Добрые люди спасли Лиззи от издевательств распутной мачехи, едва не сделавшей ее проституткой, и девушка встретила свою первую любовь, но потеряла ее. Старый друг пришел ей на помощь в трудную минуту, и в сердце Лиззи родилось новое чувство. Но сколько же разочарований ее ожидает, прежде чем Лиззи встретит достойного ее чистой души!..
Содержание:
Часть 1. Отпуск, 1937 год 1
Часть 2. Лоутарн-холл 8
Часть 3. 1943 год 17
Часть 4. Цена замужества 29
5 36
6 40
Примечания 45
Кэтрин Куксон
Цена счастья
Часть 1. Отпуск, 1937 год
1
- Слушай, Джефф! Ты смешно выглядишь, прямо как шпионы на картинках! Зачем тебе этот черный плащ и кепка? На улице уже темно, да и дождя нет!
Высокий молодой человек наклонился к матери, чья голова едва доходила до его плеча, и проговорил доверительным шепотом:
- Я вот что вам скажу, миссис Фултон. Я уже четыре года в армии, но до сих пор помню то, что любимый капрал вбил нам в башку еще в первые недели: "Все медные штуки на форме должны быть вычищены и сиять, как свет небесный. Это днем. А ночью, что бы вам ни говорили умные головы в ваших школах и пансионах, замазывайте, такие-растакие идиоты, все медяшки каким-нибудь дерьмом или закрывайте накидкой, если хотите вернуться с ночного патрулирования живыми!"
- Ах, чтоб тебя! - Мать Джеффа повесила свою палку на спинку стула и, схватив сына за отвороты плаща, попыталась потрясти его, приговаривая: - Все шутишь, да? Все такой же, да? А что ты сейчас говоришь своим парням, а, сержант?
Осторожно взяв руки матери своими лапами, Джефф сказал уже более серьезным тоном:
- Я уже и не мечтаю сказать им что-нибудь. Сейчас мы уже не говорим солдатам, а просим их, например: "Рядовой Реджинальд Джонсон Смит! Вы ничего не имеете против, если я попрошу вас немного почистить свой ранец - ну, понимаете, просто как пример для остальных?"
- Ах, чтоб тебя! - снова повторила миссис Фултон, вырываясь из рук сына, и, взяв свою палку, вздохнула: - Иногда мне хочется, чтоб ты хоть пять минут побыл серьезным и рассказал, как оно все на самом деле.
Прихрамывая, она отошла вглубь комнаты. Со спины ее можно было принять за молодую девушку - она всегда была худощавой, стройной и изящной. Джефф помнил, что так же она выглядела, когда ему было всего двенадцать, и он всегда гордился, сравнивая ее с матерями своих школьных приятелей. Мать очень любила ездить верхом, и когда изредка она заезжала за ним в школу и сажала его в седло позади себя, он чувствовал, как переносится во времена рыцарей блестящих доспехах, тех, что спасали красавиц, унося их галопом в седле верного скакуна. И не имела никакого значения та мелочь, что сейчас, напротив, красавица уносила молодого рыцаря в седле, - ощущение все равно было прекрасным. Но однажды галоп оказался слишком быстрым, а препятствие, на которое мать послала лошадь, - слишком высоким... Слава богу, мать не осталась парализованной на всю жизнь, но травма бедра оказалась серьезной, а потом к ней еще прибавился артрит...
В общем, можно было только догадываться о том, что эта сильная женщина переживала в душе, но оптимизм и жизнелюбие не покинули ее. Кроме любящего и заботливого мужа, у миссис Фултон оставалась ее музыка - она была прекрасной пианисткой.
Вот и сейчас она села к своему инструменту и с усмешкой спросила сына:
- Надеюсь, ты не собираешься ловить Теда Хонисетта?
- А ты думаешь, куда еще я могу собираться? - ответил Джефф. - Точно говорю: это он был вчера - отстегнул от своего велосипеда какую-то сумку и отправился к черному ходу гостиницы в Дурхеме. А потом снова появился, с той же сумкой, и выглядел как кот, нализавшийся сметаны.
- Не представляю себе, чтобы у нашего соседа - браконьера Теда Хонисетта - было довольное лицо! Ну, а если ты все-таки поймаешь его?
