- Каляда, каляда!
Зародилась каляда
Накануне Рождества.
Мы искали каляду
По заулочкам,
По задворочкаы.
Мы нашли каляду
На поповом на двору.
А попов-то двор
На семидесяти верстах,
На восьмидесяти столбах.
Хозяин, хозяюшка,
Дай каляду!
Кто даст каляду,
Тому двор живота,
А кто не даст каляду,
Тому кошка в окошко,
Гнилые глаза!(дд. Ганютино, Конец Мондра)
Последние слова обозначали, что у того, кто поскупится, "курицы околеют, кошки околеют, глаза выскочат" (д. Тимошино).
В д. Терехова-Малахова (южная часть нынешнего Бабаевского района), по свидетельству Соколовых, "в Васильев вечер, накануне Нового года, ходят по избам одни девицы и поют каляду:
- Ходила калёда
По святым вецераы,
Искала калёда
Борисова двора.
Борисов-от двор.
Ёя не мал, не велик -
На семидесяти столбах,
На восьмидесяти вёрстах.
Где хозяин-от сидит,
Красно солнышко пецёт,
А где хозяюшка сидит,
Тут свитёл мисяць пецёт;
Малы детушки сидят -
Там цясты звездочки пекут.
Кто даёт пирога -
Тому двор живота,
А кто даст рогушек -
Тому целый двор телушек!
В Пунемской волости (ныне Вожегодский район) ребятишки бегали с колядой "на масляной неделе", то есть на масленицу:
Коледа, коледа,
Мне-ка дай пирога
И горохойка!
Дай тебе Господи
Сорок коров,
Пятьдесят порозов,
Телёноцъка с егнёноцъком,
Быцъка о топорком.
А как не дают пирога, то пели:
- Дай теба Господи
Одна бы корова
По двору ходила,
Яловым доила
Да дьявола родила!
Совершенно особую колядку пели в д. Монастыриха. Там во время обхода, устраивавшегося детьми под Новый год, собирали не угощение, а лучину, чтобы потом сжечь ее посреди деревни. При обходе пели:
- Коляда, коляда,
Не широко шла,
В двери-то не лезет,
В окошко шьёт.
Сыр-масло берет,
На окошко кладет.
Дайте лучинки
На Новый год.
Старым посидеть,
Малым поиграть,
Потешиться,
Поорешиться!
Кто не даст лучинки -
Тому сосновый гроб!
Собирание и сжигание лучины в этой старинной разновидности колядования (она была известна и другим, народам русского Севера) по смыслу очень близко к обряду проводов и сжигания масленицы (см.). В Вятской губ. такой обход связывался с изгнанием из деревни "шайтанов"'. В русских деревнях, судя по текстам припевок, лучину чаще всего использовали для освещения избы на игрище. По свидетельству С.В.Максимова, "в Кадниковском уезде мальчишки 7-10 лет ходят по избам собирать лучины на вечера, причем распевают такие песни:
- Коляда ты коляда,
Заходила коляда,
Записала коляда
Государева двора.
Государев двор
Середа Москвы,
Середь каменные.
Кумушка-голубушка,
Пожертвуйте лучинки.
На святые вечера,
На игрища, на соборища.
Если лучины дали, то в благодарность ещё поют:
- Спасибо, кума,
Лебедь белая моя,
Ты не праздничала,
Не проказничала,
На базар гулять ходила,
Себе шелку накупила,
Ширинки вышивала,
Дружку милому отдавала.
Дай тебе Господи
Сорок коров,
Пятьдесят поросят
Да сорок курочек!
Если же лучины не дали, пожелания принимают совсем другой характер:
- Дай же тебе Господи
Одна корова
И та нездорова,
По полю пошла
И та пропала!"
