– Другая бы на вашем месте просто сунула эту фотографию обратно, – неохотно сказал Джи Ди.
– Другому бы на вашем месте было все равно, есть у него где-то ребенок или нет. Так что мне надо было выяснить, как вы к этому отнесетесь.
– Расскажите мне о нем, – попросил он. – Расскажите о моем сыне.
– У меня есть фотография.
Он так резко свернул к обочине, что Бьюфорд чуть не слетел на пол.
– Покажите!
Тэлли покопалась в большой сумке и, наконец, нашла. Маленький мальчик сидел на табурете с аккуратно сложенными на коленях руками и скрещенными ногами. В клетчатой рубашке, штанишках с помочами, с дурацким галстуком-бабочкой. Выражение лица – торжественное. Темные глаза, темные волосы гладко зачесаны назад. Густые, как щетка трубочиста, ресницы.
Джи Ди всмотрелся в черты лица своего сына.
– В этом возрасте я был похож на него, – пробормотал он. – У меня где-то есть почти такая же фотография. Только никакой бабочки, слава богу.
– В бабочке нет ничего ужасного, – возразила она, пожалуй, слишком пылко. – Когда я увидела ваш снимок в вещах Эланы, у меня не осталось никаких сомнений. Те же прекрасные карие глаза.
Она спохватилась и покраснела.
Так, Тэлли Смит думает, что у него красивые глаза. Приятно. До чего же изменилась его жизнь за прошедшие сутки! Джи Ди снова вырулил на дорогу.
– Сколько ему здесь?
– Это снято несколько месяцев назад.
– Теперь расскажите мне все, – потребовал он грубовато, – с той минуты, когда он родился.
Она собралась с мыслями и начала:
– Он родился в шесть утра, 10 апреля. Знаете, как малыши капризничают, когда их фотографируют? Но этот – нет. Маленький Будда – с самого рождения.
Уголком глаза он заметил, что она говорит о мальчике с трепетом. Бог с ними, с чистыми кроссовками, с ее мечтами о порядке в доме – любовь к этому ребенку важнее.
– Элана могла приходить и уходить, а я всегда была рядом.
Он услышал невысказанное: "Заполняла пустоты".
Тэлли описывала, каким младенцем был Джед; как ему купили крошечный костюм кролика для первой Пасхи. Как она давала ему размятые бананы – первую настоящую еду.
Она говорила об отпечатке его руки, сделанном на школьном копире, об отношениях любви-ненависти с Битси-Митси:
– Джед его любит, а кот – ненавидит.
В некотором смысле он с самого начала был ее ребенком. Элана часто лежала в больнице. Тэлли всегда была для Джеда опорой, каменной стеной, гарантией безопасности… Она говорила и говорила, а Джи Ди мог слушать и слушать. О цветных мелках, которые Джед съел, о столкновении с собакой. Он нетерпеливо наклонился вперед, когда она рассказала о маленькой удочке, которую подарила мальчику, и о бейсбольной бите.
Он понял, что Тэлли будет хорошей приемной матерью для его сына, как только Джи Ди Тернер направит ее на путь истинный. Пока что мир училки был чересчур упорядочен.
– Расскажите немного о том парне, за которого вы собираетесь замуж, – попросил он.
– О, Герберт – прекрасный человек. Владелец магазина скобяных товаров в Догвуд-Холлоу.
"Прекрасный" – просто стереотип. И это – о человеке, который будет участвовать в воспитании его сына!
– В каком смысле – "прекрасный"? – спросил он.
– Ну, вы знаете…
– Не знаю.
Казалось, это ее смутило.
– Ну, как я уже сказала, у него есть магазин скобяных товаров, и он вполне преуспевающий и надежный мужчина.
Разве этому должен научиться его сын – что благополучие и стабильность ценятся выше, чем любовь?
– У Герберта – дом, полученный по наследству. И кухня из нержавейки. Битси-Митси – его кот.
Джи Ди совершенно не понравилось, что Тэлли перечисляет имущество Герберта вместо черт его характера. Вероятно, любовь к сестре причинила ей такую боль, что теперь она боялась доверять своему сердцу.
– А как он относится к Джеду?
– Обожает, – сказала Тэлли, пожалуй, чересчур поспешно.
