* * *
Перелет из Восточного Хэмптона в Акапулько занял пять часов. Круз почти не разговаривал с Аспен с тех пор, как они покинули ферму. И Аспен была этому рада. Она не была уверена, что ей бы удалось поддерживать с этим мужчиной беседу. Она решила, что он был настоящей акулой. Огромным монстром, который выслеживал и беспощадно убивал свою жертву. И она ввязалась с ним в игру. Аспен не могла понять, почему все еще испытывала к нему желание. Ей не нравилось, что Крузу достаточно было бросить взгляд в ее сторону, и она тут же теряла самообладание. А его прикосновения заставляли ее решаться на глупые, безрассудные поступки. В такие моменты она просто не могла себе доверять.
Но все эти мысли покинули Аспен, когда самолет вышел на посадку, и в ее лицо ударил поток теплого влажного воздуха. Круз уверенными шагами спускался по трапу. Аспен старалась смотреть куда угодно, но только не на него, она решила сосредоточиться на том, чтобы расслабить болезненно напряженные мышцы своих плеч. Но все же она заметила, как Круз надел солнцезащитные очки, затем молча крепко пожал ожидавшему их мужчине руку и забрал у него ключи от машины. Он вел себя настолько уверенно, что внезапно Аспен почувствовала укол зависти. Еще вчера она готова была поприветствовать его как старого друга, извиниться за то, что послужила причиной его ухода с фермы много лет назад. Теперь же она жалела, что ее дедушка не выпорол его сначала. Он этого заслуживает.
– Ты ведь знаешь, что я ненавижу тебя, правда? – не думая, сказала Аспен.
Он даже не стал смотреть на нее, просто на мгновение застыл, потянувшись к ключу в замке зажигания.
– Догадываюсь, – абсолютно невозмутимо ответил он.
Круз повернул ключ в зажигании, и машина ожила. Затем он медленно осмотрел Аспен с головы до ног. Она почувствовала, как учащенно стало биться ее сердце.
– Это не имеет никакого значения.
Полное отсутствие эмоций с его стороны выводило ее из себя.
– Почему же?
– Смотри сама.
Молниеносным движением он потянулся к ней, обхватил ее за шею и до того, как она успела что-либо понять, начал целовать. Аспен надеялась, что в этот раз ей удастся противостоять соблазну его страстных прикосновений. И ей удалось. Но только на мгновение, а потом все мысли вылетели из головы и остались только чувства. И тут же прикосновения его губ стали более нежными. Затем он отстранился, при этом выражение его лица было сияющим, словно он с самого начала знал, что выйдет из этой ситуации победителем.
– Он не продаст тебе ферму, – вспыхнула Аспен.
Круз лениво улыбнулся:
– Он продаст ее мне.
Аспен не могла больше на него смотреть. Она ненавидела его абсолютную самоуверенность.
– Долго еще нам ехать? – процедила она.
Он тихо засмеялся:
– Так не терпится начать, gatita?
– Да, – тут же ответила она. – Хочется скорее освободиться от твоей ужасной компании.
Круз в замешательстве наклонил голову в сторону, смотря на нее.
– Может, я хочу сначала немного за тобой поухаживать.
Аспен резко выдохнула.
– Мне интересно, что бы сказала твоя мама, узнав о твоем поведении?
– Черт. – Круз взволнованно провел рукой по своим волосам, он уже больше не казался таким уж невозмутимым. Затем он тихо выругался и прибавил скорости.
– Проблема? – спросила Аспен, очень сильно надеясь на то, что он ответит положительно.
– Можно и так сказать, – прорычал он.
Аспен ждала, что он продолжит тему, но, так и не дождавшись подробностей, обреченно вздохнула. Решив отвлечься, она повернулась, чтобы посмотреть в окно: она увидела Мексику: прекрасную землю с могучими горами и протяженной золотой пустыней, землю, которая так контрастировала с голубой лазурью Тихого океана. Круз вел машину мимо маленьких городов с пешеходными дорожками, выложенными брусчаткой, по которой ходили прохожие и туристы. Аспен начала расслабляться.
