* * *
Путь в Австрию оказался долгим. Блондель зарабатывал себе на хлеб своим ремеслом: он пел на рынках, и люди, зачарованные его нежным голосом, останавливались, чтобы послушать, а потом бросали ему монетки. Растроганные его красотой, взрослые старались ему помочь. Не раз и не два какая-нибудь женщина, которой Блондель напомнил сына, зазывала его к себе заночевать. А вместо денег он расплачивался с ней помощью по хозяйству: колол дрова, помогал приготовить ужин.
Блондель расспрашивал крестьян про обитателей окрестных замков и говорил, что мог бы для них что-нибудь спеть.
И почти всегда его предложения охотно принимались: феодалы привечали бродячих певцов, особенно с таким нежным, приятным голосом, как у Блонделя.
Очутившись в замке, мальчик скромно опускал глаза и просил покормить его и дать ему немного отдохнуть. Блонделя отводили на кухню, и он старался подружиться с прислугой. Они кормили его объедками и перемигивались за спиной юного певца, считая, что для него главная радость - это наесться до отвала.
- Бьюсь об заклад, - переговаривались повара, - паренек давно не ел досыта. За этим он и явился в наш замок.
Но на самом деле Блонделю было нужно совсем другое. Он готов был ничего не есть, только бы кормиться местными сплетнями. Сидя у огня и перебирая струны лютни, мальчик напряженно прислушивался к болтовне слуг. Ведь если кто и мог знать что-нибудь о пленнике, томившемся в одном из замков, то это были повара - они же готовили ему еду, а короля, пусть даже пленного, наверняка кормили не так, как простого смертного.
Блондель осторожно пытался что-либо выяснить, но всякий раз уходил разочарованным.
Он пытался представить себе, куда могли заточить короля, и воображение рисовало ему неприступную крепость. Крепость-тюрьму…
И вот наконец мальчик пришел в Дюренштейн. Пришел - и, как всегда, направился на рыночную площадь, собираясь поболтать с торговцами и заработать себе на ужин и ночлег.
На рынке Блондель заприметил женщину, которая пришла продавать яйца. В лице ее сквозила доброта, и мальчик - а он за время долгих скитаний научился распознавать в людях это качество с первого взгляда - встал рядом с ней и запел. На глаза женщины навернулись слезы.
- Еще! Спой еще! - попросила она, любуясь юным менестрелем.
На звуки чудного голоса начали сходиться люди, торговля пошла бойко, и женщине быстро удалось сбыть весь свой товар.
- Ты странствуешь один? - спросила она.
Блондель кивнул.
- И пением зарабатываешь себе на хлеб? А где ты будешь ночевать сегодня?
- Наверное, на лесной опушке… Где-нибудь да пристроюсь.
- Мой сын недавно женился и завел собственное хозяйство. Его постель пустует. Ты можешь спать в ней, а по утрам будешь приходить со мной на базар и петь, - предложила женщина.
Пожить у нее Блондель не захотел, а переночевать согласился. И когда они сидели за столом, поинтересовался, что за крепость высится на горе и кто в ней обитает.
- Это замок Дюренштейн, - ответила женщина. - Он принадлежит герцогу Леопольду.
Блондель тут же вспомнил, что произошло в Аккре.
И подумал: "Уж не тут ли томится мой господин?"
- Теперь в крепости новый комендант, - продолжала женщина. - Говорят, он в большом чине. Он порой приезжает в наш городок. Такой важный господин!
- Как вы думаете, я могу предложить ему свои услуги?
- Не знаю… Попытайся. А если тебе откажут, можешь пожить у меня.
Однако Блондель не кинулся сломя голову в замок. Он выждал до вечера, зная по опыту, что в это время люди обычно бывают благодушнее. После сытного ужина их клонит в сон. Да и музыка в ночной тиши звучит приятнее.
На закате Блондель постучался в ворота замка и сказал:
- Я странствующий музыкант. Могу развлечь вашего хозяина и его гостей.
Стражники переглянулись и покачали головой.
- Наш хозяин не любит менестрелей.
- А кто ваш хозяин, добрый господин?
- Гадамар фон Кюринг, он очень важная персона. Да и сам герцог стал часто наведываться сюда с тех пор, как… - стражник вдруг спохватился и умолк.
- С каких пор? - осторожно поинтересовался Блондель.
- Ни с каких, - отрезал первый стражник, а второй пригласил юного барда на кухню - порадовать своим пением слуг.
Блондель выбирал нежные, трогательные любовные песни, которые всегда приходятся по вкусу женщинам.
Его угостили холодной олениной, дали полкраюхи хлеба и кружку эля, чтобы запить сытный ужин.
