Всюду бурлила жизнь: роскошно разодетые придворные; гвардейцы королевы в красно-золотых мундирах; слуги, снующие с корзинами, свертками и подносами.
- А тут личные покои самой королевы, - говорила миссис Перри, кивая придворным, мимо которых они проходили. - Если ее величество пошлет вас к кому-нибудь с поручением, то вы, скорее всего, найдете всех здесь, у личных апартаментов королевы.
Розамунда окинула взглядом людей, играющих в карты за столами.
- Как же здесь разберешься, кто из них кто? - пробормотала Розамунда.
Миссис Перри рассмеялась:
- О! Поверьте мне, леди Розамунда, очень скоро вы разберетесь, кто есть кто.
Из дверей ближайшей комнаты вышел джентльмен - высокий, стройный и темноволосый, в атласном камзоле переливчато-синего цвета. Он ни на кого не взглянул жгуче-черными глазами, но все мгновенно перед ним расступались.
- И это тот, кого вы должны узнать прежде всех других, - заметила миссис Перри. - С этой осени - граф Лестерский.
- Правда?! - Розамунда оглянулась через плечо, но темная фигура уже скрылась. Выходит, сейчас она видела небезызвестного Роберта Дадли, самого влиятельного при дворе королевы Елизаветы. И явно чем-то недовольного.
- Он - прекрасный джентльмен, но в последнее время на него свалилось столько неприятностей!
- Это так, - согласилась Розамунда. Она бы подумала, что он переживает недавнюю, довольно странную смерть своей жены. - Это из-за…
- Скоро вы все услышите, я уверена, - строго прервала ее миссис Перри. - Идемте.
Розамунда последовала за ней через другую комнату - поменьше, заставленную прекрасными музыкальными инструментами, - в кабинет, который, судя по всему, предназначался для обедов. У стен, отделанных полотняными панелями, стояли красивые резные столы, мягкие стулья и буфеты с посудой. Розамунда мельком увидела шкафы, наполненные книгами, но ее быстро повели через пустой королевский кабинет - прямо в спальню королевы.
И напряженные нервы Розамунды, расслабившиеся было от любопытства при виде сокровищ и самого лорда Лестера, снова натянулись струной. Она вцепилась в край своего мехового плаща и молилась, чтобы не упасть в обморок.
Спальня королевы была небольшой и сумрачной, всего с одним сводчатым окном, завешанным красной бархатной портьерой. В камине горели дрова, потрескивая и отбрасывая вокруг красно-оранжевые отблески. В спальне доминировала кровать, резное сооружение с витиеватой инкрустацией из экзотических пород дерева, установленное на помосте, с горой бархатных и атласных подушек и стеганых одеял. Балдахин из черного бархата и парчи был раскрыт, и занавеси закреплены толстыми золочеными шнурами. У окна - туалетный столик, заставленный бутылочками и баночками из прекрасного венецианского стекла, а за ними - лакированная шкатулка. Беспорядочно располагались несколько стульев, на которых сидели леди в черных, белых, золотых и зеленых атласных и бархатных платьях. Они спокойно шили что-то или читали, но все заинтересованно подняли глаза, когда вошла Розамунда.
У окна за маленькой конторкой что-то писала сама королева Елизавета! Сейчас, в тридцать один год и свой шестой год правления Англией, она была молода и привлекательна! Ее золотисто-рыжие волосы, зашпиленные и убранные под чепец из красного бархата, украшенного жемчугом, сияли, как солнце, в сумрачном свете. Она выглядела совсем как на портрете: бледная кожа, острый подбородок… Уголки ее рта - бутона розы - опускались вниз. Но портреты, холодные и отдаленные, не могли передать ауру высочайшей энергии, которая окутывала ее, как яркая пылающая мантия. Они не могли передать способности ее темных глаз видеть насквозь, точно таких же темных глаз, какие улыбались с портрета Анны Болейн, который висел прямо над кроватью королевы.
Королева Елизавета подняла глаза.
- Должно быть, леди Розамунда? - произнесла она мягким глубоким властным голосом. - Мы ждали вас.