Она краем глаза посмотрела на прекрасное лицо Круза, черты которого сейчас были такими серьезными и напряженными. Тишина в машине начинала действовать на нее удручающе.
– Так, значит, ты вернулся в Мексику после того, как покинул ферму?
Круз на мгновение перевел на нее свой взгляд:
– Ты хочешь услышать мою краткую биографию, gatita?
– Я просто решила завести непринужденную беседу.
– Выбери другую тему для разговора.
Хорошо.
– Почему ты хочешь купить мою ферму?
– На ее месте я смогу построить отель.
Аспен возмущенно на него посмотрела:
– Ты собираешься все там снести, не так ли? – Разрушить единственное место, которое она могла назвать домом.
– Наверное.
– Ты не можешь так поступить.
– Вообще-то могу.
– Почему? Из мести?
Она заметила, как он напрягся.
– Нет, из-за денег.
Аспен сделала глубокий вдох, теперь она еще больше была уверена в том, что ни в коем случае не допустит, чтобы ферма попала в руки этого человека.
– Долго еще до отеля? – спросила она устало.
Круз улыбнулся.
– Кажется, что ты не рассчитываешь получить наслаждение, gatita.
На это Аспен ничего не ответила, а просто продолжала смотреть невидящими глазами в окно.
– Еще нескоро, – неожиданно резко ответил он. – Нам нужно будет сначала кое-куда заехать.
Посмотрев на Круза, Аспен заметила его недовольство.
– Куда заехать?
– Мне нужно заглянуть в дом своей матери.
– Твоей матери? – Она нахмурилась. – Зачем ты везешь меня туда?
– Поверь, эта ситуация мне тоже не нравится, – ответил Круз. – К сожалению, мой брат организовал сегодня вечеринку-сюрприз по случаю ее дня рождения, и я пообещал, что приеду.
– День рождения твоей мамы… – Аспен размышляла вслух. – Ты бы мог меня предупредить.
– Что я только что и сделал.
Она возмущенно выдохнула.
– Не раздувай из мухи слона, – предупредил Круз. – Я ведь не переживаю.
– Да, это заметно. Но как я могу не беспокоиться? Что она обо мне подумает?
– Что ты моя очередная любовница. Что еще?
Круз заметил, что Аспен были неприятны его слова, и он тут же почувствовал угрызения совести. Но ведь у него не было причин ощущать себя виноватым. Аспен попросила у него деньги, он рассказал ей свои условия, и она согласилась. Почему-то Круза мучили сомнения, словно он принял решение, о котором потом пожалеет.
– У меня нет подарка, – тихо произнесла Аспен.
Круз сконцентрировал внимание на особенно неровном участке дороги, чтобы не допустить аварии.
– Я обо всем позаботился.
На долгое время в машине установилась тишина, которую Аспен все же нарушила:
– Что же ты ей приготовил? Если бы я правда была твоей любовницей, я бы знала.
– Ты и есть моя любовница, – напомнил Круз. – Только на одну ночь.
Круз почувствовал новую волну раздражения оттого, что Аспен явно была в неприятном предвкушении близящейся ночи.
– Деньги, – ответил он, стараясь выбросить мысли о сексе с ней из своей головы.
– Прости?
– Я подарю ей деньги.
– Ох.
Аспен поморщила нос, словно ощутила какой-то неприятный запах.
– Что тебе не нравится? – резко возмутился он.
– Все в порядке.
Но тон ее голоса говорил об обратном.
– Деньги правят миром, gatita, – уверенно сказал Круз.
– Любовь правит миром.
– Любовь – абсолютно бесполезное явление, – сказал Круз, видя по напряженному выражению ее лица, что она явно была с ним не согласна. Что ж, ему было все равно. – Послушай, моя мать продала меня твоему дедушке, когда мне было тринадцать. Мне кажется, я знаю, что ей хочется получить в подарок.
Аспен выглядела взволнованной и ошарашенной.