- Эль это хорошо, - молодцевато крякнул юный Блондель. - Когда смочишь горло, поется гораздо легче.
Он спел еще, а потом попросил позволения осмотреть замок снаружи, сказав, что никогда в жизни не видел такой громадины.
Один из слуг вызвался его проводить. Блондель прихватил с собой лютню.
Он медленно шел, пристально вглядываясь в каждое окно, и вдруг увидел на самом верху узкий проем, отгороженный от мира толстой железной решеткой. Сердце Блонделя чуть не выпрыгнуло из груди. Он громко запел, его голос вознесся ввысь, к зарешеченному тюремному окошку. А оттуда… оттуда полилась ответная песнь!
- Что это? Никогда не слышал таких напевов, - удивился слуга.
- Но кому-то в вашем замке они знакомы. Кто мне подпевал?
- Не знаю, - пожал плечами озадаченный слуга. - Я даже не понял, откуда донесся голос.
- Бог с ним! - махнул рукой Блондель. - Пойдем назад. Как ты думаешь, господа соизволят сегодня послушать мое пение?
- Кто их знает? Мы-то тебя с удовольствием послушаем, сынок, а они…
Но Блонделю уже было ни до кого. Он думал только о том, как бы побыстрее добраться до Англии. Ведь песня, которую подхватил мужской голос, была известна только двум людям - ему и королю. А значит, он таки обнаружил местонахождение Ричарда!
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Блондель поспешил вернуться в Англию и пришел к королеве Альенор.
От радости она даже разрыдалась. Слава Богу, Ричард был жив! Теперь все будет хорошо: он скоро приедет домой, и враги его останутся с носом.
- Как же я признательна тебе, Блондель! Ты сослужил нам великую службу и достоин большой награды! - воскликнула королева.
- Я мечтаю лишь об одном, - тихо ответил Блондель, - увидеть моего господина целым и невредимым.
Альенор, не теряя времени, послала за архиепископом Руанским, и они спешно собрали на совет в Оксфорде министров и баронов. По Англии мгновенно разнесся слух, что Ричард жив и заточен в замке Дюренштейн. Все возмущались дерзостью Леопольда Австрийского и императора Германского, посмевших так обойтись с героем крестового похода.
Бродячим музыкантам так понравилась романтическая история Блонделя, что они тут же сложили о ней множество песен. Люди слушали их и роняли слезы умиления. Все обожали храброго короля.
Те же, кто выражал недовольство его долгим отсутствием и переметнулся на сторону Джона, теперь рвали на себе волосы и спрашивали, как они могли так страшно обмануться? Ведь Ричард - герой, легендарный воин, каких почти не было в истории. Теперь они тоже мечтали о его возвращении. Кое-кто даже предлагал пойти войной на Германию и разорить ее в наказание за то, что император так несправедливо обошелся с Ричардом Львиное Сердце.
Все это были, конечно, несбыточные мечты. Как могла Англия покорить Германию? Но людей такие разговоры воодушевляли, и потому Альенор их не пресекала.
Джон страшно бушевал.
- Проклятье! Почему я не вырвал этому Блонделю язык?! - орал он.
Он, как всегда, крушил мебель и грыз циновки, но это не приносило ему особого утешения. Надежды на захват власти окончательно рухнули.
Альенор же проявила кипучую энергию. Не мешкая, она отправила послов, причем не к Леопольду Австрийскому, а к императору Германскому, велев им договориться об освобождении Ричарда и в случае необходимости заплатить за него выкуп.
Император принял послов любезно и подтвердил, что Ричард томится в плену у Леопольда. Когда же Генриху Германскому указали на то, что Леопольд - его вассал и должен будет освободить Ричарда, если Генрих ему прикажет, император не стал этого отрицать, но добавил, что против Ричарда выдвинуты обвинения, с которыми еще предстоит разобраться.
Как и большинство других европейских правителей, Генрих постоянно нуждался в деньгах и надеялся, что англичане, не торгуясь, заплатят за короля огромный выкуп. Но дело было не только в деньгах. Генрих злился на Ричарда за то, что тот поддержал узурпатора Танкреда и тем самым обделил жену Генриха Констанцию, которая доводилась родной сестрой покойному королю Сицилию и предъявляла законные права на власть в Сицилии. Генрих не собирался быстро отпускать Ричарда, но послам об этом, естественно, даже не обмолвился ни словом.
Он послал в Дюренштейн отборные войска и приказал доставить Ричарда в Гагенау, где королю будут предъявлены обвинения.
Ричард ликовал. Вот она, долгожданная свобода! Раз в Европе стало известно о его пленении, враги уже не могут делать вид, будто он погиб.
