"Он обещал заплатить, - писала я, - что очень важно. Некоторые люди считают своевременную оплату счетов буржуазным предрассудком, а, как тебе хорошо известно, иногда и вовсе забывают это сделать. Было бы неплохо поскорее получить деньги, и если ему понравится портрет, можно будет считать, что моя карьера и в самом деле началась".
Принцесса была в восторге от миниатюры.
- Я здесь намного красивее, чем в жизни, - заявила она.
- Нет, - ответила я. - Просто я изобразила вас с лучшей стороны.
Она пылко поцеловала меня.
- Жаль, что мы расстаемся, - искренне проговорила она. - Мне было хорошо с вами. А теперь вы знаете все мои тайны.
- Я сохраню их.
- Молитесь за меня, Кейт. Молитесь за меня в мою брачную ночь.
Я положила руки ей на плечи и сказала:
- Не бойтесь. Если вы и сделали неверный шаг, то не забывайте, что он совершил неизмеримо больше неблаговидных поступков… и они с лихвой перевешивают все ваши ошибки.
- Вы меня успокоили. Надеюсь, мы еще встретимся.
Я покинула улицу Фобур Сент-Оноре, а с ней и Париж, который успела полюбить.
День уже клонился к вечеру, когда я села в руанский поезд.
Похоть
В Руане мне еще предстояла пересадка на пригородный поезд, который должен был доставить меня в Сентевилль.
Сойдя на перрон, я увидела человека в ливрее Сентевилля. Он учтиво поклонился и произнес:
- Если не ошибаюсь, мадемуазель Коллисон?
- Вы не ошибаетесь.
- На пригородной ветке какая-то поломка, и сегодня вечером поездов на Сентевилль уже не будет. Меня прислали из замка, чтобы я вас туда доставил. Портрет при вас?
- При мне.
- Хорошо. Я провожу вас к карете.
Он повернулся и зашагал к экипажу. Я последовала за ним. Расположившись на сиденье, подумала о том, что теперь, видимо, всю жизнь буду испытывать нервную дрожь, охватывавшую меня в любого рода экипажах.
Уж теперь-то она совершенно неуместна, говорила я себе по дороге в Сентевилль, хозяин которого проявил столь трогательную заботу, прислав за мной карету в отсутствие поездов.
Мы быстро миновали улицы города и выехали в поле. Начинало темнеть.
- Отсюда далеко до замка? - поинтересовалась я.
- Я быстро домчу вас, мадемуазель. Мы будем на месте уже через час или чуть больше. Правда, дороги нынче разбиты. Все из-за этих дождей.
- А на железной дороге часто возникают поломки?
- На пригородной ветке довольно часто. Не то что на парижской линии.
- Ясно.
Мы были в пути уже около получаса, когда карета внезапно дернулась и остановилась.
Возница сошел на землю и принялся стучать кнутовищем по колесам. Я пыталась сквозь стекло рассмотреть, что происходит снаружи, но отсюда мало что было видно. Чуть позже должен взойти месяц, но он еще даже не появился над горизонтом, и было еще недостаточно темно, чтобы засверкали звезды.
Возница подошел к окну кареты. Вид у него был обеспокоенный.
- Мы застряли в колее, - сообщил он. - Мне не нравится, как выглядит правое переднее колесо.
- Где мы?
- Я хорошо знаю эти места. До замка около пяти миль.
- Пять миль? Это совсем недалеко.
- Тут рядом лесок… охотничьи угодья барона. И еще дом. Вы могли бы там обождать, пока я схожу за колесным мастером.
- Так, значит, деревня недалеко?
- Совсем рядом. Я знаю эти места как свои пять пальцев. Не стоит беспокоиться.
Еще одно происшествие! - подумала я. - И снова экипаж! Похоже, экипажи меня не жалуют.
- Если вы соизволите выйти, мадемуазель, я провожу вас в дом. После этого схожу в замок. Было бы славно, если бы они прислали другой экипаж. Да, так было бы лучше всего. Вам помочь, мадемуазель?
