- Ты совсем не похожа на подружку байкера. Во-первых, тебе нужны кожа и плохое поведение. - Он замолчал на секунду, прежде чем добавить: – Но, хотя, если подумать, можешь ограничиться только плохим поведением. - Хоуп не вела себя плохо, она просто не мирилась с большим дерьмом. - Если бы ты была подружкой байкера, тебе бы пришлось слушать своего старика и сидеть на заднем сиденье его мотоцикла. – Дилан наклонил голову к ней: – А, честно говоря, милая, ты показалась мне женщиной, которая любит вести. – Кто-то окликнул шерифа, и он положил руку ей на поясницу. - Давай, - сказал он низким, хриплым голосом, от которого по спине Хоуп пробежали мурашки. – Пойдем постреляем белок.
- Белок?
Дилан повел ее прочь от палаток с едой, и в этот момент Хоуп была готова последовать за ним куда угодно.
- Ты хочешь пострелять белок?
- Ага.
Она бы последовала за ним на Луну, на край земли или стрелять белок, но нужно было признать, что это странно и не похоже на обычное свидание.
– Полагаю, на вкус они как курица, - принялась рассуждать Хоуп.
- Я бы не хотел этого знать.
Они прошли по аллее, мимо людей, толпившихся у палаток с едой к относительно спокойным палаткам с играми. Большая часть присутствующих решила устроить себе перерыв, чтобы поесть, и палатка с игрой "Застрели белку" была пустой, если не считать хозяина. Хоуп заходила в палатку раньше, но забыла об этом, и не только потому, что у нее не было желания стрелять из ружья, но и потому, что каждая игра стоила непомерно дорого: два бакса.
Посмотрев на пять счастливых белок на мишени, Хоуп перевела взгляд на Дилана. Одна сторона его лица была залита светом из палатки, другая скрыта в тени.
- Когда ты сказал, что хочешь пострелять белок, я подумала…
- Я знаю, что ты подумала, - Он убрал руку с ее спины и вынул из кармана бумажник. Отдал мужчине по имени Нэвилл десять долларов и получил взамен два ружья. – У нас будет соревнование, - сказал Дилан, убирая бумажник в задний карман. – Я сыграю два раунда, затем ты. И у тебя еще будет раунд для тренировки.
Взяв ружье, Хоуп держала его в вытянутой руке:
- Почему ты думаешь, что мне нужна тренировка?
- Просто предположение. - Он улыбнулся: медленное, чувственное движение губ. – И мы должны заключить пари.
- Ты думаешь, что у меня нет ни шанса на победу?
- Ага.
Вероятно, он прав.
- Какое пари?
Дилан прислонил свое ружье к стенке палатки. Затем, не говоря ни слова, встал позади Хоуп и установил ружье у нее на плече. Положил теплую ладонь поверх ее руки, поставил палец на спусковой крючок и прошептал в ухо Хоуп:
- А теперь нажми. - Она так и сделала, и пуля ударились в стенку за первой белкой. Дилан укрыл Хоуп в тепле своего твердого тела, и затылок стало покалывать, когда она сделала еще один выстрел. Пуля поразила пышнохвостую мишень, счастливо жующую желудь. – Секрет уверенной стрельбы – это знание, как управляться с заряженным оружием, - прошептал шериф, наводя ружье Хоуп. – Нужно плавное движение запястья… и медленное, твердое нажатие на спусковой крючок. – Третья пуля попала в третью белку с громким звоном, от которого зазвенели и нервы во всем теле Хоуп. – Ты похожа на девушку, которая хорошо справится с милыми, плавными движениями и твердым нажатием. – Четвертая цель пала, и осталась последняя. – Так ведь, Хоуп?
Она посмотрела на хозяина палатки, стоявшего в нескольких метрах от них. Он наблюдал за ними, но услышать ничего не мог. Хоуп решила проигнорировать вопрос Дилана, но внутри у нее все загорелось, а нервы натянулись. Она посмотрела в лицо Дилану и спросила:
- Какое пари?
В течение секунды он смотрел ей в глаза, затем приблизил губы к ее уху.
