Артем взял Машу под руку, и они вместе подошли к одной из милицейских машин, на которую им указали как на командный пост.
В толпе зевак уже заметили Машу.
- Смотрите, это эта, как ее… из криминальных новостей!
- Это Маша Семенова!
- Она, наверное, приехала снимать террориста!
- Маша Семенова, мы вас узнали! Мы любим вашу передачу!
Звукооператор, симпатичный, хотя чрезмерно женственный молодой человек с длинными ресницами и круглым лицом, слегка тронул Машу за плечо.
- Еще бы они не любили передачу, - с улыбкой заметил он. - Ждут не дождутся, когда такая красивая девушка снова полезет на рожон… Пошли им воздушный поцелуй. Бесплатные удовольствия сейчас такая редкость!..
Маша сделала, как просил звукооператор, и внимательнее в него всмотрелась. Он присоединился к ним перед самым выездом, и она его не знала.
- Ты недавно на телевидении? - спросила она. - Я тебя раньше не видела.
Он вытащил платок и заботливо коснулся ее щеки. Потом жестом показал, что нужно поправить воротничок блузки.
- Просто обычно я работаю в военной редакции, - сказал он.
- Что там у меня на щеке?
- Ресничка.
- Спасибо… - улыбнулась она. - А как тебя зовут?
- Рома Иванов.
- Будем знакомы, - снова улыбнулась она.
Он кивнул и тоже улыбнулся.
Подошли два милиционера с рациями. Маша завертела головой в поисках Бориса Петрова.
- Объекту сообщено, что вы прибыли и готовы войти, - сказал один из милиционеров.
- Он человек, а не объект! - резко возразила Маша. Они посмотрели на нее с удивлением, словно она упала с луны.
- Скорее уж, мы с вами для него объекты, - добавил Рома Иванов.
- Как ваша фамилия? - спросил у него милиционер.
- Иванов.
- Какой такой Иванов?
- Звукооператор.
- Есть такой, - сказал второй милиционер. Тогда первый кивнул и снова обратился к Маше:
- Так вы готовы или нет?
- Мы готовы, - ответил за Машу подоспевший Артем Назаров. - Как договорились, пойдем мы вдвоем, а наша группа останется снаружи.
- А вы что ли режиссер? - спросил его первый милиционер.
- Что-то в этом роде, - кивнул Артем.
- Как ваша фамилия?
- Назаров.
- Вас-то нам и надо. Пойдемте. На инструктаж.
Артем отправился за милиционерами к патрульной машине, пристроившейся у самого подъезда.
- Люблю милиционеров, - сказал Рома Иванов. - Первое, что они делают - это пытаются установить нашу личность. И это в мире, где равнодушие к личности и вообще всеобщая обезличенность - главные проблемы. Рядом с ними вдруг начинаешь ощущать свою индивидуальность.
- Я постараюсь вставить это в репортаж, - улыбнулась Маша. - Спасибо.
- Не стоит.
На этом их разговор прервался, потому что Артем махнул Маше рукой.
- Кажется, пора, - сказал Рома. - Ни пуха.
- К черту, - вздохнула Маша.
Ситуация в целом была под контролем. За исключением, конечно, самой квартиры на шестом этаже. Десятка полтора омоновцев в серых бронежилетах и таких же серых шлемах рассыпались по двору, а также заняли ключевые позиции в подъезде дома. Солнце начинало припекать.
Маша наконец увидела Бориса Петрова. Он вылез из командирского "мерседеса" и теперь разговаривал с двумя милицейскими чинами. Сам он был в штатском. Более того, он снял пиджак и, перекинув его через плечо, стоял руки в боки и щурился на солнце. Узел его шелкового галстука был ослаблен, а под тонкой голубой рубашкой с влажными кругами под мышками рельефно играли мускулы.
- Твой? - улыбнулся Маше Рома Иванов. Она притворилась невинной девушкой.
- Что значит мой?
- Да просто когда ты смотришь на него, кажется, вот-вот начнешь облизываться.
- Неужели? - смутилась она.
