- Я просто вежлив, Оливия, - ответил он. Сталь в его голосе и лед в глазах слегка охладили эмоциональный запал Оливии. - Иногда и тебе полезно быть такой. В твоем возрасте многие уже понимают это.
Произнеся эту тираду, он пошел обратно к своей даме.
- Что ж, ты сама напросилась, - сказала Бетани. - Боже, Оливия, я никогда не видела тебя такой грубой. Какая муха тебя укусила?
Оливия, ужаснувшись, оперлась локтем на стол и закрыла рукой глаза.
- Понятия не имею!
- Оливия, будь честна с собой, - глубокомысленно проговорила Бетани. - Ваши отношения не закончены. Другого разумного объяснения нет. И уверена, он чувствует, то же самое.
- Ерунда! Он не мог дождаться, чтобы избавиться от меня.
- А в чем ты его обвиняешь? Человек из кожи вон лезет, стараясь завоевать твое расположение, но ты неприступна, иронична и холодна.
- Зато ты сияла от удовольствия под его лучезарным взглядом!
Бетани задорно рассмеялась.
- Оливия, как тебе не стыдно ревновать!
- Стыдно. - Она самокритично поморщилась. - Это единственная слабость, от которой, я мечтала избавиться. Его уверенный взгляд или слова действуют на меня отрицательно. Я чувствую себя такой же неполноценной и жалкой, какой и была, когда мы поженились. Он не воспринимает меня серьезно и сейчас, когда я тоже сделала карьеру.
- Если тебя интересует мое мнение, - сказала Бетани, - то будь уверена: он охотно воспринимал бы тебя серьезно, если бы ты сама предоставила ему такую возможность.
- Грант уже встречается с Джоан Боулс. О чем тут можно еще говорить?
- Но ты же встречаешься с Генри и, скорее всего, выйдешь за него замуж?
"Такая возможность была, - грустно подумала Оливия, - но с возвращением Гранта все изменилось". Она больше в себе не уверена…
Грант не ожидал услышать ее снова, но, когда на следующий день в его офисе раздался телефонный звонок, и на другом конце провода прозвучал ее голос, внезапно почувствовал… Надежду? Бурную радость? Желание?
- Добрый день, Грант, - сказала она и, не дав ему ответить, закончила: - Я звоню, чтобы извиниться за свое вчерашнее поведение. Не знаю, что на меня нашло, наговорила всякой ерунды. Забудь.
- Извинения приняты, - пробормотал он с досадой на свое волнение.
- Ты прав, нам следует уладить наши разногласия и договориться о будущем сотрудничестве.
- Рад, что ты согласна.
Повисла напряженная пауза. Она ждала, что он добавит что-нибудь еще. Но он был потрясен звонком и не мог собраться с мыслями.
- Тогда все. Я думаю, теперь мы будем избегать всяких столкновений, особенно если встретимся неожиданно.
- Я предлагаю все же назначить встречу, - собрался он с духом. - И все обговорить.
- Не совсем понимаю, что ты предлагаешь.
- Мы могли бы вместе поужинать.
- Поужинать? - повторила она, как будто он предлагал что-то невероятно нелепое.
- Почему бы и нет? Люди иногда делают это, Оливия, если они друзья.
- Друзья… - протянула Оливия, пытаясь решить, может ли она допустить это определение.
- К сожалению, мой график плотно забит на три недели вперед. Но я жду твоих предложений, когда и где. А впрочем, как насчет четверга? Я освобожусь к пяти часам и смогу заехать за тобой между шестью и половиной седьмого.
- Хорошо.
Он быстро повесил трубку, пока она не передумала. Затем, откинувшись в кресле, положил ноги на стол, закинул руки за голову и задумчиво уставился в потолок. Если бы кто-нибудь его спросил месяц назад, почему он ухватился за возможность провести лето в Спрингдейле, он обосновал бы это тем, что хочет расширить свой опыт, доказать себе, что профессионально способен занять высшую должность, и ткнуть носом Сэма Уайтфилда в тот факт, что его бывший зять не достойный даже стирать пыль с туфель его дочери, чего-то достиг. Но сейчас он уже начинал думать, что вернулся с определенным намерением - сделать все возможное, чтобы вернуть Оливию.
