***
И они попытались. Конечно, было тяжело. Гораздо легче строить отношения с чистого листа, чем пытаться восстанавливать их на месте разрушенных и растоптанных.
Виделись редко. Лёка была занята тем, что приводила свою жизнь в порядок – устраивалась на работу, возилась с машиной, а ночами читала книги или учебники – готовилась в следующем году поступать в институт.
К родителям пока не ездила. И друзьям не звонила. Решила вначале начать работать и привести в нормальный вид собственную жизнь, а уж потом встречаться с ними – полузабытыми призраками из прошлого.
Лиза искренне старалась помочь. Они как будто заключили договор: не говорить о прошлом. Лёка не рассказывала о том, что случилось с ней за прошедшие годы, Лиза тоже молчала о том, чем занималась и как складывалась её жизнь.
Иногда Лену жаркой волной накрывало отчаяние. Она выбиралась на балкон, нервно курила одну за другой тонкие сигареты и плакала, глядя на небо.
– Я не могу, – шептала она сквозь слезы, – Я хочу к тебе… С тобой всё правильнее и легче. Я не справляюсь одна, ты очень-очень мне нужна. Хотя бы иногда видеть тебя, слышать, слушать… Ты веришь в меня, но беда в том, что я сама в себя уже почти не верю. Очень хочется назад… к тебе…
Но приходило утро, распахивались навстречу солнечному свету синие глаза и душа наполнялась уверенностью. Лена напевала, умываясь и чистила зубы. Пила крепкий кофе, на ходу заглатывала овсянку и, помахивая брелком, спешила к автомобилю.
До новой работы было рукой подать – пятнадцать минут езды без пробок, филигранная парковка, двадцать восемь ступенек вверх и – отдельный кабинет с компьютером, небольшим шкафом и горой CD-дисков. Теперь Лена занималась тестированием программного обеспечения. Ей нравилась новая работа – приходилось многому учиться, многое открывать для себя заново, но в этом и была своя прелесть – на всё лишнее и ненужное просто не оставалось времени.
В конце октября Лёка наконец съездила в гости к родителям. Она была ошеломлена тем, как её встретили – радостно, весело, со слезами счастья на глазах. Только теперь девушка разглядела, как постарели её мама и папа. Только теперь поняла, как сильно была перед ними виновата.
– Доброе утро, – раздался голос откуда-то сзади и Лиза развернулась на 180 градусов.
– Привет, – выдохнула, стараясь успокоить заколотившееся сердце, – Ты откуда здесь?
– Решила проводить тебя на работу, – усмехнулась Лена и предложила подруге руку, – Разрешите?
– С удовольствием.
Они медленно пошли по улице, беседуя и улыбаясь друг другу. Лёка рассказывала о визите к родителям, делилась впечатлениями о новой работе. А Лиза украдкой рассматривала девушку и не уставала удивляться изменениям, произошедшим с ней.
Канули в лету истерического цвета прическа и пирсинг по всему телу. Теперь на Лениной голове красовалась аккуратная стрижка иссиня-черных волос, и только одна сережка в ухе осталась легким напоминанием о прошлом. Драные джинсы с множеством карманов тоже исчезли, уступив место строгим черным брюкам. Ботинки (не армейские!) идеально гармонировали с новым Лёкиным образом, а кожаная куртка удачно облегала плечи и тонкую талию.
Но главное было не в этом. На место вечному вызову и отчаянному бунтарству в синие глаза пришло спокойствие, изредка перемежаемое всполохами огня и страсти.
– Ну так как? – спросила Лёка и Лиза поняла, что последние несколько минут совершенно не слушала спутницу. – Ты согласна?
– Мм… Конечно, – улыбнулась девушка, понятия не имея, на что соглашается.
– Тогда я заеду за тобой после работы.
– Хорошо. Мне что-нибудь брать с собой? – неуклюжая попытка понять, на что же она всё-таки согласилась.
– Конечно, – удивилась Лена, – Вещи брать. Или ты собираешься переезжать ко мне без вещей?
– Что?!! – Лиза споткнулась, ухватилась за Лёку и посмотрела на неё широко раскрытыми глазами. Сердце заколотилось часто-часто. – Не поняла…
– Ну ты же только что согласилась ко мне переехать. Что непонятного?
– Я… – мысли ожесточенно заметались в голове, Лиза отчаянно пыталась что-то сказать и не находила слов.
– Лизка… Дурная… – наконец, Лёка не выдержала и захохотала. – Я предлагала в кино сходить, ты на это согласилась, не переживай. Переезд отменяется.
– Бессовестная, – улыбнулась Лиза, тщетно пытаясь успокоить сердцебиение, – Просто бессовестная.
Удивительно, но даже самой себе девушка не смогла бы дать ответ на вопрос, обрадовалась она тому, что о переезде предложения не было, или же огорчилась.
Но постепенно стало скучно. Лена была не из тех людей, кто способен радоваться спокойной жизни безо всяких всплесков. Всё чаще и чаще она начала задумываться о том, чтобы уехать куда-нибудь, где появятся новые впечатления, новые чувства, новая жизнь.
Само собой, итогом этих мыслей стало воспоминание о Женьке.
– Как она там? – думала Лёка, глядя на старую студенческую фотографию. – Что с ней сейчас? Если бы только можно было всё исправить…
Но исправить было невозможно. Да если бы и можно было – разве стоило бы?
Неслышной поступью подкралась к Таганрогу зима. И вместе с ней – Лёкин день рождения. Она обзвонила всех. Попросила маму и Лизу помочь приготовить праздничный стол. И закипела работа.
– Леночка, натри морковку на мелкую терку, – скомандовала Надежда Андреевна.
– А какая из них мелкая? – удивилась Лёка.
– Ленка! Чудовище, – захохотала Лиза и повернула терку нужной стороной, – Ты никогда не научишься готовить.
– Да прям. Научусь. Еще лучше чем вы готовить буду.
– Девочки, а на гарнир что будем варить? – спросила Лёкина мама. – Картофель, наверное?
– Ма, картофель – это грустно. Давай лучше макароны?
– В день рождения – макароны?
– А чё нет? Будет итальянская вечеринка с пастой! А?
– Лизонька, я тоже против макарон, но раз уж так хочет именинница…
– Да, но тогда нужно идти в магазин, – кивнула Лиза, – Я схожу.
– Давай я? – предложила Лена, но девушка отмахнулась.
– Нет уж, лучше я сама. Чтобы ты не купила не то, что нужно.
Лиза быстро оделась и отправилась в магазин, а Лёка с мамой присели чтобы выпить по чашке кофе.
– Как у вас, Леночка? – мама погладила Лену по голове.
– Никак, – улыбнулась, – А что?
– Между вами еще остались чувства. Неужели ты этого не видишь?
– Ма, помнится, ты была против моих отношений с Лизой.
– Я была против твоих отношений с женщинами, Леночка. Но раз ты не можешь измениться – я была бы рада, если бы у вас всё получилось с Лизой.
– Не получится, – хмыкнула Лёка, – После всего, что я натворила…
– Думаешь, она не сможет тебя простить?
– Проблема другая.
– Какая же? – Надежда Андреевна с теплой улыбкой посмотрела на дочь и поднесла чашку к губам. – Впрочем, если не хочешь говорить – не нужно.
– Да это не тайна, – отмахнулась Лена, – Первая проблема в том, что я сама себя не простила. А вторая проблема вытекает из первой.
– То есть как?
– А вот так. Я не люблю Лизу, мам.
– Понимаю, – кивнула женщина, – Но ведь для совместной жизни не обязательно любить друг друга. Есть очень много других чувств…
– Ма, прекрати. Ты говоришь также, как я говорила всегда. Это неправильно.
– Почему?
Лёка слезла с табуретки и подошла к окну. Подышала, поводила пальцем по теплому пятнышку, образовавшемуся на стекле. И – приняв решение – обернулась.
– Жизнь слишком короткая штука, чтобы растрачивать её на жизнь с нелюбимым человеком. Я еще могу согласиться, если оба друг друга не любят, но живут вместе ради детей, из-за привычки, или там из чувства долга. Но если один горит, а другой нет, то это не жизнь. Это обман. А врать я больше не могу и не буду.
– Ленка-Ленка, – вздохнула Надежда Андреевна, с укоризной глядя на дочь, – Как у тебя всё просто получается. Пойми ты, нельзя всю жизнь бегать за синей птицей, нужно открыть глазки и посмотреть на тех, кто рядом. И, возможно, найти в тех, кто рядом, именно то, что ты ищешь по всему свету.
– Я не ищу. Я уже нашла.
Глаза Лёкиной мамы распахнулись от удивления. Она не ожидала такого ответа. Что еще придумал её сумасшедший ребенок? Какую любовь и где она нашла?
– Ма, только не строй замков из песка, ладно? – проворчала Лена. – Я люблю замечательного человека.
– Почему же вы не вместе? Он тебя не любит?
– Это она, мам. Не пытай напрасных надежд, пожалуйста. И с чего ты взяла, что мы не вместе?
– Лен, – голос матери приобрел жесткие нотки, – Я окончательно запуталась.
– Брось… Ничего сложного. Любовь не выражается в том, чтобы регулярно трахаться с тем, кого любишь. И быть вместе – не значит вместе жить. И даже встречаться – это не обязательно. Я люблю. Я любима. Этого достаточно.
– Боюсь, что такие высокие материи мне недоступны, – засмеялась Надежда Андреевна. Страх, сковавший её сердце, отступил. Любовь на расстоянии – это не страшно. Это безопасно. Только вот если…
– Лена, – голос женщины дрогнул, – А ты не собираешься уезжать к своей… любимой?
– Нет, – отмахнулась Лёка, – Не собираюсь. Да ладно тебе, мам, давай закончим этот бессмысленный разговор. Всё в порядке. Мне просто нужно время. И с Лизой мы сами разберемся.
Легка на помине – Лиза через пару минут вернулась из магазина. Снова закипела работа. В общем и целом, праздничный ужин удался на славу, вот только пришлось еще раз сбегать в магазин за спагетти – старые Лёка неудачно вылила мимо дуршлага прямо в раковину.
Около шести часов вечера начали собираться гости. Новые Лёкины знакомые с работы, Кристина с Толиком, Янка с мужем и – совершенно неожиданно – Шурик с приятелем и… Светой.
Губы Лены сжались в ниточку, когда она увидела женщину, с которой несколько лет назад началось её падение. А та, казалось, даже удивлена не была – вплыла спокойно в квартиру, вручила цветы и пакет с подарком, царственным жестом скинула пальто в Санины руки.
– Лёка! – освободившись от верхней одежды, Шурик накинулся на девушку и задушил в объятиях. – Как я рад тебя видеть! Знакомься, это моя невеста – Светлана. Свет, это Лена.
– Мы знакомы, – улыбнулась женщина и прошествовала в комнату, из которой уже выглядывала удивленная Кристина.
– Здравствуй, Шурик, – Лена похлопала мужчину по плечам и поцеловала в щеку, – Рада видеть. Залетай.
Да уж, всё пережитое не прошло для девушки даром. Несколько лет назад с её губ сорвалась бы куда более жесткая фраза. "По-прежнему объедки за мной подбираем, а, Шур, – спросила бы она холодно, – Ты несколько опоздал, Светку я только раз трахнула. А вот с Лизой недавно расстались. Действуй, мальчик".
Но нет. Такая мысль даже не пришла в голову. Напротив, Лёке было всё равно. Света – так света. Невеста – так невеста. Флаг в руки, как говорится.
Праздник удался. Лёка хохмила, принимала поздравления и провозглашала затейливые тосты. Яна периодически взбиралась к ней на коленки и шутила по поводу прошлых их отношений, подразнивая мужа. Света и Шурик держались за руки, приветливо разговаривали и не забывали наполнять бокалы. Помирившиеся Кристина и Толик к спиртному не прикасались.
А вот Лиза… Она сидела рядом с Лешей – приятелем Шурика – и судя по разговорам была знакома с ним весьма и весьма близко.