- Когда я выиграю, - сказал он, - я оближу тебя, будто ты мороженое.
Его дыхание согрело ей шею.
- А что будет, если я выиграю?
Он не сразу ответил, как будто не рассматривал такую возможность.
- Не выиграешь.
- А что если да?
- Все, что захочешь.
Хоуп попыталась думать о чем-нибудь, что ослабило бы сексуальное напряжение, но ее слова прозвучали чувственней, чем она хотела.
- Например, я могла бы приказать тебе прийти и скосить траву на моем дворе.
- Это все, что ты можешь придумать?
- Голым, - добавила она.
- Голым - это хорошо. Если убрать ту часть, где надо косить траву, я мог бы позволить тебе выиграть. – Он провел по ее руке горячей ладонью и на секунду задумался: – Нет, мой план мне нравится больше. Может быть, тебе следует прямо сейчас признать свое поражение и спастись от конфуза.
- У меня есть выбор?
Опустив руки, шериф сделал шаг назад:
- Хоуп, у тебя всегда есть выбор, я никогда не заставлю тебя сделать что-то, чего ты не хочешь. В чем тогда прелесть?
Она верила ему:
- Тогда я начну.
Он взял свое ружье и передал ей.
Хоуп подождала, пока Нэвилл заменит мишени. Под пристальным взором Дилана она попала в двух белок из пяти.
- Это было очень неплохо, - сказала она, гордясь собой.
Дилан рассмеялся. Три низких "ха-ха-ха". Затем поднял ружье, бросил взгляд на ствол и поразил все пять мишеней меньше чем за пять секунд. Он умел очень хорошо совершать плавные нажимающие движения и явно был экспертом в обращении с заряженным оружием.
- Думаю, меня подставили.
- У тебя не было ни единого шанса, городская девчонка. Я получил свое первое ружье, когда мне было примерно четыре года. – Он опустил ствол. – Но я скажу тебе, что сделаю. Все или ничего, и в следующем раунде тебе нужно поразить лишь три мишени, но я должен сбить все, чтобы выиграть.
- Принимаю.
Как только белок снова поставили, Хоуп прицелилась.
- Смотрите в прицел, - Нэвилл вышел вперед, чтобы дать ей совет.
Дилан, прищурившись, взглянул на хозяина палатки, и тот вернулся на свое место в сторонке. Хоуп заметила на кончике ствола то, о чем говорил Нэвилл. Она навела это на белку в зеленом галстуке.
- Получи, - сказал она, когда мишень пала. Хоуп промазала по двум следующим мишенями, но попала в четвертую. Она прицелилась в последнюю белку в розовых туфлях на шпильках.
- Я собираюсь пригвоздить ее.
- Интересный выбор слов.
Хоуп взглянула на Дилана, потом перевела взгляд обратно на белку:
- Не думай, что можешь отвлечь меня.
- Я не отвлекаю. - Он замолчал, а потом чуть понизил голос: - Но если бы я попытался, то, вероятно, просто взял бы и снова поинтересовался цветом твоих трусиков.
Хоуп покачала головой:
- Твоя наивная попытка отвлечь меня не сработает. - И попала в цель, а затем подула на кончик ствола, как если бы тот дымился. – Обеспокоены, шериф?
- Милая, - протянул он, выстрелив и поразив первую белку, - у меня коленки из-за тебя трясутся.
Хоуп решила, что пришло время ей поотвлекать шерифа. Она прислонилась спиной в краю палатки и скрестила ноги. Бежевая юбка скользнула вверх по бедрам, и взгляд Миз Паиньки двинулся от большой пряжки на ремне вверх по груди Дилана к его лицу.
- Почему бы тебе снова не рассказать мне, как управляться с заряженным оружием? – Она облизала губы и понизила голос до соблазнительного шепота: – Расскажи мне об этих плавных движениях и нежном нажатии.
Он выстрелил и поразил вторую цель.
- Я говорил о "твердом" нажатии. - Третья белка упала, и Хоуп выпрямилась. – Есть разница.
- Розовые, - сказала она так, чтобы слышал только он.
Он вскинул ружье и взглянул на нее через плечо:
- Розовые?
