* * *
Король двигался с обозом вслед за королевой, вскоре он заметил, как арабы засуетились, подтягивая дополнительные силы, готовясь к нападению.
- Слава Богу, что королева проехала вперед; в горах она будет в безопасности.
И вот уже арабы их окружили.
- Вперед! - крикнул король. - Нам нужно скорее добраться до плато. Там ждет нас войско. Вместе с ним мы отразим нападение врага.
Отбиваясь от наседавших со всех сторон арабов, королевский отряд с большими трудностями вышел к месту встречи. И тут Людовик с ужасом увидел, что его войска на плато нет. В смятении он задавал вопросы и не мог получить на них ответа. Что стало с королевой? Где же она? Раз королевы с рыцарями на горе нет, значит, она в долине, и король впал в настоящую панику. Его задачей было все время находиться между арабами и передовым отрядом войска, с которым следовала королева со своими дамами. Он представил себе, что произойдет с Элинор и ее спутницами, если они окажутся в руках неверных. Их продадут в рабство, подвергнут всяческим унижениям. Надо любой ценой спасти Элинор! Но арабы вновь настигли их. Обнаружив караван вьючных животных, они с радостными криками растаскивали тюки. Богатым нарядам Элинор, драгоценностям, всему, что радовало ее и делало путешествие таким приятным, суждено было пропасть. А что же стало с самой Элинор и ее дамами? Что стало с его рыцарями?
Вокруг него один за другим падали сраженные воины, их становилось все меньше и меньше. Ему вспомнился Витри и связанный с ним ужас, а потом пришел страх за королеву, если его здесь убьют.
И вдруг, словно по волшебству, перед Людовиком выросло дерево с нависшим над ним огромным валуном. Хватаясь за сучья, он быстро вскарабкался на вершину скалы. Там он стал недосягаем для жестоких ятаганов. Тут ему на помощь пришли сумерки, быстро темнело, и те, кто пытался его захватить, боясь остаться без добычи в обозе, с криками умчались за своей долей в грабеже.
Держась за спасительный сук, Людовик перебрался со скалы на дерево. Он благословлял судьбу за это чудо. Благословенное дерево даровано Богом, Ему он и обязан своим спасением. Листья надежно укрыли его, и он почувствовал себя вне опасности. Взошла луна и позволила разглядеть некоторые детали кровавого побоища. Это был такой же полный разгром, какой потерпел германский император Конрад.
Но мысли короля вновь вернулись к Элинор: что с ней? где она? Наверно, спаслась, потому что с ней лучшие рыцари. Уйди она в горы, как он приказывал, ничего этого не случилось бы. И вообще, зачем она отправилась в этот поход?! Иногда женщины идут за своими мужьями, но тогда они должны строго повиноваться приказам и не командовать, должны следовать где-нибудь с обозом. Но Элинор не может не командовать. Ей только бы диктовать свою волю. А как бы сложилась у него жизнь, если бы он женился не на такой своенравной женщине? Но даже сейчас, перед такой ужасной картиной, он не жалел о своей женитьбе. С Элинор он испытал такое, чего никакая другая женщина дать бы ему не смогла. Ему никогда не забыть их первой встречи, когда он подумал, что не встречал в жизни более прекрасного существа. И он, некогда думающий, что никогда не будет связан с женщиной, теперь постоянно желал ее видеть рядом днем и ночью. Сердечная привязанность Людовика была неожиданной и очень глубокой. Он любит ее и будет любить, что бы она ни натворила; он никогда не станет жалеть, что женился на ней. Вот о чем думал король, взирая на следы кровавой бойни, случившейся из-за ее упрямства: он продолжал ее любить, и она по-прежнему была желанной.
Когда рассвело, врагов уже не было видно. Среди трупов погибших воинов бродили вьючные животные, избавленные от своей дорогой поклажи. Король покинул свое убежище. Уцелевшие воины собрались вокруг него. Кое-как помогли раненым, а хоронить павших у них не хватило сил. Печально двинулись они в долину, где их с плачем встретила королева. Семь тысяч отборных воинов сложили свои головы. Французская армия оказалась обескровленной, о продолжении кампании не могло быть и речи. Будто и не было славной победы под Фригией. Людовик со своим войском потерпел такое же чудовищное поражение, какое незадолго до этого - германский император Конрад.
* * *
У прохладных струй Оронтеса наши путники обдумывали свое положение.
- Оставаться нам тут нельзя, - сказал Людовик. - Враги знают, как мы обескровлены и бессильны, и вернутся, чтобы прикончить нас.
Элинор совсем пала духом. Погибло столько прекрасных рыцарей, а с ними ее платья, драгоценности и благовония. Остаться в жалком грязном одеянии - таких приключений ей вовсе не хотелось. Путешествие было испорчено.