- Постараюсь внушить ему немного страха перед Богом.
- Перестань! Ты же знаешь Теда всю жизнь. Кто- нибудь может испугать его Божьим наказанием?
- Конечно! Я могу! Для этого есть разные способы, например, я могу пригрозить, что заставлю его ползком ползти до города, как новобранца.
- О! Представляю! - Мать рассмеялась. - Но, думаю, более охотно ты бы заставил мистера Эрнеста Брэдфорд-Брауна доползти до реки и подержал бы под водой его голову... как можно дольше.
- Ма! Меня не было здесь четыре года. За это время многое могло измениться, даже мое отношение к этому джентльмену.
- Ну, это вряд ли, - улыбнулась миссис Фултон. - Ты помнишь, что ты сказал ему в тот раз, в городе? Куда ты посоветовал ему засунуть свою работу? А ведь тебе тогда было всего восемнадцать. И знаешь еще что? - Мать посерьезнела. - Он мог бы выгнать твоего отца, если бы не так нуждался в нем. Хорошо, что наш дом находится за границей поместья, иначе нас вышвырнули бы, как Райсов. Мистеру Брауну поперек горла, что дом принадлежит нам. Он же всю жизнь спит и видит, чтобы отец продал дом. Если бы Райсы не уехали сами, их бы просто уволили - и Питера, и Салли, и Майкла. Ты же сам знаешь, как трудно сейчас найти новую работу. А все потому, что эти коттеджи, которые сдаются на выходные дни, приносят кучу денег. Знаешь, сколько выложил некий мистер Киддерли за домик с газом и электричеством, акр земли и право на работу? Четыре тысячи фунтов! А приезжает он только на выходные! Ну это ладно, - снова улыбнулась миссис Фултон, - если ты действительно собираешься поймать старину Теда, то отправляйся, иначе и к полуночи не вернешься!
Джефф взял тетрадь с нотами, полистал ее, и сказал:
- Ерунда все это, неохота мне никуда идти.
Мать посмотрела на сына внимательно и, выдержав паузу, тихо спросила:
- Тебе скучно, Джефф?
- Да, ма, вроде того.
- А почему бы тебе не прогуляться к "Зайцу", просто посидеть, поболтать с приятелями?
- Знаешь, ма, я за последнюю неделю сходил туда пару раз, и что я там слышал? Рональд Колман силится перещеголять своего тезку-артиста и хвастается победами на женском фронте. Пит Кэмпбелл утверждает, что может за час уложить больше кирпичей, чем в иерихонских стенах. Мэй, - тут его тон изменился, - о, милая Мэй научилась, находясь за стойкой, толкать стаканы с пивом своим бюстом! Жаль, что мои парни не видели этого! Они все бы сбежали в самоволку, чтоб только одним глазом посмотреть на такое чудо. А старушка Мэри со своей каплей под носом...
- Перестань, Джефф! - Берта Фултон держалась за бока и, хохоча, не могла уже сдерживать слез. - Неужели они все такие?
- Да, они все по-прежнему такие, ничего не изменилось. И еще Хобсон с Рэйбенком - жалуются на тяжелую долю фермеров, на цены, от которых ноги протянешь от голода, а у самих урожай дай Бог каждому. Рэйбенк к тому же купил такой аппарат для дойки коров, что о-го-го! А все поют: мы бедные, голодные! Пройдохи они, каких мало!
Берта Фултон наконец вытерла глаза и, немного успокоившись, спросила:
- Так тебе уже надоел отпуск? Уже хочется обратно?
- Нет! Конечно, нет! - Джефф стремительно подошел к матери и, опустившись на корточки возле нее, снова схватил ее за руки. - Ты и отец - моя единственная опора в жизни! Я каждый раз еду в отпуск и надеюсь увидеть, что вы не изменились. Но когда посмотришь вокруг, я имею в виду всех этих соседей и знакомых... Знаешь, ма, это, наверное, потому, что я кое-что повидал, кое-чему научился там, в армии. Приезжаешь в этот поселок, как на другую планету! Понимаешь?