Похожую колядку можно найти и в сборнике Ф.М.Истомина и С.М.Ляпунова. Авторы сопровождают текст таким комментарием: "В Востровокой волости (ныне Нюксенский р-н) с Рождества до Крещения, часу в восьмом вечера, собиралась толпа взрослых колядников, в городе (Великий Устюг) и в больших селах достигавшая иногда до 100 человек, и колядовала перед окнами домов, возя с собой на дровнях огромную звезду или вертеп, сооруженный из дерева и разноцветной слюды, освещаемые изнутри зажженною свечой". Сначала исполняли колядки:
- Пришел оси к воротам!
Дома ли хозяин с хозяюшкою?
И подайте-ко луцины,
Никольскую трапезку -
Старым посидеть,
Молодым поиграть.
Ешше наша коляда
Не великая беда:
Она в двири не лизет,
В окошко шьёт.
Прикажи либо откажи,
Либо шубой одёжи.
Если не подавали или подавали худо, пели соленую припевку:
- Бабушка, старушка,
Подай пирожка,
Дай гороховичка!
Ты не дашь пирожка,
Мы те выпустим кота
Да из заднего хлева,
Он те выдерет…
Как и сковороду!(о. Бобровское)
Угрозы в адрес хозяев, которые не слишком щедро одарили колядовщиков, отличались чрезвычайным разнообразием, хотя основной их смысл заключался в посулах смерти, падежа скота и прочей домашней живности, с которой обычно связывались представления о благополучии и, достатке в доме. Поздние тексты коляд по существу сводятся к выпрашиванию подаяния и завершаются угрозами скупому:
- Коляда, коляда,
Зародилась коляда
Накануне Рождества.
Кто даст пирога -
Тому двор живота,
А кто не даст пирога -
Тому черт в ворота!(д. Лукошино)
Особые угрозы и насмешки раздавались в адрес незамужней девушки, если ее родители ничего не давали колядовщикам:
- Летел кувшин
Через Настин дом,
Уронил кишку
Прямо Насте на ляжку.
Настя сварила
Да батька накормила.(д. Красино)
ХРИСТОСЛАВИТЬ (г. Белозерск), СЛАВИТЬ (Верхов., Сямж., Тот., В.-Уст., Кич. - Гор.), РОЖДЕСТВО ПЕТЬ (д. Мартыниха), СО ЗВЕЗДОЙ ХОДИТЬ (д. Заберезник, д. Щекино), С КОЛЯДОЙ ХОДИТЬ (д. Телячье, д. Большой Двор, д. Селиванове).
Уже в начале века в вологодских деревнях сравнительно редко встречались другие формы рождественских или святочных обходов, известные на юге России и на Украине под названиями овсень или щедрование. Об их существовании в прошлом свидетельствуют, например, записи о том, что группа молодежи, а иногда и взрослых женщин и мужчин, обходила в святки деревню и, зайдя в избу, затевала игру "А мы просо сеяли", прохаживаясь двумя рядами "от окон к двери" и посыпая пол зерном (дд. Еремиха, Новоселица). Однако таких свидетельств немного.
Вместе с тем практически повсеместно была известна традиция христославления. отчасти видимо, заменившая более старую традицию посевания. Христославление, то есть утренний рождественский обход о пением тропаря (=стиха) "Рождество Твое, Христе Боже" (откуда и одно из названий обхода - "Рождество петь"), а также ряда иных стихов и припевок, было известно и в других областях России. В виде рождественской мистерии "Три волхва" или "Три короля" обход существовал в Белоруссии, в Литве и у западных славян. Во многих местностях он первоначально совершался священником (в Вологодском крае этот обычай чаще встречался в Кичменгско-Городецком, Кирилловском, Велико-Устюгском районах). Иногда его сопровождали дьячок и псаломщик или певчие церковного хора. Участников этой процессии, как правило, одаривали зерном, причем "языческие" обряды (например, посыпание зерном избы, как это было принято на юге России) не допускались. Правда зерно, освященное во время этой церемонии, нередко использовали при своем гадании девушки (см. "Ворожба о участием птиц и животных").
