Забыв, что у нее в руках нож, она порезала палец. Алая кровь обагрила белую мраморную крышку стола. Арианна невидящими глазами смотрела на кровь, на нож…
- Ты что, завела себе привычку падать в обморок? - хрипло спросил он, подхватив ее на руки.
Нет, хотелось сказать ей, так происходит, только когда я вижу тебя. Но она промолчала, пока он нес ее из кухни в гостиную, где опустил на кресло возле камина.
- Я в порядке, - выдавила она из себя. - Мне просто надо немного посидеть.
- Нужно перетянуть место пореза. Опусти голову, - сказал он, исследуя рану. - Вот так. И не двигайся, - добавил он и вышел.
Он говорил как человек, привыкший отдавать приказы и привыкший, чтобы его приказам подчинялись. Арианна никогда никому не подчинялась, но сейчас все было по-другому. Лучше подчиниться разумному приказу, чем снова упасть в обморок в его присутствии.
Она услышала, что он возвращается.
- Спасибо. Это…
- Сиди тихо.
- Все в порядке.
- Ну разумеется. Именно поэтому лицо у тебя белее снега. - Он взял ее руку, исследовал и пробормотал что-то на итальянском диалекте, которого она не знала. - Порез, кажется, глубокий. Возможно, его надо будет зашить. И возможно, тебе нужен противостолбнячный укол.
- Мне не нужен укол, и рана вовсе не такая глубокая.
- Как ты можешь знать, что она неглубокая, если ты на нее не смотрела? И почему тебе обязательно нужно противоречить всему, что я скажу?
- Я не противоречу. Я просто… - Она набрала в легкие воздуха. Но ведь она и вправду спорила, причем совершенно безосновательно. Но она не обязана перед ним отчитываться. - Отпусти мою руку, я хочу посмотреть на порез.
- Ты не потеряешь сознание, если увидишь его?
- Нет, не думаю. Я не знаю, почему… - Но она знала. Она думала о своем сыне и его отце, и в этот момент она увидела его во плоти, такого мужественного, сильного, настоящего.
Он скривил рот, точно так же, как это делал Джонатан.
- Если ты снова потеряешь сознание, я отвезу тебя в ближайшую больницу.
- Я не теряла сознания. И не потеряю. - