того… Амелия тихо всхрапнула, и Грейс невольно затаила дыхание.
Вид ночного Дублина привел ее в восхищение. Гостиница располагалась на окраине, но на улице царило оживление. Местный люд спешил по своим делам, вереницы карет и повозок тянулись в порт и из порта.
Странно было ощущать себя свободной. Грейс все еще никак не могла поверить, что ей предстоит разделить постель с Амелией, а не просидеть всю ночь возле кровати герцогини, ерзая на жестком стуле.
Ужин прошел весело. Томас пребывал в приподнятом настроении, несмотря на сгустившиеся над ним тучи. Он больше ни словом не упомянул о своем щедром даре, но Грейс понимала, почему Томас решил обеспечить ее будущее. Если бы Джек оказался истинным герцогом (а Томас не сомневался, что так и будет), тогда Грейс пришлось бы покинуть Белгрейв.
Она бы не вынесла этой пытки - жить в доме на положении служанки и каждый день видеть Джека.
Томас угадал, что Грейс влюблена в мистера Одли. Ей можно было не говорить о своих чувствах, Томас слишком хорошо ее знал. Нужно обладать редкой добротой и великодушием, чтобы, пережив крушение всех своих надежд, проявить заботу о той, что полюбила твоего соперника. Ведь Джек, возможно, скоро займет место Уиндема…
И в который раз при мысли об этом на глазах у Грейс выступили слезы.
Теперь она свободна, независима. Ее жизнь обеспечена! Это звучало многообещающе. Теперь она сможет каждый день спать до полудня. Сможет читать книги. По крайней мере несколько месяцев она проведет в полнейшем безделье, а потом найдет какое-нибудь достойное занятие. Возможно, посвятит себя благотворительности. Или научится рисовать акварелью.
Звучало не слишком обнадеживающе. Нет, превосходно!
Но как ей будет одиноко!
Нет, твердо решила Грейс, она найдет себе друзей. У нее множество знакомых в округе. Хорошо, что не придется покидать Линкольншир, даже если порой их с Джеком пути будут пересекаться. Линкольншир был ее домом. Здесь Грейс знала всех и все ее знали. Здесь, даже если она поселится одна в собственном доме, никому не придет в голову усомниться в ее репутации. Она сможет наслаждаться покоем, окруженная всеобщим уважением.
Это прекрасно.
Но как же ей будет одиноко!
Нет. Не одиноко. У нее будут деньги. Она сможет навещать Элизабет, которая выйдет замуж за своего графа и поселится на юге. Начнет посещать один из женских клубов, которыми так увлекалась ее мать. Подруги собирались по вечерам каждый вторник. Считалось, что они обсуждают искусство, литературу и последние новости, но когда собрания клуба проходили в Силсби, Грейс замечала, что дамы подозрительно много смеются во время "ученых бесед".
Нет, она не будет одинокой.
Ни за что.
Грейс оглянулась на Амелию, мирно посапывавшую во сне. Бедняжка… Грейс нередко завидовала сестрам Уиллоби, ведь их положение в обществе было так прочно и незыблемо. Дочери графа с безупречной родословной и солидным приданым. И вот теперь, как ни странно, Грейс ожидало безоблачное будущее, а судьба Амелии, казалось, была окутана густой темной пеленой.
Грейс вдруг с удивлением поняла, что Амелия, как до недавнего времени и она сама, едва ли могла распоряжаться собственной судьбой. Отец выбрал для нее мужа еще до того, как девочка научилась говорить. Откуда было знать лорду Кроуленду, что его дочь, малютка нескольких месяцев от роду, подходит для роли герцогини?
Всю свою жизнь Амелия терпеливо ждала, пока Томас соизволит жениться на ней. И даже если в конечном счете ей не придется выйти замуж ни за одного из двух герцогов Уиндемов, бедняжка все равно неизбежно подчинится воле отца.
Грейс все еще задумчиво смотрела в окно, когда из коридора послышался какой-то шум. Шаги, решила она. Мужские. Не в силах побороть искушение, она подкралась к двери, приоткрыла ее и выглянула в щель. Это был Джек.
Он выглядел помятым, измученным и удрученным.
Всматриваясь в темноту, он пытался найти свою комнату.
Грейс-компаньонка скорее всего отступила бы, укрывшись у себя в комнате, но новая Грейс, "женщина со средствами", оказалась куда решительнее. Она отважно выступила вперед и шепотом окликнула Джека.
Он обернулся, глаза его вспыхнули, и Грейс с опозданием вспомнила, что одета в одну лишь ночную рубашку. Впрочем, в этом наряде не было ничего вызывающего: плотная глухая рубашка выглядела куда скромнее открытого вечернего платья. И все же Грейс зябко обхватила себя руками.
- Где вы были? - шепотом спросила она, робко шагнув Джеку.
Тот неопределенно пожал плечами:
- Так, бродил по городу. Навещал знакомые места.
