- Вы всю жизнь держите круговую оборону? Почему вы так уверены, что я злорадно сторожу момент, когда вы промахнетесь?
- Я вам не нравлюсь. Вы считаете меня бездушным чудовищем, выгнавшим свою младшую сестру из дома и собирающимся отобрать у вас племянника.
- Стоп. Давайте по мере поступления. О ваших отношениях с Жанет я знал исключительно со слов самой Жанет. Кстати, она вас никогда ни в чем таком не обвиняла. Просто… как и все французы, она была несколько импульсивна. Семья не приняла ее избранника - она просто прекратила общение с семьей.
- Я искала ее…
- Позвольте мне быть жестким в этом пункте. Хотели бы - нашли.
- Я боялась…
- Чего?!
- Что она и в самом деле больше не хочет считать меня сестрой. Это трудно пережить.
- Ну… ладно, идем дальше. Насчет бездушных чудовищ - это перебор. Просто у вас выработалась весьма энергичная и агрессивная манера общения. Согласен, в бизнесе это срабатывает, но вы-то явились с этим к двум своим, как ни крути, родственникам. Свалились с неба, брезгливо покрутили носом и заявили: так, здесь все ясно, дядя у тебя, малыш, неудачник, ничего хорошего у него не выйдет, так что сейчас я тебя заберу и дам тебе все самое лучшее, а ты по этому поводу немедленно станешь самым счастливым на свете.
- Я так не думала…
- Думали, думали. Беда ваша в том, что вы слишком давно сами принимаете решения. Все. Всегда. А женщина - не конь, она должна время от времени проявлять слабость.
- Если я проявлю слабость, меня сожрут.
- Не-е-тушки! Это если я проявлю слабость - меня сожрут. А вас пожалеют. Вам захотят помочь. Снисходительно переглянутся и шепнут на ухо друг другу: она так очаровательна, давайте сделаем скидку и поможем ей.
- Я не хочу ничьей жалости!
- Напрасно. Вы думаете, мир кишит слабенькими дурочками? Отнюдь нет, среди мужчин дураков и слабаков куда больше. А слабенькие дурочки гнут свою линию и всегда приземляются на четыре лапки. Проявляя слабость, вы предоставляете тратить силы другим - но добиваетесь при этом своего.
- Да вы иезуит!
- Умнейшие были люди, кстати.
- По вашей логике, если бы я заявилась к вам в Штаты, всплакнула бы, поиграла с Жанно в кубики, рассказала бы вам, как я люблю этого малыша…
- Вы вторгаетесь на запретную территорию. Мы говорим о бизнесе и только о бизнесе. Хитрость и ложь в отношениях между близкими людьми недопустимы. И потом, их же сразу видно. Особенно детям. Они знать не знают, а чувствуют. Джонни Мымру терпеть не мог - и не зря.
- Мымра - это кто?
- Это нянька, которая его бросила в тот самый вечер, когда Тревор и Жанет… Такая… зануда старая. Договорились с ней до девяти вернуться - она в девять и ушла. Ничего личного.
- Какой ужас! Он же испугался, наверное?
- Не то слово. Его разбудили полицейске. Представляете - вам четыре года, вы спите в своей комнате, и вдруг лучи фонарей, дядьки чужие в форме…
- Бедный малыш…
- Он потом месяц не разговаривал, мычал и плакал. И никуда меня от себя не отпускал. У меня все руки в синяках были - так он вцеплялся. Собственно, поэтому так у меня и с работой получилось. Ни с какой няней он бы не остался.
- Да. Понимаю.
- Понимаете? Тогда и дальше должны сообразить. Только он успокоился, только мы чуть-чуть выкарабкались из этого кошмара - появляется такая вся из себя красавица-графиня в соболях и жемчугах и говорит, что заберет у меня Джонни. Кого из нас двоих это могло обрадовать? И откуда тут взяться теплым чувствам?
Шарлотта подозрительно задышала носом, чтобы не сказать - засопела. Филип неожиданно понял, что очень устал.
- Знаете что? Давайте еще по одной - и пошли спать. У меня глаза слипаются, а вам еще и вставать рано.
- Да, через три часа…
- А вы плюньте, не ходите никуда.
Шарлотта неожиданно хихикнула.
