День ушел на размышления, как говорить с Болгариновым, как держаться, как лучше высказать свою просьбу, как убедить помочь? В глубине души затеплился крохотный огонек надежды. Если он не отказался встретиться с дочерью опального чиновника, значит, не откажется и помочь, ведь ему ясно, зачем она просила о встрече.
Был холодный вечер конца ноября, вьюжило. Колючие льдинки-снежинки больно били в лицо и глаза. Зоя пришла пораньше, чтобы не опоздать. В тоненьких сапожках, модном американском пальто, продуваемом ветром, она сама вот-вот была готова превратиться в льдинку, когда из-под заиндевевших ресниц увидела человека в шоферской куртке.
- Простите, вы - Зоя? - спросил он.
Она кивнула, прохрипев:
- Да.
- Пойдемте!
Они завернули за угол. Шофер открыл заднюю дверцу машины, Зоя села и оказалась рядом с Болгариновым, который, слегка отклонившись, откинулся на спинку сиденья, чтобы получше рассмотреть ее.
- Здравствуйте, Зоя, - тем же шутливым тоном начал он.
Зоя, зябко передернув плечами, тихо ответила на его приветствие.
- О, да вы заиндевели! Сейчас заедем в одно место. Отогреетесь.
Они подъехали к гостинице "Националь". Болгаринов предложил зайти в бар.
Пригубив рюмку коньяка, он, наконец, поинтересовался ее делом.
Зоя четко и кратко изложила свою просьбу.
- Понятно, - почесал Болгаринов бровь и прищурился. - Жаль вас, не скрою, - начал он. - Умная девушка, стремитесь получить хорошее образование… Это похвально. Чем же я могу вам помочь? - задумался он. - Отцу придется немного подождать, пока страсти улягутся. Потом мы его вернем. Но вот вам терять время негоже.
- Всеволод Степанович, помогите, умоляю! - протянула Зоя. - У вас самого дочери.
- В том-то и дело! Когда имеешь детей, надо быть вдвойне осторожным, - вскользь заметил он. - Ладно, Зоя, сейчас выпьем кофе, и я отвезу вас домой. А через недельку вы мне позвоните. Так же вечером. К тому времени я все выясню, договорились? - заглянул он ей в глаза.
Зоя с готовностью кивнула и улыбнулась:
- Значит, правду о вас говорят, что вы крутой, но справедливый.
Болгаринов усмехнулся.
- Ты мне верь, Зоя, и все будет хорошо.
Неделю спустя Зоя задержалась в институте. Она записалась в студенческий театр миниатюр, но пока только присутствовала на репетициях. Потихоньку выйдя из зала, она спустилась вниз к вахтеру и попросила разрешения позвонить. Вахтер с кем-то разговаривал, а потому махнул рукой. Зоя по памяти набрала номер.
- Здравствуйте, - начала она, ужасно нервничая.
- А, Зоенька, - сразу узнал ее Болгаринов, что показалось ей хорошим признаком. - Все выяснил, думаю, сумею помочь. Может, даже после Нового года вы сможете возобновить свое обучение. Но мне нужно кое-что уточнить. Это, как вы понимаете, не телефонный разговор.
- Да, конечно! Скажите, когда, куда? Я приду.
- Прямо не знаю, всю неделю страшно занят. А откладывать не хотелось бы. Знаете, что? - по голосу она поняла, что Болгаринов нашел выход. - Вы в субботу свободны?
- Да, конечно!
- Тогда в одиннадцать утра у Политехнического музея.
- Хорошо! Спасибо! Спасибо! - переливающимся от радости голосом повторяла Зоя.
"Вот это человек! - подумала она, с уважением кладя трубку, точно в ней еще оставались звуки его голоса. - Не побоялся. Пообещал и сделал!"
Без пятнадцати одиннадцать Зоя уже стояла у входа в Политехнический музей.
Болгаринов в короткой куртке на меху и джинсах, ловко сидящих на нем, появился в одиннадцать десять.
- Вы опять замерзли, - заметил он Зое. - Пойдемте!