Что-то в его голосе насторожило Грейс.
- Правда? - спросила она.
- Нет. - Джек устало потер глаза. - Я был в трактире через дорогу. Ел пастуший пирог.
Грейс лукаво улыбнулась:
- А ваша пинта эля?
- Две пинты, если быть точным. - Застенчивая мальчишеская улыбка стерла выражение усталости с лица Джека. - Как мне его не хватало!
- Ирландского эля?
- Английское пиво в сравнении с ним - просто свиное пойло.
Грейс почувствовала, как по телу разливается приятное тепло. Впервые с начала путешествия в глазах Джека засверкали прежние насмешливые искры. Странно, Грейс думала, что будет мучительно больно говорить с ним, слышатьего голос, встречать его улыбку, но сейчас ее переполняли радость и облегчение.
Ей невыносимо было видеть Джека таким несчастным. "Пусть он снова станет самим собой, даже если никогда не будет принадлежать мне", - твердила Грейс про себя все эти дни.
- Вам не следует оставаться здесь, - озабоченно проговорил Джек.
- Да. - Грейс кивнула, не двинувшись с места.
Джек с недовольной гримасой повертел в руках ключ.
- Не могу найти свою комнату, - пожаловался он.
Грейс взяла у него ключ и поднесла к глазам.
- Номер четырнадцать, - сказала она. - Здесь довольно темно. Вам в ту сторону. - Она указала в глубь коридора. - Я проходила мимо вашей двери, когда шла сюда.
- А как ваши апартаменты? - поинтересовался Джек. - Там достаточно места для вас с герцогиней?
Грейс растерянно закусила губу. Джек ничего не знал. Она совершенно забыла, ведь он уже ушел, когда Томас объявил свою новость.
- Я больше не с герцогиней, - поспешно выпалила она, задыхаясь от волнения. - Я…
- Кто-то идет, - обеспокоенно шепнул Джек. Теперь и Грейс услышала на лестнице голоса и звук приближающихся шагов.
Джек потянул Грейс к двери в ее комнату.
- Нет, туда нельзя, - возразила девушка, - там Амелия.
- Амелия? Но почему она… - Пробормотав что-то себе под нос, Джек схватил Грейс за руку и потащил по коридору к четырнадцатому номеру.
Глава 18
- Три минуты, - предупредил Джек, прикрыв за собой дверь. Откровенно говоря, он не рассчитывал, что сумеет продержаться дольше. Только не наедине с Грейс, одетой в одну лишь ночную рубашку. Глухая полотняная рубашка до пят, застегнутая на бесчисленное множество пуговиц, была уродливой и грубой, и все же это была ночная рубашка. И она облегала тело Грейс. Грейс…
- Вы ни за что не поверите, что сегодня произошло, - оживленно заговорила девушка.
- Прекрасное начало, - признал Джек, - но после событий последних двух недель я готов поверить во все, что угодно. - Он улыбнулся, пожимая плечами. Две пинты превосходного ирландского эля размягчили его.
И тут Грейс поведала Джеку свою удивительную историю. Томас подарил ей дом и обеспечил доходом. Бывшая компаньонка обрела независимость, освободившись от герцогини.
Слушая восторженный рассказ Грейс, Джек зажег лампу. Его вдруг охватило ревнивое чувство, однако не потому, что Грейс приняла щедрый подарок от другого мужчины. В действительности все, что пожелал бы ей выделить Уиндем, Грейс заслужила с лихвой. Пять лет с герцогиней! Боже милостивый, да за такой подвиг мисс Эверсли следовало бы пожаловать титул. Никто не сделал для Англии больше.
Нет, ревность Джека коренилась глубже. Он слышал радость в голосе Грейс, а когда в комнате стало светлее, увидел, как сияют ее глаза, и почувствовал разочарование, оттого что не он сам, а другой сделал ее счастливой.
Почему не он заставил Грейс смеяться? Ему так хотелось наполнить ее сердце восторгом, вызвать у нее восхищение.
- И все же мне придется поехать с вами в графство Каван, - продолжала Грейс. - Я не могу оставаться здесь одна, и мне не хочется бросать бедняжку Амелию. Ей сейчас ужасно трудно, вы ведь понимаете. - Грейс посмотрела на Джека, и тот рассеянно кивнул в ответ. На самом деле он и думать забыл об Амелии. Не слишком-то благородно с его стороны. - Боюсь, с герцогиней придется нелегко, - озабоченно добавила Грейс. - Она в ярости.
- Могу себе представить, - пробормотал Джек.
- О нет. - Грейс в ужасе округлила глаза. - Это было что-то невероятное, даже для нее.
Джек сделал вид, что задумался.
- Право, не знаю, жалеть мне или радоваться, что я пропустил эту сцену.