В смысле, его сына терпят. Терпят!
– В чем выражается это обожание?
– Вы бы видели коллекцию автомобилей, которую он принес Джеду из своего магазина.
Великолепно. Дальше – больше. Пока он накручивал мили, а она без умолку говорила о Герберте, Джи Ди все яснее осознавал свою миссию. У него был священный долг перед сыном – перевернуть ее мир.
Ничего веселее в его жизни еще не случалось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Догвуд-Холлоу удивил Джи Ди тем, что оказался лишь немногим больше Дансера. В нем были настоящие уличные светофоры, небольшая пешеходная улица с магазинами и несколько офисов и жилых зданий.
Они провели вместе шесть часов в машине, и Джи Ди с радостью отметил некоторое свое положительное влияние на Тэлли Смит. Волосы ее растрепались, блузка помялась, к брюкам прилипла собачья шерсть, губная помада стерлась. Теперь она отличалась от той наглаженной, с безукоризненными манерами училки, какой была вчера. И всего этого он добился менее чем за сутки! Он быстро объяснит ей, что должна знать женщина, собираясь воспитывать его сына.
– Неплохо выглядите, – сказал Джи Ди грубовато, снова приступая к выполнению своей миссии.
Надо было поощрить этот ее растрепанный вид.
Откуда-то из глубин своей гигантской сумки Тэлли достала книжку и быстро отогнула обложку, но – недостаточно быстро: он увидел женщину в старинном платье, с глубоким декольте, выбегавшую из темного, мрачного замка. Тэлли оторвала взгляд от книги и недовольно посмотрела на него.
– Что?
Она здесь, в кабине грузовика, с живым мужчиной, а ее внимание приковано к вымышленным историям? Это его немного обидело. Как можно галантнее он повторил:
– Вы прекрасно выглядите.
Она изумленно взглянула на него, потом отвернулась и уловила свое отражение в боковом зеркале. Ухмыльнулась, попыталась расправить блузку и отряхнуть брюки.
– Шутите? – сказала она тоном прежней Тэлли.
– Нисколько. Вы в самом деле выглядите лучше. Более естественной. Не напряженной. Понимаете?
– Нет, – отрезала Тэлли и снова погрузилась в книгу.
Его комплимент отвергнут! Отказавшись от первоначального замысла, Джи Ди резко сказал:
– Мне жаль детей, которых вы учите. Вы скованны и напряжены, как курица в логове у койотов. Одна лягушка в ящике стола – и ребятишки будут приговорены пожизненно писать прописи.
– Мои ученики не посмели бы подложить мне лягушку, – заявила Тэлли, не отрываясь от книги, а потом: – По крайней мере, я – курица в логове койотов, которая прекрасно выглядит, как вы сказали.
Мало того, что она отвергла комплимент, о нет, ей надо было еще и швырнуть его прямо ему в лицо!
– Хотелось бы мне снова оказаться в пятом классе!
– Хотите сказать, что вышли из этого возраста? – поинтересовалась она с наигранной любезностью.
– Видите, об этом я и говорю! Чопорность.
Уголком глаза Джи Ди наблюдал, как сжались ее губы, – значит, он ее достал! Она заговорила с нажимом:
– Меня вытащили из постели среди ночи, шесть часов я просидела с вонючей, слюнявой собакой на коленях, терпя вашу безрассудную езду, – и я еще чопорная? По-моему, меня следует считать святой!
– Разве это не одно и то же? Ну, хорошо, вы номинированы на звание "Святая Тэлли из Догвуд-Холлоу". Я езжу быстро, потому что точно знаю возможности моей машины и свои. К тому же с настоящей святой мне ничто не грозит.
– Вы были в школе шалопаем, да?
– Это правда, – согласился он радостно, – шалопаем. Шалопай и святая. Хорошее название для книги, правда?
– Теперь понятно, что вы читаете.
– А вы что читаете? "Герцогиня и герцог делают это в Дорчестере"?
– Прекрасная возможность узнать о викторианской эпохе.
– Ну, если дамы действительно носили платья, как на обложке, я не завидую герцогу.
Ему ужасно хотелось остановить машину и целовать Тэлли до умопомрачения. Она еще ничего не понимает в жизни. Нельзя заменить ночи неистовой страсти кухонным оборудованием из нержавеющей стали. Но разве сам он не выбрал жизнь безопасную и предсказуемую, а не стихийную и полную риска? Что его влечет, кроме машины Клайда Уотерса – "мустанга" 72-го года.
– Может, мы оба чему-то научимся? – пробормотал Джи Ди.
– Простите?
– Вы не можете просто сказать "что?", как нормальные люди?
– А вы – нормальный человек?
– Ага.
– Тогда не могу.
– Я устал, – сказал он резко.
Наверное, ночь за рулем повредила его рассудок. Жизнь Джи Ди Тернера вовсе не была безопасной и предсказуемой. Он развлекался. Разбирая на части старые машины и закидывая ноги на кухонный стол. Он пел в душе. Таких, как он, надо поискать. Свободный мужчина. Член клуба Н.Н.Н.Ж. Чего еще желать?
В этот самый момент ее запах – тепла и лимонов – заполнил всю кабину, обволакивая его. Джи Ди осадил себя. Он – воин, выполняющий задание: спасти своего сына от чрезмерно упорядоченного мира. Точка. И незачем вовлекать эмоции. Это даже опасно. Запах лимона должен быть вне закона.
– Вот здесь мы и живем.
Он высунулся и критически оглядел ее дом. Красивый двухэтажный многоквартирный дом, свежеокрашенный, с большими балконами и ухоженным газоном. Какой кошмар!
– Выходи, Бью.
– О, ему в дом нельзя!
Джи Ди сощурил глаза. Она разве еще не поняла, что командует теперь он?
Вот и урок № 2. После того как он убедит ее, что она ничего здесь не решает, придется учить дамочку, что обилие правил вредит воспитанию мужества у маленького мальчика. Что это за мир, если даже животных с безукоризненными манерами не допускают в помещение?!
– Знаете что, – сказал он, подзывая пса, – давайте рискнем!
Тэлли уставилась на него и пробормотала:
– Разве не этим мы занимались последние шесть часов?
Упрямо сжав губы, она промаршировала к входной двери.
Две аккуратные цветочные клумбы вдоль дорожки. Джи Ди с детства ненавидел такие клумбы, ему вечно доставалось за то, что он их топтал. На безупречно ухоженной лужайке – написанная от руки табличка: "По газону не ходить". Он вздохнул. Дверь была заперта. Надо набрать код, чтобы войти.
– Здесь высокая преступность? – спросил Джи Ди.
Если его сын проживает в криминогенной зоне, значит, задача немедленно меняется. Обоих – Тэлли и Джеда – посадить в грузовик и доставить в Дансер. Тэлли Смит будет жить в Дансере? Ему придется всегда противостоять соблазну аромата цитрусовых?
– Никакой преступности, – сказала она, – просто в мире есть места, где люди запирают двери.
Это он знал. Но его сыну не обязательно жить в одном из таких мест.
В холле был светлый кожаный диван, явно маркий, ковер, как будто привезенный с базара в Стамбуле, и четырехфутовая стеклянная ваза с павлиньими перьями. Ваза эта, кроме непрактичности и очевидной нелепости, казалась еще и очень хрупкой. Джи Ди мог держать пари, что ребенка, вероятно, загрызли бы, если бы он играл здесь в мяч, бегал или приходил с грязными ногами.
Бьюфорд обнюхал какое-то дерево в кадке и моментально забыл, что он обучен хорошим манерам.
– Не смей! – воскликнул Джи Ди.
Пес опустил лапу и посмотрел с обидой.
– Ну, разве можно его упрекнуть? Бью просто решил, что дерево не может расти в доме.
Бью опять посмотрел обиженно и, засопев, поплелся за ними к лифту. Он заскулил, когда двери плавно сдвинулись.
– Мне и самому не нравится, – пробормотал Джи Ди.
– Что не нравится?
С риском прослыть полной деревенщиной он скованно произнес:
– Лифты. Слишком тесные. Мне не нравится, как они действуют на мой желудок.