Но реально ли это? Сможет ли он после всех ссор, разногласий, упрямства и с его, и с ее стороны найти путь к ее сердцу?
Оливия оделась как обычно, считая, что это не свидание в привычном понимании этого слова. Просторное, из хлопка мини-платье с каемкой, простые танкетки, простенькая золотая цепочка на шее и маленькие золотые гвоздики в ушах, дамская сумочка и шаль, если вечером похолодает.
Чуть-чуть духов, чуть-чуть блеска для губ, и она готова посмотреть в лицо своему внутреннему "я". Способна ли она "прийти, увидеть, победить"? Хочет ли она этого?
Однако, когда звонок в дверь раздался на десять минут раньше и она поспешила вниз, чтобы открыть, сердце ее колотилось в бешеном ритме. Никакой аутотренинг не мог подготовить ее к тому, чтобы без страха провести вечер наедине с Грантом Медисоном.
Но это оказался не Грант, а отец.
- Как хорошо, что ты дома! - воскликнул он. - Я сегодня видел Генри, он сказал, что вечером ты с ним не встречаешься. Я решил, ты свободна, и зашел.
Он прошагал мимо нее в дом, направился к кладовой, где у Оливии хранилось вино, и тут же налил себе виски.
- Вообще-то, - говорила Оливия, следуя за ним, - я сейчас должна уйти.
- Задержись ненадолго. Я хочу поговорить с тобой по поводу нового крыла корпуса педиатрии. Мы не двигаемся с места, и придется привлекать дополнительные капиталы, если собираемся открыть его вовремя.
- Я уже подробно описала предложение по этой проблеме и отправила тебе копию, папа, и у меня сейчас нет времени на…
- Ну, так найди время, черт побери! Это важно. И прекрати расхаживать туда-сюда. Можно подумать, ты опаздываешь на пожар. Да… - он вытащил льняной платок из грудного кармана своей жилетки и отер шею сзади, - эта жара может убить. Как, кстати, у тебя бассейн? Я все же угодил тебе с подарком ко дню рождения?
- Да, папа, очень, и я оценила его, за прошедшие пару недель.
- Ну вот. - Он проглотил полстакана виски. - Я хорошо знаю, что может сделать мою девочку счастливой. Теперь о том предложении…
Сэм всегда себя так вел, если кто-то сопротивлялся его планам: грубо, внушительно, напористо. "Он совсем не изменился, - сдержанно подумала Оливия, - но я, хвала Господу, изменилась".
- Не будем обсуждать это сейчас, папа, - твердо сказала она, - я должна идти. Я дам тебе копию моих новых записей, и ты можешь изучить их на досуге. Допивай, пока я просмотрю свои документы.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы найти копии… но она опоздала: когда документы были найдены, приехал Грант. Сэм и бывший муж набросились друг на друга в полном смысле этого слова.
- … Заходишь сюда, будто к себе домой! - гремел отец.
- Мы договорились. Оливия ждет меня.
- Только не сегодня вечером. Она уходит.
- Верно, уходит. Вместе со мной.
- Вздор!
Преодолев последние четыре ступеньки так быстро, насколько позволяли танкетки, Оливия поспешила положить конец шумной ссоре, пока она не вышла из-под контроля.
- Перестаньте сию же минуту! - приказала она. - Вам должно быть стыдно: взрослые мужчины, а ведут себя как дети! Вас слышит весь город.
- Скажи это своему старику. Не я начал швыряться оскорблениями. И пусть, прекратит пьянку. Его может хватить удар.
- Папа! - забеспокоилась она и переключила внимание на отца. Он сидел, тяжело опираясь на стойку, его дыхание было шумным, а цвет лица - багровым. - Тебе дать лекарства?
- Да, - пропыхтел он. - Что он здесь делает, Оливия? Скажи мне, он лжет, что сегодня вечером уходит с тобой? Скажи мне, что ты не попалась на его удочку во второй раз!