- Пожалуй, к лучшему, что вас там не было, - с забавной гримаской пробурчала Грейс. - Герцогиня так и кипела от злости.
Джек собирался сказать, что иначе и быть не могло, но Грейс вдруг радостно вспыхнула и выпалила:
- Но знаете, мне решительно все равно! - Она весело хихикнула - так упоенно смеются те, кто никак не может поверить своему счастью.
Джек невольно улыбнулся. Ее веселье оказалось заразительным. Разумеется, он не собирался отпускать от себя Грейс, вдобавок Джек подозревал, что Томас подарил ей дом вовсе не для того, чтобы она жила там как миссис Джек Одли. Но он хорошо понимал ее восторг. Впервые за долгие годы у нее появилось что-то, принадлежавшее ей самой.
- Простите меня, - произнесла она, неумело пряча улыбку. - Мне не следовало быть здесь. Я вовсе не собиралась вас подстерегать, просто мне хотелось поделиться с вами этой замечательной новостью. Я знала, что вы меня поймете.
Грейс смотрела на Джека сияющими глазами, и демоны один за другим принялись нашептывать ему в уши слова соблазна, пока наконец он не ощутил себя просто мужчиной, стоящим перед любимой женщиной. В эту минуту, в этой комнате ему было уже не важно, что он снова в Ирландии, его больше не одолевало предательское желание выскочить за дверь, сесть на какой-нибудь корабль и сбежать неведомо куда. Прошлое больше не имело над ним власти.
В эту минуту, в этой комнате стоявшая перед ним женщина была для него всем.
- Грейс, - прошептал он, протягивая руку, чтобы коснуться ее лица. И когда Грейс ласково потерлась щекой о его ладонь, Джек понял, что погиб. Его самообладание, выдержка, воля, благоразумие - все развеялось как дым. - Поцелуй меня, - прошептал он. - Глаза ее широко распахнулись. - Поцелуй меня.
Грейс хотела поцеловать его. Джек понял это, заглянув ей в глаза, почувствовав кожей, как мгновенно сгустился воздух в комнате.
Джек наклонился ближе…
- Поцелуй меня, - повторил он в последний раз.
Грейс встала на цыпочки. Не приникла к Джеку, не обвила руками его шею. Просто запрокинула голову и поднялась на носочки, пока их губы не встретились.
А потом попятилась.
- Джек? - прошептала она.
- Я… - Слова признания уже готовы были сорваться с его губ. "Я люблю тебя, люблю".
Однако Джек сумел сдержаться. Он знал: стоит ему заговорить, разрушить хрупкое волшебство, произнести вслух то, что Грейс читала в его глазах, и она испуганно отшатнется.
- Останься со мной, - взмолился он. Джек уже не стремился сохранять благородство. Может, нынешний герцог Уиндем, истинный образец бескорыстия, всю жизнь только и творил добро, но он, Джек, слишком эгоистичен для этого.
Он поднес к губам руку Грейс.
- Мне не следует, - пролепетала она. Джек поцеловал другую руку. - О, Джек…
Он прижал к губам обе ее ладони, жадно вдыхая пьянящий запах ее кожи.
Грейс робко посмотрела на дверь.
- Останься со мной, - повторил Джек. Взяв Грейс за подбородок, он заставил ее запрокинуть голову и нежно коснулся губами ее губ. - Останься.
Губы ее дрогнули. В глазах отразилось смущение и нерешительность. Грейс отвернулась и произнесла:
- Если я… - Ее голос упал до боязливого шепота. - Если я останусь…
Джек ласково обвел пальцем контур ее подбородка. Он терпеливо ждал, когда Грейс решится поднять глаза.
- Если я останусь… - Она с усилием сглотнула и на миг зажмурилась, словно набираясь храбрости. - Ты сумеешь… позаботиться, чтобы не было ребенка? Наверное, существует способ?
Джек замер, не в силах произнести ни слова, потом кивнул. Да, он знал, как избежать появления ребенка. Он успешно справлялся с этим всю свою жизнь.
Но прежде Джек имел дело с женщинами, которых не любил. Он и не помышлял о том, чтобы беречь их и лелеять до конца своих дней. А с Грейс все было иначе… и мысль о ребенке, их общем ребенке, чудесном плоде любви, привела Джека в восторг. Это было похоже на волшебную, сказочную мечту. Какое счастье - стать одной семьей, смеяться и поддразнивать друг друга! Детство Джека было именно таким, радостным и беззаботным. Ребята устраивали шумную возню, носились наперегонки по полям, удили рыбу в ручьях, неизменно возвращаясь домой без улова. За столом они всегда весело переговаривались, обменивались шутками, хохотали от души. Вот почему чинные, торжественные обеды в Белгрейве напоминали Джеку диковинные китайские церемонии.
Как бы ему хотелось окружить себя ватагой смеющихся детей, их с Грейс детей! Просто раньше Джек не понимал, как страстно мечтает об этом.