– Готова идти? – спросила Меган, подходя к ней в парке. Ее щеки были красными от холода, и она достала термос с кофе. – Райан хочет пообедать, прежде чем пойти в дошкольную группу, и, если я не ошибаюсь, твоя маленькая мадам скоро проснется и потребует обед.
– Не сомневаюсь. – Бросив косой взгляд на дочь, Эмма взялась за ручки коляски.
– Эмма… – начала Меган, и Эмма инстинктивно напряглась.
Она знала, о чем будет разговор. Она живет с Меган и ее мужем, Питом, уже более восемнадцати месяцев. Они были рады поддержать ее в течение беременности, и Эмма, чтобы внести вклад в семейный бюджет, даже нашла несколько странных работ, пока не стала слишком неуклюжей, чтобы заниматься ими.
Затем родилась Ава, и жизнь Эммы превратилась в череду бессонных ночей, где она была в центре ее, ошеломленная и беспомощная, чтобы сделать что-то больше, чем просто уход за ребенком.
Но дочери скоро будет год, и Эмма знала, что дальше она должна идти своим путем. Ради себя самой и ради сестры.
– Я знаю, – тихо сказала она, глядя на розовое одеяльце, прикрывающее подбородок дочери, точно такой же, как у Лоренцо. – Мне нужно двигаться дальше.
– Нет, – Меган положила руку на плечо сестры, – я не это хотела сказать. И никогда не скажу. Ты можешь оставаться с нами столько, сколько захочешь. Хоть навсегда.
Эмма покачала головой. Она знала: сестра имеет в виду именно то, что говорит, но она также знала, что не может остаться.
Она не пополняла семейный бюджет с рождения Авы, и они занимали свободную спальню слишком долго. Меган и Пит хотели еще детей, и им явно нужно было больше пространства.
– Я имела в виду, что мне надо взять себя в руки. Кормление Авы и все еще дела по уходу за ребенком отнимают у меня намного больше сил, чем я думала. И я чувствую себя… – она длинно выдохнула, – замороженной. – Она неуверенно рассмеялась. – Как ты справляешься?
– Материнство никогда не бывает легким, и Ава не простой ребенок, – ответила Меган. – Но речь не обо мне или Пите, Эмма, а о тебе. Что будет лучше для тебя. Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью, может, встретила кого-нибудь…
Эмма покачала головой. Она не могла даже думать о том, чтобы встречаться с кем-то. Она никогда не была заинтересована в серьезных отношениях в любом случае. А сейчас, с ребенком на руках, тем более.
– Мне нужно найти работу.
– Речь не о деньгах…
– Но это так. По крайней мере, частично. Вы чудесные, но вы не сможете поддерживать меня всегда. Мне двадцать семь лет, и у меня маленький ребенок. Мне нужно идти дальше. – Она глубоко вздохнула. – Я знаю, я выгляжу как зомби большую часть времени, но я думаю о будущем. Возможно, перееду в Нью-Йорк и найду работу там. Что-то связанное с фотографией, я думаю.
Это был не очень разумный план, и по лицу своей сестры Эмма поняла, что она тоже сомневается в его реализации.
– Нью-Йорк? Но это так дорого. И я не уверена, что там много работы, связанной с фотографированием.
– Я знаю, но…
Другая возможность – это остаться в Нью-Джерси и найти убогую квартиру, на которую хватит ее зарплаты уборщицы или официантки. Это единственная работа, которую она может получить.
– Мне нравится мечтать, – криво улыбнувшись, сказала Эмма.
И Меган понимающе кивнула.
– А что, если устроиться экономкой? С проживанием, чтобы и Ава была с тобой?
– Я не уверена, что таких предложений много.
– Нужно только одно.
– Это так. – Эмма взглянула на дочь, которая стала шевелиться, ее личико покраснело, и она начала готовиться к тому, чтобы издать свой оглушительный вопль. – Нам лучше поспешить. Принцесса Ава нуждается в своем обеде, – сказала она Меган.
Вернувшись домой, они накормили детей и, пока те играли поблизости, пообедали сами.
– Ладно, давай приступим, – сказала Меган, и Эмма решительно кивнула.
