Бóльшую часть времени Хоуп тратила на то, чтобы забыть Дилана, но у неё ни разу не получилось сделать это надолго. Он являлся к ней ночью во снах, а днем в грезах. Он даже стал героем истории, которую она писала. В последней статье о пришельцах она добавила немного нового. Нового персонажа в форме инопланетного шерифа-трансвестита. И назвала его Деннис Тэйлор.
Утренняя история должна была иметь бешеный успех. Хоуп поехала в "М&С" и взяла самый свежий выпуск "Еженедельных новостей Вселенной" со стойки. Раскрыла журнал посередине: и снова статья была успешной. Это была первая история с Деннисом, где он был изображен мордастым трансвеститом с золотой звездой, приколотой к шелковой ночной сорочке. Что должно было помочь Хоуп почувствовать себя отмщенной, но не помогло.
Она поболтала со Стэнли, пока платила, затем вышла. Направляясь к машине, пролистала до раздела сплетен, пробежала взглядом колонки, но там не было упоминания о Джульетт и Адаме. Хотя оно появится. Может быть, в выпуске на следующей неделе.
Хоуп сложила газету и достала ключи от машины из кармана джинсов. Её истории получались лучше, чем она когда-либо могла представить, но всё же она ничего не чувствовала. Ни счастья. Ни печали. Просто хандру. В жизни было нечто большее, чем успешные статьи о пришельцах. Например, сама жизнь. Например, открывать свою душу другим, и влюбляться, и получать пинок в сердце ковбойским сапогом двенадцатого размера.
Хоуп показалось, что кто-то зовет её по имени, и она подняла взгляд от ключей в своей руке на дальний конец стоянки. Большой картонный плакат привлек её внимание. Он гласил: "ПРЕВРАТИ МИККИ В ГОРЯЧЕГО КРАСАВЧИКА". Она не видела того, кто этот плакат держал, только пару маленьких кроссовок, выглядывавших из-под картона. Этого было достаточно. Она знала. Что заставило сердце ухнуть в пятки.
Майрон нашел её.
Хоуп запрыгнула в машину и рванула со стоянки, напугав семью на велосипедах. Проезжая по Мейн-стрит, она заметила, что у неё трясутся руки, а в ушах бьется пульс.
Она не знала, действует ли судебный запрет в Айдахо, или Майрону дозволялось изнурять её здесь. И действительно не знала, что делать, пока не въехала на парковку у офиса шерифа. Хоуп нужны были ответы и нужна была помощь, но ей на самом деле не хотелось беспокоить Дилана. Может, удастся поговорить с кем-нибудь из его заместителей. Она была уверена, что кто-нибудь и кроме Дилана сможет сказать то, что ей хотелось узнать.
Хоуп поискала глазами шерифский "Блейзер" и заметила его у задней двери. Дилан в офисе. Колотящееся сердце пропустило несколько болезненных ударов. Ей не хотелось вовлекать шерифа в свои проблемы. В последний раз, когда они виделись, он посоветовал ей держаться подальше от его жизни. И Дилан не шутил. И поскольку это причиняло боль, и поскольку Хоуп думала о нем каждую минуту каждого часа каждого дня, она была полна решимости покончить с этим. Покончить с ним. Но она не сможет, если ей придется видеться и разговаривать с Диланом. Затем она вспомнила сторожевую собаку-секретаршу и расслабилась. Даже если бы миз Спенсер захотела его увидеть, она не думала, что Хэйзел её пропустила бы. Даже если бы голова у Хоуп была объята пламенем, а у Дилана был единственный огнетушитель.
Она сделала глубокий вдох и взглянула в зеркало заднего вида. Подправила красную помаду и пожалела, что не надела что-нибудь получше белой хлопковой рубашки, застегивавшейся спереди на пуговицы, джинсов и черного кожаного ремня. Не то чтобы надетое на ней было совсем никчемным. Просто недостаточным для того, чтобы кое-кто крепко пожалел, что ее бросил.
ГЛАВА 15
Доказано: от удара по голове модно повредиться рассудком
Хоуп подошла к справочному столу и дождалась, когда женщина-помощник шерифа поднимет голову.