Он помог мне спуститься на землю. Миниатюру я, конечно же, взяла с собой. За дорогой я увидела лес, о котором он говорил. Среди деревьев виднелся дом. В одном из его окон горел свет.
Возница постучал в дверь, которую тут же отворила пухлая женщина со свечой в руке.
- Mon Dieu! - воскликнула она. - Неужели это ты, Жак Пети?
- Да, Марта, всего-навсего старина Жак. Со мной тут юная леди, художница. У нас поломался экипаж. Треснуло правое переднее колесо, и ехать на нем дальше небезопасно. Я хотел было сходить за колесным мастером, но потом решил оставить все как есть до утра. Если ты присмотришь за леди, я возьму одну из лошадей и поскачу в замок. Тогда они пришлют за ней другую карету.
- Что ж, пусть леди входит. Ни к чему ей стоять на дворе. Что она о нас подумает?
Женщина была весьма дородной, с широкими бедрами и большим бюстом. На лифе опрятного черного платья желтели янтарные бусы. Седеющие волосы зачесаны назад и завязаны внушительным узлом на затылке.
- Входите же! - проговорила она. - Господи ты Боже мой, неужели Жак Пети не мог позаботиться о колесах заранее! Ведь с ним это уже не впервой. Вам не холодно?
- Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь.
- У меня по вечерам всегда горит камин. Так уютнее.
Над огнем висел котелок, в котором кипело что-то аппетитное.
- Вы располагайтесь поудобнее. У него уйдет не меньше часа на то, чтобы добраться до замка.
- Нам повезло, что это случилось именно здесь, - заметила я.
- И в самом деле, повезло. Я как раз собиралась перекусить. Вы составите мне компанию? Меня зовут Марта Буре. Я уже много лет смотрю за этим домом. Сейчас он почти что пустует, но когда-то хозяева много охотились. Я помню, как сюда приезжал еще старый барон. Но сейчас… видите ли, замок совсем близко, всего в пяти милях отсюда или около того, и никто не желает оставаться здесь на ночь. Хотя когда нынешний барон был мальчиком, он частенько тут ночевал. Ему нравилось. Он и друзей сюда привозил. Я хорошо помню те деньки… У меня очень скромный ужин. Всего лишь pot au feu. - Она кивнула в сторону котелка над огнем. - Я ведь не ждала гостей… но еще есть хлеб, хороший сыр и вино. Оно из подвалов замка, так что могу вам смело его рекомендовать.
- Спасибо, - ответила я. - Вы очень добры.
- Похоже, что вас еще не скоро покормят. Я быстро, только накрою стол.
- Вы здесь живете совсем одна?
- Сейчас - да. Моя обязанность - поддерживать все в жилом состоянии. Это мой собственный домик. Он примыкает к основному строению. Из деревни приходят девушки, помогают мне. Мы справляемся.
- Понятно.
- Это у вас тот самый портрет?
- Да.
- Давайте я отложу его в сторону, от греха подальше. Говорят, барону не терпится поскорее взглянуть на него.
- Да. Именно поэтому я сама привезла портрет. Мне очень хочется знать, как его оценит господин барон.
- Я положу его тут, вот на том столе. Было бы негоже опрокинуть на него жаркое. Ведь тогда придется все переделывать.
- Он хорошо упакован.
- Давайте вашу пелерину. Или вы не хотите ее снимать?
- Пожалуй, сниму. Здесь очень тепло.
Она взяла пелерину и повесила ее в шкаф. Затем извлекла из комода белую скатерть и накрыла ею стол. Я очень проголодалась, а от жаркого исходил дразнящий аромат. Хозяйка наполнила тарелки.
В углу комнаты располагался невысокий шкафчик. Марта извлекла из него бутылку вина, наполнила стакан и поставила его на стол.
- Вам понравится. Год был хорошим. Очень много солнца. Отличное вино.
Она взглянула на бутылку.
- Я вылила вам последнее. Ничего страшного. Там есть еще.
Она откупорила вторую бутылку, налила себе вина и вернулась к столу.
- Всего вам наилучшего, мадемуазель, - подняла она стакан. - Надеюсь, ваш визит в замок будет приятным.