- Отец, у нас деловая встреча. Мы договорились поужинать вместе, вот и все. - Оливия передала отцу стопку бумаг. - Вот, возьми это и просмотри. Если что-то окажется непонятным или захочешь что-нибудь обсудить, оставь мне сообщение, я тебе позвоню. А лучше отдохни.
- Ты права, Оливия, - сдался Сэм.
- Я не задержусь надолго, - пообещала она, провожая его до парадного входа.
Когда Оливия вернулась на кухню, Грант стоял у выходящей в сад двери.
- Да, - сказал он, глядя на цветы, - вижу, что ничего в принципе не изменилось. Твоя вчерашняя лекция о собственной независимости тем вечером всего лишь попытка доказать себе, что ты ни от кого не зависишь, но стоит Сэму сказать тебе: "Прыгай!", ты все еще спрашиваешь: "Высоко?"
- Он пожилой человек, Грант, - устало проговорила она. - И ты, как врач, видишь, что он болен. Да, я живу в своем собственном доме и у меня есть личная жизнь, но это не означает, что я забыла про отца, и какой бы он ни был - я имею в виду характер, - по-своему он, и только он, меня любит и заботится обо мне. Как же мне его не уважать?
- Думаю, это любовь собаки к любимой косточке.
- Он мой отец, - снова повторила она. - Он беспокоится за меня и не хочет видеть меня обиженной.
- Поужинать вместе с тобой значит причинить тебе безмерную боль?
- Если ты намерен поучать меня дальше, нам не стоит идти ужинать, я и так уже потеряла аппетит.
Грант повернулся к Оливии, его рот упрямо сжался, напомнив ей, как бывший муж и прежде упирался по какому-нибудь поводу.
- Ни за что на свете, Оливия! Что и когда мне делать, я сам буду решать. Собирайся - и пошли, пока еще не поздно осуществить наш план.
Во время поездки по городу они не обменялись и парой слов. Он крепко держал руль своей супермодной машины, желто-коричневая кожаная обивка и каждая деталь которой кричали о богатстве хозяина.
Оливии хотелось спросить, куда он ее везет, но, глянув на его суровый профиль, она отвернулась к окну и стала следить за мелькающим пейзажем. Подъехав к реке, он повернул налево и вырулил на извилистую дорогу к "Амбассадору", самому роскошному отелю Спрингдейла, где славился своим меню и дизайном ресторан "На берегу".
- Я думала о более скромном месте, - сказала Оливия, усаживаясь за столик с видом на водопад.
- Они принесут тебе хоть бутерброд с колбасой, если ты хочешь, - угрюмо ответил он. - Лично я съем все, что ты закажешь.
- Например, моего отца? - Оливия решила разрядить грозовую атмосферу шуткой.
На мгновение он оторвался от винной карты, поймал ее игривый взгляд, и улыбка раскаяния тронула его губы.
- Неужели я такой кровожадный? - он подхватил шутку.
- Бываешь, - уточнила она. - Но я к этому привыкла.
- Оливия, когда мы были женаты, ты находила меня другим, хотя с твоим отцом у нас были постоянные трения. Думаю, из-за ревности к тебе.
- Должна признать, вы оба не часто сходились в чем-то.
- И все так же не сходимся. По молчаливому соглашению, мы сторонимся друг друга в госпитале, но он терпит мое присутствие, поскольку я пробуду здесь недолго.
- Так почему же ты вернулся, Грант?
Он не смотрел на нее, когда отвечал:
- Ты же знаешь почему. Джастин попросил меня подменить его.
- Джастин мог попросить кого угодно. Почему именно ты?
- Он знал, что меня должны были назначить на новую должность, и у меня оказалось свободное время.
- Хочешь сказать, север уже покорен?
- Да, - сказал он, захлопывая винную карту. - Это длилось меньше трех лет. Я устал от холода и вечных перелетов и переехал на запад Калифорнии, где зимы более терпимы.
- Так, значит, ты все такой же цыган, - сказала она после короткой паузы. - Тебя по-прежнему манят дальние страны.
- А ты все такая же домашняя девочка. Ты никогда не устаешь от одних и тех же давно знакомых лиц и мест, Лив?