Самое забавное, что за время пребывания в замке здоровье Ричарда не пошатнулось, как опасалась королева Альенор, а, наоборот, укрепилось! И теперь Ричард был силен как никогда. Когда он приехал в Гагенау, Генрих позволил ему встретиться с английскими послами.
Ричард забросал их вопросами. Ответы были неутешительными.
Узнав о том, что Филипп Французский вступил в тайный сговор с Джоном, Ричард не сильно удивился. Он подозревал, что Филипп его теперь ненавидит, и искренне поражался тому, что когда-то они были друзьями. Что же касается Джона…
Ричард криво усмехнулся.
- В нашем семействе раздоры не новость. Сын восстает против отца, брат идет на брата. Может быть, все это потому, что мы породнились с дьяволом? Ведь наша прапрабабка была ведьмой. Но теперь тревожиться не о чем: при малейшем сопротивлении Джон пойдет на попятную. Он не из тех, кто будет прокладывать себе дорогу к трону огнем и мечом.
- Да, ваше величество, вы вовремя вернетесь домой, - закивали послы.
- А что народ? И как повел себя в этой истории король Шотландский? Он всегда был настроен ко мне очень дружественно.
- Народ вас поддерживает, ваше величество. И король Шотландии тоже! Когда по стране разнесся слух о том, что вы живы, люди зажгли костры и распевали радостные песни.
- Тогда нам не стоит бояться Джона. Да и король Французский нам не страшен!
- Не страшен, сир! Теперь, когда вы нашлись, нам сам черт не брат!
- И все благодаря Блонделю! Я никогда этого не забуду.
- Мальчик говорит, для него самая большая награда - это снова прислуживать вам, ваше величество. И что когда вы обретете свободу, он будет самым счастливым менестрелем на свете.
Однако император не собирался так просто отпускать Ричарда. Он заплатил за него изрядную сумму Леопольду Австрийскому и хотел вернуть денежки с процентами.
Альенор тем временем отправила своих людей к папе Селестину и попросила его разобраться с незаконным задержанием Ричарда. Папа, который обычно старался сохранять нейтралитет, если его призывали разбираться в дрязгах великих мира сего, заявил, что тайное задержание правящего монарха допустимо только в тех случаях, когда на то существуют особо веские причины.
Император поспешил сообщить, что такие причины имеются, и несколько человек сразу же выдвинули против Ричарда серьезные обвинения.
Император собрал ассамблею, на которой обвинения были предъявлены английскому королю в его присутствии, чтобы тот мог ответить на них лично.
Прежде всего Ричарда обвиняли в том, что он поддержал Танкреда и тем самым нанес оскорбление германскому императору, супруга которого была законной наследницей сицилийского престола.
На это Ричард ответил, что острову требовался сильный правитель. Именно такой, как Танкред. И потом, договор с Танкредом предоставляет теперь паломникам возможность передохнуть на Сицилии. Для той же самой цели он, Ричард, потом покорил Кипр, и паломники обрели еще одно место, где можно набраться сил перед дальнейшим путешествием в святую землю.
Далее Ричарда обвиняли в убийстве Конрада Монферратского.
Это обвинение Ричард напрочь отверг.
Все знают, заявил он, что за убийством Конрада стоит Старик-Горец. Конрад ограбил его корабли, и Старик ему отомстил. А английского короля оклеветали, потому что он хотел отдать иерусалимский престол Ги де Лузиньяну. Но ведь потом было договорено, что корону получит Конрад! С какой стати было его убивать? Тем более что на трон после его убийства взошел вовсе не Ги, а Анри Шампанский.
Собравшимся эти доводы показались убедительными, и чаша весов склонилась в пользу Ричарда.
Тогда поднялся представитель Франции, заявивший, что Ричард изменил своему господину, Филиппу Французскому.
Ричард расхохотался так оглушительно, что под сводами большого зала еще долго звучало гулкое эхо.
- Это меня обвиняют в измене? - вскричал Ричард. - Милорды, если уж говорить о предательстве, то в нем повинен сам французский король. Он поклялся быть моим другом. Мы вместе должны были освободить святую землю, но Филипп нарушил обет, не вынес тягот войны. А возвратившись во Францию, хотел отобрать у меня королевство. Я же продолжал воевать в Палестине, соблюдая клятву, данную королю Франции. Разве это измена Филиппу? Нет, милорды, это Филипп предал нашу дружбу и нарушил все клятвы. Он воспользовался моим доверием. Неужели честный человек может так поступить? Вспомните, что он вытворял в мое отсутствие. Где же ваша совесть, милорды!
По залу пронесся гул. Все согласились с Ричардом. Французский король действительно его предал.