Ее сестра достала ноутбук и открыла сайт агентства, предоставляющего рабочие места для клининговых компаний и гостиниц.
Эмма подавила стон, увидев некоторые вакансии: чистка парка в ночное время, разнорабочий в начальной школе.
– Я не… – начала она, но Меган перебила ее, быстро покачав головой:
– Мы найдем что-нибудь, что-то подходящее.
Но спешить надо было, мрачно подумала Эмма.
Может, Меган и не против, что она останется здесь навсегда, но вот насчет Пита она совсем не уверена. Как кормилец, он чувствует, что нагрузка на семейный бюджет стала значительно больше.
И она знала, что хочет большего от своей жизни, чем жить в свободной спальне, менять подгузники и мечтать о сне.
Может быть, убогая квартира и чистка школьных туалетов станет чем-то промежуточным, пока она не накопит достаточно денег, чтобы поехать куда-нибудь путешествовать, но на этот раз с Авой.
Или она может поехать к отцу, который был в замешательстве, что его незамужняя дочь имеет ре бенка от человека, который отбывал пожизненное заключение в тюрьме. Да и в любом случае ее отец был слишком погружен в свою работу, как и пятнадцать лет назад, когда его жена ушла от него. Он еще даже не видел Аву.
Нет, она должна что-то делать сама. Встать на ноги, пусть и неуверенно пока.
– Дай-ка мне, – сказала она и подтянула ноутбук к себе. Некоторое время Эмма просматривала вакансии, вчитываясь в детали, но затем Ава подала голос, намекая на свою готовность к послеобеденному сну.
– Я отнесу ее наверх, – сказала Эмма и взяла дочь на руки.
Ава обвила пухлыми ручками шею Эммы и всхлипнула. Ее дочь была требовательна, и порой с ней было трудно, но Эмма никогда не жалела о своем решении. Даже если ей придется чистить туалеты до конца своей жизни.
"Жизнь может измениться и заиграть всеми красками", – думала Эмма, укладывая ребенка в кроватку. Все дело было в отношении.
Когда она, убаюкав дочь, спустилась вниз, Меган и Райан уже ушли на занятия в дошкольную группу. Внезапно в дверь позвонили. Надеясь, что звонок не разбудит Аву, которая чутко спит, Эмма поспешила открыть.
Перед ней стоял Лоренцо Кавелли. Она испытала шок, глядя на него. Он похудел, скулы заострились, и он будто стал жестче. Едва заметный шрам шел через все его лицо, начинался у брови и заканчивался на челюсти. Все это она заметила как-то отстраненно, она была ошеломлена и не могла до конца поверить, что это он. Он был здесь. Как? Почему?
– Лоренцо… – проговорила она хрипло.
– Привет, Эмма, – без эмоций ответил он.
Лоренцо смотрел на Эмму бесстрастно; она была явно потрясена, увидев его, но он ничего не чувствовал, глядя на нее. Разве что, пожалуй, небольшие угрызения совести и неясные воспоминания. Ночь, которую они провели вместе, была так давно, и как будто это все происходило не с ним. Восемнадцать месяцев в тюрьме изменят кого угодно. Навсегда.
– Могу я войти? – Он шагнул к ней, и она резко вздохнула.
– Не… – начала она, и он замер. Она выглядела испуганной. Боялась его.
– Ты думаешь, я собираюсь причинить тебя вред? – спросил он, понимая ее страх. Все считали его страшным человеком. Так почему ей не думать так же?
Глаза Эммы расширились.
– Я не… я не знаю. Почему ты здесь, Лоренцо?
Ее голос дрогнул. Она действительно боялась. Она думала, что он опасен.
– Я здесь, – проговорил он, его голос был холоден, – потому что, как мне кажется, я кое-что задолжал тебе.
– Это не так.
– Учитывая, что твоя работа на меня закончилась так внезапно, я подумал, ты заслужила некое вознаграждение, – продолжал он, будто не слыша ее.
– Вознаграждение…
Он прошел мимо нее и бросил на стол конверт.
– Оплата за шесть месяцев. Я подумал, ты должна получить ее.