Он был единственным в ее жизни, кто называл ее "Лив", и только в те далекие времена, когда они были особенно близки. Услышав это нежное "Лив", она так разволновалась, что не сразу ответила.
- Я уехала из города вскоре после тебя, а в сентябре переехала в Виндзор, где провела четыре года, занимаясь своей ученой степенью.
- И все-таки ты уехала из дома не только поэтому.
- Ты прав, была и другая причина, - признала Оливия, не собираясь, впрочем, рассказывать ему о том, что она была не в силах находиться в Спрингдейле, где все напоминало о нем: места, где они гуляли, общие знакомые, сам дом…
С минуту он наблюдал за ней, барабаня пальцами по столу, затем жестом указал на меню, которое она держала в руках.
- Решила, что будешь заказывать?
- Нет, - сказала она, прикрываясь кожаной обложкой меню, чтобы он не заметил, как блестят ее глаза. Как много сулил им обоим этот брак, а, в конечном счете, кроме горечи и озлобления, они ничего не получили. Оглядываясь назад, Оливия поражалась тому, как непростительно глупо они вели себя оба, разбрасываясь любовью, временем и друзьями.
- Выпьем, пока нам не принесут заказ? - спросил он.
- Я - нет, - отказалась Оливия. Она уже расслабилась от воспоминаний. - Только минеральную воду.
- Ну, Оливия! Бокал вина не повредит твоей репутации, уверяю тебя. Как насчет хорошего шардоне? Ты всегда любила его.
"Я всегда любила тебя", - с грустью подумала она. На какой-то миг ей показалось, что он читает ее мысли. После короткого тоста за дружбу он перевел разговор в более безопасное русло. Они обсуждали новое водохранилище, сооруженное на холмах за городом, реставрацию центральной площади с правительственным зданием на ней, потрясающий вид из окна. Он рассказал ей о длительной поездке в Анды. В свою очередь она рассказала ему о своем отдыхе в Греции. В конце концов, Оливия расслабилась настолько, что начала получать удовольствие от вечера.
Однако, когда подали основное блюдо - жареного морского окуня, Грант неожиданно спросил:
- Ты счастлива с ним, Оливия?
- С кем? - В недоумении она отложила вилку. Вопрос и тон Гранта застали ее врасплох.
- С Генри.
- Думаю, да.
- Ну, - сказал он, изучая содержимое своего бокала, будто ожидал найти там мух, - если то, что ты сказала, правда, то уж не потому, что он самый прекрасный любовник.
- Он очень добрый, Грант, - сказала Оливия, не желая быть втянутой еще в одну дискуссию по поводу сексуальной удали или отсутствия таковой у Генри. - Внимательный, у нас сходные интересы, одинаковый жизненный ритм. Он очень… надежный человек.
- Вы никогда не ссоритесь?
- Никогда, - она удивленно глянула на него.
- Значит, ты собираешься за него замуж?
- Он еще не предлагал.
- Я не сомневаюсь, что он был бы на седьмом небе от счастья, если б смог надеть кольцо на твой палец. Вопрос в том, позволила бы ты ему сделать это…
- Почему это так тебя волнует?
- Я хочу, чтобы ты была счастлива, Оливия, и всегда этого хотел. А он, давай посмотрим фактам в лицо, тот зять, которого твой отец с радостью примет.
- Отец не выбирает мне мужей, Грант, - сказала она, вспоминая о словах Бетани.
- Не выбирал в прошлый раз, иначе мы бы никогда не дошли до алтаря.
- Он не одобрял не зятя, а сам факт замужества, считая, что я была слишком молода для брака.
- Лив! Он считал, что я тебе не пара.
- Он никогда не говорил этого, - запротестовала она, но в ее голосе не было уверенности, потому что он попал прямо в точку. С первого же дня, как они поженились, ее отец испробовал все: угрозы, просьбы, психологический шантаж, подкуп… лишь бы развести их. И добился своего.
Румянец, заливший ее лицо, сказал Гранту, что он прав.
- Я еще в церкви наблюдал за ним. Он бы линчевал меня, если бы мог.
