* * *
"Выходит, она была девственницей", - подумал Джонатан, приподнимаясь. Он пытался убедить себя в том, что весьма удивлен этим обстоятельством, хотя прекрасно знал, что обманывает себя. Он и прежде был почти уверен, что Селия сохранила девственность, - пусть даже она и являлась дочерью знаменитой куртизанки. Да, у него были веские основания так считать, однако это не остановило его.
Что ж, теперь он скорее всего должен был испытывать чувство вины, не так ли? Да, он наверняка бы чувствовал себя виноватым, если бы считал себя джентльменом. Нет-нет, разумеется, он джентльмен - как же иначе? Беда лишь в том, что далеко не все джентльмены остаются таковыми в минуты страсти. И вообще, лучше уж он, чем мерзавец Дарджент. Мерзавец и болван к тому же.
Успокоившись на этой мысли, Джонатан уселся на краю кровати и взглянул на Селию, лежавшую с ним рядом. Она внимательно смотрела на него сияющими глазами, смотрела с восторгом и нежностью. "Но через какое-то время она, возможно, решит, что это было ошибкой", - подумал Джонатан, поднимаясь на ноги. Подбросив поленьев в камин, он вернулся на кровать и снова посмотрел на Селию. Она улыбнулась ему, и Джонатан, заключив ее в объятия, спросил:
- Тебе было очень больно?
Селия покачала головой:
- Нет, не очень. Почти совсем не больно. - Она вдруг нахмурилась и добавила: - Но было кое-что другое, и это гораздо серьезнее боли.
- Ты о чем? - Джонатан изобразил удивление, хотя прекрасно все понял. Наверное, он сам должен был об этом заговорить, но Селия его опередила.
И сейчас, пристально глядя ему в глаза, она спросила:
- Ты не был уверен, но и не был удивлен, не так ли? Но ты не должен себя корить, потому что в каком-то смысле я вовсе не была невинной. Ведь взрослая дочь Алессандры Нортроп не может быть невинной девушкой.
- Но формально ты была таковой, - возразил Джонатан.
Она криво усмехнулась:
- А ты сделал так, что я формально уже не таковая. Ты ведь пошел на это, чтобы у меня не было никаких соглашений с Энтони, верно?
Теперь уже и Джонатан нахмурился.
- Так твоя невинность была столь важна в этом вашем соглашении? Если так, то он еще больший глупец, чем я думал.
- Похоже, ты рад, что все разрушил. Но что ты скажешь после того, как нас всех выбросят из этого дома?
- Неужели он собирается отобрать у тебя дом?
- Если он этого захочет, ты вряд ли сумеешь помешать ему.
- Я мог бы попытаться это сделать. Что же касается твоего будущего, Селия, то я не смогу остановить тебя, - какую бы жизнь ты ни выбрала. Но я очень рад, что теперь ты не пойдешь к этому негодяю. Да-да, я нисколько не жалею, что помешал тебе принять такое решение. Ведь он хотел добиться своего шантажом, неужели ты этого не понимаешь? - Немного помолчав, Джонатан добавил: - И ты ведь сама говорила о "своем собственном выборе", помнишь? Так вот, этой ночью ты сделала свой выбор, и этот выбор - не в пользу Дарджента.
- Но выбор был сделан не без поощрения с твоей стороны, - заметила Селия.
"Будь я проклят, если стану извиняться за это", - подумал Джонатан. Но все же, как ни крути, а он соблазнил ее - другого слова для объяснения случившегося просто не было. И следовательно, он все-таки должен был чувствовать себя виноватым, - пусть даже и радовался тому, что спас Селию от Дарджента.
- Еще раз повторяю, не вини себя ни в чем, - неожиданно сказала Селия - словно прочитала его мысли. - Ведь тебя же все это не беспокоило час назад. Так что уж лучше и сейчас не становись скучным праведником.
Джонатан невольно вздохнул.
- Час назад я был не в состоянии трезво мыслить. Я желал тебя… И мог думать только об этом.
Селия невольно рассмеялась.
