Сэр Ричард улыбнулся про себя, въезжая под цокот копыт в большой двор Хемптонского дворца. Он знал, что является лишь одним из прибывших. Он также понимал, что его услугами будут пользоваться и вознаграждать за них только до тех пор, пока ему будет достаточно только улучшения личного благосостояния и ничего больше. Один шаг в сторону, только намек на то, что он заглядывается слишком высоко - и покровительство монарха улетучится в один миг. Но он - не дурак. Он точно знал, чего можно добиваться.
Сознавая, что невидимые слуги уже доложили Уолси о его прибытии, он слегка оттянул момент своего появления и пошел смыть пыль с лица и рук. От него еще пахло потом после скачки, но он ничего не мог поделать, не переодевшись полностью, но это нарушило бы четко выбранный момент появления - достаточно продолжительный промежуток времени, чтобы Уолси начал испытывать нетерпение, но в меру краткий, чтобы не вызвать его гнев.
Уолси сидел за столом, заваленным бумагами. Он был Alter Rex, всемогущим, непревзойденным.
- Ну? - только и спросил он. "Он в плохом настроении, - подумал Ричард. - Надо вести себя осторожно".
- Враг короля умер сегодня утром.
Не поднимая взора, рукой в красной перчатке, унизанной тяжелыми перстнями, Уолси пошарил среди бумаг на столе и нашел то, что искал. Не отрываясь от работы, он бесцеремонно швырнул документ. Ричард поднял его и сразу же увидел королевскую печать. Он осторожно развернул свиток. На нем стояла сегодняшняя дата, а внизу - собственноручная подпись короля.
Итак, награду Ричарду вручили немедленно. У него мелькнула мысль, подписал ли король этот документ и отправил гонца с ним еще до казни или дождался подтверждения и только тогда взял перо, поставив подпись и послав к Хемптонскому двору гонца на более резвом, чем у Вестона, коне.
Но как бы там ни было, документ здесь. Он пробежал его глазами. О пэрстве ни слова, но все-таки вознаграждение весьма щедрое. Ему даровали поместье Саттон в графстве Суррей со всеми прилежащими к нему лесами и землями. Место, на котором можно построить замок, и все это будет принадлежать его семье навечно, переходя по наследству от отца к сыну. Ричард мысленно уже представил большой и прекрасный замок.
Он заметил, что кардинал с удовлетворением смотрит на него; атмосфера стала сердечнее.
- Вы довольны?
Вестон низко поклонился.
- Мой господин, кардинал. Это всегда было моей самой заветной мечтой…
- Знаю, знаю. Вы были терпеливы и ждали, когда у вас будет собственная земля. Вы продвигаетесь медленно, но верно. Научите вашего сына - как его зовут?..
- Фрэнсис.
- …Фрэнсиса такому же поведению.
- Я постараюсь, милорд.
- Тогда у нас будет еще один преданный придворный, на которого можно положиться.
Ледяной взгляд Уолси стал, насколько это было вообще возможно, почти веселым.
- Вы, конечно, знаете Саттон? Это - королевская земля. Это персональный дар от Его Величества короля.
Ричард принял надлежащее благодарное выражение лица.
- Когда-то это были владения Святого Эдуарда. Праведника, - продолжал Уолси. - Он любил там охотиться. Потом поместье прошло через многие знаменитые руки. Теперь оно ваше на вечные времена.
Сэр Ричард опустился на колено и поцеловал протянутую красную перчатку. Он позволил появиться на лице лишь еле заметной улыбке, но сердце его радостно билось от такого приобретения. Королевская земля теперь принадлежала ему.
Поев и выпив вина в одиночестве - кардинал попросил извинения, что не может присоединиться к трапезе, - Вестон отправился домой в Челси. Уолси предложил ему переночевать во дворце, но Ричарду не терпелось вернуться домой, увидеть лицо жены, когда та осознает, что стала хозяйкой поместья. Надежно спрятав документ в кожаную сумку, он выехал верхом на закате солнца и добрался до дома темной полночью.
Анна Вестон уже легла спать, поэтому спустилась вниз в ночной рубашке. В свои сорок пять она еще прекрасно выглядела: у нее были золотистые волосы, почти не тронутые сединой, и очень красивые голубые глаза с длинными ресницами. Ричард с усмешкой подумал, как интересно, что Фрэнсис унаследовал мягкие черты матери, а дочери были наделены более грубой внешностью отца.
Налив себе вина при мерцающем свете свечей, Ричард торжественно прочел жене:
- "Король Генрих VIII письменным указом, написанным в Вестминстере 17 мая 1521 года, (сегодня, Анна!), - в тринадцатый год своего правления, дарует поместье Саттон со всеми его строениями и прилежащими землями, крепостными, имуществом и слугами, лесами, пастбищами, рыбными промыслами, водоемами, виноградниками…" - Анна обвила руками его шею и радостно поцеловала. - Хочешь задушить меня, женщина? Послушай, как заканчивает король: "Благородному и горячо любимому тайному советнику сэру Ричарду Вестону, рыцарю, его наследникам и правопреемникам".
Поцеловались они крепко.
Спустя три дня все семейство в сопровождении двух слуг отправилось осматривать свои новые владения. Они разбили путешествие на четыре этапа, проведя две ночи в Гилдфорде. Леди Вестон путешествовала в своем паланкине, а дети и слуги вместе с сэром Ричардом ехали верхом. Все были очень возбуждены. Прекрасные волосы Фрэнсиса блестели на солнце, когда он гнался за лошадьми своих сестер, не успокаиваясь до тех пор, пока не выигрывал состязание, и они, как обычно, подыгрывали ему, позволяя победить.
Серо-голубые глаза Сэра Ричарда становились необычайно выразительными, когда он смотрел на своего сына и наследника. Теперь у него будет то, что действительно можно назвать наследством, подумал он и возблагодарил Бога, что смог зачать здорового мальчика, а Анна - несмотря на свои тридцать пять - благополучно родила сына. Будь у него жена помоложе, сейчас рядом с отцом могли бы скакать не один, а несколько мальчиков…
Но он тотчас отбросил столь нечестивые мысли. Анна вполне удовлетворяла его, и если ее суждено кем-то заменить, то это должно произойти только естественным путем. В то время как Ричард глядел на рассеянные лучи солнца, падающие сквозь просветы могучих деревьев саттонского леса, у него вдруг мелькнула смутная мысль завести любовницу. Но к тому времени, когда небольшая группа всадников выехала из-под сводов деревьев, напоминающих своды собора, увидела перед собой парк, спускавшийся к реке; саму реку, из которой, серебрясь, выпрыгивала то одна, то другая рыба, Ричард понял, что жизнь предназначила ему стать великим землевладельцем и строителем без каких-либо прочих отступлений от правил.
Красота пейзажа заставила их замереть на месте. Чудесный аромат майского цветения приводил в восторг. Журчание реки, в которой резвилась рыба, перекликалось с теплым медовым жужжанием пчел и воркованием голубей, услаждая слух, а вид сочной зеленой травы и полевых цветов довершал впечатление рая - резкий контраст в сравнении с пропитанной кровью соломой Тауэр Хилла, казавшейся необходимым уродством, дабы познать совершенство.
- А где дом? - спросил Фрэнсис.
- Примерно в двух милях отсюда. Но теперь от него остались одни развалины; ведь он был построен еще во времена короля Иоанна.
- Поскачем туда наперегонки! - воскликнул мальчик и, ударяя коня каблуками по бокам, во весь опор помчался вперед. В свои десять лет он был уже хорошим наездником, азартным и сильным, и, следуя за ним, его отец не беспокоился за него. Но, к своему удивлению, догнав его, он увидел, что мальчик упал и обмывает окровавленные руки в старинном родничке.
Сэр Ричард спрыгнул с коня.
- С тобой все в порядке?
- Да, отец. Только поцарапал руки и колени. Я перелетел через голову коня.
- Как это случилось?
- Не знаю. Он споткнулся у родника. Он чего-то испугался.
- Но чего? Здесь же ничего нет! - Фрэнсис внезапно запрокинул голову, посмотрев на пикирующую ласточку, и сэр Ричард подумал, какой хрупкой выглядит шея мальчика.
Тебе повезло, глупыш, что ты не сломал шею.
При этих словах он внезапно с ужасом подумал о Тауэр Хилле и смерти Стаффорда, и по совершенно непонятной причине у него возникло дурное предчувствие.
Вдали он увидел приближающуюся семью.
- Не говори маме, - резко сказал Вестон.
"Странное место, - подумал он, - безмолвное, словно заколдованное, по сравнению с лесом, наполненным жизнью". Даже ему - такому твердому и жизнестойкому - оно показалось немного жутким.
И в этот момент сэр Ричард увидел перед собой руины, как он предположил, охотничьего домика короля Эдуарда. От него остались лишь догнивающие венцы, обозначавшие контуры дома, которым король, причисленный к святым, пользовался во время охоты. А затем, повернувшись направо, он увидел в нескольких сотнях ярдов древние останки того, что когда-то было домом семейства Бассетов, теперь от него остался только остов. Сэра Ричарда переполняло ощущение прошедших веков; он приобрел часть наследства Англии - землю, на которой можно выстроить собственный замок. Думая про себя, что поступает очень странно, он ступил на место охотничьего домика и подумал: "Эдуард, король и праведник, когда-то молился здесь".
Фрэнсис все еще обмывал разбитые коленки у родника. Целиком уйдя в свое занятие, он, как все маленькие мальчики, слегка высунул язык. Фрэнсис не сразу осознал, что, несмотря на ярко светившее солнце, ему вдруг стало холодно - так холодно, что у него застучали зубы. Мальчик поднял взгляд и весь замер от увиденного. Между ним и солнцем стояло неясное очертание женщины. Трудно было различить ее черты и даже формы, но он испугался так, как никогда в жизни.
А затем он увидел, как ее волнообразно раскачивающееся и бесформенное тело бросилось на землю, корчась и извиваясь, как отвратительная змея, а потом она что-то бросила в родник. Далее последовало еще более ужасное: эта страшная голова очень медленно повернулась к нему, и огромные пустые глазницы устремили на него свой ужасающий взгляд.
Хрипящий звук вырвался из горла Фрэнсиса. Он вскрикнул так, как не кричал никогда в жизни. Сэр Ричард от разрушенного дома бросился бежать к нему, как двадцатилетний.
- Ради Бога, Фрэнсис, что случилось?
Он схватил мальчика на руки, но крик продолжался. Он ударил сына по лицу. Крик перешел во всхлипывание.
- Что случилось? - переспросил Ричард, торопливо озираясь окрест, за каждым деревом подозревая опасность.
Уткнувшись в плечо отца, которое, казалось, всегда пахло кожей, Фрэнсис слабо прошептал:
- Женщина.
- Какая женщина?
- Она стояла рядом со мной у родника, а потом каталась по земле и… Папа, это был призрак. Она смотрела на меня, но глаз у нее не было - только пустые дырки. Это была смерть.
Несмотря на жару, Ричард почувствовал, как весь покрылся холодным потом от слов ребенка - они были ужасны. И хотя он никогда не верил в призраков, тут ему почудилось с уверенностью, что за этими словами крылась что-то жуткое.
- Ну, пошли, - сказал он, стараясь успокоить мальчика и успокоиться сам, - ты ведь знаешь не хуже меня, что сказки о призраках - это забавы для старух и маленьких девочек.
- Нет, это было совсем не то!
В голосе Фрэнсиса появились капризные нотки, и Ричарда охватило возмущение. Мальчик явно вообразил себе все это, никто не мог так быстро спрятаться, а сейчас у родника никого не было. Чувствуя раздражение отца, Фрэнсис громко заплакал.
Еле сдерживая желание ударить сына, сэр Ричард снова огляделся вокруг. Невдалеке Маргарет и Кэтрин - сестры Фрэнсиса, заметив что-то неладное, торопили своих коней, направляясь к ним. Слава Богу, леди Вестон и слуги прилично отставали от них.
