- Тогда да здравствуют Халида, королева Кавы, и ее консорт Дагон! - громко провозгласила Апхала, и громовой вопль был ей ответом.
- Да здравствуют Халида, королева Кавы, и ее консорт Дагон! - повторили женщины.
- Значит, я должна остаться королевой? - спросила потрясенная Халида верховную жрицу.
- Ты станешь королевой Кавы Халидой Первой, а Дагон будет тебе ровней во всем. Кроме дел правления страной, хотя и его мнение будет приниматься во внимание, а женщинам придется к нему прислушиваться. Твоя старшая дочь станет следующей королевой. Так записано в книге.
- Но как может королева править, когда на уме у нее совсем иное? До сих пор королевы добивались успеха, потому что у них была одна цель: отдавать все силы на процветание Кавы!
- Мы не можем отмахнуться от того, что произошло сегодня, Халида, - возразила Апхала, - хотя представляю, как ты смущена. Ты справедливо правила и верила, что, согласно обычаям, сумеешь сбросить с плеч тяжкий груз и мирно жить с супругом, рожая ему детей. Но богиня решила иначе.
- Я никогда не стремилась быть королевой, - тихо призналась Халида.
- Возможно, именно поэтому тебе оказана столь высокая честь. Правление для тебя было долгом. Власть и могущество никогда тебя не опьяняли. Смирись со своей участью, дочь моя. А сейчас пойдем со мной в храм. Мы помолимся о том, чтобы богиня наставила тебя. Я покажу тебе пророчество в Святой Книге Суневы и помогу лучше понять, как поступить и действовать отныне.
Апхала увела королеву и, проходя мимо немного разочарованных девушек, дала им свое благословение. Халида погладила по плечам тех, кто стоял к ней ближе. Они понятия не имеют, как легко отделались! Корона - нелегкий груз для любой женщины.
После их ухода Дагон повернулся к Зинейде.
- Ты знала о пророчестве, когда покупала меня на невольничьем рынке Рамасхана? - осведомился он, садясь рядом на мраморную скамью.
Зинейда покачала головой, открыто глядя на него красивыми темными глазами:
- Нет. Не знала. И была удивлена не меньше остальных.
- Придет день, Зинейда, когда я возьму своих сыновей и покину Каву, - тихо признался Дагон. - Не могу позволить, чтобы плоды чресл моих были проданы и погибли на поле брани, сражаясь за очередного безымянного короля. Я законный наследник трона Арамаса, и брат не смеет занимать ни моего места, ни места моих детей.
- Ты не можешь вернуться, - покачала головой Зинейда.
- Я должен вернуть свое наследие, - настаивал Дагон.
- Не можешь, - повторила Зинейда. - Выслушай меня, Дагон, и внимательно. Год в Каве равен двадцати пяти в том, другом мире. Это одна из причин, по которым мы сумели защитить наше королевство от захватчиков и мародеров. Мы продаем воинов, предварительно напоив их специальным зельем, чтобы они могли существовать за пределами Кавы, торгуем шелком, сукном, драгоценными камнями и считаемся чем‑то вроде легенды для тех, кто живет за горами. Мы познали тайну и можем управлять временем. Оказываясь в их мире, мы живем в том времени, но когда возвращаемся в Каву, оказывается, что прошло всего несколько дней. Ты не рожден в Каве и, когда покинешь город, мгновенно состаришься. Здесь для тебя время остановилось. Сколько прошло с тех пор, как тебя купили? Год? Значит, в лучшем случае минует еще один, прежде чем ты доберешься до Арамаса. За те несколько недель, что ты тут пробыл, там пролетело шесть лет. Шесть лет, Дагон! Можешь ты вообразить, сколько всего случилось за этот срок? Ты сам сказал, что здоровье отца подточено и именно поэтому брат поспешил от тебя избавиться. Он, вне всякого сомнения, успел взойти на трон, и Аурея родила ему детей. Вернувшись, ты принесешь в Арамас гражданскую войну.
Останься здесь, рядом с Халидой, ибо ты любишь ее. Смотри, что случилось сегодня. Королеве, которая должна была отречься, объявлено, что она будет править до самой смерти, а потом корона перейдет к ее наследницам. Это огромные перемены для Кавы. Кто знает, может, будут и другие? И сыновьям королевы найдутся дела получше, чем сражаться за чужих государей?
- Думаешь, подобное действительно возможно? - вздохнул Дагон.