- Что ж, ты добился своего и получил меня. Но это совершенно ничего не меняет. Я по-прежнему намерена выбрать свой собственный путь в жизни. И не пытайся что-то придумать для меня. Нас с тобой, как и прежде, ничего не связывает. А то, что между нами произошло, - это всего лишь случайный эпизод, не более того.
Джонатан молча пожал плечами. Он прекрасно знал: большинство мужчин были бы рады подобной близости, ни к чему не обязывающей. Да он и сам в прошлом частенько радовался в подобных ситуациях. Но сейчас ему очень хотелось поспорить с Селией и объяснить ей, что она ошибается. Да, он нисколько не сомневался: произошедшее между ними - вовсе не случайность. Более того, он чувствовал, что будет и продолжение…
Селия же, удовлетворившись тем, что заявила о своей независимости и своем твердом намерении выбрать "собственный путь", внезапно улыбнулась и проговорила:
- Интересно, будет ли Мэриан ругать меня?
Джонатан снова пожал плечами:
- Может, и будет, если ей покажется, что ты поступила опрометчиво.
- По крайней мере она не станет говорить о грехе. А насчет опрометчивости… Знаешь, я бы назвала это по-другому.
- Храбрость?
- Полагаю, это подойдет. - Она придвинулась к нему поближе. - Но мне кажется, можно придумать еще какое-нибудь слово, более подходящее.
Джонатан обнял ее за плечи и с улыбкой сказал:
- Соблазнительная - вот самое подходящее слово. Ты была необычайно соблазнительной.
- Кажется, ты забыл, кто кого соблазнил, - пробурчала Селия.
Он со смехом покачал головой:
- Нет, я ничего не забыл. Ты с самого начала была на редкость соблазнительной. Поэтому получается, что мы друг друга соблазнили, согласна?
Немного подумав, Селия кивнула:
- Хорошо, согласна. - Она вдруг тоже засмеялась.
- Обычно я не лишаюсь здравомыслия из-за женщин, - продолжал Джонатан. - Но с тобой все вышло по-другому. Потому что ты была не только соблазнительной, но и восхитительной, блистательной… Так что нет ничего удивительного в том, что я не удержался. Меня влекло к тебе совсем не так, как прежде к другим женщинам.
Селия вдруг покраснела и пробормотана:
- Ты назвал меня блистательной?… Какое странное слово…
- Очень подходящее. Так можно сказать не только о внешности женщины, но и ее уме.
- О, благодарю, Джонатан. Звучит очень поэтично.
Казалось, Селия была искренне тронута его словами, а ведь никто и никогда не признавал в нем поэтическую натуру. Она какое-то время внимательно смотрела на него, потом вдруг провела кончиками пальцев по его щеке и тихонько вздохнула.
- О чем ты думаешь? - спросил Джонатан.
- Просто хочу убедиться, что все как следует запомню. Запомню, как ты сейчас выглядишь и что я чувствую в эти минуты. Я хочу сохранить в памяти все то, что происходило у нас этой ночью, - добавила она с грустью в голосе.
Ему очень не понравились эти ее слова и эта грусть; казалось, она давала понять, что между ними больше никогда ничего подобного не будет. Но что же она задумала? И куда пойдет, если ей действительно придется покинуть этот дом?
Джонатан привлек ее к себе и поцеловал в губы. Отстранившись, сказал:
- А теперь мне пора уходить. Иначе я могу потом уснуть, а утром меня здесь обнаружат Мэриан с Беллой.
Она кивнула:
- Да, конечно… - И вдруг добавила: - Но если захочешь, то можешь прийти и следующей ночью.
О Боже, конечно же, он хотел! Он хотел прямо сейчас, снова хотел, - но это было бы неблагоразумно. А вот следующей ночью… Пожалуй, это было бы очень даже неплохо.
По- прежнему лежа на постели, Селия наблюдала, как Джонатан одевался. И она даже не прикрылась одеялом -ей не было стыдно за свою наготу. А ее любовник время от времени поглядывал на нее, и она чувствовала, что ему ужасно хочется остаться.