- Можем ли мы вообще продолжить наш поход? - спросил епископ Лангреский. - Как быть с ранеными?
- Как-то их надо забрать с собой, - сказал король. - Задерживаться здесь опасно, необходимо уйти из этих мест. Если сумеем добраться до Памфилии, оттуда нам будет нетрудно дойти до Антиохии, нам потребуется помощь.
- Как вы знаете, мой дядя Раймон правитель Антиохии, - сказала королева. - Нам обязательно нужно попасть в Антиохию, там мы подлечим раненых и пополним войско.
- Это для нас единственный шанс, - поддержал ее король. - Нам следует что-то предпринять, чтобы уйти от арабов как-то незаметно. Иначе они начнут нас преследовать, и в таком состоянии живыми нам не выбраться.
- Мы опередим их, - сказала Элинор.
- А если нам не удастся, - сказал Людовик, - мы погибнем во имя Христа, ибо в битве с неверными мы сражаемся за Его дело, зная, что такова Его воля.
Конечно, решительность Элинор, а не покорность короля своей судьбе дала силы уцелевшим героям этой трагической кампании продолжить свой поход. Они двинулись дальше, постоянно подвергаясь налетам разрозненных отрядов арабов. В одной из таких стычек арабы захватили Сальдеброя де Санзея. Королева пришла в отчаяние. Мысль о симпатичном молодом рыцаре в руках неверных была ей невыносима. Что они с ним сделают! Если неверные станут пытать его, то, уж конечно, ему было бы лучше пасть на поле боя. Элинор слегка влюблена в него, как бывала влюблена во всякого галантного мужчину из своего окружения, выгодно отличавшегося от монахоподобного мужа-короля.
Однако положение самой королевы было хуже некуда, и печалиться долго о судьбе других она не могла. Скорее бы добраться до Антиохии!
И вот, изголодавшиеся, измученные и ограбленные, они пришли наконец в Памфилию.
* * *
Их приютил правитель города.
- Мы не злоупотребим вашим гостеприимством, - сказал ему король. - Нам нужно лишь найти лошадей, чтобы доехать до Антиохии.
Правитель поведал королю, что дорога до Антиохии займет сорок дней, в то время как по морю от Саталии, ближайшей гавани, можно добраться за три дня.
- Мое войско не в состоянии совершить такой переход. Если вы сможете предоставить нам корабли, чтобы мы добрались до Антиохии, мы расплатимся с вами при первой же возможности.
Правитель пообещал сделать все, что в его силах.
Элинор с нетерпением ожидала прибытия кораблей. Она вспоминала рассказы отца о брате Раймоне, ставшем правителем Антиохии после женитьбы на внучке Богемонда. "Раймон - самый красивый мужчина, каких я знаю, - говорил ей отец. - Для женщин он неотразим". Видимо, таким он оказался для Констанци, внучки этого Богемонда, что и дало ему Антиохию. Дядя, наверное, их хорошо примет. В Антиохии она пополнит свой оскудевший гардероб. Элинор страшно горевала по его утрате - выглядеть удивительной и прекрасной для нее составляло смысл жизни.
Каждое утро крестоносцы вставали с надеждой увидеть корабли, которые доставят их в долгожданную Антиохию, но когда корабли пришли, их нетерпение сменилось горьким разочарованием. Мореходными корабли, наверное, назвать было можно, но они оказались настолько маловместительными, что погрузить на них все войско не представлялось возможным. И вот перед Людовиком снова встала дилемма.
- Я не могу посылать людей в труднейший сорокадневный марш по суше, - твердил король своим епископам. - Мы всех должны забрать на корабли.
- Они не выдержат такой груз и потонут, - отвечали ему.
- И все же я не могу заставить рыцарей идти маршем. На них нападут арабы. Им придется переносить трудности, голод… Нет, я не могу этого!
- Но мы не можем здесь оставаться, сир.
Людовик долгие часы проводил на коленях, умоляя небеса подсказать ему решение. Время шло, что-то надо было делать. Наконец король решился: он грузится на корабли с королевой, ее дамами, некоторыми из епископов и своими самыми лучшими рыцарями.
Вот так король с королевой отправились в Антиохию. Но три четверти армии крестоносцев король потерял по пути к ней.
* * *
Плавание до Антиохии вместо трех дней затянулось на три недели. Но море было спокойным, и под конец фортуна, казалось, повернулась к ним лицом. Перед ними открылись зеленые плодородные земли Антиохии, а Раймон, князь Антиохийский и дядя Элинор, которому сообщили об их прибытии, приготовил им пышную встречу. Как только корабли крестоносцев показались на горизонте, он сам направился в гавань, а жителям Антиохии велели выйти на улицы и приветствовать гостей на всем их пути по городу.