Эмма посмотрела на конверт будто с отвращением.
– Мне не нужны твои деньги, – низким голосом сказала она, – я ничего не хочу от тебя.
– Эти деньги заработаны честно, – холодно заметил Лоренцо.
– Почему я должна тебе верить? – парировала она. – Как ты вообще здесь оказался? Тебя приговорили к пожизненному заключению.
– Меня освободили на прошлой неделе. Очевидно, ты не читаешь газет.
– Нет, я… – она облизала губы, – у меня не было времени.
– Ну, если бы ты их читала, ты бы знала, что все обвинения против меня сняты.
– Сняты? – Она казалась растерянной, и ее взгляд метался между лестницей и ним. Она думает о побеге? Забаррикадироваться в спальне? Она действительно думает, что он может причинить ей вред? Его охватывала ярость и отчаяние от этой мысли. Но он совладал со своими эмоциями. Пока он был в тюрьме, воспоминания об Эмме помогли ему выжить там. И их ночь, проведенная вместе, возможно, заставила его прийти сейчас сюда, чтобы найти ее.
– Да, сняты. В противном случае я бы сейчас не стоял здесь. Или ты думаешь, что я сбежал? – улыбнулся он.
– Я… я не знаю, что думать. – Она медленно прошла мимо него в небольшую гостиную и села на диван, обхватив голову руками. – Как ты нашел меня? – спросила она после долгого молчания.
– Этот адрес был указан в договоре.
Эмма посмотрела на него, и ее глаза опять расширились.
– И ты проделал весь этот путь в Америку, чтобы заплатить мне за шесть месяцев? Если ты действительно такой честный, то почему ты просто не положил эти деньги на мой банковский счет? У тебя должны быть данные.
Губы Лоренцо сжались в линию.
– Я все равно был в Америке.
Эмма медленно покачала головой, все еще ошеломленная. Лоренцо смотрел на нее и вспоминал ее золотистую кожу, ее смеющиеся глаза. Он подумал, что сейчас она выглядит по-другому. Более женственно. Она немного прибавила в весе, но ей это даже шло. Ее груди были полнее под этим розовым свитером, в который она была сейчас одета. И лицо стало чуть круглее. Каштановые волосы, волнистые и взъерошенные… Его золотая девочка.
– Почему ты в Америке? – спросила она, оторвав его от созерцания себя.
– Я переезжаю в Нью-Йорк.
– Нью-Йорк…
– Это проблема? – спросил он спокойно. – Сюда я приехал только для того, чтобы отдать тебе деньги.
– Я знаю, но… – Она посмотрела в сторону лестницы еще раз, и Лоренцо перехватил ее взгляд. Что она скрывает? Что там, наверху? Он научился подозревать всех и вся. Доверие теперь стало для него незнакомым понятием.
– Это не имеет значения, – сказала она быстро, как будто приняла какое-то решение, и поднялась с дивана. – Спасибо за деньги. Это очень мило… с твоей стороны, учитывая…
– Учитывая что?
На щеках Эммы появился румянец.
– Просто ситуация…
– Ты имеешь в виду, с учетом того, что я преступник? Да? – Он и сам не знал, почему решил давить на нее. Но он хотел, чтобы она сказала ему, все что думает о нем. Это как вскрывать нарыв.
Эмма подняла подбородок, в ее глазах был вызов.
– А что, если и так?
– Я думал, ты знаешь меня лучше.
– Я вообще тебя не знаю, Лоренцо. Ты был моим работодателем, и я видела тебя несколько раз. У нас даже не было настоящего разговора перед… – Она резко остановилась. Румянец стал ярче, и она отвернулась.
– Перед чем? – низким голосом спросил он. – Прежде чем я занялся с тобой любовью? Перед тем как ты обвила ногами мою талию, и…
– Не надо, – задыхаясь, прошептала она, – не напоминай мне.
Губы Лоренцо дернулись.
– Ты не хочешь вспоминать?
– Конечно, не хочу. – Она посмотрела на него глазами полными страдания. – Я не знаю, почему тебя освободили из тюрьмы и почему обвинения против тебя были сняты, я только хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. – Она поджала губы и посмотрела прямо на него. – Я надеюсь, мы не будем это обсуждать.
– Обсуждать? – В его венах кипела ярость. – Я пришел сюда из вежливости. Очевидно, усилия потрачены впустую.
– Я думаю, сейчас тебе лучше уйти.
– Хорошо. – Он коротко кивнул и сжал руки в кулаки, боясь, что сейчас схватит ее за плечи и потребует ответа. Почему она решила, что он монстр? Бандит. Как все, кого он знал, могли осудить его так быстро и резко?
Конечно, благодаря Бертрано у них были доказательства. И он признал вину, поскольку выбора у него не было.
Эмма смотрела ему в глаза, и, хотя ее подбородок был поднят кверху, а плечи гордо расправлены, он знал, что она боится. Боится его.
Лоренцо открыл рот, чтобы сказать что-то о своей невиновности, но передумал. Зачем, если она все равно не поверит?
– Прощай, – сказал он вместо этого и повернулся, чтобы идти к выходу.
Вдруг сверху раздался крик ребенка. Краем глаза он увидел, как замерла Эмма и румянец на ее лице сменился бледностью. Он бы не обратил внимания на плач ребенка, тем более что он знал, что Эмма живет с сестрой и ее семьей. Но все же…
Плач повторился, жалобный крик ребенка. Эмма не двигалась, Лоренцо тоже. Все его чувства вдруг обострились, и он не мог понять почему.
– Ты не подойдешь к ребенку? – спросил он, сознательно сделав голос мягче. Ребенок продолжал плакать, рыдания становились все громче и требовательнее.
Эмма сглотнула.
– Подойду. Когда ты уйдешь.
Лоренцо увидел, что ее глаза стали просто огромными на бледном лице.
– Это ребенок твоей сестры? Почему она не подходит?
– Ее нет. – Эмма облизнула губы, и Лоренцо увидел панику в ее глазах. – Пожалуйста, Лоренцо, просто уйди.
– Я пойду, – он кивнул в сторону лестницы, – но, может, тебе лучше сначала подойти к ребенку?
– Нет, – быстро и громко произнесла она, и Лоренцо поднял брови. – Я сказала, что хочу, чтобы ты ушел. Иди же. – Теперь паника была и в ее голосе.
Лоренцо шагнул к ней.
– Что ты скрываешь, Эмма?
– Ничего, – прозвучало в ответ.
Он снова шагнул к ней.
– Скажи мне правду, Эмма. Ты что-то скрываешь. Я не знаю, что это может быть, но…
– И что я могу прятать от тебя? – презрительно оборвала она его и кивнула в сторону лестницы: – Ребенка?
Слова словно повисли в осязаемой тишине комнаты. Мысль не полностью сформировалась у него в голове, пока она не произнесла эти слова. Он чувствовал, что она что-то скрывает, чувствовал ее страх и панику, слышал, как плачет ребенок…
Он не мог понять… Но сейчас, с шокирующей ясностью, все встало на свои места. Молча повернувшись, он взбежал по лестнице.
– Лоренцо! – Она поспешила за ним, в отчаянной мольбе протягивая к нему руки. – Лоренцо, пожалуйста, не надо…
Он слышал плач ребенка. Его жалобное "мама, мама".
– Пожалуйста, – снова, задыхаясь, проговорила она, но он проигнорировал ее крики.
Лоренцо распахнул дверь и, ошеломленный, остановился, увидев розовощекого ребенка, стоящего в кроватке, держась пухлыми ручками за бортик. Его личико было мокрым от слез.
Эмма зашла в комнату позади Лоренцо, и ребенок потянулся к ней:
– Мама, мама.
И Лоренцо все понял, едва взглянув на девочку с черными, как ночь, волосами, серыми глазами и точно таким же подбородком, как у него самого. Он повернулся к Эмме, которая смотрела на него с нескрываемой паникой.
– Когда, – низким голосом спросил он, – ты собиралась рассказать мне о моей дочери?