Его прямота ее, однако, ничуть не обидела. Она даже подумала, что если все обойдется и они останутся живы-невредимы, то, должно быть, обязательно подружатся.
Подошел Артем Назаров, который уже успел пройти "инструктаж", содержание которого было не ахти каким хитрым. Единственное, что от них требовалось, это в случае чего лежать на полу и не рыпаться.
Рома Иванов присоединился к оператору, который уже успел заснять общий план и теперь покуривал, выжидательно поглядывая на Артема и Машу. Маша хотела поинтересоваться у Артема, следует ли ей что-нибудь наговорить для вступительного эпизода репортажа, но в этот момент ее перехватил Борис.
- Настроение бодрое? - спросил он.
- Нормальное… - вздохнула она. - Как ты?
Глядя в его насмешливые голубые глаза, она чувствовала, что уже сейчас безумно о нем тоскует.
- Наш друг ждет, - коротко сказал он. - Через несколько минут можно будет выдвигаться.
- Вот и чудесно, - кивнула она.
Хотя, конечно, ничего чудесного в этом не было. С гораздо большим удовольствием она завалилась бы сейчас с ним в постель. Пусть последний раз. Зато уж она бы постаралась по такому случаю отдаться с блеском.
- Значит, все как договорились? - спросил Артем Бориса.
- То есть? - поднял брови тот.
- Мы с Машей идем вдвоем.
- Не уверен, что это понравится хозяину.
- То есть как, вы же уверяли меня, что вопрос решен! - мгновенно вскипел Артем. - А теперь, оказывается, что это ему не понравится. Вы что, с ним об этом не говорили?
- Может, вы думаете, что у нас с ним проходила "беседа за круглым столом"? - спокойно усмехнулся Борис.
- Как это понимать? - опешил Артем.
- Ну не знаю, - вздохнул Борис, - условие было таким, чтобы вошла она одна.
- Вы что, мне врали? Какого черта ей соглашаться идти туда, если мы не сможем это снять? Я ни за что не соглашусь отпустить ее одну!
- Ну что вы в самом деле как маленький, - сделал Борис нетерпеливое движение. - Она войдет и сама договорится с ним об этом. Тут нет ничего сложного… Иначе я бы этому шизику не позавидовал.
Артем Назаров окинул красноречивым взглядом омоновцев, некоторые из которых, кстати сказать, уже успели забраться на крышу противоположного дома со снайперскими винтовками.
- А Маше вы бы позавидовали?
- Не причитайте, как баба, - проворчал Борис. - Все будет в лучшем виде.
- Я запрещаю Маше идти одной, - заявил Артем. - Я попробую поговорить с ним еще раз, - пообещал Борис и направился к машине.
- Не нужно. Я пойду в любом случае, - крикнула ему вдогонку Маша, но он даже не обернулся и только раздраженно махнул рукой.
Он оперся локтем о крышу "мерседеса" с милицейской мигалкой и, прижав к уху радиотелефон, стал что-то неторопливо говорить, поглядывая на окно шестого этажа.
Маша и Артем подошли к оператору и звукооператору.
- У них, кажется, прямая связь, - сказала Маша. Артем взял под руку оператора и принялся объяснять ему дальнейшую диспозицию.
- Странно, что у нас еще где-то возможна прямая связь, - сказал Маше Рома Иванов. - У нас вот телефон в студии не работал, так сначала мастера было никак не дозваться, а потом три месяца линию чинили.
- Мне то же самое в голову пришло, - удивилась та.
- Слушай, - продолжал Рома, - а зачем ты носишь обручальное кольцо?
- Я вообще-то замужем, - сказала Маша.
- Глядя на тебя, этого никак не подумаешь.
- Да я и сама не чувствую себя замужем, - с улыбкой призналась она.
- И поэтому у тебя роман с этим… Микки Рурком?
- Ты проницателен, как моя подруга Рита!
- А вы с ним не очень-то друг другу подходите.
- По-моему, это тебе, а не ему нужно работать в милиции.
- Вряд ли он захочет со мной поменяться! Да и я, пожалуй, тоже… - сказал Рома Иванов, и они оба рассмеялись.