- У меня розовые трусики. - Она соблазнительно приподняла бровь. – Розовый шелк с маленькими красными перчиками чили и слова "Предупреждение: Горячая штучка", вышитые спереди.
Дилан опустил глаза к ее паху:
- Правда?
Нет, неправда:
- Да.
Бэнг. Бэнг. Бэнг. Остальные мишени упали, и Дилан прислонил ружье к ларьку:
- Ну что ж, посмотри-ка. Думаю, я выиграл.
Нэвилл предложил Дилану на выбор резинового цыпленка, набор фальшивой рвоты разных видов, зеркало от Корвета или жесткую пластиковую шляпу, на полях которой с каждой стороны было по кружке пива. Дилан взял шляпу и надел ее Хоуп на голову.
- Для твоей следующей ночи "две по цене одной", - сказал он.
В первый раз за всю жизнь Хоуп мужчина подарил ей дешевый ярмарочный приз. Этот жест тронул ее сильнее, чем должен был бы, что, как она полагала, стало еще одним упреком ее образу жизни. Очень жалкая картинка, когда пивная шляпа может заставить женщину почувствовать себя сентиментальной.
- Время выбирать, - сказал Дилан, положив руку ей на талию. Они вышли из круга света от палатки и оказались в быстро спускавшейся темноте. – Больше никаких игр, Хоуп, - сказал он, когда они отходили от ярмарочных балаганов. – Или я отвезу тебя к тебе домой, или отвезу к себе домой. Если я отвезу тебя к себе домой, я уложу тебя к себе в постель. - Они пошли в противоположном направлении парочкам, которые шли в сторону озера, где должны были запускать фейерверки. – И сомневаюсь, что тебе удастся поспать, - добавил он.
- Я приехала с Полом и Шелли.
- Знаю, - он остановился у входа на парковку, давая ей время принять решение. – Я уже сказал им, что отвезу тебя домой.
- Когда ты это сделал?
- Когда только приехал сюда.
Хоуп посмотрела на затененное лицо Дилана. Сможет ли она сделать это? Сможет ли она провести с ним ночь и чувствовать себя хорошо наутро?
- Ты был так уверен в себе?
Он покачал головой.
- Нет, я надеялся, что ты позволишь мне уговорить тебя раздеться, но не был ни в чем уверен. И все еще не уверен. – Он передвинул руку с ее талии на обнаженное плечо. – Я не собирался приходить сюда сегодня. Я не собирался появляться в городе еще пару недель.
Сможет ли она? Сможет ли она оставить в стороне все эмоции и сделать это так, как делают мужчины? Сможет ли она быть мужчиной?
- Помнишь, когда ты спросила, есть ли у меня неконтролируемое желание? – спросил он, скользя ладонью вниз по руке Хоуп, чтобы сжать ее пальцы. – Так вот, есть. У меня есть неконтролируемое желание тебя.
Да, она сможет. И все остатки ее жалкой сдержанности растаяли прямо там, в самом центре дикой местности Айдахо. Прямо там, в ее фальшивой татушке и пивной шляпе.
- Хорошо, - прошептала Хоуп. – Я хочу поехать домой с тобой.
- Слава Богу, - прошептал он в ответ.
Хоуп подумала, что Дилан поцелует ее. Легкий романтический поцелуй под луной и звездами, но шериф этого не сделал. А чуть не выдернул ее из сандалий. Они шли через ряды машин, автомобилей-универсалов и джипов. Он тащил ее за собой, пока они не добрались до темно-синего грузовика. Открыв дверь, Дилан почти затолкал Хоуп внутрь. И меньше чем через минуту завел мотор, тронул грузовик с места, и они направились прочь от ярмарки. В кабине была полная темнота, и лишь слабый свет от приборной доски освещал нижнюю часть лица Дилана. Хоуп смотрела на его профиль, сидя на пассажирском месте. Шериф уставился прямо перед собой, убийственно серьезный.
Он вцепился в руль, и Хоуп спросила себя, не передумал ли он?
- Дилан, что не так?
- Ничего.
- Тогда почему ты смотришь только вперед.