Глава 5
Эмма уставилась на Лоренцо и увидела в его глазах гнев. Почему, ну почему она сказала, что прячет ребенка? Она хотела, чтобы это прозвучало презрительно, а получилось, что она сама подсказала ему ответ. Практически рассказала ему об Аве.
И теперь она стояла и не знала, что сказать или сделать. Лоренцо шагнул к ней. Его руки сжались в кулаки.
– Так вот почему ты хотела, чтобы я ушел.
– Мама, – позвала Ава и снова протянула свои ручки.
Эмма быстро подошла к дочери и взяла ее на руки.
– Пожалуйста, – сказала она Лоренцо, – дай мне уложить ее, а затем мы поговорим.
Эмма понятия не имела, что ему сказать. Она и подумать не могла, что увидит его снова.
Ава мирно засопела на груди у Эммы, и та осторожно уложила дочь в кроватку, пока Лоренцо ждал в коридоре. Обычно она спала только двадцать минут, что, к сожалению, для детей ее возраста не было редкостью. Иногда ее сон длился около часа.
Эмма тихонько выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь. Лоренцо стоял в коридоре, сложив руки на груди. Он открыл рот, чтобы начать разговор, но Эмма приложила палец к губам и кивком показала ему идти за ней вниз.
На кухне она убрала со стола посуду и вытерла столешницу. Ей необходимо было чем-то заниматься, чтобы не думать о том, что так внезапно случилось в ее жизни. Как ей справиться с этим? Объяснить все ему? Лоренцо стоял, прислонившись плечом к двери, высокомерный и пугающий.
– Ты не отрицаешь, что она моя дочь? – спросил он наконец.
Эмма покачала головой:
– Как я могу? Она так похожа на тебя.
– Да. – Он провел рукой по волосам. Его взгляд стал отстраненным, и он медленно покачал головой. – Мы не предохранялись.
– Нет.
– Я никогда не думал.
– Я тоже.
– Она, должно быть, нарушила твои планы. – Его голос стал колючим.
– Что ты имеешь в виду?
– Поездки. Ты говорила, что любишь путешествовать. Тяга к путешествиям, так ты сказала.
Она была удивлена и странно довольна тем, что он вспомнил их разговор тогда. Но ее также задело, что сейчас он бросил ей это в лицо.
– Все изменилось, когда я забеременела.
– Ты никогда не думала о прерывании?
Она застыла.
– Ты бы этого хотел? Потому что…
– Нет. – Он резко покачал головой. – Нет. Но я бы понял.
– Сначала я задумалась об этом, но не всерьез. Я никогда не хотела иметь мужа или детей, но я не смогла… она была частью меня. – Ком в ее горле мешал говорить, но она продолжила. – Я полюбила ее еще до рождения.
– И вы живете здесь с самого ее рождения? – Он обвел взглядом маленькую кухню.
– Моя сестра была очень добра.
– Да, конечно. А что насчет твоего отца? Он все еще в Будапеште?
Значит, он помнит и это.
– Да, но я хотела быть здесь. И честно говоря, он не был в восторге, что его дочь, будучи не в браке, беременна, а отец ребенка…
– …в тюрьме, – категорично закончил он, и Эмма кивнула.
– В любом случае нам хорошо здесь.
– Но вы не можете оставаться здесь навечно.
– Меган будет рада, если мы останемся, – парировала Эмма. Она не собиралась признаваться Лоренцо, что им, возможно, придется переехать. – Но я не понимаю, как это касается тебя, Лоренцо.
– Ты серьезно? – Он прервал ее. – Она моя дочь. – Он замолчал, изо всех сил стараясь контролировать свои эмоции. – Как ее зовут?
Эмма колебалась, не желая давать ему никакой информации. Что, если он захочет быть частью жизни Авы? Их жизни?
– Эмма, я имею право знать ее имя. – Эмма вспомнила, как он рассказывал о своем детстве, что у него никогда не было семьи. Но вместе с этими воспоминаниями пришли и другие, об их нежной ночи вместе. Она не хотела об этом вспоминать, но это было выше ее сил. Независимо от того, что он сделал, она любила его. Пусть всего одну ночь.
– Ава, – тихо сказала она.
– Ава, – повторил он. – Сколько ей?