- Ваше величество! - выдохнула Розамунда, делая глубокий реверанс. К ее великому облегчению, и слова, и поклон получились безупречными. - Мои родители посылают вам свой глубочайший поклон. Для всех нас величайшая честь служить вам!
Елизавета кивнула, медленно поднялась. На ней были тяжелое платье и свободная мантия, малиновая с золотом. День был холодным, и обрамленный мехом воротничок был запахнут и зашпилен жемчужной брошью. Она подошла, протянула руку, и Розамунда быстро поцеловала ее, и тут же, к ее великому потрясению, Елизавета взяла ее за руку и притянула к себе. Она пахла лавандовым мылом и цветами.
- Мы рады видеть вас при дворе, леди Розамунда, - произнесла королева, внимательно рассматривая ее. - Мы надеемся, вам не терпится помочь нам повеселиться.
Розамунде было не до веселья, но сейчас, под твердым взглядом королевы, она согласилась бы с чем угодно.
- Конечно, ваше величество.
- Вот и славно, - произнесла королева. - Моя дорогая Кэт Эшли нездорова и, кажется, все больше и больше живет воспоминаниями о былом. Я хочу напомнить ей о веселье на праздниках в дни ее юности.
- Я надеюсь, что смогу быть полезной, ваше величество.
- Уверена, что сможете. - Королева отпустила ее руку и вернулась к своей конторке. - Скажите, леди Розамунда, вы хотите замуж? Вы и вправду прехорошенькая… И юная. Вы приехали к моему двору, чтобы подыскать себе красивого супруга?!
- Нет, ваше величество, я приехала сюда не за мужем, - искренне ответила она.
- Более чем рада слышать это, - отозвалась королева Елизавета, положив изящные руки поверх бумаг. - Мне нужны абсолютная преданность и честность. В противном случае возникнут неприятные последствия, которые прочувствовала моя своенравная кузина Катерина.
Розамунда тяжело сглотнула, вспомнив слухи, дошедшие даже до их замка, о Катерине Грей, тайно вышедшей замуж за лорда Хартфорда. Бедняжке пришлось рожать ребенка в Тауэре. Закончить так же Розамунда определенно не хотела!
- Я хочу служить только вашему величеству, - совершенно искренне ответила она.
- И будете! Начиная прямо с этого вечера. У нас намечается званый обед в честь шведской депутации, и вы будете в нашей свите.
- Званый обед?! Сегодня?! - Розамунда снова сделала реверанс. - Да, ваше величество.
Елизавета, наконец, отвела от Розамунды испытующий взгляд и вернулась к своему письму.
- Вам надо отдохнуть. Мисс Перси, одна из наших фрейлин, покажет вам вашу комнату.
К Розамунде быстро подошла леди, невысокая милая бойкая брюнетка в белом шелке и черной бархатной мантии без рукавов.
Розамунда сделала реверанс.
Елизавета жестом разрешила ей идти, и Розамунда последовала за другой девушкой в присутственную залу.
- Я Анна Перси, - сказала девушка, беря Розамунду за руку, будто они знали друг друга много месяцев, а не минуты.
У Розамунды не было сестер и близких подруг. Она не знала, как ей принимать радушие мисс Перси, но все же было приятно почувствовать, что ты не совсем одинока при дворе.
- А я Розамунда Рамси, - ответила она, не зная, что еще сказать.
Когда они вышли из апартаментов королевы в коридор, Анна сказала:
- Я знаю, теперь мы целыми днями только и будем говорить, что о тебе.
- Говорить обо мне?! - изумилась Розамунда. - Я никогда не бывала при дворе. Но если бы и была, моя жизнь такая скучная в сравнении с тем, что здесь происходит.
- Скучная?! - Анна фыркнула совсем не как леди. - О, Розамунда, мы будем говорить о тебе, потому что не видели нового лица долгие месяцы. Мы очень рассчитываем, что ты расскажешь нам какие-нибудь новые истории или сплетни.