- А я наблюдала за тобой, - парировала она. - Ты указывал карающим перстом на грехи моего отца, реальные или мнимые, но сам был далеко не безупречным, Грант. Боже! Какое у тебя было выражение лица, когда я шла к алтарю! Казалось, ты готовился провести остаток своей жизни в аду. И как ты меня не бросил у алтаря! Ты готов был удрать, но, видно, капельку все же любил меня.
- Да, готов, - искренне признался он. - Но не удрал. Оливия! Неужели ты веришь, что пятиярусный свадебный торт и несколько сот разодетых гостей остановили бы меня? Да, ты права. Я любил тебя и готов был кричать об этом на весь мир. И не "капельку", как ты сказала с ехидцей.
- Однако ты очень быстро излечился от любви, не так ли? Цепь, которая приковала тебя к "малышке невесте", не выдержала и порвалась. Столь обожаемая тобой медицина одержала верх.
- Но малышка не хотела взрослеть.
- Мне едва исполнилось двадцать!
- А вела себя, будто тебе все еще двенадцать, жалуясь папочке каждый раз, когда муж не выполнял твоих требований! И когда пришло время выбирать, ты выбрала папочку. Я совершил непростительную ошибку, дав согласие жить с ним под одной крышей.
- Ты сам принял его предложение, нам не надо было беспокоиться о плате за аренду, пока ты не закончишь учебу, - не сдавалась Оливия.
- Я думал, мы любим, друг друга и этой любви ничто не грозит. Любовь к мужу и любовь к отцу - это разные вещи. Заруби себе это на носу, прежде чем выскочишь замуж за Хэнка из банка, иначе каждый раз, когда он захочет заняться с тобой любовью, ему придется думать о том, не войдет ли сейчас Сэм.
- Мой отец никогда не делал этого!
- Ну не из-за меня - мне бы он с удовольствием напичкал дробью мою голую задницу.
- Фу! - возмутилась Оливия. - Мы в общественном месте, все слышно.
Грант рассмеялся, глядя на ее пылающие щеки.
- Ты превратилась в ханжу, пока меня не было, Оливия! Я помню случаи, когда мы занимались любовью на людях, а ты помнишь?
- Ты бесстыдный тип, Грант Медисон!
- Да, - согласился он с наглой ухмылкой.
- Так мы никогда не станем друзьями.
- Что ж, меня надо принимать таким, какой я есть, а на это не каждая женщина способна! - все еще улыбался он.
Оливия бросила свою салфетку и потянулась за кошельком.
- Мне следовало знать, что вечер с тобой ни к чему хорошему не приведет! Спасибо за ужин, я сама найду дорогу домой.
- На нас смотрят, Оливия, - спокойно сказал он, поднимая бокал. - Так что, если не хочешь, чтобы все местные клуши, кудахтали о тебе за завтрашним утренним кофе, не устраивай сцены.
Прежде чем он закончил говорить, она физически ощутила любопытный взгляд, сверливший ее спину. Мгновение спустя на стол упала тень, и Мюриель Боулс, вся в черных кружевах и изумрудах, сладко прощебетала:
- Доктор Медисон, какой сюрприз! Не ожидала встретить вас здесь с вашей бывшей женой! Здравствуй, Оливия, дорогая. Доктор, вы не забыли про мой скромный званый вечер завтра? Джоан, так хочет увидеть вас снова.
- Я не забыл, - ответил Грант и приподнялся, чтобы пожать холеную руку Мюриель.
Та зарделась и торжествующе улыбнулась Оливии.
- Я хотела бы и тебя видеть, дорогая, но уверена, что у вас с Генри другие планы.
Оливия, открыла было рот, чтобы любезно отказаться, но какой-то упрямый демон проснулся в ней и ответил за нее:
- Мы с удовольствием бы пришли.
- Что ж, - растерянно пробормотала Мюриель. - Как… будет угодно.
- Однако тебя лучше не задевать. Скажи, милая, какую отговорку ты найдешь, чтобы передумать в последнюю минуту? - Грант с восхищением смотрел на нее.
- Я не передумаю, - заговорил демон. - Мы с Генри будем там.