- Все возможно. Все, хотя нужно терпеть и надеяться. Я не единственная мать, которая по ночам рыдает от тоски по утерянным сыновьям. Верно, мужчины стоят ниже женщин, поскольку склонны к насилию, жестокости и алчности, но почему и они не могут измениться? И если ты покинешь Каву, кто поможет им в этом? Я верю, что богиня привела тебя сюда не только ради Халиды. Она знает, что настанет срок, когда женщины Кавы научатся жить с мужчинами, не угнетая их. Ты - ключ к этим переменам.
- В твоих словах много мудрости, - задумчиво согласился Дагон.
- Останься с нами, - негромко попросила она.
- Это трудное решение, - покачал головой Дагон.
- Знаю, однако я избрала тебя не только из‑за исполинского мужского достоинства, но потому, что верила в твой ум и волю.
Дагон громко рассмеялся и поцеловал руку Зинейды.
- Должно быть, в молодости ты была очень коварна и хитра, - заметил он.
- Я и сейчас такова! - хмыкнула сводня.
- Господин мой Дагон, консорт Кавы! - позвала Халида.
Обернувшись, он увидел жену, стоявшую в центре безлюдной арены. Пока он беседовал с Зинейдой, амфитеатр опустел.
- Господин, очнись и проводи меня домой, - попросила королева. - Мы должны спокойно поговорить о том, что случилось сегодня, а кроме того, на тебе лежат определенные супружеские обязанности, которые необходимо выполнять, если мы в один прекрасный день собираемся подарить Каве новую правительницу.
- Ты ненасытна, моя королева, но ничего не поделаешь. Слушаюсь и повинуюсь, - откликнулся Дагон, поднимаясь.
- Значит, ты останешься, - тихо заметила главная сводня.
Взгляд синих глаз Дагона был прикован к Халиде. Халида, его прелестная супруга, его королева. Его возлюбленная. На свете нет другой такой. Сильная. Умная. Отважная. И такая уязвимая! Она нуждается в нем и нужна ему!
- Останусь, - кивнул он и, сбежав по ступенькам королевской ложи, страстно обнял жену. Улыбающаяся королева и ее счастливый супруг‑консорт покинули арену рука об руку.
- Ну и ну, дорогая, - прошептал Вернус невестке, - что за день! Интересно, что же будет дальше?
Зинейда, взяв его под руку, объяснила:
- Мы стали свидетелями начала новой эры, Вернус. Одна Сунева знает, что произойдет.
- Вероятно, - сухо буркнул Вернус. - Кстати, дорогая, надеюсь, ты пригласишь меня к ужину? В этом случае я расскажу тебе и Дурантису, что вытворяли наши влюбленные последние несколько дней. Устроили настоящую оргию и пригласили того белокурого красавца, садовника Адона. Он‑то и поведал мне…
Вернус понизил голос и повел Зинейду к выходу.
- Не может быть! - воскликнула та, выслушав особенно непристойные подробности, но в голосе звучало скорее нечто вроде зависти, чем негодование. - Ты уверен?
- Адон, дорогой мой мальчик, во всем доверяет мне, - самодовольно заметил Вернус. - Но нам пора, сестрица. Брат мой Дурантис, несомненно, захочет обо всем узнать.
Они медленно направились к главной площади Кавы, где уже начинался праздник в честь изъявления воли богини, воли, которая навсегда изменит жизни и судьбы всех обитателей Кавы.
Сьюзен Джонсон
Готовая на все
Глава 1
Лондон
Май 1889 года
- Сегодня я покидаю город.
- А твоя сестрица? Не боишься ее гнева? По‑моему, ты сильно рискуешь…
Лорд Олкерс поднял голову от бильярдного стола и скептическим взглядом окинул маркиза Кру, небрежно развалившегося в огромном кресле.
- Разве не ты должен выступить в роли хозяина на первом балу племянницы? Вспомни, да ведь сегодня ее дебют!
Хью Долсени, маркиз Кру, небрежно пожал плечами и поднес к губам бокал с коньяком.
- Фэнни абсолютно все равно, покажусь я там или нет. Главное, чтобы счета были оплачены, а об этом я позабочусь.
- А что будет делать в твое отсутствие несчастный гарем? Целый легион любовниц будет биться в истерике, ломая руки, - сухо заметил друг. - Ведь ты, кажется, ублажаешь в своей постели по две‑три дамы за ночь?
- Именно поэтому и ускользаю не прощаясь, - поморщился молодой маркиз и, осушив одним глотком бокал, добавил: - Надоела идиотская возня. Меня тошнит от этих шлюх. - Он гибким движением подхватил хрустальный графин и снова наполнил бокал. - Осточертело с ними кувыркаться! Я с этим покончил.