- Сплетни?! - рассмеялась Розамунда. Она вспомнила долгие дни в фамильном замке, часы, проведенные за шитьем, чтением, игрой на лютне, придумыванием безрассудных планов, как бы встретиться с Ричардом. - Я клянусь, что жизнь в деревне много скучней, чем при дворе.
- Пожалуй. В поместье моего брата я даже с овцами разговаривала, чтобы слышать свой голос.
- Расскажи мне, как надо вести себя при дворе, - попросила Розамунда. - Может быть, тогда и старые истории покажутся свежими.
- Ну, это я могу прямо сейчас. Обязанностей у фрейлин не так уж много. Мы гуляем с королевой в саду, ходим с нею в церковь, стоим у ее шлейфа, когда она принимает иностранных посланников. Мы вместе с ней шьем, читаем и… уворачиваемся, когда она в дурном настроении бросает в нас туфли.
- Не может быть! - Розамунда от удивления открыла рот.
Анна серьезно кивнула:
- Спроси Мэри Хауард, откуда у нее вмятина на лбу. А она - дочь двоюродного дедушки королевы! Но так бывает только в прескверные дни. Обычно она просто не видит нас!
- Если у нас так мало обязанностей, то, что делать в свободное время?
- Наблюдать, естественно. И учиться.
Анна остановилась у одного из арочных окон галереи. Под ними раскинулся изысканный сад; аккуратные, посыпанные гравием дорожки вились между квадратными клумбами, огороженными низенькими оградками. Фонтаны не работали, отключенные на зиму; цветы и зеленая растительность покоились под легким покровом снега и инея.
Но недостатка ни в красках, ни в оживленности не было. Извилистой змеей по дорожкам тек поток людей, их бархат и меха радовали глаз разноцветьем.
Розамунда увидела графа Лестера; его черные волосы блестели в сером свете дня. Он стоял в группе господ, одетых скромнее его. Даже с большого расстояния Розамунда видела гнев на его смуглом красивом лице.
- На этот рождественский сезон у нас будет не меньше трех важных депутаций, - сказала Анна, - и все они не выносят друг друга. Интересно будет смотреть, как они борются за внимание ее величества. - Она понизила голос до доверительного шепота. - Они могут попытаться уговорить тебя, чтобы ты представила их дело королеве.
- Ты имеешь в виду подкуп?! - шепотом спросила Розамунда.
- Что же еще! - Анна вытянула руку, чтобы показать прекрасный жемчужный браслет. - Только будь очень осторожна, выбирая, к кому примкнуть, с кем иметь дело.
- А как я узнаю?
- Вон там видишь? Это австрийцы. - Анна показала в конец сада, где толпились господа в незамысловатых черных и серых одеждах. - Они здесь, чтобы представить своего претендента на руку королевы. Правда, они сейчас как новые испанцы с тех пор, как король Филипп отстал от нас и женился на своей французской принцессе. Всерьез их никто не воспринимает, кроме них самих. А они настроены очень серьезно.
- А кто еще?
- Вон те - шотландцы. - Анна показала в другой угол сада.
Шотландцы были в модных шелках под цвет их драгоценностей: пурпурном, зеленом и золотом. Еще бы, они служили у самой модной королевы - Марии Шотландской!
- Вот тот - главный у них - сэр Джеймс Мелвилл и его помощник, секретарь Майтланд. И кузен Майтланда, господин Макинтош, - тараторила Анна. - Самые высокие и с рыжими волосами. Они кажутся легкомысленнее, беспечнее австрийцев; они танцуют и играют в карты каждую ночь. Кажется, они нравятся ее величеству. Но я бы не была чересчур открытой и искренней с ними.
- А что так? И почему они здесь? Не могут же они здесь устраивать свои брачные дела.
- Напротив. Королева Шотландии очень озабочена перспективами своего брака.
Розамунда посмотрела вниз, на шотландцев в саду.
- Она подыскивает английскую пару? После супружества с королем Франции.
- Может быть. Но королева Елизавета сделает свой выбор. Решит сама!
- Что ты имеешь в виду?