- Хороший совет, но, боюсь, совет директоров будет несколько… удивлен.
- Эх, не слушаете вы умных советов. Да они будут у вас как шелковые. Ничего, вот передохнем - я вами займусь. Мы кардинально поменяем ваш имидж.
- Филип?
- А? Что?
- А у вас кто-нибудь… остался в Штатах?
- Это вы насчет девушек? Скорее нет, чем да. Думаю, одна барышня будет с ума сходить от беспокойства, но назвать ее "моей девушкой" не позволяет врожденная честность.
- Коллега?
- Бывшая. Собственно, единственный человек, который до сих пор помнит о моем существовании и даже пытается помочь.
- Влюблена в вас?
- Естественно! Мое всесокрушающее обаяние…
- И скромность.
- И скромность, конечно, тоже, но обаяние - в большей степени. Так вот, женщины от меня без ума.
- Все?
- Поголовно.
- Тогда я буду исключением.
- Зря. Да у вас и не выйдет. Вот увидите, скоро вас начнет охватывать приятное томление при одном моем появлении…
Она все-таки засмеялась, но с кресла поднялась.
- В самом деле пора спать. Пойдемте, провожу вас.
Они шли бок о бок по темному дому, и Филипа вдруг охватило странное ощущение покоя. Дом больше не казался чужим и роскошным. И черноволосая красавица с удивительными глазами больше не вызывала опасений и неприязни. Рядом с ним шла Шарлотта, сестра Жанет…
Приятные мысли были прерваны пронзительным звуком, от которого у Филипа скрутило в тугой комок внутренности. Он ненавидел этот звук.
В темноте и тишине горько и отчаянно плакал Джонни.
5
В комнате было темно, свет почти не пробивался сквозь плотные шторы. Филип торопливо сел на кровать, прижал к себе рыдающего малыша.
- Я здесь, Маленький Джон. Что случилось, парень? Плохой сон?
- Здесь чудище! Огромное, с зубами. Оно внутри той штуки в углу!
- Это же просто шкаф. Там ничего нет, кроме твоей одежды.
- Нет, это логово чудища-а-а! Оно выпрыгнет оттуда и унесет меня-а-а!
Шарлотта включила ночник и решительно шагнула к шкафу. Джонни взвыл от ужаса и полез Филипу под футболку. Шарлотта громко и бодро заявила:
- Смотри, тут никого нет! Не надо бояться, тебе просто приснился плохой сон, потому что ты устал…
- Пусть она уйдет, Фил! Мне тут не нравится! Мне все тут не нравится. Давай поедем домой прямо сейчас!
- Жанно, перестань плакать и веди себя, как взрослый мальчик. Я же показала тебе, в шкафу никого нет.
- Фил, пусть она уйдет!
- Ти-хо! Она сейчас уйдет. Шарлотта, пожалуйста…
- Если вы будете поддерживать образ врага, он никогда не привыкнет ко мне…
- Не сейчас. Он испуган.
- Он просто капризничает.
- Даже если и так - пожалуйста, уйдите. Его испугала комната.
- Завтра переведем его в другую.
- Не думаю, что она меньше.
- Ну извините, что наш дом не похож на скворечник!
- Шарлотта!
- Я не позволю вам настраивать его против меня!
- Джонни, подождешь минуточку? Я быстро, только выгоню тетю Шарлотту…
И прежде, чем возмущенная Шарлотта успела что-то сказать, Филип торопливо отцепил от себя Джонни, подошел к разъяренной красавице и почти вынес ее в коридор. Шарлотта в бешенстве замахнулась, Филип перехватил ее руку, а потом крепко поцеловал в губы.
Она забилась в его руках, но уже через мгновение ответила, яростно и страстно, а еще через миг он выпустил ее из объятий и торопливо отшатнулся.
- Все, брек! Завтра повесите меня на крепостной стене. Сейчас - спать.
И закрыл за собой дверь, мерзавец!
Шарлотта задыхалась. Губы горели от поцелуя Филипа. Тело сотрясала дрожь. Ноги были слабыми, ватными, коленки дожали. Она отступила назад, вцепилась во что-то холодное и металлическое. Черт бы подрал рыцарские доспехи, черт бы подрал рыцарей, мужчин в целом и Филипа Марча в частности!