Одевшись, он шагнул к кровати и, наклонившись, поцеловал ее в губы. А потом долго смотрел ей в глаза. И в тот момент, когда Селии показалось, что он передумал, что он все-таки решил остаться, Джонатан вдруг резко развернулся и направился к двери. Проводив его взглядом, она тихонько вздохнула и прошептала:
- Только бы он пришел и следующей ночью.
Глава 16
Оказалось, что Мэриан все знала.
Потому что на следующее утро она принесла Селии завтрак в постель, чего никогда прежде не делала. С бесстрастным лицом она поставила поднос на столик, затем, окинув комнату взглядом, кивнула на стул, где лежали атласные платья Селии.
- Хорошенькие вещицы, - заметила она, внимательно разглядывая наряды. - И похоже, очень дорогие. Но почему же они здесь, а не в шкафу?
- Просто я рассматривала их, - ответила Селия. - Решила, что их, возможно, надо переделать. А потом вдруг… - Девушка покраснела. - В общем, я не успела убрать их в гардероб.
- Вы немного отвлеклись, не так ли? - с серьезнейшим видом спросила Мэриан.
- Да, я отвлеклась.
- Хм… как странно… Должно быть, погода какая-то не та. Мистер Олбрайтон этим утром тоже выглядит… очень рассеянным, - с лукавой улыбкой добавила Мэриан.
Почувствовав, что снова краснеет, Селия пробормотала:
- Да, действительно странно…
Тут Мэриан подняла с пола халат девушки и, снова улыбнувшись, сообщила:
- Так вот, мистер Олбрайтон сейчас принимает ванну на кухне. А потом мы с Беллой согреем воду для тебя. - Положив халат на край кровати, Мэриан тут же вышла из комнаты.
Селия вздохнула с облегчением. Она была очень рада, что ей не пришлось притворяться и придумывать для Мэриан какую-нибудь ложь. Через некоторое время, позавтракав, она спустилась вниз. И оказалось, что все в доме сегодня выглядело как-то иначе, не так, как прежде. Даже с освещением что-то случилось, потому что все предметы выглядели по-другому. Но больше всего изменилась она сама - и походка у нее была какая-то другая.
Селия прекрасно понимала, что все дело в ней самой - да, именно она изменилась, а дом-то остался прежним. Конечно, из рассказов матери она и прежде знала, что девушка, ставшая настоящей женщиной, неизбежно меняется, но она не знала, что до такой степени.
Когда Селия приблизилась к кухонной двери, кто-то схватил ее за плечи и потащил в дальний угол за лестницей. Сильные руки прижали ее к стене, и только тут она сообразила, что это Джонатан. Посмотрев по сторонам, он принялся целовать ее, и поцелуи его были такими страстными, что сразу стало ясно: прошедшая ночь нисколько не утолила его желания.
- Ты выглядишь… восхитительно, - пробормотал Джонатан между поцелуями. - И знаешь, я очень одобряю твою ночную сорочку, - добавил он с лукавой улыбкой.
- Но ее трудно назвать привлекательной, - ответила Селия со смехом. - Да и халат не очень-то…
Чуть отстранившись и окинув ее взглядом, Джонатан заявил:
- Будь я проклят, ты права! Давай снова снимем все это. А впрочем… ведь здесь нельзя. Мэриан и Белла… Ох, ну почему они здесь поселились?
Селия снова засмеялась.
- Потому что я их сюда пригласила. Но ведь ночью они нам не мешали, верно? - Она поцеловала Джонатана и добавила: - А теперь я должна принять ванну.
- Да-да, конечно. Хочешь, я помогу тебе?
- Ни в коем случае. Ты займешься сегодня своими делами, а я - своими.
Джонатан с улыбкой покачал головой:
- Нет, дорогая. Я сегодня не способен заниматься делами. Знаешь, отправь их куда-нибудь, и мы с тобой проведем весь день в постели.
- Но сегодня прибывает фургон с растениями. Неужели ты хочешь, чтобы Дафна застала нас в постели? Между прочим, у нее есть пистолет…
Джонатан опять ее поцеловал, потом отступил на шаг и со вздохом пробормотал:
- Что ж, тогда отправляйся в ванну, а затем - к своим делам. А я как-нибудь переживу… Постараюсь не думать о тебе хотя бы несколько минут. - Шагнув к лестнице. Джонатан стал подниматься наверх, в свою комнату.