- Мне нужна информация касательно запретительного судебного приказа, - начала миз Спенсер.
- Это срочно?
- Думаю, да.
- На вас напали?
- Пока нет.
Служащая подняла трубку телефона и нажала кнопку:
- Хэйзел, у меня тут женщина, ей нужно получить судебный приказ о временном запрещении.
- Нет, - покачала головой Хоуп, останавливая помощницу шерифа, пока та не совершила ошибку и не вовлекла в дело Дилана и его секретаршу. – У меня уже есть приказ. Когда я жила в Калифорнии, мне пришлось привлечь к суду Майрона Ламбардо. Я выиграла дело, но только что видела этого человека у "М&С".
- Минутку, Хэйзел. – Служащая нажала удержание: – Вы уверены, что это был он?
- Да. Его ни с кем не спутаешь. Он немного похож на Патрика Суэйзи, только ниже.
- Насколько ниже?
- Он гном.
Служащая дважды моргнула, затем убрала палец с кнопки и начала снова:
- Хэйзел, эта женщина говорит, что ее преследует гном из Калифорнии. Она хочет узнать о запретительном приказе.
- О, Боже, - простонала Хоуп.
- Секунду, сейчас спрошу. – Помощница шерифа оглядела посетительницу с головы до пят: – Это вы та женщина с павлиньими сапогами?
- Да.
- Ага. – И указала на двойную стеклянную дверь, ведущую в офис Дилана: – Ступайте туда, и Хэйзел вам поможет.
Хоуп посмотрела на большую золотую звезду, нарисованную на двери, и страх увидеть шерифа пересилил весь испуг от встречи с Майроном.
- Мне просто нужна информация. Не могли бы вы мне помочь?
Собеседница покачала головой:
- Если он проследил за вами от Калифорнии, шериф должен знать об этом.
Пожалуй, у миз Спенсер оставалось два выхода. Повести себя как взрослая женщина и мужественно пройти через испытание... или сбежать и спрятаться как трусиха. Хоуп на несколько секунд в нерешительности застыла на месте. Может, это вовсе не Майрон. Может, это какой-то другой карлик, который хочет, чтобы она превратила Микки-волшебного гнома в горячего красавчика. Если сейчас уйти, то можно вернуться в другой день, когда Дилана не будет в офисе. А может, если просто не обращать на Майрона внимания, ему надоест, и он уберется прочь. Вот только проблема в том, что Хоуп уже пробовала этот способ, и он не сработал.
Хэйзел Эвери открыла одну из стеклянных дверей и придержала ее для посетительницы:
- Шериф Тэйбер послал меня за вами.
У Хоуп скрутило желудок. Она пошла вслед за миссис Эвери, мимо ее стола и дальше по короткому коридору. Чем ближе миз Спенсер подходила к двери шерифа, тем хуже ей становилось. И вот, когда она вошла в офис, перед ней предстал Дилан – еще прекраснее, чем ей помнилось. Высокий, красивый, со слегка взъерошенными волосами, словно он запускал в них пальцы. Шаги Хоуп стали нерешительными, и она остановилась прямо в дверном проеме.
- Мне пока придержать звонки, шериф? – спросила Хэйзел.
- Да, - ответил тот, и звук его голоса после стольких дней разлуки согрел Хоуп словно теплые лучи солнца в зимний день. – Соедините, только если будут звонить из офиса прокурора.
Миссис Эвери оглядела посетительницу так, словно сканировала, пытаясь выявить истинную причину ее визита.
- Если понадоблюсь – я на посту, шериф, - сказала Хэйзел напоследок и вышла, оставив Хоуп наедине с мужчиной, которого та любила, с ее разбитым сердцем и сжавшимся желудком.
- Не хотите присесть? – предложил Дилан.
- Нет, спасибо. Я знаю, что ты занят, и не хотела тебя беспокоить. У меня всего лишь один вопрос, и я думала, что кто-то из твоих подчиненных сможет помочь мне. Видимо, никто не знает ответ, поэтому они решили, будто ты захочешь меня увидеть. Я знаю, что ты не желаешь со мной встречаться, и не пришла бы, если бы знала…
- Что за вопрос? – прервал Дилан.