Зоя было шагнула к двери музея, но Болгаринов потянул ее в другую сторону.
- В такое чудесное утро вы собираетесь вдыхать пыль веков и смотреть на выцветшие экспонаты. Да от них уже ничего не осталось - мираж один.
- Как это, ничего?
- А вы прикиньте, сколько миллионов людей в течение стольких столетий жадными глазами смотрят, ну, например, на ту же Мону Лизу. Взоры, впиваясь в каждый миллиметр картины, давно уже съели ее. Осталась лишь видимость. Висит табличка "Мона Лиза", и мы, помня ее образ по многочисленным репродукциям, просто воссоздаем его в своей памяти.
Зоя расхохоталась.
- По-вашему, в Лувре висит пустая рама с табличкой.
- Совершенно верно!
Они завернули за здание музея, где стояла машина Болгаринова. Он сам сел за руль, предложив Зое занять место рядом.
- Сейчас мы отправимся за город. Подышим хрустящим от мороза воздухом. А замерзнем, заглянем ко мне на дачу. Ну как, согласны?
- Конечно! - поспешно выразила свое согласие Зоя.
Сначала они заехали на дачу, но в дом заходить не стали. Болгаринов оставил машину во дворе, и они пошли бродить по лесу. Всеволод Степанович расспрашивал Зою об учебе в Чикаго. Интересовался, насколько отличаются американская и советская методики преподавания. Рассказывал, как сам учился в МГУ. Когда Зоя пожаловалась, что немного замерзла, предложил вернуться на дачу и перекусить.
Интерьер дачи понравился Зое: европейский дизайн, японская аппаратура.
- Жена любила тут бывать, вот и занималась обустройством. А теперь я один. Звал дочек поехать вместе с нами, но у них поход в театр всем классом. Они у меня общественницы. Театр, хоть и со вздохом сожаления, предпочли даче. Вы располагайтесь, - обратился Болгаринов к стоявшей в некотором смущении Зое.
Он сам накрыл на стол и пригласил свою гостью.
- Вот теперь мы можем выпить за ваше возвращение в Чикаго, - сказал он, разливая шампанское в бокалы.
У Зои перехватило дыхание, она только прижимала руки к груди и сияющими глазами смотрела на Болгаринова.
- Всеволод Степанович… вы… я… - она растерялась от переизбытка счастья. - Я вам так благодарна. Вы не представляете! А когда? - мгновенно осушив бокал и даже не почувствовав вкуса, спросила она. - Когда можно будет ехать?
- Осталось уладить небольшие формальности. Полагаю, что через месяц, - он внимательно посмотрел на Зою, - в крайнем случае, полтора.
- Вы волшебник! - воскликнула она и подставила свой бокал. - Хочу выпить за вас и пожелать вам здоровья и счастья!
Они выпили, и Всеволод Степанович неожиданно подставил свою щеку для поцелуя. Зоя рассмеялась и звонко чмокнула его. В ответ он взял ее за талию и попытался поцеловать в губы. Зоя вырвалась и в испуге прижалась к перилам лестницы.
Она целовалась только с Майклом. Но он такой красивый. Она каждый день во всякую свободную минуту смотрит на его фотографию и вспоминает его губы и нежный, ласковый, свежий, словно весенний ветерок, поцелуй… А этот Всеволод Степанович!.. "Да ему, наверное, все сорок".
- Что так отпрыгнула? - выражая свое явное неудовольствие, спросил Болгаринов. - Мне ведь не просто было добиться разрешения возобновить тебе учебу в США. Ты - не коллега, поэтому услугой за услугу отплатить не сможешь. Ты ко мне обратилась с просьбой, как женщина, я ее выполнил, вот и надо отблагодарить по-женски!
Зоя растерялась. Она боялась взглянуть на Болгаринова, не зная, как ей поступить.