- Спасибо, - ответила я. - И вам всего наилучшего.
- Боже мой, - покачала головой Марта. - Это для меня большая честь - принимать у себя знаменитую художницу.
- Вы не представляете, как я вам благодарна. Было бы ужасно все это время сидеть в экипаже, ожидая, пока кто-нибудь соизволит прийти на помощь.
- Удачи нам обеим, - проговорила она, затем поднесла стакан к губам и сделала несколько глотков. Я последовала ее примеру.
- Позвольте, я наполню ваш стакан.
- Спасибо.
Она отнесла стакан к шкафчику и там наполнила его.
- У вас необыкновенно вкусное pot au feu, - похвалила я.
- Фамильный рецепт. Тайна.
- Я не собиралась уговаривать вас разглашать ее.
- Вы хорошо говорите по-французски, мадемуазель. Слава Богу, не то мы устроили бы здесь посиделки глухонемых.
Я рассмеялась. Меня начинало клонить в сон. Видимо, разморило от тепла очага… от еды… от вина… наверное. Веки как будто налились свинцом. Я отчаянно боролась со сном.
- Вижу, вам хочется спать, - послышался голос Марты. Казалось, он доносится откуда-то издалека. Я с удивлением увидела ее лицо совсем рядом с моим. Оно пристально смотрело на меня и улыбалось.
- Это все вино, - продолжал голос. - Оно нагоняет сон. Вы, наверное, устали от путешествия. Это ничего… Поспите немного, отдых вам не повредит.
Это было очень странно. Еще полчаса назад я не чувствовала себя уставшей, кроме того, было еще совсем не поздно… Конечно же, я веду себя крайне невежливо по отношению к хозяйке, которая так старалась мне угодить…
Что-то происходило совсем рядом, но я никак не могла понять, что именно… Какие-то голоса… шаги. Я пыталась бороться с неодолимой сонливостью. Где-то в глубине сознания родилась мысль: это Жак, он вернулся с экипажем. Так скоро… или это мне снится?
Спать… спать… комната стремительно удалялась… а кто-то был рядом, совсем близко, и держал меня за руки. Я почувствовала, как меня поднимают… Затем провалилась в черную пустоту.
* * *
Проснувшись, я не могла понять, где нахожусь. Незнакомая комната. Я лежу в кровати… полностью обнаженная, с распущенными волосами.
Пытаюсь приподняться, но сильно кружится голова. Все вокруг плывет… Скорее всего, мне снится дурной сон. Или… нет… Где я? Как я сюда попала?
Я предприняла еще одну попытку подняться.
Глаза уже привыкли к полумраку, так что можно было разглядеть окно с решеткой и очертания мебели.
Борясь с дурнотой, села на постели.
Тут же меня обхватили сильные руки и чей-то голос произнес:
- Кейт, моя прекрасная Кейт…
Я знала этот голос, хорошо знала. И так часто думала о нем… Да, мне, конечно же, снится кошмар.
А в следующее мгновение он опрокинул меня на спину и навалился сверху. Я закричала, не веря до конца в реальность происходящего. Весь этот ужас, конечно же, не более чем страшный сон… Нужно проснуться, как можно скорее проснуться!
И тут послышался его торжествующий смех. Это и в самом деле был барон. Он овладевал мною свирепо и страстно, как, должно быть, врывались в осажденный город его предки-викинги. В то же время эта дикарская свирепость каким-то образом сочеталась с предупредительной нежностью вполне цивилизованного человека.
Судя по всему, он уже давно намеревался это сделать, и я, если по правде, знала об этом… обреченно боялась… в ужасе ожидала… и - позор мне - почти хотела этого. Я попыталась закричать, но он впился своим ртом в мои раскрытые губы и задушил рвущийся из горла крик. Я была совершенно беспомощна. Руки и ноги налиты свинцом, и никак не сдержать натиска этого викинга…
Нечто невообразимое. Казалось, я взмываю над землей и улетаю в неведомый, волшебный, сияющий мир, где властвуют неизвестные доселе ощущения. Я уже не сопротивлялась, а лишь предпринимала жалкие попытки противостоять сладкому возбуждению, грозившему поглотить меня всю без остатка.