Тут Машу подозвал Артем.
- Вот что, - сказал он. - Для начала мы сделаем короткий эпизод с твоим оперуполномоченным. Ты обрисуешь телезрителям всю ситуацию, ну ты понимаешь, об условиях этого афганца, о его угрозах… - И приведи себя в порядок, - добавил он. - Причешись и постарайся выглядеть посексуальнее.
Маша отошла в сторонку и занялась своей внешностью. Какие-то пенсионерки окликнули ее из-за милицейского кордона.
- Маша, доченька, постарайся, чтобы эти вояки его не угрохали!
Она улыбнулась и кивнула. Как быстро распространяется информация. Непонятно, для чего тогда нужны все эти прямые эфиры, программы новостей и телевидение как таковое.
- Доченька, а ты не боишься? Ты побереги себя!
Маша снова улыбнулась. Если она чего и боится, то это окончательного объяснения с Эдиком. Да и то потому, что он может упереться и не отдать ей ее любимый бухарский ковер.
Между тем Артем с оператором подошли к толпе зевак и продолжали съемку. Чрезвычайное происшествие должно прежде всего выглядеть хорошим шоу.
Потом Артем снова подошел к Борису Петрову, и снова между ними разгорелась горячая дискуссия. Артем, конечно, был не прочь отснять забойный сюжет, однако только в том случае, если обойдется без смертоубийства.
- Все пройдет четко и быстро, - убеждал его Борис.
- Через десять минут вы пропустите в дом съемочную группу! - требовал Артем. - Дайте честное слово офицера!
- Я могу дать вам какое угодно слово, - криво усмехнулся Борис, - но только ему понадобится какое-то время, чтобы с ней поговорить… Ни к чему, чтобы он нервничал. Еще не хватало нам импровизаций! Если мы начнем на него давить, с ним может случиться припадок. А я хочу, чтобы женщины остались живы.
- А я что - не этого хочу?! - снова взорвался Артем.
- Вот уж не знаю, - холодно бросил Борис. - Ему нужно время, чтобы с ней поговорить.
- Когда же вы нас туда пропустите?
- Когда сочту возможным. До телевидения мне дела нет. Меня это не колышет. Главное для меня - три женщины в квартире.
- Четыре! - тут же поправил Борис. - Или Маша уже не в счет?
Борис явно разозлился.
- Не придирайтесь к словам. Бросьте эти ваши журналистские подколки. Я учел все, что надо.
- Так нас пропустят в дом?
- Я вам уже сказал. И не выводите меня из себя.
- Ладно, договорились.
- И не забудьте, что вам нужно убраться оттуда как можно быстрее. Он пообещал, что, после того как войдет Маша, он выпускает женщин. Ущучили?.. Если застрянете там, мы будем вынуждены принять меры.
- Что это значит? - возмутился Артем.
- Это значит, - заорал Борис, - что вам лучше не раздражать его своими камерами и лампами, иначе он полдома спалит. Вместе с вами!
Артем отпрянул назад, словно боялся, что Борис вот-вот схватит его за грудки, а тот некоторое время молча его рассматривал, а потом демонстративно сплюнул.
- Ничего такого не будет, - сказала Маша.
- Вы все с ума посходили, - сказал Артем, оглядываясь на нее. - Зря я вообще с вами связался. Делайте что хотите.
Борис нежно обнял Машу за плечи.
- Не нужно паниковать, уважаемый, - обратился он к Артему. - Я на девяносто девять процентов уверен…
- Да пошел ты со своими процентами! - проворчал Артем. - Ему на тебя просто наплевать, Маша. Так и знай.
Борис убрал руку с ее плеч.
- Одному тебе не наплевать, умник, - презрительно бросил он.
- Ну хватит! - прикрикнула на обоих Маша. - Давайте займемся делом. Каждый своей работой… Я уверена, все обойдется, - повторила она.
- Ладно, за работу, - сказал Артем и кивнул оператору, чтобы тот приготовился.
Нужно было снять эпизод с оперуполномоченным на фоне черной пасти подъезда, куда предстояло нырнуть на свой страх и риск Маше Семеновой.