Проводив его взглядом, Селия невольно улыбнулась. В это утро она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Во-первых, Джонатан по-прежнему ее желал. И еще очень радовало то, что они при встрече не испытывали неловкости.
Переступив порог кухни, Селия обнаружила, что ванна для нее уже готова. С наслаждением погрузившись в теплую воду, она стала вспоминать о том, что происходило ночью. И сейчас она впервые в жизни мысленно поблагодарила мать за уроки, советы и наставления. Ведь именно мать не раз говорила ей о том, что женщина должна получать удовольствие безо всяких угрызений совести. Возможно, Алессандра не во всем была права, но уж в этом-то Селия была полностью с ней согласна.
И все это утро ощущение счастья не покидало Селию. Она то и дело улыбалась, думая о матери, о Джонатане, о ночи, что с ним провела, а также о той ночи, которую им предстояло провести. И, как ни странно, сегодня она понимала мать гораздо лучше, чем прежде. Разумеется, Селия не во всем могла бы с ней согласиться, но кое в чем - безусловно.
Ближе к полудню, ожидая приезда фургонов с растениями, Селия открыла сундук, который Джонатан принес из кладовки в ее комнату. Платья из него она давно уже вынула, но оставалось многое другое. Немного помедлив, Селия достала с самого дна листы плотного картона. Несколько дней назад она бегло просмотрела некоторые из них, но сейчас ей хотелось как следует все рассмотреть, - возможно, после этого она смогла бы гораздо лучше понять свою мать и узнать о ней что-нибудь новое.
- Что это у тебя? - спросила Мэриан, вошедшая в комнату с простынями в руках.
- Акварели и рисунки моей матери. - Селия поставила одну из картин на письменный стол у окна. Отступив на несколько шагов, пояснила: - Здесь все, что она нарисовала за долгие годы.
Мэриан внимательно посмотрела на картину.
- Хм… Очень даже красиво. Такое вполне можно было бы выставить в витрине какой-нибудь лавки.
- Да, наверное, - кивнула Селия. - Мама была очень талантливой.
На акварели был изображен сад поздней осенью, а сама Алессандра, должно быть, сидела на террасе, когда рисовала.
- Если бы я так же хорошо рисовала, непременно продала бы несколько картин, - заявила Мэриан.
- Возможно, и мама что-то продала. - Селия пожала плечами. - К сожалению, я слишком мало о ней знаю, - добавила она, доставая из сундука новые листы картона.
- О, да их здесь много… - пробормотала Мэриан. - Что ж, я, пожалуй, пойду. Мы с Беллой хотели сегодня сходить на рынок и сделать кое-какие покупки.
Мэриан ушла, а Селия, стоя у сундука, продолжала разглядывать картины и рисунки матери. В основном тут были пейзажи, но попадались и довольно странные работы - тщательно нарисованные и раскрашенные гербы дворянских семей. Заинтригованная, Селия внимательно рассмотрела их. А затем, случайно перевернув один из листов, увидела на обороте какие-то цифры. Она проверила другие листы и на всех обнаружила цифры. Правда, на некоторых было всего лишь несколько цифр, а на других - длинные столбцы.
- Что бы это значило?… - пробормотала Селия, рассматривая цифры.
Она стала просматривать обратные стороны всех остальных листов - и вдруг замерла, раскрыв рот. Селия поняла, что означали цифры, но это открытие не только удивило ее, но и встревожило.
Снова и снова перебирая картонные листы, Селия пыталась убедиться в том, что не ошиблась в своих догадках. Но в какой-то момент дверь отворилась, и Мэриан сообщила, что прибыл фургон с цветами.
- Пойдем со мной, Дафна. Я должна показать тебе кое-что, - сказала Селия после того, как все растения были размещены в "светлой" гостиной.
Она повела подругу наверх, в свою спальню, а Верити и Одрианна, зашедшие к Селии, чтобы увидеться с Дафной, последовали за ними.