Хоуп положила руку на живот и сделала глубокий вдох:
- Запретительный приказ, выданный в Калифорнии, действует в Айдахо?
- Да.
- Хорошо. – Она выдохнула и сделала шаг назад. – Спасибо.
- В чем дело?
Хоуп стояла достаточно близко, чтобы видеть его зеленые глаза. Достаточно близко, чтобы видеть, как он смотрит на нее – как на простую жительницу, пришедшую подать жалобу. Словно Дилан никогда и не показывал ей Сотутское озеро и Кассиопею, кружащую в небе вверх ногами.
В его взгляде не было ни единого проблеска голода, ни даже капельки заинтересованности, с которой шериф с момента их первой встречи смотрел на Хоуп. В этом взгляде не было ничего. И лишь теперь, когда их отношениям пришел конец, она осознала, как же ей нравился этот интерес, какой желанной она чувствовала себя благодаря ему. В глазах закололо, и Хоуп провела ладонью по животу, словно пытаясь сдержать боль, причиняемую встречей с Диланом.
- В чем дело? – снова спросил шериф.
Глядя на него, она могла думать лишь о том, как сильно все еще любила этого мужчину и как мало теперь для него значила. Хоуп опустила глаза на бумажный хаос у него на столе.
- Несколько месяцев назад мне выдали запретительный приказ против человека по имени Майрон Ламбардо. – Она остановилась, нервно провела пальцами по мягкой коже пояса и приказала себе не плакать. – Это отчасти из-за него я приехала в Госпел. Мне нужно было убраться подальше от всей суматохи и переживаний из-за судебных слушаний. – Хоуп подняла взгляд. – Я увидела его, когда выходила из "М&С".
- Сегодня?
- Всего несколько минут назад.
- Что он сказал?
- Кажется, окликнул меня.
- Что еще?
- Он держал большой плакат с надписью "Сделай из Мики горячего красавчика".
- Ты уверена, что это был он?
- А кто же еще? – Дилан казался таким собранным, таким отчужденным. И хотя Хоуп считала, что такое невозможно, ее сердце разбилось еще немного.
- Как близко он стоял к тебе?
- По другую сторону парковки.
Шериф указал на стул напротив своего стола:
- Присядь, Хоуп.
Наконец он произнес ее имя – но лучше бы не произносил. Так стало намного, намного хуже, ведь она вспомнила все те случаи, когда Дилан выдыхал его... или шептал у ее шеи... или у ее губ.
- Я в порядке, - ответила миз Спенсер, но сделала шаг вперед.
Тэйбер несколько долгих секунд смотрел на нее, затем сел в свое кресло и что-то набрал на компьютере.
- Ты боишься, что он применит к тебе физическое насилие?
- Не совсем. Он никогда меня не трогал, но частенько угрожал сделать со мной "могильный камень". - Дилан поднял глаза. - Это такой прием из реслинга.
- Я знаю. – Шериф прочел что-то на экране, затем снова посмотрел на Хоуп и объяснил: – Когда Ламбардо последовал за тобой в Госпел, то нарушил условия запретительного приказа. Конечно, он всегда может заявить, что приехал сюда за чем-то другим, но сомневаюсь, что судья ему поверит.
- И что теперь?
- Я доставлю его сюда, и, в зависимости от того, когда его возьмут под стражу, Майрон предстанет перед судьей либо сегодня, либо завтра утром. Назначат сумму залога, а также дату слушания.
- Мне снова придется присутствовать на суде? – Хоуп совсем не хотелось опять проходить через всю эту нервотрепку.
- Зависит от ответа подсудимого. Он может признать свою вину, заплатить штраф и покинуть город.
Хоуп сомневалась в таком исходе дела.
- А ты не мог бы просто поговорить с ним? Его легко заметить в толпе. Майрон ростом ниже метра двадцати двух и немного похож на Патрика Суэйзи. Может, ты просто запугаешь его, и он уедет? – Но вряд ли страх перед Диланом заставит реслера покинуть город. С Майроном никогда не получалось просто.
Шериф откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди:
- Ну, если ты так хочешь, но тебе все равно следует подать жалобу. Просто на случай, если понадобится что-то предъявить прокурору.
Хоуп потерла лоб. Зря она сюда пришла. Майрон заплатит штраф и наутро сможет снова донимать ее. Разговор с Диланом ничего не дал и, в конце концов, принес гораздо больший ущерб ей - не гному. Майрон заплатит наличными, а вот для Хоуп видеть Дилана, слышать его голос и изнывать от любви к нему стоило еще одного отколовшегося кусочка сердца.
Она уронила руки, покачала головой и произнесла:
- Забудь. Видимо, этот маленький подонок может свободно изводить меня. – Слезы, что жгли с того момента, как она вошла в комнату, навернулись на глаза, и все стало размытым. Хоуп не знала, плачет ли от разочарования, что ничего нельзя поделать с Майроном, или от того, что мужчина, которого она так отчаянно любит, ничего к ней не испытывал. – Запретительный приказ для него ничто, так что просто не бери в голову.
Словно не в силах больше смотреть на посетительницу, Дилан снова уставился в монитор и, казалось, был полностью поглощен тем, что читал на экране.
Горькая слезинка соскользнула вниз по щеке с ресниц Хоуп.
- Просто забудь, что я была здесь, - произнесла она и почти выбежала из комнаты, прежде чем успела поставить себя в еще более неловкое положение.
Дилан проследил взглядом, как Хоуп выскочила из офиса, потом встал с кресла. Он было пошел за ней, но остановился. Шериф не знал, что сделал бы, если бы нагнал беглянку. Сомневался, что устоял бы и не притянул к себе, не уткнулся носом в ее волосы. Стоило ему узнать, что Миз Паинька в здании, как его тело тут же отреагировало. В груди сдавило. А ведь она еще даже не вошла в офис. Хоуп изумительно выглядела в простой белой рубашке и неимоверно тесных джинсах, что обтягивали ее красивую попку.
К счастью, шериф смог проигнорировать позывы собственного тела. Он держал себя в руках и относился к происходящему так, будто миз Спенсер была обычной посетительницей с улицы. Пока та не заплакала. При виде ее слез Дилан едва не вскочил с кресла и не бросился к ней. Даже после всего произошедшего она по-прежнему выворачивала ему душу наизнанку. Он все еще желал эту женщину.
Присев на край стола, шериф уставился на вставленные в рамки инструкции и награды за службу, развешанные на стене. Он вспомнил день, когда они с Хоуп отправились на Сотутское озеро, и она пошутила насчет того, что заявится в его офис и придумает жалобу, если просто заскучает по нему.
Десять минут назад, когда Хэйзел по внутренней связи сообщила, что миз Спенсер в приемной, воспоминания о том дне вспыхнули в голове с яркостью молнии. Воспоминания о руке Хоуп на молнии его "Левисов", ее языке у него во рту заставили Дилана задержать дыхание. Он гадал: неужели она выдумала предлог, просто чтобы повидаться с ним? Когда же понял, что она не шутит, то где-то в глубине души был чертовски разочарован.
Он скучал по Хоуп – вернее, той Хоуп, которую, как он думал, знал. Скучал по их разговорам. По звуку ее голоса, по запаху кожи. Ему хотелось снова заниматься с ней любовью, просыпаться и видеть ее голову на подушке рядом. Но, наверное, больше всего ему хотелось снова видеть ее лицо напротив за обеденным столом.
Дилан положил ногу на ногу и принялся изучать отутюженную "стрелку", спускавшуюся вниз по брючине. Как бы он ни скучал по Хоуп, как бы ни желал ее – недоверие было намного сильнее. И хотя он никак не мог соотнести Хоуп, которую знал, с Хоуп, которая работала на мерзкий таблоид, Дилан был уверен, что это все один и тот же человек. Она поставила преданность газете превыше их отношений. У нее была альтернатива: страсть разболтать большущую, сочную сенсацию и страсть к нему. И она выбрала не его.