"Если я сейчас уйду, он все повернет вспять, и я останусь в Москве. У меня не будет престижного штатовского диплома. Я никогда не увижу Майкла… - Добрая мысль пришла к ней: "Да пропади он пропадом, этот штатовский диплом. Наш не хуже. А Майкл?.. Ну целовались… Так он со многими целовался и до тебя, и после, а с Деборой даже…". Но добрую мысль затмила, как тогда решила Зоя, зрелая мысль: "За что ты держишься? Велика важность! На лбу у тебя об этом написано будет? Сейчас все козыри в твоих руках: молодость и красота. Пользуйся! Чего в Москве сидеть и киснуть с несчастными родителями? Твои родственники теперь - изгои! Жениха приличного не найдешь. Чувства чувствами, а видишь, как все может обернуться. Да и вообще, разве можно сравнить жизнь в Штатах с прозябанием здесь? Это раньше у тебя все было, а как доносишь последние американские шмотки, куда твой стиль денется? Станешь как все джинсы самопальные с рук покупать и курить "Мальборо", изготовленное в дружественной Польше. Действуй! Раскинь мозгами! Всеволод - вдовец. Для начала даже можно за него замуж выйти. Дача шикарная. Путевки всякие, одежда по-прежнему из спецмагазинов… А если ты его женой станешь, то он конечно же захочет, чтобы образование у тебя было самое лучшее. Короче, тебе дан шанс!.."
Прошло уже больше двадцати лет, но воспоминания на этом роковом месте резко оборвались… и Зоя пересохшими от волнения губами проговорила:
- Да, это был шанс из умной стать дурой. Я проявила себя. Показала судьбе, что я непроходимая идиотка. С тех пор она со мной так и обращается!.. - Зоя заворочалась под одеялом и тихо всплакнула. - За давностью лет даже преступления прощают, а вот совершенная глупость всегда с тобой.
Всеволод Степанович сел в кресло, всем своим видом показывая, что недоволен и разочарован детским поведением Зои.
- Но я… никогда… - она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он чуть смутился. Что-то похожее на совесть?.. Нет, от нее давно следа не осталось в его душе. Что-то похожее на жалость? Отчасти, ведь у него тоже дочери. "А если с ними кто-нибудь так?.. - все же подумал он. - Ничего не поделаешь. Пусть отвечает! Раз отец - дурак, дочери, согласен, приходится нелегко. Не буду же я отказываться от такого удовольствия. Американская клубничка в краткую пору цветения! Надо же! У нее, оказывается, еще никто даже лепестки не оборвал. И я упущу?!" - его ладони стали горячими и липкими, не говоря уже об остальном.
Он подошел, крепко взял ее за руку и повел наверх. Повалил на кровать и стал жадно, с яростью целовать. Зое было противно и страшно. Потом он вдруг отодвинулся от нее, посмотрел пристально в глаза и сказал:
- Я тебя не принуждаю. Решай сама! Но запомни, в жизни за все надо платить! Это закон. И ты его не обойдешь.
Зоя, приподнявшись, смотрела на Болгаринова, с трудом сдерживая слезы.
- О чем тут думать? - встав с постели, пожал он плечами. - Шел бы разговор о крупной сумме… А так?.. Я ведь в принципе даром за тебя хлопотал, - говорил он, все более раздражаясь. - Ну что с тобой случится, если ты побудешь со мной? - наклонился он к ней, глядя прямо в глаза. - Конечно, если ты в монастырь собралась, тогда надо хранить свою непорочность. А если нет, то какая тебе разница, кто сделает первую ходку?
Зоя откинулась на постель.
- Что замерла, как мумия? - рассмеялся он. - Если согласна, раздевайся. Я насиловать тебя не собираюсь.
Зоя попросила закрыть шторы.
- Зачем? У тебя что, ноги кривые или груди обвислые? Раздевайся! Красоту нечего скрывать! - проговорил он и стал снимать с себя брюки.
Он навалился на Зою и зарычал, почувствовав ее тело…
Две недели спустя Зоя пришла к выводу, что Сева, теперь так она называла Болгаринова, когда они были наедине, влюбился в нее. Потому что он хотел ее каждый день. После работы он заезжал за ней в университет, она специально засиживалась в читальном зале, и вез на квартиру друзей-дипломатов, работающих в Венгрии. Он набрасывался на нее несчетное количество раз. Когда ей удавалось остаться с ним до утра, будил ее ночью, под утро, и была бы его воля, встречался с ней в каждый свой перерыв.