- Я просто пытаюсь удержать грузовик на дороге, но это чертовски трудно, потому что я все время думаю о том, как запущу руку в твои трусики, - взглянув на нее, он снова сосредоточился на темном шоссе. – Я не хочу съехать на обочину и запрыгнуть на тебя, прежде чем мы доберемся домой. - Хоуп засмеялась, и он покачал головой: - Это не смешно.
- Может, тебе стоит что-нибудь декламировать про себя?
- Пытался. Не работает.
- Я помогу тебе. - Хоуп бросила свою шляпу на пол и подвинулась на сиденье. – Давай попробуем что-нибудь несексуальное. – Она встала на колени рядом с Диланом. – Восемьдесят семь лет назад наши отцы основали на этом континенте новую нацию. – Она бросила потертую ковбойскую шляпу рядом со своей, затем потянула за его рубашку, по одной расстегивая пуговицы, пока та полностью не распахнулась. Скользнула рукой внутрь, и он резко втянул воздух. Его мышцы расслаблялись и сжимались под ее прикосновениями. – Взращенную в условиях свободы и преданную принципу, согласно которому все люди созданы равными.
Она пробежала пальцами по коротким волоскам на его груди. Авраам Линкольн ошибался. Не все люди созданы равными. Некоторые обладают большим, чем другие. Большим шармом и более красивой внешностью, у них есть что-то, что трудно описать словами. Но чем бы это ни было, на долю Дилана выпало более, чем достаточно.
Он взял ее за руку и прижал ладонь к своей груди, так что Хоуп не могла пошевелиться. Она поцеловала его шею, скользя открытым ртом до самой впадинки на горле, пробуя на вкус его лосьон после бритья и теплую кожу.
- Хоуп, я почти ничего не вижу.
- Тебе не нужно видеть. - Она сдвинула руку Дилана со своей, положила его ладонь на свою грудь и выдохнула: – Ты большой мальчик, знаешь что делать, - прямо перед тем, как втянуть в рот кожу на его шее.
- Иисусе, - сильные пальцы сомкнулись на ее ладони, и он с шумом выдохнул весь воздух, который был у него в легких.
Грудь потяжелела, соски напряглись, и Хоуп вытащила рубашку из джинсов Дилана. Посмотрела на волоски на его груди. Золотой свет от приборной доски высвечивал короткие завитки и сиял на упругой коже. Грузовик ехал по шоссе, а Хоуп вела пальцами вниз по тонкой линии волос до плоского живота Дилана.
- Помогает? – она передвинула руку к молнии на джинсах и сквозь жесткую ткань прижала ладонь к его каменно-твердому члену, чья длина просто впечатляла. – Ты не ответил на мой вопрос, - сказала Хоуп. Ее внутренности плавились.
- Когда ты так трогаешь меня, я не могу вспомнить, о чем он был.
Она проложила дорожку из поцелуев к его ключице:
- У тебя все еще есть проблемы с тем, как удержать грузовик на дороге?
- Черт, да.
У нее появилось странное чувство, будто грузовик перевернулся. Следующее, что Хоуп поняла, - они остановились, и она лежит на спине на сиденье, глядя на темное лицо Дилана. И он поцеловал ее. Долгим и жестким поцелуем. Язык его вторгся в ее рот. Юбка задралась до талии, и Дилан опустился на колени между ее ног. Вжался в пах Хоуп и, возможно, причинил бы ей боль, если бы она так сильно не хотела его. Обхватив его ногами за талию, она положила ладони ему на лицо, целуя так, как он целовал ее... как будто никогда не будет достаточно. Не будет достаточно губ, языков или горячей расплавленной лавы, несущейся по их телам.
Задев ногой клаксон, Дилан отстранился, задыхаясь. Его рубашка была распахнута, а взгляд казался диким в темноте кабины.
- Давай выберемся отсюда, - сказал он, каким-то образом умудрившись вытащить их обоих из грузовика. Прежде чем направиться к задней двери дома, он взял коробку презервативов из бардачка.
Хоуп взглянула через плечо на машину, припаркованную сбоку от дома, как будто ее занесло перед остановкой. И не могла вспомнить, занесло их или нет. Она почти ничего не могла вспомнить после ощущения на своем языке вкуса кожи Дилана.