Так встретилась Элинор со своим дядей.
Она смотрела на него снизу вверх, хотя и сама не маленького роста, дядя возвышался над ней словно башня. Слухи не обманули: он действительно был красивейшим из благородных людей христианского мира. И между ними то сходство, что они оба отчаянные авантюристы, оба - с большим самомнением и оба стремились к полнокровной жизни, желая от нее взять все, что она может дать. Они узнали друг в друге родственные души, и между ними сразу установилось полное понимание.
Раймон поцеловал ей руку и произнес:
- Мне доставляет огромное удовольствие видеть вас.
- Я счастлива быть здесь, - ответила ему Элинор.
Он повернулся к Людовику. "И это король Франции! Бедняга! Конечно, благороден и выглядит праведником, но никак не мужем такой горячей королевы. Складывается прелюбопытная и забавная ситуация!"
- Добро пожаловать в Антиохию, сир, - поклонился королю Раймон.
- Благодарим вас, дорогой родственник. У нас было тяжкое путешествие.
- С прискорбием узнал, что произошло с вашим войском. Но не будем отчаиваться. Здесь вы передохнете у друзей и обдумаете свои планы. Добро пожаловать. Позвольте проводить вас в приготовленный дворец, где, я надеюсь, вы найдете все, что вам необходимо.
Путников уже ждали кони. Элинор подвели прекрасного скакуна под дамским седлом.
- Этот конь словно специально выращен для вас, - сказал ей Раймон, любезно и самолично подсаживая Элинор в седло.
Три великолепных коня, на которых восседали король, королева и Раймон, въезжали в город.
- Какой чудный город! - восхищалась Элинор, глядя на оливковые рощи, стройные кипарисы, на толпы людей, выкрикивающих им приветствия и размахивающих пальмовыми листьями. Антиохия встречала короля и королеву.
Раймон поглядывал на племянницу. Она не просто воодушевлена, она - прекрасна. Достойная наследница Аквитании. Знакомство с ней и осуществление, возможно, с ее помощью планов, уже давно им вынашиваемых, станут самыми захватывающими событиями текущих дней.
- Скажите мне, если дворец вам не понравится, - попросил он Элинор. - Вам тут же будет предоставлен другой.
- Как мило с вашей стороны!
- Разве мы не родня? Но даже если бы мы и не были родственниками, - склонился дядя к племяннице, - для вас я бы сделал все!
Глаза у него блестели совсем не по-родственному. Элинор почти сразу же почувствовала исходящие от Раймона необъяснимо волнующие волны страсти; об этом она пела в своих песнях. Ее влекло к нему не менее, чем его. Еще никогда Людовик не выглядел в ее глазах столь убогим. Въезжая в Антиохию, она думала о том, сколь отличной была бы ее жизнь, будь король Франции с манерами и энергией князя Антиохийского.
И вот они во дворце. Вокруг восхитительные цветы, яркое солнце играет в струях фонтанов, словно перья дивной птицы поднялись кипарисы. С дворцового балкона восхищенному взору Элинор открылись оливковые рощи и виноградники.
Как тонко Раймон понимает ее! Он узнал о потере ее обоза и послал ей на выбор роскошные наряды и швей-мастериц, подарил множество драгоценных украшений. Ухаживание Раймона не шло ни в какое сравнение с поведением мужа, и Элинор это возбудило до крайности. А тут начались развлечения для гостей. После званого обеда Раймон попросил Элинор спеть для него. Когда же она исполняла свои песни о любви, он пожирал ее глазами.
Жена Раймона Констанца, благодаря которой он стал князем Антиохии, гостям радовалась совсем не так. Она хорошо понимала опасность появления французской королевы и лишь уповала на ее близкое родство с Раймоном, надеясь, что муж не заведет любовную интрижку с племянницей. Она обожала мужа-красавца, гордилась им, понимая при этом, что Раймоном восхищаются многие, из чего для привлекательного мужчины неизбежно проистекают соблазны. Она предпочитала не знать о его изменах. Она - жена, и этим все сказано. Он не может бросить внучку великого Богемонда. Это внушало ей уверенность. Но все-таки лучше французским крестоносцам покинуть Антиохию и поскорее отправиться в свой поход.
А Элинор совсем не хотелось уезжать. Крестовый поход оказался совсем не тем, каким она его представляла. Она мечтала скакать впереди своего дамского отряда, развлекать крестоносцев песнями и воодушевлять их своим присутствием, а на деле пришлось заниматься совсем иным. Разгром их войска стал хорошим уроком для нее. Не слаще прошло морское путешествие, а когда она вспоминала о своем обозе, захваченном неверными, приходила в страшную ярость, пугая придворных. Но самое плохое уже позади. Они в Антиохии, в гостях у обходительнейшего из хозяев, с которым у нее складываются волнующие отношения.
- Прежде чем думать об отъезде, вам надо как следует отдохнуть и восстановить свои силы, - настаивает Раймон.
- Вы очень добры, но все же медлить не следует, - отвечал Людовик.
- Прислушайся к советам дяди, - говорила ему Элинор. - Вспомни, сколько ты потерял солдат.
Он мог бы ей сказать: "Да, из-за тебя. Если бы ты послушалась меня и ехала горами, то, соединившись, мы были бы в безопасности". Но промолчал. Он рад, что у Элинор настроение исправилось в гостеприимной Антиохии и она повеселела. Все же он мягко напомнил жене, что они приехали сюда сражаться с неверными и освобождать Святую землю.
- Да разве можно выступать, не подготовившись как следует! - возразила она. - Наши рыцари столько перенесли. Им надо восстановить силы!
- А где это лучше сделать, как не среди друзей! - вторил ей Раймон.
Они с Элинор обменялись улыбками, и Людовику ничего не оставалось, как согласиться еще немного отдохнуть. Он повернулся к Раймону:
- Конечно, вам огромное спасибо за гостеприимство, я вам за это бесконечно благодарен, но вы понимаете, надеюсь, что нам должно исполнить свою миссию.
- Разумеется, - отвечал Раймон. - Только мне кажется, ее величество права, когда говорит, что вам следует еще немного задержаться.
- Благослови вас Господь за вашу доброту, - ответствовал Людовик.
* * *
В том дворце за высокими стенами располагался сад с красивым фонтаном, украшенным фигурами обнимающихся влюбленных. Элинор полюбила гулять в этом саду. Раймон прознал об этом, и фонтан стал местом их встреч. Они гуляли там рука об руку. Она замирала каждый раз, когда Раймон поглаживал пальцем по ее ладони.
- Меня страшит, что вы скоро покинете нас, - в одну из встреч говорил ей Раймон.
- Я постараюсь задержаться как можно дольше.
- Король начинает беспокоиться.
- Уж этот король!
Эта нотка презрительного нетерпения в ее голосе сказала ему многое.
- Здесь командовать должны были бы вы, ваше величество, - дерзнул он сказать.
- Я женщина!
- Скорее богиня.
- Вы очень любезны, но вы, наверное, шутите.
Он посмотрел ей в глаза.
- Вы думаете?
- Мне кажется.
- Хотел бы вас разуверить.
- Возможно, скоро вы сможете попытаться.
- Мне бы хотелось, чтобы так было… всегда.
- Всегда? Это слишком долго.
- Когда два человека так понимают друг друга, "всегда" - слишком долгим не может казаться.
- О, вы находите, что мы понимаем друг друга? Я это почувствовала сразу.
- Да! И я, и вы.
Он наклонился к ней и коснулся губами ее лба. Элинор охватило чувство, какого она еще никогда не испытывала.
- Это был очень приятный дядюшкин поцелуй, - Элинор хорошо помнила родственные отношения.
- Вы думаете, ваше величество, близкое родство помогает нам так глубоко понимать друг друга?
- Вполне возможно, во всяком случае, пренебрегать им нам не стоит.
- Да что в нем стоящего?
- Возможно, я не поняла вас, - Элинор слегка смутилась.
- Какое! - крикнул он страстно. - Вы все прекрасно поняли. Мои чувства вам известны. Я ночи напролет думаю о вас.
- Вы князь Антиохийский, женаты на внучке Богемонда, я - герцогиня Аквитанская, жена короля Франции.
- Что из того?
- И вы мой дядя.
- Условностям я не придаю значения. А вы?
- Я тоже.
- Я готов излить вам душу не таясь.
- И я готова сделать то же.
- Я люблю вас, - сказал Рамон. - Такой, как вы, я еще не встречал. Мне бы хотелось стать королем Французским. Тогда мы с вами были бы едины. Что скажете на то, мое величество? Готовы так же прямо мне открыться?
- И я еще не знала вам подобного. И я хотела бы стать вашей королевой.
- Тогда, Элинор, зачем бежать нам от того, что наше, только наше?
- Лишь потому…
- Лишь потому, что мы состоим в родстве?
- Но вы ведь в самом деле дядя.
- Но в самом деле вас люблю, Элинор.
Раймон обнял ее, и все ее упорство улетело. Она смеялась. Какие условности могли мешать ей? Ей, любовь восхваляющей, любовь поющей? Разве она испугается любви, столкнувшись с ней наяву? Вот он, ее главный подвиг в жизни! Раймон - герой ее романсов, любимый из ее девичьих снов. Элинор презирает короля Франции. Она любит князя Антиохийского.
Не в характере обоих колебания. Все препятствия смело отброшены. В тот день Элинор и Раймон стали близки.