Анна наклонилась ближе, понизив голос до шепота так, что Розамунда едва слышала:
- Королева Елизавета очень хочет, чтобы королева Мария получила в супруги Роберта Дадли. Говорят, поэтому она прошлой осенью сделала его графом.
- Не может быть! - задохнулась Розамунда. - А я-то думала, что королева сама…
- Мы тоже все так думали, - кивнула Анна. - Странная комбинация. Я уверена, что Мелвилл тоже так думает, потому и болтается тут вместо того, чтобы мчаться к королеве Марии с таким вариантом.
- Так вот почему граф ходит как грозовая туча?
- Естественно.
- А кто же тогда третья депутация? Они-то, какое отношение имеют к этим планам?
Анна развеселилась. Серьезность, с которой она говорила об австрийцах и шотландцах, мигом улетучилась.
- А, это совсем другое дело. Это шведы!
- Шведы?!
- Они опять привезли предложение руки от своего короля Эрика. Кажется, он очень нуждается в помощи могущественной жены. На него ведь две войны надвигаются - с Данией и с Россией. А может, и с Францией. Да еще собственный брат строит козни против него.
- Что-то не слышно было, что он - привлекательный претендент для замужества, - задумчиво протянула Розамунда.
- Поэтому его и отвергли два года назад.
- Почему же тогда она принимает их депутацию?
- Почему! Сама смотри. - Анна показала на компанию, вошедшую в сад.
Высокие, горделивые, с развитой мускулатурой под прекрасными камзолами и короткими меховыми накидками; могучие, как норвежские боги, переступающие порог Валгаллы. И в центре - самый красивый, интригующе таинственный Энтон.
Он нес свои коньки, перекинув их через плечо, и они сверкали серебром на черном бархатном камзоле. Плоская бархатная шапочка закрывала его черные волосы, а яркая улыбка светилась в серости дня. Обворожительная рыжеволосая леди, что была на пруду, держала его под руку и смотрела на него с таким восторгом, будто ее собственное дыхание зависело от его следующего слова.
"О Ричарде думай!" - охладила она себя, зажмурив глаза. Пытаясь вспомнить, как Ричард целовал ее, но у нее ничего не получалось, - видела она только Энтона, вращающегося на льду.
- Вот! Поэтому королева и держит их здесь, - улыбнулась Анна. - Они служат украшением двора.
Розамунда широко открыла глаза, наблюдая, как Энтон веселится с рыжеволосой леди, он стоял все там же, что-то нашептывая ей на ухо, а она прикрыла рот ладошкой, кокетливо смеясь.
- Шведы и австрийцы не терпят друг друга, - весело продолжила Анна. - Королеве пришлось строго-настрого запретить дуэли. Я уверена, что шотландцы уже что-то устроили, хотя никак не придумаю, что именно?! Вон тот, черноволосый, - Энтон Густавсен, - добавила Анна. - Говорят, он только наполовину швед. Мать у него англичанка. Он приехал не только от имени короля Эрика, но и по своим собственным делам. Дед оставил ему поместье в Суффолке, и он хочет заявить о своих правах. Очень доходное поместье. Но у него конфликт с кузиной из-за этой собственности.
- Представить себе не могу, чтобы такой мужчина с кем-то конфликтовал. Уверена, что он очарует любую дикую пташку, которая попадется ему в руки.
Анна бросила на нее острый взгляд:
- Ты уже встречалась с ним? Розамунда покачала головой: - Это мое впечатление.
- О! Будь осторожна. Тут, при дворе, внешность всегда обманчива. Никто не показывает свою истинную натуру, - единственный способ выжить!
- Вот как? Мне и с вами надо быть осторожнее, мисс Перси?!
- Конечно! - весело отозвалась Анна. - Видишь ли, моя семья очень старая, родовитая и богатая, но все они непоколебимые католики. Я здесь только из милости, потому что моя тетка - в подругах у королевы. Но для своих друзей я всегда достоверный источник забавных сплетен. Розамунда рассмеялась:
- Тогда скажите мне, мисс Достоверность, кто та леди с господином Густавсеном?