- Какая милая комната, - сказала Верити, переступив порог спальни. - Такая свежая, простенькая, естественная…
- Ты не поверишь, но тут все устроила моя мать, - ответила Селия. - И здесь все очень отличается от обстановки дома, где она жила большую часть времени.
- Возможно, эта комната напоминала ей о детстве, - заметила Дафна, трогая кисейные занавески. - И если так, то она из простой семьи. Похоже, откуда-то из провинции.
- Да, наверное, - кивнула Селия. Ей вдруг пришло в голову, что именно здесь, в этом доме, знаменитая куртизанка Алессандра Нортроп была самой собой, той женщиной, которую она, ее дочь, совершенно не знала.
Собрав подруг вокруг письменного стола, Селия раскрыла папку (все акварели и рисунки сейчас лежали на ее кровати, а в папке остались только гербы).
- Посмотрите, что я обнаружила. Вот здесь, на обороте, видите? Я убеждена, эти цифры - даты.
- Даты? - переспросила Одрианна. - То есть это… как бы дневник? - Она принялась рассматривать рисунки, потом воскликнула: - О, я знаю некоторые из этих гербов!
- Полагаю, что это своего рода записи, то есть сведения о каких-то людях, - сказала Селия.
Верити взяла один из листов.
- О, а я знаю этот! Он принадлежит одному барону, известному противнику всяческих грехов. Говорят, он постоянно произносил речи по этому поводу. - Перевернув лист, Верити взглянула на даты и добавила: - Похоже, что и этот праведник несколько раз согрешил семь лет назад.
Подруги выразительно переглянулись; все они с трудом удерживались от смеха.
- Представляю, какие начнутся разговоры, если такое выйдет наружу, - задумчиво проговорила Одрианна. - О, взгляните сюда! Как вы думаете, это отец или сын? - Она указала на один из гербов.
- Уж лучше думать, что это сын, - с усмешкой ответила Дафна. - Потому что сыну - простительнее.
Одрианна, не удержавшись, громко засмеялась.
- Знаешь, Дафна, а мне хочется думать, что это именно отец. Видишь ли, так веселее… Представляю, как была бы шокирована его тщеславная супруга, если бы узнала об этом. Ведь она уверена, что он ее обожает и…
- Мы сможем поговорить об этом позже, - перебила Селия. - А сейчас меня интересуют другие рисунки. Вот, смотрите… Эти рисунки - особенные. Они отличаются от других, потому что только на них нет дат. Таких всего три. И почему-то мне кажется, что эти рисунки имеют отношение к моему отцу.
Подруги склонились над искусно выполненными геральдическими рисунками. Наконец Верити, указав на один из них, заявила:
- Вот герб маркиза Эндерби, Селия. Он как раз подходящего возраста. - Она указала на другой рисунок. - А вот это - барон Барроули. Третий же - граф Хартлфилд. Сейчас ему лет сорок пять, и он унаследовал титул, когда был еще очень молодым.
- Какое это имеет значение? - Селия пожала плечами. - Полагаю, что и графа нельзя исключать.
- Да-да, конечно, - закивала Одрианна. Взглянув на Верити, она спросила: - Откуда ты знаешь все эти гербы? Неужели специально учила?
Верити поморщилась и пробурчала:
- Пришлось выучить. Это было частью моего образования. Жена моего кузена считала, что это поможет мне найти хорошего мужа.
- Но как же узнать, кто есть кто? - спросила Дафна. - Из этих троих двое - лишние. К тому же твой отец может и не знать о своем отцовстве.
- Думаю, что ему все известно, - ответила Селия. - Полагаю, он взял с моей матери слово, что та будет хранить это в тайне. - Селия убрала все рисунки обратно в папку и закрыла ее. Потом снова посмотрела на подруг. - Но мне кажется, что вы сумеете помочь мне.
- Разумеется, мы сделаем все, что сможем, - ответила Одрианна. - Хотя, конечно, ничего не обещаем.
- Я благодарна вам уже за то, что вы согласились помочь. Известно, что мать Саммерхейза обожает сплетни. И очень может быть, что она сможет поделиться с тобой какими-то своими воспоминаниями, если ты назовешь ей имена этих троих.