Берта помолчала секунду-другую и мягко спросила:
-- Ты думаешь, что все было бы по-другому, не узнай ты, что Дженис Брэдфорд-Браун помолвлена?
Джефф медленно отпустил руки матери, встал, поправил отвороты плаща и застегнул верхнюю пуговицу.
- О чем ты? Это же было так - сон, мечта...
- Я не уверена, что это был такой уж сон два года назад.
- Перестань! - Джефф нахмурился. - У меня и тогда в мыслях ничего не было - так, легкое увлечение. Кстати, и у нее тоже! Все началось, когда мне было шестнадцать, ты же знаешь! Мы развлекались тем, что дурачили ее отца, а ты помнешь, как она к нему относилась. Представляешь, что было бы, если бы он что-нибудь заподозрил? Нет, мам, не бери в голову!
Берта кивнула, соглашаясь, а потом внимательно посмотрела на сына и спросила:
- Тогда почему это "ничего" тянется так долго?
- Немного разнообразия - ты же понимаешь... Тем более что я - солдат: храбрый, дерзкий. Я еще в детстве песенку сочинил:
Я ничего не пугаюсь,
Но если я в речке купаюсь,
Страшно мне, мать,
Совсем не дышать,
Когда с головой окунаюсь!..
- Ладно тебе, Джефф! Отправляйся на свою прогулку!
- Ты хочешь остаться одна?
- Нет, не хочу! Тем более что отца не будет вечером дома. Угораздило же старика Генри умереть именно тогда, когда ты приехал в отпуск. Он всегда все делал в неподходящее время. Могу поспорить, что последними словами, что он сказал твоему отцу, были: "Ну зачем ты женился?". Воспитывая твоего папашу, он всегда считал себя отцом и матерью в одном лице и никогда не мог простить ему женитьбы на мне. Он никогда не давал отцу ни пенни, потому что не хотел, чтобы он потратил их на меня!.. Слушай, ты идешь или нет? Я вообще-то собираюсь поспать сегодня!
- Ну так иди и ложись!
- Я не лягу, пока ты не вернешься, ты же знаешь. Так что ступай и особо не задерживайся!
Джефф кивнул и, надев шляпу, прошел через холл на кухню и вышел через заднюю дверь во двор. Вместо того чтобы коротким путем выйти на дорогу, он пересек двор и, посвечивая фонариком, пошел через луг. Перепрыгнув сложенную из камней стенку, он оказался на узкой тропинке, которая заканчивалась проволочным забором, увитым густыми ветвями кустарника. Тут Джефф на минуту задумался - пройти через лазейку в заборе по частным владениям или сделать крюк по тропинке? Если бы ему в самом деле удалось поймать Теда на месте преступления, то было бы над чем посмеяться потом. Отцу никогда не случалось схватить браконьера за руку, по крайней мере, он сам так говорил. Но мать как-то сказала, что пару раз отец ловил его, но, прочитав мораль, отпускал - у Теда была куча детей, которых надо было поднимать. Правда, это было давно - сейчас его старшему, Билли, уже семнадцать. Артуру - шестнадцать, Кэти - пятнадцать, и все трое уже работают. Но еще трое учится в школе, кроме того, есть пара малышей, так что Теду приходится крутиться. Зимой, конечно, было туго, но весной и летом проныре Теду, как его называли все в округе, предлагали кучу всякой работы на фермах. Однако все знали, что Тед - любитель другой наживы. Браконьерская ловля лосося и форели была весьма выгодным делом, а Тед считался мастером таких дел.
Вода в реке стояла высоко, и Джефф подумал, что мост около Уоррен-Корнер - как раз то место, где можно будет застукать Теда. Этот мост находился рядом с бывшим домом Райсов, тем самым, который переделали в коттедж для "любителей природы по выходным".
Пролезая сквозь забор, Джефф спросил себя, что будет, если он столкнется с кем-нибудь из обитателей коттеджа или с самим владельцем. "Скажу, что сегодня вечером я работаю вместо отца. А что остается? Это же почти правда!"
Дойдя до тропинки, ведущей к реке, Джефф сообразил, что если он хочет подойти к мосту незамеченным, надо обогнуть коттедж. Пройдя немного вдоль поросшего деревьями берега, он свернул к изгороди, окружавшей коттедж, но тут же остановился - ему почудилось, что он услышал чей-то крик.