Когда они зашли на кухню, он нажал выключатель у задней двери, бросив ключи и коробку с презервативами на столешницу. Хоуп прищурилась от света лампы над головой, отбрасывавшей блики на голубые стены, белый пол и кухонную утварь. Мраморную столешницу и деревянный стол в центре комнаты. Хоуп удивили кусочки белого пирога с засахаренными персиками наверху, лежавшего на столе, но потом Дилан снял рубашку, и она забыла об этом пироге. Смяв рубашку в комок, шериф бросил ее на электрическую плиту. Не говоря ни слова притянул Хоуп к себе. Ее ладони прижались к его обнаженной груди, касаясь сосков. Она скользнула взглядом по золотисто-каштановым волоскам, завивавшимся вокруг ее пальцев, вверх до впадинки на его горле. Поцеловав отметину, которую оставила там раньше, Хоуп опустила руки к огромной пряжке на его ремне и сказала:
- Этим можно убить, - расстегивая ремень и вытаскивая его из шлевок. Взглянув на Дилана, она добавила: - В некоторых штатах это посчитали бы смертельным оружием.
Его зеленые глаза смотрели на нее из-под полуприкрытых век. Уголки губ приподнялись в откровенно сексуальной улыбке.
- Ты правильно все поняла, - протянул он, и у Хоуп возникло чувство, что он говорит не о пряжке. Ремень выпал из ее пальцев и ударился о пол с громким стуком.
Обняв ее за талию, Дилан сжал край топа:
- Подними руки, - и медленно потянув вверх.
Мягкий хлопок собрался под ее грудью, и шериф, сжав майку в руке, стянул ее через голову. Прохладные пряди волос упали на плечи Хоуп. Она опустила руки. Дилан бросил топ к своей рубашке, и Хоуп осталась стоять перед ним в черном лифчике и юбке цвета хаки.
Вдруг она поняла, что не знает, сможет ли справиться с этим. Не так. Не в ярком свете кухни, где все ее недостатки будут видны невооруженным глазом. Когда она снимет трусики, Дилан увидит тонкий серебристый шрам внизу ее живота. Он увидит шрам и спросит о нем.
Хоуп посмотрела на стоявшего перед ней мужчину, на совершенство его рельефного живота и широкой груди с завитками волос и твердыми мышцами. На сильную шею и подбородок, и четко-очерченные контуры чувственных губ. Здесь, в ярком свете, одетый лишь в джинсы и сапоги, шериф казался идеальным. Абсолютно идеальным, а у нее был этот старый шрам.
Дилан протянул руку к пуговице на ее юбке, и Хоуп схватила его за запястье. Может быть, он и не заметит шрам, но заметит, что на ней не розовые шелковые трусики. Несколько секунд она не могла вспомнить, надето ли на ней приличное белье или белье из серии "приближается-день-стирки". Затем вспомнила и немного расслабилась. Белые. Обычные белые трусики. Они были новыми, но не подходили к лифчику. Просто прекрасно. Ей следовала надеть что-нибудь шелковое. Что-нибудь сногсшибательное, но она ведь даже не знала, что Дилан в городе.
- Может, выключим свет? – предложила она.
- Зачем?
Он очень скоро сам узнает.
- Мои трусики не подходят.
Он посмотрел на нее так, будто она говорила на языке, который он не понимал:
- Не подходят к чему?
- К лифчику.
Нахмурившись, он моргнул:
- Ты смеешься?
- Нет, трусики белые, а…
Дилан опустил голову.
- Мне наплевать на твое белье, - прошептал он ей прямо в губы. – Мне больше интересно, что под ним. – Он проложил дорожку из теплых поцелуев по ее щеке к уху. – Внутри, где ты мягкая и теплая. – Влажный кончик языка коснулся ее шеи. Дилан провел пальцами меж ее грудей к черной розе, скреплявшей чашечки лифчика. – Но я скажу тебе, что собираюсь делать. – Одним движением он расстегнул застежку и стянул бретельки с ее плеч. Лифчик упал на пол. – Проблема решена.