Кий Чарлза Литтона едва не прорвал зеленое сукно, не задев шара.
- Надеюсь, ты не на смертном одре? - ехидно осведомился он, отбросив кий и выпрямляясь. - Или хочешь таким способом заставить меня проиграть?
- Ни то и ни другое. Просто тоска невыносимая. Сколько лет длится вся эта карусель?
Маркиз устроился поудобнее и принялся задумчиво вертеть в руках бокал.
- Слишком много их было, черт побери, - пробормотал он себе под нос и снова смыл коньяком горечь во рту.
- Просто злишься потому, что приходится вывозить в свет племянницу. Дебютантки ужасно действуют мужчинам на нервы. Проведи неделю‑другую с Лавинией и забудешь о сплине.
- Господи, ни за что! Она намекает на свадьбу! Я серьезно, Чарли. С этой грязной потаскухой покончено! Господи, за последнее десятилетие я, должно быть, перепробовал тысячу женщин! Для любого мужчины этого с лихвой хватит! Отправляюсь в Вудхилл и займусь хозяйством.
- Ты не продержишься и двух недель, - предсказал лорд Олкерс, обходя стол и опускаясь в соседнее кресло. Игровая комната в этот час опустела, если не считать двух приятелей, взъерошенный вид и помятая одежда которых говорили о бурной ночи. Что же, тут не было ничего необычного, ведь молодые люди состояли членами клуба, где царили самые вольные нравы. - Кроме того, мы обещали сестрам Беллеми развлечь их после бала твоей племянницы.
- Справишься и один. Я велел кучеру забрать меня отсюда через несколько минут. Уверен, ты вполне обойдешься без меня, - с улыбкой бросил маркиз.
- Ставлю пять тысяч на то, что твое целомудрие не продержится и… скажем, месяца, - иронически хмыкнул Чарлз. - Или собираешься отослать из дома всех служанок? Надеть на них чадру?
- Ты потеряешь пять тысяч, а девушки будут в полной безопасности. - Если не считать слегка припухших век, красивое лицо маркиза не носило ни малейших следов самого бесстыдного распутства, несмотря на то что ночью он глаз не сомкнул. - Ты не понимаешь, какая невыносимая тоска меня снедает!
- Да и никто бы не понял, особенно наблюдая за тобой последние несколько недель!
Маркиз снова пожал плечами, очевидно поняв, что все объяснения бессмысленны.
- Если увидишь мою сестричку Фэнни, передай ей уверения в моей неизменной любви. Я пошлю ей записку, но у нее, конечно, окажется немало вопросов.
- Сомневаюсь, что у меня найдутся ответы. Господи, Кру, да такая новость кого хочешь ошеломит! Все посчитают, что ты спятил.
- Если бы меня заботило чужое мнение, - лениво протянул маркиз, - я вел бы совершенно иную жизнь, не так ли?
- Тут я с тобой не спорю.
С самой юности Чарли и маркиз считались заводилами любого скандала, потрясавшего время от времени светское общество.
- Приезжай порыбачить, когда устанешь от Лондона, - пригласил маркиз, поднимаясь. - А я покажу все усовершенствования, которые успел ввести в имении.
- Ты не заболел, Хью? - мягко спросил Чарльз, в глазах которого в этот момент светилось искреннее участие.
- Не волнуйся, Чарли. Месть Венеры меня не настигла. Я просто решил найти себе другое дело помимо постельных утех.
- Но ты никогда раньше не заговаривал ни о чем подобном.
- Не волнуйся, Чарли, - терпеливо повторил Кру. - Это не заразно. - И, посмотрев на стенные часы, встрепенулся. - Пирс уже ждет. Увидимся в Вудхилле.
И, махнув на прощание рукой, он пошел к выходу.
- Где Пирс? - допытывался маркиз, стоя на обочине у клуба "Брукс" и недоуменно глядя на неизвестного кучера, восседавшего на месте его главного конюха.
- Заболел, милорд.
- А Оутс?
- Повез по магазинам леди Кастлтон и леди Джейн, милорд.
- Надеюсь, ты знаешь дорогу в Вудхилл, - проворчал Хью, расстроенный отсутствием своего личного кучера. Пирс был больше чем кучером, он считался доверенным лицом и знал множество секретов хозяина, а кроме того, занимал завидное положение наперсника.
- Да, сэр, конечно, сэр. Разумеется, сэр.