"Проклятый ребенок, - подумал он, хотя и был вынужден признать, что мальчик чем-то или кем-то был явно напуган. Слишком горячее воображение - как у его матери!" Это представлялось единственно возможным объяснением.
- Фрэнсис, говорю тебе: я не потерплю ослушания. Это была нищенка, набиравшая воду.
Фрэнсис понял, что дальнейшие возражения бессмысленны. Уже подъезжали и остальные члены семьи. Сначала его сестры с румянцем на щеках от верховой езды, а за ними мать, восхищенная своими новыми владениями, улыбающаяся и красивая, она с помощью слуги выходила из паланкина.
Старшая дочь Маргарет уже открыла рот, чтобы спросить, все ли в порядке с братом, но сэр Ричард перебил ее.
- Я голоден, - решительно заявил он, - жена, я хочу есть.
И внимание леди Вестон было отвлечено на приготовление слугами еды. Из корзин с провизией они извлекли курицу - к восторгу сэра Ричарда, пироги, фрукты, печенье, вино и эль для слуг.
Семья приступила к трапезе, но леди Вестон не могла не заметить, что Фрэнсис совершенно потерял аппетит и все оглядывался через плечо на заброшенный родник. Она уже собиралась спросить, в чем дело, когда ее внимание отвлекло появление незнакомца, устало тащившегося по направлению к ним из саттонского леса.
Он был невысокого роста, с красиво подстриженными "под горшок" волосами, большими редкими зубами и яркими голубыми глазами. Цвет кожи под слоем грязи выдавал его цыганское происхождение. Сэр Ричард и слуга Тоби вскочили на ноги, готовясь к защите семейства, но мысль об опасности улетучилась, когда мужчина предупредительно сделал кувырок, затем прошелся "колесом" и в конце пируэта оказался стоящим на одном колене перед сэром Ричардом.
- Доброе утро, милорд. - У него был явно цыганский акцент. - Жиль из Гилдфорда, если вообще стоит говорить, откуда я. Простой акробат, бродячий актер, шут. В обмен на еду, госпожа… - Он с жадностью посмотрел на остатки трапезы, - …я могу станцевать для ваших детей, рассказать им сказки о великих подвигах, спеть о подвигах любви.
В обычных обстоятельствах Ричард послал бы его ко всем чертям, но сегодня, глядя на испуганное лицо Фрэнсиса, он раздумывал и взглянул на Анну. Она улыбнулась ему и кивнула.
- Ну, ладно, парень.
Человек поцеловал руку сэра Ричарда.
- Да благословит вас Бог на вечные времена, милорд. За последние три дня ни крошки не попадало в мой бедный желудок.
И с этими словами он с жадностью набросился на пищу и питье, усевшись чуть поодаль, радом со слугами, изредка кланяясь своим благодетелям. Он выглядел так странно, жуя и кланяясь, что Кэтрин и Маргарет начали смеяться. А вскоре улыбка появилась и на лице Фрэнсиса. Благодаря Бога за разрядившуюся атмосферу, сэр Ричард воскликнул:
- Получишь несколько шиллингов, если сможешь хорошенько развеселить нас. Ты готов?
- Готов, да, милорд, готов. - И, бросив в рот огромный кусок сыра, приблизился к ним.
Судорожно заглотнув остатки еды, он обратился к леди Вестон.
- Если госпожа простит меня, я покажу акробатические трюки попозже. При таком полном желудке, совсем недавно бывшем абсолютно пустым, я боюсь осквернить воздух.
Фрэнсис был как раз в том возрасте, когда любое такое упоминание или намек вызывали у него безудержный смех. На сей раз к нему присоединилась и Кэтрин. Леди Вестон и старшая дочь Маргарет выглядели шокированными. Сэр Ричард поторопился перебить его:
- Тогда расскажи нам сказку, только без всяких грубостей, слышишь?
- Прошу прощения у вашей светлости - я вовсе не хотел вас оскорбить. Я только подумал, что могу осквернить воздух.
Фрэнсис опять весело залился.
- Ну, хватит об этом, - нетерпеливо произнес сэр Ричард.
- Моя цыганская кровь подсказывает мне, что передо мной новый владелец поместья и его госпожа.