- Право, - говорили друг другу собравшиеся, - это подлый поступок - нападать на человека, который ведет священную войну!
Приспешники Леопольда Австрийского пожаловались, что Ричард осквернил их флаг, когда сорвал его со стены Аккры и в гневе потоптал ногами.
- Милорды! - ответил Ричард. - То была не единоличная победа Леопольда, но победа всего христианского воинства. А в такие моменты часто возникают распри между солдатами разных государств. Я командовал войском и старался подавить возможные волнения. А герцог Австрийский вел себя дерзко и не хотел трудиться наравне со всеми. В то время как даже я сам восстанавливал разрушенную стену города, герцог заявил, что он слишком благороден и не собирается нам помогать. Я сын короля, милорды, но не кичился этим, а делил со всеми тяготы похода. На войне без этого нельзя. Солдатам вредно видеть, что их полководцы отлынивают от трудов, но зато потом норовят прикарманить всю славу. Поэтому я не раскаиваюсь в содеянном. Повторись сейчас эта история, я бы поступил точно так же.
И смелые, прямые речи Ричарда и его благородство, почти сверхъестественная сила и неземная красота подействовали на собравшихся завораживающе. Генрих понял, что совершил большую ошибку, позволив королю предстать перед судом. Лучше было бы устроить разбирательство в его отсутствие.
Но Генрих был неглуп и, сообразив, что проиграл, не стал упорствовать, а подошел к Ричарду и обнял его на глазах у толпы.
- Теперь я вижу, - вскричал Генрих, - что короля Английского напрасно обвиняли в стольких грехах! И надеюсь, наше собрание со мной согласно.
В ответ раздались радостные крики.
"Наконец-то я поеду домой и приведу мои дела в порядок", - с облегчением подумал Ричард.
* * *
Однако Генрих все еще не собирался выпускать из рук свою добычу. Несмотря на то что обвинения с Ричарда были полностью сняты, а папа Селестин осудил его заточение, император упорно твердил, что англичане должны заплатить за короля выкуп.
Поэтому Ричарда препроводили в замок Трифелс, который был выстроен на горе, окруженной дремучим лесом. Городов в тех краях не было и в помине, а до ближайшей деревушки, называвшейся Анвейлер, приходилось добираться чуть ли не полдня. С Ричардом обращались почтительно, его поселили в удобных покоях, позволили иметь при себе пажа и компаньона в лице верного Вильяма Лестанга. Но сторожили еще зорче, чем в замке Дюренштейн. Однако, по крайней мере, теперь все знали, где он находится, и Ричард надеялся, что мать постарается поскорее вызволить его из плена.
* * *
Торговля с императором продолжалась несколько месяцев. Филипп подстрекал Генриха не выпускать Ричарда. Он боялся встретиться с ним лицом к лицу.
"Ричард меня презирает, - уныло думал Филипп. - Ему невдомек, что я наказан гораздо больше, чем он. Ну почему я всегда стремлюсь сломить, уничтожить тех, кого люблю? Нет, Ричард не может понять моих сложных чувств…"
Между тем Генрих Германский попытался извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду.
Он явился к Ричарду для переговоров и заявил, что выкупил у Леопольда Австрийского право держать Ричарда в плену. И теперь желает покрыть издержки. Пусть Ричард отдаст ему английскую корону в обмен на свободу.
- Я лучше умру, - отрезал Ричард.
- Хорошо, сохраните корону, но согласитесь считаться моим вассалом, - умерил свои требования император.
В ответ Ричард только рассмеялся.
- Тогда заплатите мне семьдесят тысяч серебряных марок, - снова сделал уступку Генрих.
- Что-то многовато, - усмехнулся Ричард. - Вы думаете, мой народ так высоко меня ценит?
- Англичане пока верны вам и хотят видеть на троне героя крестового похода, а не Джона.
- Что ж, давайте посмотрим, смогут ли они набрать столько денег.
- Есть и другие условия. Дочь кипрского правителя - племянница герцогини Австрийской. Вы должны отдать ее на воспитание тетушке.
- С этим требованием я согласен, - кивнул Ричард.
- А в знак примирения с герцогом Австрийским, которого вы оскорбили в Аккре, согласитесь отдать в жены его сыну свою племянницу, сестру Артура Бретанского, которого вы назначили своим наследником.
- Будь по-вашему, - снова согласился Ричард.
- Тогда осталось только собрать деньги.
- Для этого потребуется время, - вздохнул король.
- Разумеется, - усмехнулся император.
- Но вы не можете держать меня в плену годами! Давайте договоримся, что, как только прибудет первая партия денег, вы меня выпустите.
Договор был подписан, и Ричард принялся считать дни до своего освобождения.