- Куда ты спешишь? - смеялась Зоя.
- Ты же уедешь, - отвечал он.
- Но я же вернусь, - игриво посматривая на изнемогающего под ее ласками важного чиновника, отвечала она.
Пролетел месяц. Зоя поинтересовалась, когда наконец будут завершены все формальности.
- Я же тебя сразу предупредил, что ждать придется месяц-полтора, - ответил он.
- Значит, еще две недели? - вздохнула Зоя.
- Мне это обидно слушать, - шутливо проговорил Всеволод Степанович. - Ты так торопишься покинуть меня.
- Нет! Что ты! Просто было бы спокойнее, если бы все уже было решено.
- А ты и будь спокойна. Все и так уже решено, - сказал он и рассмеялся.
Прошли еще две недели. Зоя ждала, что со дня на день Болгаринов передаст ей на руки визу, необходимые документы и билет на самолет. Она вышла из читального зала и принялась ходить по коридору. Около половины восьмого спустилась вниз, прошла по переулку и остановилась у витрины продуктового магазина. Сейчас должна появиться его машина… Первый раз за полтора месяца он опаздывал. Зоя ждала его на морозе часа два, изредка забегая в магазин погреться. Потом решилась оставить условленное место и позвонить. Заледеневшими пальцами набрала его домашний номер.
- Всеволод Степанович сегодня будет поздно, - ответила домработница.
Зоя вышла из будки и остановилась, не зная, что делать, куда идти? Мысль, что Болгаринов ее просто-напросто обманул, как самый обыкновенный мошенник, тогда не пришла ей в голову.
А потом… Потом она ему дозвонилась, кажется, на пятый день. Но по телефону ничего выяснить не удалось. Болгаринов говорил сухим официальным тоном. Тогда Зоя сказала:
- Мне надо вас увидеть, срочно.
- К сожалению, не получится. Я занят! - и он бросил трубку.
Зое захотелось разбить свою голову о стену. Болгаринов окружил себя стеной не хуже кремлевской. Пробраться к нему не было никакой возможности. Зое пришлось смириться. Первый раз сделать это было нелегко. К этому надо привыкнуть. И сделать аборт она не успела. Поздно спохватилась. Матери она сказала, кто отец ребенка, а вот отцу они говорить об этом поостереглись. Случилось так, что Зоя своей беременностью неизвестно от кого довершила моральное уничтожение собственной семьи. Когда родилась девочка, отец подал заявление с просьбой вместо предоставленной ему четырехкомнатной квартиры, выделить две двухкомнатные. Из ведомства откликнулись сразу. Выделили две квартиры в разных спальных районах. Было не до капризов, торопились покинуть дом, ставший свидетелем позора семьи.
Болгаринов, конечно, все знал. Но ему было плевать на Зою и какую-то там дочь.
Зоя перевелась на заочное отделение. Кое-как окончила. Пошла работать. А тут перестройка, увольнения… Вроде бы и боролась, устраивалась куда-то, искала, где лучше… Появлялись мужчины, но быстро исчезали. Никто не задерживался. "Странно, - смотрела на себя в зеркало Зоя, - странно…"
А потом мозг отупел, душу заполнила пустота. И стало хорошо. Родители продали двухкомнатную квартиру и купили дом в Подмосковье. Зоя с университетским образованием работала продавщицей в подземном переходе. Продавала дешевую косметику.
Открывала с утра свой стеклянный ларек, садилась на стул и, уставившись в одну точку, ждала, когда наступит время уходить. Изредка читала, что какая соседка по ларьку подкинет. Но с покупателями всегда была вежлива. Отвечала на все вопросы, не ленилась лишний раз встать, показать крем или губную помаду. Не злилась, когда покупатель уходил, ничего не купив… Садилась на свой стул и замирала.
В восемь часов закрывала ларек и брела домой. Там ее ожидало "веселье"!.. Дочка не хотела жить так, как ей могла предложить Зоя. Бунтовала! Ругалась! Хлопала дверьми! Требовала денег!