– До меня доходили слухи об этом, но я никогда им не верила.
– Можешь поверить, – ответил он, не сумев скрыть свое волнение.
– Я уверена, что твоей матери не хотелось, чтобы ты уезжал.
Круз промолчал. Аспен вздохнула, затем произнесла:
– Я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь.
– Откуда ты можешь это знать? – с насмешкой спросил он. – Ты ведь выросла в большом поместье и ходила в частную школу.
– Я так жила не с самого рождения, Круз. Мой отец оставил мать, когда мне было три года. Я просто хотела сказать, что мой дедушка заплатил моему отцу, чтобы он от нас ушел.
Круз нахмурился. Он всегда думал, что мать Аспен жила как богатая наследница.
– Твой отец ведь был лыжным инструктором, не так ли? – спросил Круз.
– Верно.
– Хорошо, что тебе не пришлось иметь с ним никаких дел.
– Из-за того, что у него была не очень престижная профессия?
– Нет, потому что он принял деньги от твоего дедушки.
– Мне жаль, что это произошло с тобой, – тихо произнесла она.
Крузу вовсе не нужна была ее жалость.
– В результате для меня открылось много возможностей. С некоторыми детьми судьба поступает гораздо суровее, – спокойно произнес он.
– Верно, но когда ребенок чувствует себя брошенным…
Круз тут же оборвал ее на полуслове:
– Ты просто идешь дальше, не оглядываясь назад.
Аспен услышала в его голосе отголоски старой глубокой обиды. И внезапно ей захотелось сделать что-то, чтобы он почувствовал себя лучше, но Аспен вовремя вспомнила, что Круз вряд ли нуждается в ее сочувствии.
– Я бы хотела купить цветы, – внезапно объявила Аспен.
Машина Круза свернула на другую улицу, и он громко выругался, увидев, что им не избежать огромной пробки.
– Что?
– Я бы хотела остановиться, чтобы купить цветы.
– Зачем?
Аспен казалась расстроенной.
– Во-первых, у твоей мамы день рождения, а во-вторых, я еду в гости без подарка.
– Я же сказал тебе, что обо всем позаботился.
– И судя по твоему отношению к деньгам, я уверена, что ты подаришь ей солидную сумму, но я хотела бы преподнести ей что-то лично.
Круз сжал зубы, моля бога, чтобы он дал ему терпения.
Через пять минут он вырулил к небольшим магазинчикам возле дороги.
– Я пойду за цветами. Ты подожди меня здесь и закрой все двери, – объявил Круз.
Уже совсем скоро Круз парковал машину перед большим красивым домом, у стен которого были расположены несколько крупных глиняных горшков с яркими цветами. Выйдя из машины, Круз открыл багажник и достал оттуда большие красивые коробки.
– Ты ведь сказал мне, что собираешься подарить своей матери деньги, – в замешательстве спросила она.
– Собираюсь. Это подарки для моих племянников и племянниц.
Аспен была весьма удивлена и даже начала подозревать, что, возможно, у этого мужчины все же было сердце. В доме Круза в одночасье окружила толпа его племянников и племянниц. По восторгу детей казалось, что приехал Санта-Клаус: они встречали Круза с выражением сдержанного обожания на лицах. Словно сомневаясь, что он настоящий. Аспен заметила, что семья относилась к Крузу с любовью, но по тому, как никто не посмел прикоснуться к нему или обнять, было понятно, что что-то в их отношениях явно не так.
Но казалось, что Круз ничего странного не замечал. Дети, сияя от радости, распаковывали подарки: машинки на радиоуправлении, спортивные принадлежности, куклы. Аспен догадалась, что подарки служили заменой настоящих чувств, на которые Круз был невероятно скуп.
– А это Аспен, – объявил Круз после того, как дети немного поутихли. – Аспен, это моя семья.
Каждый из членов семьи смущенно представился. Аспен постаралась вести себя уверенно и непринужденно, продолжая улыбаться.