- Тогда погоняй лошадей! Я до смерти устал от Лондона, - велел Кру, направляясь к карете, дверцу которой придерживал незнакомый мальчик‑грум.
- Ты из Долсени‑Хауса? - поинтересовался маркиз, ставя ногу на подножку. Мальчик не успел ответить, как маркиз очутился внутри и обнаружил, что не один в экипаже. Кажется, у него появился компаньон. Вернее, компаньонка.
Прежде чем Хью успел запротестовать, дверца захлопнулась и лошади резво взяли в галоп.
- Кто вы, черт возьми? - резко бросил маркиз, опускаясь на противоположное сиденье. Гладкий лоб избороздили морщинки.
- Извините за то, что отняла у вас Пирса.
- Отняла? И куда вы его дели?
Он откинулся на зеленые кожаные подушки, скрестил ноги и принялся разглядывать женщину, одетую в модный туалет из ли‑монно‑желтого китайского шелка, с узором из голубых цветов, женственный, изящный, отделанный лентами и оборками и прекрасно оттеняющий тяжелые волосы цвета осенней листвы и фар‑форово‑белую кожу. Маркиз изучал незнакомку по давней привычке, от которой все еще не мог отделаться, несмотря на все благие решения. Пышная грудь, тонкая талия, изгиб бедер заслужили его одобрение, хотя особенного интереса не вызвали.
- Судьба Пирса сейчас не столь уж важна, - процедила она, садясь прямее и складывая на коленях затянутые в перчатки руки. - Но с ним все в порядке. Вам не о чем волноваться.
- Уверен, что Пирс сумеет о себе позаботиться, - пробормотал маркиз, видя, что женщине не по себе. - У вас же, однако, есть две минуты, чтобы объяснить свое присутствие, прежде чем убраться отсюда.
- В таком случае не стану вдаваться в подробности, - холодно заверила дама. Маркиз отметил злые нотки в ее голосе, но ничего не сказал. - У меня есть к вам предложение.
Дама поколебалась и, когда маркиз вопросительно поднял брови, поспешно добавила:
- Мне необходим ребенок.
Хью не стал притворяться, будто не понял.
- Но почему именно я?
- Потому что у вас репутация настоящего… - Щеки незнакомки жарко вспыхнули, - дамского угодника.
- Прошу прощения, вы опоздали ровно на день.
- Я не оказалась бы здесь, не будь мое положение безвыходным.
- Послушайте, - мягко заметил маркиз, - дело вовсе не в вас. Я просто решил на время удалиться на покой. Но есть немало мужчин, которые будут более чем счастливы помочь вам.
- К несчастью, муж выбрал вас.
При этих словах маркиз оцепенел.
- Выбрал? Меня? - прошипел он. - Кто вы?
- Я не имею права откровенничать, но именно ваша репутация привлекла внимание моего мужа, а слухи о том, что вы отец родившегося в прошлом месяце ребенка графини Лисмор, только подогрели его решимость. Мне очень жаль.
- Да это просто неслыханно!
Хью вновь расслабился, поняв, что имеет дело с безумной. Сам он богат, молод, имеет прекрасные связи; герцог, его отец, личный друг королевы. Подобное предложение по меньшей мере смехотворно.
Он постарался как можно яснее изложить даме свои соображения.
- Возможно, все это займет не слишком много времени, - только и обронила она и повторила: - Жаль, что вынуждена просить вас о таком…
- Ничуть вам не жаль! - рявкнул маркиз и постучал в переднюю стенку, давая знак кучеру остановиться. Но вместо того чтобы замедлить ход, кони прибавили скорости. - Кто‑то за это заплатит, - пообещал маркиз, берясь за ручку двери.
Мгновение спустя, словно в ответ на его бешеный взгляд, незнакомка спокойно сообщила:
- Простите, она заперта снаружи.
Бросившись на сиденье, маркиз разразился потоком цветистых непристойностей, прежде чем погрузиться в мрачное молчание. За окном быстро мелькали столичные улицы. От Хью не укрылась ирония его теперешнего состояния, и он невольно задался вопросом: уж не месть ли это за его многочисленные грехи? Он попытался решить, кто мог задумать столь коварный план, но список разгневанных отцов, мужей, братьев был слишком длинен, чтобы выбрать того единственного, кто осуществил похищение. Кроме того, леди говорила с легким иностранным акцентом, и хотя его похождения до сих пор ограничивались лишь Англией, в жизни возможно все. Кто знает, может, он успел приобрести врагов и за границей?