И вот все окончилось. Он отстранился, но его губы продолжали касаться моего лица.
- Милая Кейт, - шептал барон. - Милая, милая Кейт…
Я пыталась собраться с мыслями, но они куда-то ускользали, а вместо них меня охватывало непреодолимое желание закрыть глаза и как можно дольше не отпускать от себя странное ощущение, которое только что безраздельно владело мной.
Его руки обнимали меня, сжимали подобно стальным обручам, а губы шептали неожиданные слова:
- Кейт… моя нежная Кейт… о Кейт… как же ты меня осчастливила.
Я услышала свой голос:
- Это страшный сон.
- Божественный сон, - мягко возразил барон.
Сон… Сон…
- Кейт, - шептал он мне на ухо, нежно его покусывая, - не нужно ни о чем думать, прошу тебя, не пытайся сейчас думать. Ты еще не вышла из состояния блаженства. Не пытайся стряхнуть его с себя… пока.
Сейчас было самое время проснуться и оказаться в своей постели… возможно, в замке… ведь, кажется, именно туда я направлялась. Да-да, приехала очень поздно, к тому же устала так, что уснула как убитая… а этот странный сон вызван пребыванием в этом мрачном замке.
Но решетки на окнах… Это напоминало тюрьму. Тюрьму!
Я почувствовала, что постепенно прихожу в себя. Это был не сон. Я по-прежнему находилась все в той же комнате. Я лежала в постели с бароном… и мы были… любовниками. Любовниками! Какое нелепое слово!
Я попыталась сесть, но он удержал меня. Его сила была непреодолима. В сравнении с ним я чувствовала себя абсолютно беспомощной.
- Этого не может быть, - произнесла я.
- Но это так и есть, - негромким, но твердым голосом возразил он. - Сожалеть слишком поздно, Кейт. Все свершилось. Мы с тобой… Я мечтал об этом с того самого момента, когда впервые тебя увидел… и это не могло не произойти.
Я снова попыталась встать.
- Лежи спокойно, Кейт. Я понимаю, ты растеряна. И только начинаешь осознавать то, что произошло. Этой ночью ты стала моей возлюбленной, моей любовницей.
- Это… безумие.
- Ты находишься под воздействием вина. Это состояние продлится еще некоторое время. Я был вынужден пойти на это, Кейт. Выбора не было. Ведь если бы я пришел и сказал: "Я хочу тебя, Кейт, хочу настолько сильно, что ты не можешь мне отказать", что бы ты мне ответила? Высмеяла бы, хотя где-то в глубине души совсем не прочь была предаться тому удовольствию, которое я готов был тебе предоставить. Ты бы думала: "Это - мой мужчина. Я хочу, чтобы он взял меня, как брали женщин его предки, когда высадились на французское побережье".
Ко мне возвращалась ясность мысли.
- Я ужинала с той женщиной…
- Моя верная служанка.
- Экипаж поломался…
- Все было подстроено, милая. Мне очень жаль, что пришлось на это пойти. Если бы ты согласилась… но нет, ты ни за что бы не согласилась… Строгое викторианское воспитание подавило бы твои врожденные инстинкты, и ты сумела бы убедить себя в их отсутствии.
- Я не могу…
- Не вставай. Лежи спокойно. Ах, Кейт, это было изумительно! Ты великолепна! Не только великий художник, но еще и божественная женщина. Я восхищаюсь тобой, Кейт!
До меня со всей ясностью дошло осознание вопиющего факта. Я стала жертвой заранее спланированного изнасилования. Меня, Кейт Коллисон, изнасиловал самый ненавистный мне человек… этот наглый барон, который считал, что достаточно поманить пальцем и любая женщина упадет в его объятия. Но меня он даже не манил… В этом случае он избрал путь своих предков-мародеров, живших насилием и грабежами. И я… я стала его жертвой. В это было невозможно поверить… даже сейчас.