– Это от нас обоих, – сказала Аспен, протягивая матери Круза цветочную композицию, тут же заметив, как на лице пожилой женщины появилась искренняя радость. Когда-то она, должно быть, была очень красивой, но теперь ее лицо было испещрено морщинами, а густые волосы серебрились сединой.
Женщина смотрела на своего сына с нескрываемым обожанием, и Аспен хотелось пнуть Круза за то, что в ответ он едва смог улыбнуться.
Сестры Круза неловко замолчали, пока на выручку им не пришел Рикардо, который взял ситуацию под свой контроль и пригласил всех на крытую террасу дома. Оттуда уже доносился аппетитный запах барбекю. Младшая сестра Круза, Габриелла, которой на вид было лет девятнадцать, взяла Аспен под руку и представила ее двум своим двоюродным братьям, стоявшим у гриля с щипцами в одной руке и с бутылкой пива в другой. Габриелла также показала ей небольшой виноградник, за которым продолжала ухаживать ее мать, и урожайный огород. В тени магнолии отдыхали три хорошо откормленные собаки. Из дома открывался потрясающий вид на чистый океан.
– Круз никогда раньше не приводил свою девушку к нам, – прошептала Габриелла.
Аспен неуверенно улыбнулась. Она знала, что Круз не собирался знакомить ее с семьей.
Вернувшись на террасу, Аспен заметила, что Круз удобно устроился в одном из кресел во главе огромного стола, а вокруг него кружились его мать и сестра, как будто бы он был какой-то звездой, которой они обязаны угодить. Они спрашивали у него, хорошо ли он себя чувствует или хочет ли он чего-нибудь, предлагали ему напитки и еду, словно рабыни своему падишаху. Двоюродные братья Круза занимались приготовлением еды. Аспен решила в спокойствии насладиться прекрасным видом виноградника, расположенного вдоль лазурного берега океана.
Беседа между членами семейства была похожа на музыку ребенка, тренирующегося играть на скрипке, – она то текла легко и непринужденно, то становилась совсем вымученной и затихала. Казалось, что никто не знал, на какой теме разговора лучше остановиться. Мать Круза продолжала бросать на сына виноватые взгляды. Круз по большей части разговаривал со своим братом о рабочих делах.
Внезапно Аспен начала ему сочувствовать, ей захотелось разрушить стены, которыми он оградил себя от других людей. Но к счастью, в это самое время один из его маленьких племянников принес подаренный ему баскетбольный мяч и позвал всех играть в "четыре квадрата". Габриелла тут же сорвалась с места и позвала Аспен за собой. На этот раз никто не спросил у Круза, хочет ли он присоединиться к игре. Младший племянник Круза быстро нарисовал на земле четыре цветных квадрата. В это время Аспен слушала другого похожего на ангелочка с черными кудрями мальчика, который сосредоточенно рассказывал правила игры.
Вскоре взрослые и дети охотно присоединились к игре, и Аспен впервые за этот день почувствовала себя счастливо и расслабленно: она смеялась вместе с детьми и боролась за победу. Когда один из малышей постарше решил сделать необычный бросок, мяч неожиданно поменял траекторию и полетел в сторону деревянного стола. Круз легко поймал его, тут же сделав подачу Аспен, которую она тут же отбила.
– Выходи играть.
– Нет, спасибо.
– Он никогда не играет в игры, когда приходит, – прошептала Габриелла.
Аспен слегка ей улыбнулась, прекрасно понимая, каково это – бороться за любовь человека, который вовсе не хотел ее проявлять. Она помнила, что, когда была маленькой, ее дедушка и дядя были слишком важными и серьезными, чтобы играть с ней. С Крузом было то же самое, но она была уверена, что, если он хотя бы немного расслабится, всем вокруг него станет комфортнее, поэтому она снова кинула ему мяч.
– Ты что, боишься проиграть? – игриво бросила ему вызов Аспен.