Вечер был тих и безветрен, даже ветки не шуршали. Тишина вокруг была густой и тяжелой. Уже собравшись сделать следующий шаг, Джефф снова услышал что-то похожее на крик или плач, и ему пришло в голову, что новый владелец коттеджа привез с собой гостью, но не может прийти с ней к вечернему взаимопониманию.
Он снова зашагал вдоль изгороди и почти подошел к берегу, когда его опять остановил крик, до-несшийся от коттеджа. На этот раз Джеффу стало совершенно ясно: кто-то в коттедже абсолютно не в восторге от субботнего вечера.
С того места, где он стоял, было хорошо видно освещенное окно на первом этаже, но что происходило за окном, Джефф разобрать не мог. Подойти ближе - значит дать себя увидеть Теду (если он и в самом деле у моста), а остаться незамеченным можно только пробежав десять ярдов по открытой лужайке...
Выбрав второе, Джефф пригнулся, но не успел он сделать шага, как новые крики заставили его взглянуть на коттедж. В этот момент входная дверь распахнулась и в ее освещенном прямоугольнике появились силуэты двух сцепившихся человеческих фигур. Высокий, почти детский голос кричал: "Нет, нет! Пустите меня! Нет, я не хочу!!!" Джефф разглядел девичью фигурку, бившуюся в руках мужчины, который старался затащить ее обратно в дом. Вместо того чтобы бежать вдоль ограды к воротам, Джефф перемахнул через нее и в несколько прыжков подскочил к двери коттеджа. Он увидел, что мужчина раздет до пояса, и в следующую секунду этот тип издал сдавленный крик, поскольку его горло схватила железная сержантская рука. Еще через секунду другая, столь же крепкая рука въехала в мягкий голый живот, а хороший удар снизу в челюсть заставил все тело сначала немного взлететь, а затем совсем не плавно приземлиться спиной на газон.
Джефф повернулся к съежившейся от страха и боли девочке. Она стояла, прислонившись к дверному косяку и придерживая обеими руками куски разорванного платья.
- Как ты? - спросил Джефф.
Девочка только всхлипнула в ответ. Джефф взял ее за дрожащее плечо, повернул лицом к свету и сказал:
- Ведь ты кто-то из девчонок Гиллеспи, правда? - Та в ответ снова всхлипнула и слабо кивнула. - И что ты здесь делаешь в такое время? - Не дождавшись ответа, Джефф слегка подтолкнул ее и сказал: - Ладно, пошли. Пальто-то у тебя есть?
Девочка, спотыкаясь, пошла в комнату, а Джефф приблизился к распростертой на земле фигуре. Он не стал наклоняться и прикладывать ухо к груди лежавшего, а просто приложил вытянутую руку ладонью к ребрам и тут же удовлетворенно кивнул.
Девочка вышла из дома, на ходу натягивая паль-то. Джефф взял ее за плечи, повел к воротам и, стараясь быть спокойным, сказал:
- Я отведу тебя домой, к матери.
Он знал, что Минни Гиллеспи - ее мачеха, а не мать, но сейчас это было не важно. Он знал также, что отец девочки - Артур Гиллеспи - смылся еще в прошлом году, оставив своей второй жене все, в том числе двух дочерей от первой супруги, троих ее собственных детей от первого мужа и одного общего ребенка.
- Ты которая из двух? - спросил Джефф девочку.
- Я - Лиззи, - ответила она и, оглянувшись на дверь коттеджа, тихо спросила: - Он... мертвый?
- Да нет, выживет, - равнодушно ответил Джефф. - Давай, пошли, мать будет беспокоиться. - Что же ты все-таки тут делала, а?
Лиззи промолчала, но зашагала чуть быстрее. Джефф снова повторил вопрос:
- Что ты тут делала?
- Она меня послала...
- Она послала? Зачем?
- Отнести... отнести ему пирог.
- А почему она не могла послать тебя днем? Или твою старшую сестру?
- Мидж сбежала в прошлом месяце...