Шарлотта Артуа, холодная и сильная женщина, непоколебимая бизнес-леди, Стальная Лоза, Снежная королева, не могла справиться со своими вставшими на дыбы чувствами и эмоциями. Ее собственное тело изменило ей впервые в жизни, гормоны устроили пляску святого Витта, и полотняная рубаха царапала напряженные соски не хуже наждака.
Она кинулась к себе в комнату, упала на постель, укусила подушку - и провалилась в черный, бездонный сон.
Филип и Джонни проспали почти до полудня. Мальчик проснулся в плохом настроении, но роскошная розовая ванна слегка развеселила его. Филип ограничился контрастным душем. Чистая футболка и черные джинсы приятно холодили тело. Джонни изъявил желание понаблюдать, как Фил бреется, и ему тоже была выдана бритва - разумеется, без лезвий. Сосредоточенно намылив мордашку, малыш принялся повторять действия своего дядюшки, и Филип едва мог удержаться от смеха, глядя на сурового и немногословного мужчину четырех с половиной лет.
Потом они отправились на разведку. Дом при свете дня потрясал воображение. Вазы, в которых Джонни мог без труда спрятаться, рыцарские доспехи, картины и гобелены, роскошная мебель, витрины с дорогими безделушками… в конце экскурсии они не смогли отказать себе в удовольствии скатиться по широким мраморным перилам - и угодили прямо в объятия невозмутимого и величественного дворецкого в черном сюртуке.
Джонни оробел и спрятался за Филипа, но дворецкий величаво поклонился и густым басом произнес на прекрасном английском:
- Добрый день, молодой хозяин, добро пожаловать домой. Меня зовут Биггинс, мистер Реджинальд Биггинс. Я дворецкий. Все, что вам понадобится…
- А вы французский или английский?
Филип усмехнулся и потрепал Джонни по голове.
- Малыш, лучшие дворецкие родятся только в Британии. А твоя тетя Шарлотта берет от жизни только лучшее. Я прав, мистер Биггинс?
- Абсолютно, мистер Марч. Завтрак ждет вас. Прошу за мной, в столовую.
В столовой вполне можно было устраивать банкеты человек на сто. Громадный дубовый стол был накрыт белоснежной скатертью, китайский фарфор просвечивал розовым, сияло столовое серебро. Ковру на полу было не меньше сотни лет. Интересно, что будет, если Джонни прольет на него молоко? При виде непривычных рогаликов и ветчины Джонни наморщил нос.
- А я хочу хлопья. Я не хочу булки. Булки глупые.
Биггинс покашлял у него за спиной.
- Если позволите, мистер Джон… Внутри этих булочек горячий шоколад. Кстати, они называются круассаны.
Джонни с подозрением, но все-таки взял один рогалик. Через мгновение вся его мордашка уже была в шоколаде. Филип хмыкнул и налил себе кофе. В этот момент распахнулась дверь и в столовую стремительно вошла прекрасная и грозная Шарлотта Артуа. Безупречный макияж ПОЧТИ скрыл следы бурной ночи, элегантный кремовый костюм сидел на роскошной фигуре идеально, волосы были собраны в строгий пучок, и лишь один непокорный локон подпрыгивал возле щеки.
Филипа она взглядом не удостоила, а Джонни улыбнулась вполне мило.
- С добрым утром, хоть оно и затянулось. Пока ты спал, я приготовила тебе сюрприз. Шкаф из твоей комнаты уберут, а вместо огромной кровати у тебя будет твоя собственная, в виде гоночной машины. Продавщица сказала, мальчикам нравятся такие вещи…
Джонни почти с головой залез в чашку с какао и сердито прогудел оттуда:
- Мне нравится моя кроватка у нас дома. И куросаны свои сама ешь. Ничуточки и не вкусно…
Филип протестующе вскинул руку.
- Вождь, ты не прав. Даже враг на тропе войны заслуживает уважения, а воевать со скво мы не будем ни в каком случае. Это - позор для воина. Хуг! Я сказал.
- Я слышал тебя, Крепкая Рука. Скво мне не враг, но я не хочу никаких подарков, я хочу домой.