Если бы Тэлли рассмеялась, он мог бы начать урок поцелуев прямо сейчас, чтобы стереть с ее лица это самодовольное высокомерие. Но она не рассмеялась, наоборот, в ее глазах промелькнуло сочувствие! Из лифта Бьюфорд выбежал в панике, чуть не сбив с ног старую женщину в розовом спортивном костюме.
– Что я вижу?! – воскликнула та с негодованием.
Полный дом людей, живущих по уставу!
– Мисс Смит, разве вы не знаете, – сказала пожилая дама, – что собакам не разрешается входить в дом?
Тэлли стрельнула в него грозным взглядом, а Джи Ди расправил грудь. Он терпеть не мог старых летучих мышей. Наверняка таким же тоном соседка разговаривает с его сыном. Не бегать! Слишком много шума! Не играть! Он мог бы поспорить, что эти таблички на траве – ее рук дело.
– Агент под прикрытием, – бросил он, кивнув в сторону собаки, – К-9.
– О!
Дама проводила его любопытным взглядом вампира и неохотно вошла в лифт.
Тэлли поджала губы:
– Она вам поверила! Как вы могли? Ведь мне жить в этом доме! Теперь в прачечной будут говорить, что меня привел полицейский с собакой – ищейкой наркотиков.
– После всех слухов обо мне, которые вы распускали, мы еще даже не сравнялись, – сказал он сухо. – Кроме того, я не отвечаю за то, что она подумает. Я не говорил, что я – полицейский. Это было бы незаконно.
– Но вы именно так и сказали…
Тэлли остановилась, вспоминая его слова.
Он улыбнулся:
– Агент под прикрытием. Я как раз недавно был под прикрытием… полотенца. Согласитесь, что картина была не так уж и плоха.
Она вспыхнула. Все идет по плану. Выбить ее из колеи. Слегка шокировать. Если она представит его в полотенце – еще лучше…
Джи Ди кое-что заметил. Тэлли казалась напряженной не потому, что сердилась. Она старалась не рассмеяться. Бог мой, как трудно научить эту женщину расслабляться!
Она постучала в дверь, потом вставила ключ. Он услышал в квартире какие-то звуки, затем дверь распахнулась и на нее бросился мальчишка ростом ей до колен! Тогда Тэлли рассмеялась.
Мальчик был красивый, крепкий и энергичный. Другим отцам посчастливилось видеть рождение ребенка. Сейчас Джи Ди переживал нечто подобное, и он, со всем своим жизненным опытом, оказался не готов к этому. В лице сына Джи Ди заметил свои черты и был ошеломлен этим чудом. Его ребенок, его плоть и кровь!
Тэлли вскрикнула и на удивление легко подхватила Джеда на руки. Джед сжал ее лицо пухлыми ладошками и чуть не задушил поцелуями, а она делала вид, что пытается уклониться, и беспомощно смеялась.
Джи Ди был поражен, увидев настоящую Тэлли, и этот образ был столь ярким и прекрасным, что почти ослепил его. Похоже, миссия провалилась. Эта женщина не нуждается в его помощи.
Тут он заметил другую женщину, стоявшую в тени холла.
Берегитесь, мужчины! Еще одна сестра Смит, с такими же белокурыми волосами, великолепной фигурой и удивительными глазами.
– Я – Кейли, – сказала та, выступая вперед.
Джи Ди считал себя туповатым в вопросах чуткости, но понимал, что должен показать Кейли – ее миру ничто не угрожает, он не собирается отбирать Джеда, нет. Просто он хочет изменить ее сестру.
Поскольку он не мог найти слов, то взял ее руку и пожал, как бы успокаивая. Это было братское рукопожатие. А потом посмотрел прямо ей в глаза.
Кейли неожиданно улыбнулась, и страх в ее глазах исчез.
Джед устроился у Тэлли на плечах и теперь поглядывал оттуда на Джи Ди. Он засунул в рот большой палец и сосал его. Четыре года – и до сих пор сосет палец?
– Джед, это Джи Ди. Он – мой друг, – сказала Тэлли, как они договаривались.
Джед внимательно осмотрел его и вытащил палец изо рта. И осторожно улыбнулся.
– Пливет.
Он понравился сыну! Джи Ди почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Его сын…
И тут Джед увидел собаку. С восторженным криком он выскользнул из рук Тэлли и уселся на корточки напротив Бьюфорда.