- О... - только и сказал Джефф после долгой паузы. - А раньше мать посылала с пирогом Мидж?
- Да, - тихо ответила Лиззи.
- И часто Мидж ходила в коттедж?
- Она убиралась там вечером, когда приходила с работы из магазина Бексли.
- А почему она сбежала?
- Из-за него. Ей не нравилось, когда с ней занимаются всякими глупостями.
- О боже! - громко вздохнул Джефф.
Он хорошо знал Минни Гиллеспи, урожденную Кольер. Сучкой она была, это точно, но чтобы до такой степени!.. Замуж она вышла в семнадцать и выпивать начала со своим первым мужем, хотя Джефф считал, что такие, как она, могут пьянствовать и без всякого мужа. То, что она вытворяла сама, - в конце концов, ее личные проблемы, но торговать своими падчерицами - это, как говорят здесь, совсем другая уха.
- Ты часто здесь бывала?
- Сегодня первый раз...
- Ты не думала, что он начнет... ну, это... приставать к тебе?
- Нет. - Ее голос дрожал. - Нет!
- А твоя сестра не говорила, что она делала, когда... ну... носила пирог в коттедж?
- Нет, она не рассказывала, только говорила, что ей не нравится, когда ее заставляют делать всякие глупости. Я думала, что это про работу - ну, что он придирается, и все такое... Он ей платил пять шиллингов.
- Пять шиллингов?! О Господи...
Что-то в голосе Джеффа заставило Лиззи сказать оправдывающимся тоном:
- Она хорошо прибиралась! Она умела делать все по дому...
"Да уж", - подумал Джефф, а вслух спросил:
- Сколько тебе лет?
- Четырнадцать.
- Школу закончила?
- Да, только что.
- И что собираешься делать?
- Она говорит, что надо ехать в Гейтсхед, к ее сестре. Там есть фабрика, и можно получать пятнадцать шиллингов в неделю...
- А ты хочешь туда ехать?
- О нет! Там еще хуже, чем тут, - кругом такая грязь, и она сама... ужас какой-то, ее сестра то есть. А здесь работы нету - как Мидж сбежала, так миссис Бексли взяла кого-то в магазин. Мать говорит, что половину я буду отдавать ей, потому что мой отец сбежал, и Мидж тоже, а я ей должна помогать с малышней. Другую половину нужно будет отдавать ее сестре...
Они прошли вдоль берега реки и уже выбрались на главную дорогу, когда Джефф остановился и сказал девочке:
- Не бойся, теперь все будет в порядке.
Она подняла голову, но не смогла рассмотреть его лицо, скрытое между поднятым воротником и надвинутым козырьком кепки.
- А ты вообще сам-то кто? - спросила она.
- Я рыцарь в доспехах, слышала про такого? Только под плащом не видно.
- Ты здесь живешь?
- Да, живу я здесь, и в это время я обычно прогуливаюсь верхом, только сегодня моя лошадь натерла ногу.
- Ты шутишь, - вздохнула девочка.
- Шучу, - ответил Джефф и, помолчав, спросил: - Как ты думаешь, дадут тебе ремня, когда вернешься?
По ее лицу пробежала тень, и девочка грустно вздохнула.
- Может быть. Но я ей сказала: если еще раз тронешь меня, я сбегу, как Мидж. Только, - она снова вздохнула, - я не смогу, мне просто некуда бежать.
- А Мидж? Она куда сбежала?
- В Ньюкасл, у нее там друзья. Она мне про них не рассказывала, но обещала написать. А если она что обещала, то сделает, она такая. Она мне давно говорила, что сбежит, ну и вот...
- А у тебя есть друзья?
- Да, здесь в округе, только к ним... в общем, они не такие, чтобы она меня там не достала.
- Значит, поедешь в Гейтсхед, на фабрику?
- Да, придется.
- А когда?
- Не знаю точно. Она ждет известия от сестры, когда будет место.
- Тогда я еще увижу тебя здесь?
- А как я узнаю, что это ты?
- Ну, это просто. Главное, что я тебя узнаю. А со мной рядом будет лошадь, которая немного хромает.
- Смешной ты...
- Это точно. Ну, беги домой, ладно?
- Пока!
- Пока!