Шериф прошел в угол комнаты и сдернул шляпу с вешалки. Теперь оставалось лишь забыть о миз Спенсер. Что он и сделает. Как только уладит ее проблему с Майроном Мялкой.
* * *
В три часа пополудни того же дня Майрон Ламбардо сидел на табурете в "Уютном уголке", с чавканьем жуя картошку-фри и заедая ее сандвичем с беконом, латуком и томатами. Пожалуй, ему случалось питаться и в худших забегаловках. И бороться в них тоже.
Какая-то дерьмовая музыка в стиле кантри-энд-вестерн лилась из старого автомата. Интересно, у них есть что-нибудь крышесносное, типа "Металлики"? В кафе никого не было, кроме повара, отправившегося в подсобку на перерыв, и официантки с длинной косой. Официантку звали Пэрис – Майрон прочел имя на бейджике и решил, что оно звучит экзотично. У нее были большие руки, широкие кости и большие груди. Как раз с женщинами такого типа ему нравилось бороться. Есть за что ухватиться. Официантка принесла ему еще колы и не пялилась на него, как на чудо морское.
- Спасибо, Пэрис, - поблагодарил Ламбардо и решил завязать беседу – вдруг удастся выудить какую-нибудь информацию? – Тебя назвали в честь того Парижа, что во Франции, или того, что в Техасе?
- Ни то ни другое. Маме просто понравилось имя.
- Мне тоже нравится. Звучит экзотично. – Майрон глотнул колы и спросил: - А ты давно здесь живешь?
- Всю жизнь. А ты откуда?
- Отовсюду и ниоткуда. Я профессиональный реслер и много разъезжаю.
- Ты реслер? – Глаза Пэрис расширились, и она раскраснелась от возбуждения. – Ты знаком со Скалой?
- Конечно, - солгал Майрон. – Мы близкие приятели.
- Правда? Он мой любимец!
Да все женщины любили Скалу – знаменитость. На какое-то время Майрон тоже урвал себе кусочек славы: пока был Мики-волшебным гномом, люди хотели с ним пообщаться. Ламбардо даже провернул несколько матчей в более высокооплачиваемых местах и смог сводить на свидания несколько цыпочек нормального роста. А потом эта сучка-репортерша, Хоуп Спенсер, превратила его в РуПола – и бац! все закончилось.
В двадцать шесть лет Майрон оказался не у дел. Он хотел вернуть себе прежнюю славу. Одна статья. Стоит этой Спенсер написать всего одну статью – и его репутация восстановлена. Пусть журналистка даст ему, что он хочет, и Ламбардо оставит ее в покое.
- А ты участвовал в боях Всемирной Федерации Реслинга?
- Не-а, но это моя мечта, - признался Мялка и зажевал картошку сандвичем. Очередная волна политкорректности, прокатившаяся по стране, уничтожила реслинг карликов. ВФР слишком боялись негативной реакции спонсоров матчей. Можно подумать, Майрон делал что-то не столь достойное, как борцы обычного роста! В последнее время он прикидывал, а не перебраться ли в Мексику, где мини-реслинг процветал? – Ты когда-нибудь задумывалась о том, чтобы выступать на ринге?
- Я? – Пэрис рассмеялась и прижала руку к сердцу. – Я никогда не смогла бы заниматься реслингом.
Майрон сосредоточился на ее руке и больших грудях.
- Конечно же, смогла бы, милашка. Готов поспорить, ты отлично смотрелась бы в спандексе. – Мялка перевел взгляд на покрасневшее лицо официантки. – Я бы сам с удовольствием поборолся с тобой пару раз.
- О, не думаю. – Пэрис посмотрела куда-то поверх его головы, и между ее бровями залегла морщинка. Собеседница явно встревожилась. – О нет, это же Дилан, - произнесла она.
Майрон оглянулся через плечо на высокого ковбоя, который как раз выбирался из шерифского "Блейзера".
- Голова моя два уха! – ругнулся Ламбардо. – Тебе придется меня спрятать. – Он соскочил с табурета, перемахнул через стойку, как через "коня" в спортзале, и приземлился по другую сторону. – Если спросит обо мне, не говори, что я здесь.
- Думаю, он пришел из-за того, что сделала я.