Шарлотта ошеломленно переводила взгляд с мальчика на мужчину и обратно. Оба выглядели совершенно невозмутимыми.
- Я не совсем поняла…
- Вождь, скво старалась, чтобы тебе было хорошо в твоем походном вигваме. Мы должны оказать ей честь.
Джонни засопел, потом соскочил со стула, вразвалочку приблизился к Шарлотте и посмотрел на нее исподлобья.
- Са-па-си-ба… тетя Шалро… рлотта.
Шарлотта осторожно села на корточки перед Джонни. Пальцем стерла шоколад с румяной щеки, потом облизала палец… Филип заерзал на стуле. Интересно, а она сама-то понимает, какое впечатление производит на мужчин?
Шарлотта выпрямилась и впервые посмотрела на Филипа в упор. В сине-зеленых глазах он прочитал нечто, похожее на благодарность.
- Если вы уже позавтракали, может, пойдем и посмотрим на новую мебель? Конечно, стоило бы выбирать ее вместе с Жанно, но мне не терпелось сделать сюрприз.
- Ты как, Маленький Джон?
- Ну… можно. Только я съем еще один куросан.
- Можешь даже захватить с собой всю корзинку.
- Тетя Шарлотта шутит. От всей корзинки ты слипнешься и будешь очень сладкий мальчик.
Джонни фыркнул, взял в обе руки по круассану и повернулся к Биггинсу.
- Большое спасибо за вкусный завтрак, мистер Биг.
- На здоровье, молодой хозяин.
- Всего вам доброго.
- И вам всего наилучшего, молодой хозяин.
Джонни важно кивнул и вышел из столовой.
На лестнице Шарлотта придержала Филипа за рукав.
- Уделите мне минуту. Важный разговор.
- С удовольствием. Только пусть Джонни займется игрушками.
Новая кровать потрясла малыша до глубины души. Настоящие фары, руль, обитый кожей, дверцы с обеих сторон, сверкающие колеса - а внутри белоснежные подушки, атласное одеяло и целая семья лохматых медвежат. Кроме того, посреди комнаты высилась гора разноцветных пакетов и свертков. Филип почувствовал укол зависти. Шарлотта знала, какой морковкой перед кем трясти. Перед такими игрушками не устоит и святой аскет. Честно говоря, Филип сам не отказался бы поспать в этакой постели…
Девушка отошла к окну, Филип последовал за ней.
- Ну, о чем речь? Имейте в виду, извиняться за ночь не буду.
В сине-зеленых глазах неожиданно запрыгали чертики.
- Еще не хватало! Я бы сочла себя оскорбленной, если бы вы принялись канючить, что такое больше не повторится. За последние двое суток у меня едва не развился комплекс неполноценности.
- Ого! Мадам флиртует?
- Не дождетесь, но француженки не могут без знаков внимания. Скажем так, в следующий раз получите пощечину Оставим это. Сегодня нас ждет к себе моя мать. Мадам Клементина Артуа. Она специально приехала в Париж, чтобы познакомиться с Жанно.
- Что-то мне подсказывает, нас ждут проблемы?
- Правильно подсказывает. Постарайтесь ПРОСТО выслушать и ПРОСТО понять. Моя мать - пожилая женщина крайне строгих нравов и довольно хрупкого здоровья. Мы стараемся не волновать ее, потому что уже несколько раз у нее бывали нервные срывы…
- Я не стану хамить, буду пользоваться вилкой и ножом, даже ручку могу поцеловать…
- Я же просила! Мне и без того нелегко объяснить все толком. Короче говоря… уж если кто в семье и был против брака Жанет, так это мама. Она считала… и считает, к сожалению, вашего брата выскочкой, охотившимся за деньгами и титулом Жанет.
- Та-ак…
- Погодите. Кроме того, она считает недопустимым, чтобы посторонний мужчина жил с ее дочерью под одной крышей, не будучи… Ой господи, да как это объяснить-то?!
- Я помогу. Лучше всего было бы, если бы Джонни пошел к вашей мамаше с вами и без меня, так? Но поскольку это невозможно, по крайней мере сегодня, то пойти нам придется втроем. И нужно будет как-то объяснить вашей маменьке мое присутствие.
- Совершенно верно. У вас хорошо подвешен язык, далеко пойдете.
- То же самое говорил мне мой босс за неделю до увольнения. Вернемся к сути вопроса. Вы боитесь сказать, что просто привезли меня с собой в качестве бесплатного приложения к Джонни - мама заругается.
- Ну… если не ерничая…
- Я совершенно серьезен. Вам нужно срочно придумать для меня статус. До этого момента все ясно, здесь я умолкаю. Ваши предложения?
И случилось чудо в городе Париже! Гордая красавица Шарлотта Артуа покраснела как маков цвет.
- Я знаю, вы сочтете меня дурой… и ради всего святого, не вздумайте вообразить, что… В общем, единственное, что мне приходит в голову, это сказать, что вы мой жених.
- Убила! Мне надо подумать…
- Да перестаньте вы, клоун! Мне стыдно, я вне себя, но… мама выросла в другое время, для нее имеет значение именно формальный статус…
- Ти-хо! Что ж вы шумная такая, честное слово! Я о другом. Вы сами сказали, что ваша матушка была против брака Жанет. И тут вы - бац! - я, мама, выхожу за брата того выскочки, который охотился за деньгами Жанет… Думаете, она меня полюбит?
- Я представлю вас, как успешного бизнесмена и во всех смыслах состоявшегося человека. То, что вы взяли на себя воспитание мальчика, для мамы, безусловно, положительный фактор…
Филип прервал ее сбивчивую речь, взяв за обе руки.
- Посмотрите мне в глаза, Шарлотта. Просто посмотрите - и помолчите. Я же вам сказал давеча: когда речь идет о человеческих отношениях, лгать и притворяться бессмысленно. Даже если быть очень хорошим актером - рано или поздно ложь выйдет наружу.
Она опустила голову, не выдержав его взгляда, и пробормотала:
- В противном случае мама не допустит вашего пребывания в нашем доме… Начнутся ссоры, конфликты… мы потеряем Жанно…
- Ого! Признаете возможность поражения? А как же "я привыкла добиваться того, чего хочу"?
Шарлотта отняла руки и прошептала с явным отчаянием:
- Вы все-таки считаете меня бессердечной сучкой! Неужели вы думаете, что я способна из одного честолюбия нанести вред маленькому мальчику?! Конечно же вы с ним уедете домой, если у нас ничего не получится. Я возмещу вам все расходы… включая моральный ущерб. У меня есть связи в Нью-Йорке…
- Шарлотта! Ты выйдешь за меня замуж?
- Что?!
- Я прошу тебя стать моей женой, что здесь непонятного?
Она смотрела на него с таким ужасом, с таким отчаянием, что Филипу очень захотелось ее поцеловать в нос и дернуть за непослушный локон. Глупая, маленькая Снежная королева! Такая серьезная, такая чопорная, такая одинокая…
- Я жду твоего ответа, мисс Артуа.
- Значит… вы… согласны?
- Минуточку! Я первый спросил.
- Спасибо, Филип. Большое спасибо!
Только сейчас стало заметно, что в комнате стоит непривычная тишина. Джонни бросил все свои новые игрушки и напряженно прислушивался к разговору у окна. Увидев, что Филип и Шарлотта замолчали, мальчик шагнул к ним.
- Фил! Это ты на ней взаправду жениться хочешь?
- Ну… ты против?
- Да нет… она неплохая, просто не знает еще ничего. А вы прям вот поженитесь, с каретой и всякими голубями белыми?
- Не исключено.
Джонни не отставал:
- Мама говорила, люди женятся, только когда очень сильно любят друг друга. А ты ее прям любишь?
- Видишь ли, Маленький Джон, в жизни бывает всякое…
- А вы прям и спать будете, как мама и папа, в одной кровати?
Филип и Шарлотта хором завопили:
- Нет!!!
Джонни мягко удивился:
- А почему?
Филип нашелся довольно быстро:
- Видишь ли, у мамы с папой была только одна комната и одна кровать. А у нас тут миллион комнат и тысяча разных кроватей. Всем места хватит.
- Не-ет, так не получится, потому что тогда у вас не получится деток, а Джули в парке говорила, что, когда дядя и тетя женятся, они спят вместе, а потом у них родятся дети. Только мне девчонку не надо родить. Они противные.