Круз медленно поднялся и поставил бутылку пива на стол. Казалось, что все члены его семьи одновременно задержали дыхание в ожидании того, что же он будет делать дальше. Аспен заметила, что Круз также почувствовал резкую смену обстановки, улыбка исчезла с его лица, а во взгляде, который он обратил на нее, появились опасные огоньки. Он стал медленно приближаться, словно голодная пантера. Его черные волосы сияли в лучах яркого палящего солнца. По коже Аспен внезапно пробежали мурашки. Ей хотелось бежать в панике. Но тело ее не слушалось, поэтому она не двигалась с места. Круз взял ее за руку и очень осторожно, будто бы передавал ей младенца или тикающую бомбу, вложил в нее мяч. Затем он наклонился к ней совсем близко, и Аспен на мгновение забыла о том, что их окружают другие люди.
– Я сказал – нет.
Когда он снова посмотрел на Аспен, в его глазах читалось явное предупреждение о том, что стоит отступить. Затем, не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел в сад.
Аспен смогла наконец выдохнуть. Его злость должна была испугать Аспен. Просто привести в ужас. Ее дедушка распоряжался своим гневом как оружием, и, когда Чад напивался, он вел себя неуравновешенно и агрессивно. Но поведение и настроение Круза почему-то вовсе не пугало. Напротив, вызывало в ней совершенно другие эмоции. Она ощущала, как по ее телу проходит дрожь, а чувства становятся более интенсивными. Казалось, что ему достаточно один раз ее коснуться, и она теряла контроль над собой. И это пугало Аспен.
Раздался звук открывающей задней двери, и Аспен заметила, как Круз покидает террасу, а его брат Рикардо, держа в руках красивый торт с кремовыми розами, в замешательстве уступает ему дорогу.
На террасе начали шепотом переговариваться на испанском, но Аспен, несмотря на то что не знала языка, интуитивно понимала суть разговора, почувствовала себя виноватой. Последовав за Крузом в сад, она нашла его около маленького виноградника. Яркий солнечный свет делал его смуглую кожу еще более загорелой, что, по мнению Аспен, было ужасно несправедливо, ведь ее светлая кожа на солнце только краснеет и обгорает.
Круз услышал ее шаги по рыхлой земле, но, не подав виду, засунул руки в карманы своих джинсов и продолжал любоваться дивным пейзажем бескрайнего океана. Он выглядел таким сильным, благородным, недосягаемым, как древний бог.
– Я надеялся, что мне удастся минутку побыть одному, – сказал он глубоким низким голосом, не поворачиваясь в ее сторону.
– Они не знают, как вести себя с тобой. – Аспен подняла на него глаза, не в силах больше молчать. – Твоя мама, кажется, все еще продолжает страдать. Она чувствует свою вину. Одно я могу сказать точно, она очень сильно тебя любит. Они все тебя любят.
Круз заметно напрягся, глубже засунул руки в карманы. Аспен даже не подозревала о том, что сейчас начала бередить его старые болезненные раны. Круз знал, что его мать все еще чувствует себя виноватой. Но он понятия не имел, что еще можно придумать в сложившемся положении: находиться в окружении своей семьи ему было некомфортно. И если бы он не приехал, родственники бы веселились от души.
– Не говори о том, чего не знаешь, – резко ответил он.
– Я понимаю, что ты расстроен… или даже зол из-за того, что с тобой произошло, – нежно произнесла она.
Круз тут же повернулся к Аспен лицом:
– Я не чувствую никакой злости. После смерти моего отца я, как старший сын, обязан был заботиться о своей семье. Мои сестры занимались домашними делами. Мы во всем полагались друг на друга, сплотились, чтобы выжить.
– О, дорогой, наверное, тебе было ужасно тяжело их оставить.
Круз раздраженно нахмурился:
– У меня не было выбора. Старик Кармайкл предложил моей матери денег, а она решила отпустить меня с ним.
– И что бы ты делал?
Работал бы на плантации и ухаживал за садами богатых людей. Иногда бы брался за временную работу, но он был достаточно смышленым, чтобы не ввязываться ни в какой криминал.
– Разную скучную работу.
– А твоя мама не работала?