– Щенок! – прошептал благоговейно мальчик.
Бьюфорд и Джед серьезно и с большим интересом рассматривали друг друга, потом оба одинаково радостно вздохнули.
– Любитель собак! – заявил Джи Ди удовлетворенно.
– Должно быть, генетическое, – сказала Тэлли с горечью.
Джед обхватил руками шею Бьюфорда и пылко поцеловал его. Бьюфорд радостно колотил обрубком хвоста и пускал слюни.
– Джед, – предупредила Тэлли, – не целуй его в губы! Грязь. Микробы.
Урок № 3, подумал Джи Ди. Микробы редко бывают смертельными. Целовать собаку – одна из радостей жизни.
Джед посмотрел на свою тетю с обидой и недоверием. Бью, оскорбленный, высвободился и без приглашения пробежал в комнаты, а мальчик бросился за ним.
Интерьер квартиры напомнил Джи Ди, насколько важна его миссия. Здесь не было места для ребенка. Хотя комнаты казались довольно милыми, они были крошечными и явно женскими. Неимоверное количество розового, а также всяческих мелких, хрупких безделушек – тут не расшалишься.
На балконе стоял трехколесный велосипед. Его сын ездит в такой тесноте – как тигренок, мечущийся в клетке! Игрушки не валялись грудой посреди комнаты, а были аккуратно разложены на стеллаже. На полу стоял один-единственный игрушечный грузовик. Безрадостное место для мальчишеских игр. Хорошо хоть кукол нет!
– Меня выселят, – печально сказала Тэлли, когда собака и мальчик затеяли шумную возню, носясь туда и обратно между холлом и комнатами.
Еще одно подтверждение, что здоровый детский смех может вызвать здесь только хмурые, неодобрительные взгляды.
Джи Ди осторожно сел на диван. Диван выглядел совершенно новым, но казалось, мужчина может его с легкостью раздавить. Светло-бежевый. Глупо, подумал он, выбирать такой цвет, если у тебя растет мальчик. Рядом с гостиной две спальни, двери в них приоткрыты. В комнате Джеда преобладали в основном веселые, яркие цвета. Комната Тэлли, по соседству, была непорочно белой. Девственно-белой.
Да-а, он еле удержался, чтобы не задать ей вопрос:
"Послушайте, Тэлли, вы – девственница?".
И чуть не рассмеялся, представив ее реакцию. К счастью, мимо пронеслась собака, а по пятам мчался Джед, заливаясь смехом.
Наблюдая за ними, Джи Ди улыбался про себя, как не улыбался никогда прежде. Он был в восторге от сына. Джед был живым и веселым, стопроцентным мальчишкой. Тэлли требовался отец для племянника, и она его нашла.
Джи Ди чувствовал, что мог бы стать очень хорошим отцом… на расстоянии. Он бы звонил, посылал открытки, письма и подарки. Приезжал бы в гости, а Джед навещал бы его. В летние каникулы вечерами они вместе с сыном ходили бы на рыбалку, а пес – с ними. Будущее внезапно озарилось сияющими картинами: игры в мяч на снегу, строительство снежных крепостей, новые кожаные перчатки для гольфа, которые надо разнашивать…
Последнее, что он запомнил, были жалобы Тэлли, что ее соседи снизу начнут сейчас стучать в потолок. Он проворчал, что, мол, сам с ними тогда разберется, а потом отключился.
– Он такой милый, – прошептала Кейли, когда они с Тэлли уселись пить чай в кухне.
Пес заснул под столом, а Джед – с ним в обнимку.
– Надеюсь, у него нет блох, – сказала Тэлли.
– У Джи Ди? – с ужасом спросила Кейли.
– Конечно, нет. У зверя под столом.
Впервые в жизни в ее доме сразу трое мужчин, и все они крепко спят. И все похрапывают. Это неестественно – знать, что Джи Ди храпит, и не знать, храпит ли Герберт Хенли.
– Я говорю о Джи Ди, но пес – тоже милый, – пояснила Кейли.
Сестричка обо всех и вся думала – "милые".
– Вы же с ним только познакомились! – напомнила ей Тэлли. – Когда ты успела понять, что он милый?