Когда количество выпитого алкоголя превысило все нормы и гости устало расположились на диване и креслах, Лёка вышла на кухню. Она выпила всего пару бокалов шампанского, но, очевидно, организм уже успел отвыкнуть от спиртного – в голове образовался легкий туман.
На кухне девушка нашла Лизу. Та напевала что-то себе под нос и мыла посуду в раковине.
– Зачем ты? – выдохнула Лена и обняла девушку сзади за талию. Дрогнуло сердце, заколотилось, и – не смогла удержаться – Лёка потерлась носом о пушистый затылок подруги. – Брось, сама помою завтра.
– Я не люблю, когда на ночь остается грязная посуда, – Лиза, как ни странно, не сделала ни одной попытки отстраниться. Напротив, чуть подалась назад, прижимаясь спиной к Лёкиной груди. Она была немного под хмельком, и позволила себе чуть больше, чем если бы была совершенно трезва. Но, Боже мой, как тяжело было бы отстраниться от знакомых сильных рук, уверенно поглаживающих живот и стройную талию.
– Помню, – шепнула Лёка и легонько поцеловала Лизину шею. Это было так… Правильно. Так спокойно и томно. Словно и не было между ними никакой боли, обид и всего остального. Словно через несколько часов гости разойдутся, а они, дрожа от нетерпения, отправятся в свою постель – где у каждой есть своя сторона – и разденутся побыстрее, и прижмутся друг к другу, и будут заниматься любовью, долго и нежно – так, как способны любить друг друга только супруги с немалым стажем совместной жизни.
***
Утро наполнило комнату нежным солнечным цветом. Лёка зевнула, не открывая глаз, и сквозь сон поцеловала горячий Лизин живот. Это нехитрое действие почему-то показалось очень интересным, и девушка принялась рисовать языком какие-то фигуры на мягкой коже.
Лиза заворочалась, что-то пробормотала и перевернулась на бок.
– Ну хватит спать, – проворчала Лёка и, приподнявшись, поцеловала подругу между лопаток, – Утро уже, солнышко светит…
– Леш, отстань… Дай поспать…
Вот это да. Блаженная полудремота сразу же ушла в никуда, уступив место удивлению и – хоть Лёка и не хотела себе в этом признаваться – разочарованию. Неожиданно откуда ни возьмись в голове вспыхнуло то, от чего девушка столько времени пыталась избавиться.
– Я буду на кухне, готовить завтрак, – холодно произнесла она и легким движением спрыгнула с кровати.
Лиза что-то пробормотала в ответ и засопела, обняв обеими руками подушку.
Вот так утро… Нет, Лена, конечно же, не ожидала, что из-за единственной проведенной вместе ночи что-то вдруг кардинально изменится, но почувствовать себя воровкой, которая не задумываясь пользуется чем-то чужим – это было в новинку. И это было… грязно.
– Тебе судьбу мою решить… Тебе одной меня судить… Команда молодости нашей… Команда, без которой мне не жить… – фальшиво и невпопад пробормотала Лёка и принялась вынимать из холодильника яйца. Что-то внутри разливалось противной липкой жижей и это что-то очень хотелось либо затопить алкоголем, либо выблевать в белый фаянс унитаза.
Лиза появилась на кухне когда Лёка уже съела свой омлет и пила кофе, задумчиво перелистывая газету "Деловой Таганрог".
– Привет.
– Привет. Завтрак в сковородке. Действуй.
Девушка кивнула и, потягиваясь, вынула тарелку из сушки. Ей было не по себе и она боялась того, что сейчас придется говорить.
– Кто такой Лёша, – вопрос прозвучал настолько неожиданно, что задрожали руки и лишь усилием воли Лиза удержала в них столовые приборы.
– Мой парень, – девушка застыла, рассматривая остывший омлет в сковородке и страшась обернуться.
– Понятно, – хмыкнула Лёка и безразличие в её голосе наполнило Лизу злостью.
– Что тебе понятно? – спросила она, оборачиваясь и взглянув прямо в родные синие глазищи. – Что ты вообще можешь в этой жизни понять?
– Сегодня ночью ты изменила своему парню, – так же холодно, как и до этого, ответила Лена, – Это я понимаю. Зачем – тоже понимаю. Воспоминания, алкоголь, да и я, совратительница невинных девочек, сыграла свою роль. Не переживай, я не любительница распускать слухи.