Видимо, как компромисс между "языческой" и церковной формой обхода можно рассматривать те случаи, когда в нем не участвовал священник. При этом обычно процессию возглавляли участники церковного хора (взрослые и подростки). В г. Белозерске "подражателями упоминаемых в Библии персидских волхвов или царей" были подростки от 10 до 15 лет, дети небогатых людей, обучавшиеся в местных городских и приходских училищах. В этих вариантах христославления заметно усиление всего "языческого": скажем, "звезду" участники называли колядой в текст тропаря, зачастую очень искаженный, вклинивались неканонические куски, а одаривание "славильщиков" почти ничем не отличалось от одаривания "колядовщиков".
Самым заметным внешним атрибутом "славильщиков" была "звезда" или "коляда", конструкция которой могла существенно отличаться в разных деревнях. Например, в дд. Телячье, Белянкино "коляда" представляла из себя склеенный из бумаги и бересты барабан диаметром около 20 см с отходящими от него лучами "как у сонця", на концах которых закреплялись разноцветные ленточки. На барабане о одной стороны крепилась иконка с изображением Богоматери о Младенцем, а с другой стороны - поперечная ось, на которой закреплялся шест (бадог) - за него держал "звезду" несший ее "христославшик" (в этой деревне в 20-е годы о "колядой" ходил церковный сторож). "Звезда" могла свободно вращаться вокруг своей оси.
В д. Селиванове "коледу" делали в виде круга диаметром до 30 см, обтянутого бумагой о нарисованными на ней "лучами" и украшенного разноцветными бумажными цветочками.
В д. Вакомино "звезду" сколачивали из дощечек, а затем обтягивали лучи бумагой. В центре сооружали небольшую коробочку без торцевых стенок, которая задней стороной крепилась к шесту, и устанавливали в ней свечу. Лучи "звезды" свободно вращались вокруг коробочки, попеременно освещаясь неровным пламенем свечи.
По свидетельству очевидца, в г. Белозерске в конце прошлого века "еще задолго до праздника будущие христославы начинают устраивать "звезду" - подобие той звезды, которая явилась на востоке во время рождения Спасителя. Это вращающийся на оси короб от старого решета или сита, оклеенный яркой цветной бумагой с серебряными и золотыми звездами, с изображением на лицевой стороне в вертепе (=пещере) Предвечного Младенца в первый день Его вечной жизни, окруженного Иосифом, Пресвятой Девой Марией и волхвами, приносящими злато, ливан и смирну. Для большего ехидства с звездой по бокам короба приделываются из тонких палочек рога, наподобие сияния, а внутри устанавливается несколько зажженных восковых свечей".
"Славить" начинали рано утром на Рождество - до рассвета, и обычно заканчивали обход о восходом солнца. Правда, в некоторых деревнях дети (а иногда и взрослые - дд. Большой Двор, Барабаново) ходили и в течение всего дня. Одежда "славильщиков", объединенных в ватаги от 3 до 5 человек, была повседневной, хотя они порой и "одевались в пёстрое" (д. Барабаново). Иногда в обходе принимали участие преимущественно те, кто победнее (д. Шестаковская), или нищие (д. Белянкино).
Подойдя к дому, кричали: "Надо ли Рождество прославить?" или "Можно ли у вас Рождество спеть?" При этом "махали коледой, крутили ее" (дд. Селиванове, Мартыниха). "Христославщикам", как правило, не отказывали и почта всегда пускали их в дом. Здесь они пели рождественский тропарь, нередко коверкая непонятные им книжные старославянские речения:
- Рождество Твоё, Христос наш,
Воссия миру и свет разума,
Небу и звездам служащий,
Звездою умчахуся.
Тебе кланяемся, со(л)нцу правды,
И тебе видети с высоты Востока.
Господи, слава тебе!