- Откуда ты это узнал? - прервала его Анна.
- Я общаюсь с силами за пределами вашего кругозора, госпожа.
"И с хозяином постоялого двора в Гилдфорде", - подумал сэр Ричард, но ничего не сказал, так как у жены заблестели глаза. Ее возбуждали странные явления, и она советовалась с астрологами перед рождением каждого из троих детей. Ричард подозревал, что время от времени она посещает предсказателей судьбы.
- Мне бы очень хотелось услышать историю поместья Саттон, - сказала она. - Я только знаю, что когда-то у короля Эдуарда Святого был здесь охотничий домик и многие века эта земля использовалась для королевской охоты.
Весьма необычное выражение мелькнуло на лице Жиля.
- Тут почти не о чем рассказывать, госпожа, - поспешно произнес он. - Как вы изволили сказать, она так давно принадлежала королю Эдуарду, что все это уже позабыто.
- Как жаль, - произнесла Анна. - Мне бы доставило большое удовольствие услышать рассказ о нашем поместье. Жиль, если тебе встретится в Гилдфорде кто-нибудь, знающий эту историю, скажи этому человеку, что леди Вестон щедро вознаградит его за рассказ.
Выражение лица Жиля снова изменилось. Ричард Вестон подумал: "Черт подери этого плута. Он что-то скрывает, хотя не могу понять, что именно, и в то же время его жадность так и играет на его лице".
Жиль же думал: "Как я могу сказать им, что их поместье проклято? Сэр Ричард не поверит мне; госпожа-то поверит, но дети испугаются. Но в то же время какой-нибудь фартинг поможет мне не умереть с голода".
И, подумав, он решился: они получат историю, основанную на фактах, но без единого намека на дьявольские силы. Вслух он произнес:
- Ладно, госпожа, я правда немного знаю эту историю. Вы заплатите мне, если мой рассказ будет интересен?
- Это буду решать я, - сказал Ричард.
"Во все-то этот проныра вмешивается, - подумал Жиль. - Если проклятие поместья падет на него, то будет Божья справедливость".
Он подобострастно улыбнулся:
- Так с чего мне начать? - спросил он. "Но, с чего бы ни начинать, говорить придется очень осторожно".
- Начните с того, что было до короля Эдуарда, - придвигаясь поближе к Жилю, сказала Кэтрин Вестон - двенадцатилетняя девочка с широко раскрытыми от нетерпения круглыми голубыми глазами.
- Ну, до короля Эдуарда, - неторопливо начал цыган, - эти земли были такими, как теперь: огромные леса, любимые королями Саксонии. Король Эдуард был большим любителем охоты. Ему очень нравилось это место, и он построил себе охотничий домик, следы которого и сейчас вон там.
- А потом эта земля досталась его сыну? - спросил Фрэнсис.
- У него не было сына, - ответил Жиль. - У него вообще не было детей.
Он скользнул невинным взглядом по лицу сэра Ричарда, но тот молча слушал.
- Поэтому он оставил эту землю своему другу - человеку, который верно служил королю до самой смерти. У него было такое странное имя. Винис… Ванит… - не могу припомнить, хотя погодите, его звали Венеси.
- А что случилось с ним?
- Ну, это было в 1066 году, госпожа, и его призвали на битву возле Гастингса.
- И?..
- Он отдал жизнь, защищая Англию от нормандского ублюдка.
Анна Вестон могла представить эту сцену. Две армии расположились на ночлег перед битвой: Гарольд, сын графа Годвина, твердо вознамерившийся остановить вторгнувшегося нормандца, и герцог Вильгельм Сильный, поклявшийся завоевать Англию. И где-то в английском лагере был простой человек по имени Венеси, владелец поместья Саттон, которому оставалось жить всего менее суток. Анна отрешилась от своих мыслей, заметив прищуренный взгляд Жиля.
- Это хорошая легенда, - сказала она.
- Мне кажется, герцог Вильгельм затем подарил поместье Саттон семье Малета. Уильям Малет был другом короля Гарольда, и ему пришлось совершить ужасное дело.