– Да пошла ты, – прошипела сквозь зубы Лиза, – Я переспала с тобой, потому что хотела тебя, а не потому что была пьяна. И мне всё равно, будешь ты распускать слухи или нет.
– А чего ты злишься? – удивилась, приподняв брови. – Ведь это не я тебя с утра пораньше Женей назвала.
Лиза застыла, пораженная, а Лёка как ни в чем не бывало снова принялась за кофе и газету. Внутри неё клокотала целая бездна эмоций, но пока – пока! – она их сдерживала.
– Лен… Может, хватит?
– Хватит что?
– Хватит изображать равнодушие! Прости меня… Я представляю, как это больно было. Но я спала. Я думала, что это…
– Что это Лёша, – улыбнувшись, закончила Лена и сложила газету, – Расслабься, детка, всё прекрасно. Мы замечательно вспомнили старые добрые времена. Никто никому ничего не должен. Ты меня не обидела. Я тебя, надеюсь, тоже. Всё чудесно. Скажи, а у вас с ним серьезно?
– Да, – помолчав немного, ответила Лиза, – Мы женимся через два месяца.
– Поздравляю. На свадьбу пригласишь?
– Лена, послушай…
– Хватит, – сильная ладонь с шумом ударила по столешнице и Лёка тяжело поднялась на ноги, – Лиза, я не хочу тебе врать. И ты не должна врать мне. Я знаю, что ты до сих пор меня любишь. Утренний инцидент – это ерунда, потому что когда просыпаешься много дней подряд с одним и тем же человеком, то к этому привыкаешь. Ничего особенного тут нет. Задело меня это только потому, что в очередной раз мне со стороны показали, как обидны могут быть такие вещи.
– Лёка…
– Дай мне договорить, – Лена обняла Лизу и мягко прижала к себе, – Малыш, я очень виновата перед тобой. Ты мне дорога, и это не пустые слова. Если бы это было не так – вчерашней ночи тоже не было бы. Это было нужно, наверное, нам обеим. Ты выходишь замуж, чтобы убежать от своих чувств ко мне. Я понимаю. Если ты считаешь, что это правильно – так тому и быть. Просто пойми… Я не люблю тебя. Я не хочу тебе лгать, хотя могла бы. Если ты сейчас решишь, что способна жить со мной, зная об этом, то я соглашусь. Но решать так или иначе тебе.
– Я люблю тебя, – сквозь слёзы прошептала Лиза, уткнувшись в Лёкину майку, – Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Ты можешь мне обещать, что всегда будешь рядом? Что никогда не уйдешь?
– Нет. Не могу. Есть один человек… Если она позовет меня – я приду, где бы я ни была. И с кем бы я ни была.
– Женя, да? Это Женя?
– Нет.
– Тогда кто?
– Неважно… Лиза, чёрт возьми, я не хочу чтобы тебе было больно! Но жить в обмане – это не выход.
– Я знаю.
Постепенно Лизины рыдания стали тише, она вытерла слёзы и отстранилась от Лёки. Посмотрела опухшими глазами и погладила по щеке. Видит Бог, ей было тяжело, как, пожалуй, никогда в жизни.
– Знаешь, я никогда не думала, что любовь может стать одновременно счастьем и проклятием, – сказала она, – Ты – моё счастье и проклятие одновременно. Я бы очень хотела остаться. Но этим я подпишу себе приговор. Я не хочу больше боли, Лен. Пусть я выйду замуж за человека, которого не люблю. Пойду против своей природы, против своего сердца. Но он даст мне спокойствие. Наверное, этого будет достаточно.
– Может быть, ты и права, – кивнула Лёка. Её было бесконечно грустно, – И потом, ну на кой тебе сдалась алкоголичка, неврастеничка и психопатка?
– Это уж точно, – Лиза натянуто улыбнулась, – Я пришлю тебе приглашение на свадьбу. Придешь?
– Приду. Как бы там ни было, я всегда буду рядом с тобой. Мы ведь друзья, правда?
– Конечно, Лена. Друзья.