Анна снова выглянула из окна.
- Это Петиция, графиня Эссекс, кузина королевы. Ее муж воюет с ирландцами, но это не удерживает ее от того, чтобы веселиться при дворе. Идем, я покажу нашу комнату. Перед сегодняшним приемом у меня будет больше сплетен, которыми можно поделиться.
"Вечер, - подумала Розамунда, - предполагает быть любопытным".
Если она напишет об этом Ричарду, может, он пришлет ей ответ? Если получит письмо. То есть если она все еще хочет слышать о нем, в чем она уже не была уверена.
Анна повела ее назад, в один из тихих узких коридоров, где было очень темно, потому что окна отсутствовали, а свечи еще не зажигали. Розамунда подумала, что интриги двора уже заразили ее.
- Это зал Тайного совета, - шепнула Анна, показав на полуоткрытую дверь.
- Разве вам не интересно, что тут происходит? Что говорят? - шепотом же спросила Розамунда.
- Интересно. Но ее величество никогда не спрашивает нашего мнения о государственных делах. Хотя она и расспрашивает нас о придворных новостях, что почти тоже самое.
Она снова потащила Розамунду за руку в комнату, которая не могла быть ничем другим, кроме как жильем фрейлин: длинное узкое прямоугольное пространство с тремя кроватями у стен. Кровати были не такими большими и роскошными, как в спальне королевы, из темного дерева без инкрустации, застланы стегаными зелеными шерстяными и бархатными одеялами и завешены тяжелыми зелеными гардинами, расшитыми золотом. У каждой кровати было устроено что-то вроде шкафа для одежды и умывальник, а остальное пространство комнаты заполняли туалетные столики и зеркала.
У кровати в дальнем углу комнаты стояла Джейн и распаковывала сундуки Розамунды. Она суетилась и охала вокруг мятой одежды.
- О! Чудесно! - воскликнула Анна. - Твоя постель рядом с моей. Пошепчемся ночью! Теперь будет можно, после того как уехала Элеонора Мортимер.
- А что с нею случилось?
- Обычное дело. Забеременела, и ей пришлось с позором покинуть двор. Еще повезло, что не закончила в Тауэре, как бедная Катерина Грей! - Анна уселась на край своей постели. - Замужество без разрешения королевы принесет такие неприятности! О, Розамунда, тебе сегодня надо надеть эту юбочку. Очень миленькая!
Глава 3
- Она тебя хочет, Энтон, - посмеивался Иоганн Ульфсен с явной завистью в голосе.
Энтон смотрел, как Петиция Девере, графиня Эссекс, уходит по дорожке сада. Она неспешно оглянулась и поплыла дальше.
Молодая графиня, в самом деле, завлекала Энтона сверкающими глазами, поддразнивающей улыбкой и жалобами на долгое одиночество, потому что ее муж - где-то в Ирландии. Ему бы хотелось отвлечься от тяжкого задания, которое он выполнял при дворе Елизаветы Английской. Но Энтон и Петиция Девере хорошо понимали, для чего они тут. К тому же огромные голубые глаза захватили его воображение. Кто она, эта волшебная зимняя королева или фея? Почему убежала, растворилась в тумане и снеге раньше, чем он смог заговорить с нею? Как же ему теперь ее найти?!
- Ты слепнешь, когда натыкаешься на хорошенькую мордашку, - отплатил он Иоганну, но то же он мог бы сказать и о себе самом. - У графини на уме своя игра, и я в ней - просто пешка. - Он кивнул в сторону лорда Лестера, который стоял в другом конце сада, окруженный стайкой своих сторонников.
Леди Эссекс могла иметь серьезные виды на лорда Лестера, но он нацелился на куда больший приз. Интересно будет посмотреть, кто из них добьется своей цели. Но он может и уехать в свое английское поместье, принадлежащее ему по праву рождения. Или вернется в Стокгольм, ко двору эксцентричного короля Эрика и его честолюбивого мятежного брата. Но в любом случае он должен справиться со своим заданием здесь, или придется столкнуться с нежелательными последствиями.