Дева днесь присущественного его рождает,
И земля вертеп неприступному приносит,
Ангелы с пастырями славословят,
Волсви же со звездою путешествуют.
И наш Бог роди роди(в)ся,
Отрочи млада Превечный Бог!
Во славу Божию
Овсецём и рожью,
Народи, Господи!(д. Никулинская)
В г. Белозерске церемония "славления Христа" совершалась так. С наступлением рождественской ночи партии христославов направлялись к домам зажиточных обывателей Белозерска, "в особенности известного своей щедростью и радушием степенного купечества", где их ждали ласковый прием и подарки.
"По приходе в чей-либо дом один из мальчиков от лица прочих обращается к хозяевам: "Нельзя ли, любезные хозяин с хозяюшкой, у вас со звездою Христа прославить?" Те на это отвечают: "Пожалуйте, пожалуйте, гости дорогие, милости просим, проходите пожалуйста!" - после чего проводят христославов в зал или вообще в ту комнату, в которой находится праздничная икона и горит лампадка.
Став перед образами и приведя звезду во вращательное движение, христославы в присутствии собравшихся хозяев с домочадцами и гостей общим хором поют ирмос "Христос рождается", потом тропарь "Рождество твое, Христе, Боже наш" и, наконец, кондак празднику: "Дева днесь Пресущественного рождает". К этим обычным песнопениям присоединяется иногда праздничная стихира "Днесь восприемлет Вифлеем сидящего присно со Отцем". Так что присутствующие слышат Целое повествование о Рождестве Христовом, составленное из церковных песнопений.
В заключение христославы кланяются и поздравляют хозяина с хозяйкой и малыми детишками, а также дорогих гостей с наступившим праздником, выражая это часто замысловато и в шутливом тоне. Например, прибавляют:
Я был у царя Ливана,
Видел великое чудо:
Как ангелы с неба слетели,
"Слава в вышних" Богу воспевали.
А вы, люди, сему не удивляйтесь -
Златом-серебром поделяйтесъ.
Мы злато-серебро принимаем,
Вас с праздником поздравляем!
Получив "злата-серебра" копеек 15–20 и поблагодарив за прием, славильщики идут к следующему дому и путешествуют иногда до подней ночи".
Столь обстоятельная и разветвленная церемония славления, иногда еще и с добавлением довольно длинных стихотворных речей, посвященных основным событиям праздника (рождение Иисуса Христа, поклонение ему волхвов, славословия Богородице), редко встречалась в деревнях. Однако в Присухонье "славление" могло завершаться не менее пространными и торжественными виноградиями - старинными разновидностями коляд.
Обычным даром для "славильщиков" было зерно. "Маленькие-те славить ходили: бегали из избы в избу. Споем "Рождество Христово", дак нам ставник (=блюдо) овса высыпают в мешок. Вот мы домой придём, да это, что назбираем, продадим, ак чё-нибудъ купим - конфеток, платок ситцевый ли цево ли" (д. Пеструха). "На Рожество ходили славили. Робятишки 8-10 лет, по двое. Пили "Рожество", им овёс да яцъменъ давали. Они потом продадут какому мужику, да конфет, пряников купят" (д. Антоновская). "На Рожество славили. Ребята большие, молодежь из других деревень. Весь день бегали партия за партией. Им овес давали. Они его в лавоцъку сдадут, там им винця дадут, кренделей - от они и празднуют" (д. Барабаново). Так как давали разные сорта зерна, то славильщики часто носили по нескольку мешков: для каждого сорта свой.
Гораздо реже наряду с зерном "славильщикам" доставались пироги или только пироги и деньги (дд. Белянкино, Вакомино, Мартыниха), на которые покупали пряники или семечки. Впрочем, в 20-30-е года цель обходов менялась по всеобщему идеалу, характерному для этой эпохи: взрослые ходили славить с твердой ж ясной целью - собрать деньги на водку.