Тут ей пришла в голову одна идея.
- Боря, - попросила она, - попроси кого-нибудь сбегать в ближайшую палатку и прикупить чего-нибудь из съестного. Я возьму это с собой. Думаю, что на сытый желудок наш друг будет более дружелюбным и сговорчивым. Как-никак это мужчина. Да и я не прочь перекусить. Я с утра на кофе.
- Отличная мысль! - восхитился Артем.
- Как мне самому это в голову не пришло? - кивнул Борис. - Подождите, я сейчас все организую.
Он вытащил бумажник и подошел к одному мальчику-сержанту из оцепления, который, кажется, нервничал больше, чем все они вместе взятые. Пока он объяснял ему что к чему, Рома Иванов шепнул Маше:
- Ты и правда не боишься?
Она задумалась, но только на мгновение.
- Как ни странно, но у меня такое чувство, что все закончится благополучно.
Он улыбнулся.
- В этом нет ничего странного. Это интуиция. Когда я работал в военной редакции, у меня было точно такое же чувство. Это очень важно.
Маша подняла брови.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Где мы только не работали - ив Карабахе, и в Приднестровье, и в Таджикистане. В общем, мотались за горячим материалом по горячим точкам. И при этом я всегда прислушивался к своей интуиции. Если в душе есть уверенность, то все кончается благополучно… Нет уверенности… - Он запнулся.
- Что тогда?
- Тогда - хреново. Неприятностей не избежать. Лучше дома сидеть. Это уж проверено.
- А не хреново себя чувствуешь, когда от командировки отказываешься, ведь у остальных твоей интуиции может и не быть? - улыбнулась Маша.
- Еще бы не хреново, - вздохнул Рома. - Еще как хреново.
- Ну и как тогда поступать?
- Смотря по тому, что хреновее, - пожал плечами звукооператор.
- Интересная теория. Я бы назвала ее теорией хреновости.
- Да уж можно и так. Чего-чего, а этого самого продукта в ней предостаточно.
- Что ж, посмотрим теперь, как она работает. Рома снова улыбнулся и занялся своей аппаратурой.
Тем временем Борис уже отослал сержантика за провизией, а сам надел для телекамеры пиджак и начал причесываться.
- Все готовы? - спросил Артем. - Тогда поехали!
- Пожалуйста, - начала Маша, обращаясь к Борису, - пару слов о том, что здесь происходит.
Петров прокашлялся в микрофон.
- Да, в общем, ничего такого особенного, - пробубнил он. - Тут один гражданин вот заперся в квартире. Вместе с женой, ее сестрой и тещей. Мы предполагаем, что он вооружен.
Тут Борис поднял руку и неопределенно указал большим пальцем себе за спину. Оператор дал крупным планом подъезд и окно на шестом этаже, прикрытое пестрой занавесочкой.
- Как вы об этом узнали?
- Да он нам сам и позвонил. Террорист, то есть. Заявил, что взял заложников. Вернее, заложниц. Пригрозил, что убьет жену и двух других женщин, а после застрелится сам.
- Что это на него нашло, он не говорил?
- Видно, захотелось увидеть себя по телевизору.
- А если серьезно?
- Да уж какие тут шутки. У него две канистры с бензином и граната.
- Он выставил какие-то требования?
- Только чтобы ты… то есть вы, - исправился Борис и продолжал: - Вошли в квартиру и переговорили с ним о его проблемах. Потом он обещал сдаться. Вот, собственно, и все.
- Итак, - подытожила Маша, - ситуация заключается в том, что тот человек готов сложить оружие и отпустить женщин, если именно я с ним побеседую? Это так?
Борис Петров только руками развел. Мол, что тут добавишь. Такая вот ситуация.
. - А если бы я отказалась, - предположила Маша, - вы думаете, он способен выполнить свою угрозу?
Борис Петров снова развел руками.
- Вряд ли. Но лучше перестраховаться.