- Выпустите меня отсюда.
- Моя дорогая Кейт, ты уйдешь отсюда лишь тогда, когда этого захочу я.
- Вы чудовище.
- Но ведь в глубине души тебе очень даже нравится это чудовище, Кейт. А кроме того, если касаться сугубо практического аспекта наших отношений, благодаря мне ты прославишься. Ты только подумай обо всем, что я уже для тебя сделал.
- Я не могу думать ни о чем, кроме того, что вы со мной только что сделали.
- М-да… Гордячкой Кейт овладели в состоянии пьяного беспамятства!
- В вино подсыпали снотворное. Эта женщина…
- Не обвиняй ее. Она всего лишь исполняла приказ.
- Сводница…
- Ты, как всегда, преувеличиваешь. Что сделано, то сделано, Кейт. Теперь ты женщина. Мы с тобой вместе достигли сияющих высот блаженства…
- Дна пропасти! - воскликнула я. - Вы циник. Вы смеетесь надо мной. Собственно, иного я от вас и не ожидала.
- Ты все еще меня ненавидишь?
- В тысячу раз сильнее, чем когда-либо.
- Быть может, за время, проведенное здесь, ты все-таки изменишь свое мнение.
- Чем больше времени я с вами проведу, тем сильнее возненавижу. А… что вы хотите этим сказать… "за время, проведенное здесь"?
- Ты моя узница… и будешь таковой, пока мне это будет угодно.
- Не хотите ли вы сказать, что собираетесь удерживать меня здесь?
- Хочу, - кивнул барон.
- С какой целью?
- Мне кажется, я это уже продемонстрировал.
- Вы сошли с ума.
- От желания.
Я попыталась подняться, но он продолжал меня удерживать.
- Каковы ваши намерения, господин барон?
- Для начала превратить высокомерную и сдержанную юную особу в нежную и страстную женщину.
- Я всегда буду относиться к вам с ненавистью и презрением. Но вы сказали… для начала…
- Есть и другие планы.
- Какие?
- Я думаю, мы обсудим это позднее, когда ты немного окрепнешь.
- Я хочу знать сейчас.
- Моя милая Кейт, правила здесь устанавливаю я.
- Кем я, в таком случае, являюсь? Рабыней?
- Да, но очень любимой.
Я умолкла и еще раз попыталась убедить себя в том, что не сплю.
Он продолжал ласково шептать мне на ухо:
- Попытайся успокоиться, Кейт. Прими это. Мы ведь с тобой всю ночь напролет занимались любовью.
- Любовью! Я не люблю вас и никогда не полюблю.
- Что ж, в таком случае скажем, что прошлой ночью ты стала моей женщиной. И это свершившийся факт.
Внезапно я почувствовала себя совершенно слабой, и мне стало страшно. Казалось, жизнь внезапно сделала крутой поворот и я попала в иной, незнакомый мир.
- Поспи, милая Кейт, - нежно проговорил барон. Он сгреб меня в охапку и начал укачивать, как младенца.
Наверное, я уснула, потому что, когда открыла глаза, было уже утро. Я одна и по-прежнему обнажена… на окнах кованые решетки… Воспоминания о чудовищных событиях минувшей ночи мутным потоком захлестнули мое сознание.
Я оглядела комнату. Она напоминала каземат. Сводчатый потолок. Мощные каменные колонны. Огромный камин. Тлеющие угли указывали на то, что ночью здесь горел огонь. Кровать была очень большой, с бархатным пологом. На полу пушистый ковер. Казалось, я попала в иную эпоху. Пожалуй, так оно и было, если вспомнить, что со мной произошло минувшей ночью.
Я казалась себе избитой и испачканной. Следовало взглянуть правде в глаза. Он принес меня сюда, раздел, уложил в постель и изнасиловал.
Здесь, во Франции, моя жизнь потекла совсем по другому руслу. Уютный мирок Фаррингдона стерся, как беглый карандашный набросок, а я угодила в мир интриг, лжи, коварства… изнасилований… всего того, что, как мне казалось, существовало в какой-то иной, не моей жизни.