ПОСИДЕЛКИ И ИГРИЩА
В один из осенних праздников - Воздвижение, Богородицын день, Покров, Семёнов или Филиппов день молодежь собиралась в одном из домов деревни, чтобы вместе поработать и повеселиться. Эти собрания назывались вечеринами, вечерованьями, беседами, посиделками, а если в них участвовала молодежь нескольких деревень, то большой беседой, повадами или весельем.
Наиболее насыщенным самыми разнообразными обрядами развлечениями был период Филиппова заговенья и следующего за ним Рождественского поста (Филипповки). В некоторых местах Бабушкинского, Тотемского и Никольского р-нов Филиппово заговенье (=день перед началом поста) называлось девичьим. К этому дню были приурочены обряды, которые давно уже воспринимались как шалости и развлечения. Так, в д. Подболотье, Кожухово парни приносили на беседу солому и катали по ней девушек (см. "Комякаться"). Иногда это развлечение устраивалось и в святки. После катания девушки дарили парням крашенные яйца, причем своему вечеровальнику давали больше, до 50 яиц, остальным парням - по 1–2 яйца. Через неделю (реже - в Чистый понедельник) парни отдаривали девушек пряниками и конфетами. В д. Подболотье женатые мужчины требовали с девушек своеобразный выкуп за право устроить беседу в этот день. Они ставили посреди избы, где собиралась молодежь, пустое ведро, и не давали плясать, пока девушки не заполнят его доверху крашенными яйцами.
В дд. Верхотурье, Кожухово кроме катания девушек по соломе (поодиночке или вдвоем с парнем) молодежь развлекалась еще игрой в жгут (см. "Шубу шитъ").
В больших деревнях могло существовать три вида посиделок, в зависимости от возраста участников: младшая (малая), средняя и старшая (большая). Младшая устраивалась для детей 10–12 лет, средняя - 14–15 лет, старшая для девушек 18 лет в старше. Девушка прекращала посещать посиделки, когда все ее подруги выходили замуж ("весь слой замуж вышел") или после того, как ее просватывали.
На маленьких посиделках собирались те, кто только-только научился прясть. Искусное прядение было для них знаком принадлежности ко "взрослым девушкам". Обладание этим искусством значительно повышало престиж не только в глазах подруг, но и во мнении ровесников-парняшков, поэтому в ход шли всякие маленькие хитрости, магия и ворожба. Так, в д. Теренская семи-восьмилетние девочки устраивали хоровод вокруг ступы, в которой обычно толкли верно, припевая: "Ступа да пест, научи меня престь!" Если у юной пряхи нитки получались неровные и непрочные, ей нужно было в Чистый понедельник (?) накануне Великого поста выбежать вечером на улицу, зажечь клубок своего прядева, поднять подол и, усевшись на снег, просидеть так, пока клубок не сгорит. Считалось, что после этого работа пойдет на лад (д. Коровино).
Взрослые (средние, старшие) посиделки всегда были очень притягательны для "недоростков". Однако участвовать в них без разрешения завсегдатаев, более взрослых девушек, никому не позволялось. Нарушителей с позором выставляли. Причем, если для перехода с младших посиделок на средние достаточно было лишь приглашения ("Настасья, приходи сево года к нам на беседу!"), то при переходе на старшие могли устраивать специальную церемонию.
В Тарногском районе в начале 20-х годов очевидцы описывали это следующим образом. "С малой вечерины на большую девушек переводят старшие по общему совету, обыкновенно с осени, когда начинают сезон вечерин. Если вопрос разрешается в пользу девушки, за ней приходят с большой вечерины и приглашают к себе". В д. Путилове торжественность момента подчеркивалась тем, что старшие девушки кланялись в ноги приглашаемой. Часто переводу младших противились старшие сестры, "так как младшие, присутствуя на вечеринах, будут все рассказывать матери, особенно о том, кто провожает сестру, хотя это здесь и разрешается".