- Значит, милиция решила переложить свои функции на журналистов? А если бы на моем месте была бы ваша жена, Борис, или просто любимая женщина, - повторила Маша перед камерой вопрос, который задавала ему по телефону, - вы бы позволили ей идти туда?
Он чуть-чуть покраснел. В кадре это вряд ли будет заметно.
- А ваш муж, простите, вам это позволил? - парировал он.
Теперь покраснела она. Это тоже будет вряд ли заметно на экране.
- Только с тем условием, чтобы я вовремя вернулась домой, - выпалила она.
- Я его понимаю, - кивнул Борис.
- Что ж, - резко сказала Маша, - пойдемте!
- Ага, - кивнул он.
XXII
Они неторопливо направились к подъезду дома, и камера все время двигалась следом. Борис, конечно, был прежним Борисом. Но она уже не могла относиться к нему как раньше. За спиной оператора двигались Артем Назаров и Рома Иванов. В таком составе они дошли до двери парадного и остановились. Они ждали, пока вернется посланный за едой мальчик из оцепления. Борис крепко держал Машу за локоть. Его сильная рука золотилась тонкими рыжеватыми волосками. Наконец прибыла еда Сквозь полупрозрачный целлофановый пакет с ручками было видно, что это случайный набор продуктов из уличной коммерческой палатки - когда в спешке берут что под руку попадется, но так, чтобы подешевле. Двухлитровая бутылка с пепси в придачу. Нагрузившись, Маша двинулась вверх по лестнице мимо прижавшихся к стенам и перилам омоновцев в бронежилетах. Одна вошла в лифт.
Она несколько успокоилась и перевела дыхание, когда, выйдя из лифта, увидела, что на лестничной площадке шестого этажа пусто. Отыскав глазами нужный номер квартиры, она подошла к двери, позвонила - для чего пришлось зажать бутылку с пепси под мышкой - и отступила на два шага, чтобы ее можно было легко рассмотреть в дверной глазок.
- Это кто? - тем не менее поинтересовался из-за двери сипловатый мужской голос.
- Маша Семенова - из криминальных новостей, - помедлив, ответила она и подумала, что в данной ситуации это прозвучало довольно глупо.
Внезапно из-за двери послышался женский крик. К нему присоединился другой - тоже женский. То ли звали на помощь, то ли бранились. Их перекрыл раздраженный голос третьей женщины:
- Да заткнитесь вы!
- Вы одна или как? - старался перекричать женщин, мужчина. - Имейте в виду, я все эти штучки знаю!
- Я совершенно одна, - спокойно сказала Маша. - Можете открывать.
- Кажется, вы и правда Маша Семенова…
- Она самая. Открывайте!.. А то мне тяжело держать…
- Что там у вас? - насторожился мужчина.
- Да так, ничего особенного. Просто я на всякий случай прихватила поесть…
На несколько секунд воцарилась тишина, потом щелкнули запоры, и дверь быстро приоткрылась.
- Любите же вы чудить! - услышала Маша.
Она шагнула за порог однокомнатной квартиры, дверь тут же захлопнулась, и перед ней возник небритый мужчина лет тридцати семи в стареньком спортивном костюме с вытертыми коленями и обтрепавшимися рукавами и в ветхих кедах, какие лет сто назад носили пионеры. Но главным и характерным были, конечно, не кеды, а большая зеленоватая граната, которую он сжимал в руке и держал слегка на отлете и на которую с явной гордостью и удовольствием поглядывал своими черными, нездорово поблескивающими глазами. С такими же гордостью и удовольствием поглядывал он и на одну из канистр, которая стояла посреди маленькой прихожей и сильно воняла бензином, поскольку крышка с горлышка была снята. Кроме того, в другой руке мужчина держал старенький двуствольный обрез.
Как бы из уважения к хозяину Маша бросила на этот арсенал понимающе вежливый взгляд и направилась прямо в комнату - к круглому столу, застеленному белой скатертью и малиновой полупрозрачной клеенкой. Не говоря ни слова и едва кивнув трем женщинам, две из которых сидели на тахте, а другая стояла у окна, Маша поставила на стол бутылку с пепси и принялась выгружать из целлофанового пакета продукты.