Все чаще и чаще Зоя стала срываться, и тогда - шум на весь дом.
- А вот сегодня тихо, - подумала она и хотела было заснуть, но воспоминания не оставляли ее. - И как такое могло случиться? Как?..
ГЛАВА 12
"Рено" Лоры остановился на проезжей части дороги, и за ним тут же образовался длинный хвост, который принялся сигналить, жутко действуя на нервы. Но Лора мысленно послала всех и попыталась понять, что могло случиться с машиной?
У окна возникла мужская фигура.
- Что такое? Почему вы остановились?
- Да откуда я знаю! - с обидой ударила по рулю Лора.
- Тогда давайте мы вашу машину отгоним к обочине, - предложил он.
- Давайте! - согласилась Лора. - Если она себя так нагло ведет.
Когда ее "Рено" с почетом подвинули к обочине, Лора вынула мобильный и позвонила в свой автосервис, но на вопрос, где она находится, ответить не смогла.
- Я вам перезвоню. Мне надо узнать, куда я заехала!
Она вышла из машины. Огляделась, пытаясь найти на здании указатель с названием улицы. Но на зданиях висели лишь таблички с номерами. Лора пошла вперед.
"Не может такого быть, чтобы не было указано, как называется эта улица! - раздраженно думала она. - Вот черти меня занесли! И всего на минуту задумалась, повернула не туда, там оказалось одностороннее движение. А потом взыграло любопытство. Я здесь никогда не бывала… - она остановилась. - Какое-то все серое, убогое… ни кафе приличного, ни нормального супермаркета. С ума сойти!.. Вон там что-то вроде площади, наверное, это центр района. Вот же занесло, - беспрестанно повторяла она и улыбнулась, вспомнив, как ее занесло в Бомбее. Ее предупреждали, что есть такие районы, куда не следует заглядывать, но какое-то безрассудное любопытство толкало ее хоть глазком посмотреть на то, что как бы запрещено. - Она поежилась, вспомнив, как убегала от толпы оборванных, грязных и наверняка заразных детей. Потом вспомнила, как, наоборот, послушав совета, не стала брать в Париже такси, чтобы не застрять в пробке, а спустилась в метро в час пик. Это было что-то!.. Едва втиснулась в вагон. Народу в метро было, наверное, столько же, сколько на строительстве Вавилонской башни. Воздух в вагоне по своему составу состоял из чистого углекислого газа. У Лоры закружилась голова. Ей пришлось, стиснув зубы, дождаться следующей остановки и из последних сил выбраться наверх, где стояла невыносимая жара. Хорошо, что прямо у выхода было кафе. Лора зашла и упала на стул. Кондиционированный воздух и бутылка минеральной привели ее в чувства. Но зато остались неординарные воспоминания. У всех ее знакомых Париж ассоциировался с шикарными бутиками, дорогими ресторанами и прочими изысками, а у Лоры было свое, особенное познание прелестей жизни во французской столице.
- Я заглянула за глянец, которым застилают глаза туристам, - не без гордости говорила она друзьям. - Меня не проведешь!
- А тебе это надо было? Гораздо приятней наблюдать парадную сторону.
- Мне интересно все! Я хочу знать, как на самом деле, - объясняла она непонимающим свои, с их точки зрения, экстравагантные прогулки.
Это у нее вошло в привычку. Приехав в какую-нибудь страну, она обязательно заглядывала в районы, не рекомендуемые для посещения не только туристам, но и даже местным жителям во избежание неприятностей.
Внимание Лоры привлек поток людей, спускающихся в подземный переход, ведущий в метро. Выяснив, наконец, где она находится, Лора позвонила в автосервис и в ожидании прибытия ремонтников от нечего делать спустилась в переход. Там ее сразу же заинтересовали ларьки. Она с любопытством стала разглядывать предлагаемую ими продукцию: одежду, книги, кондитерские изделия, и вдруг на одном из них увидела надпись "Косметика". Лора прильнула к витрине, пораженная мыслью: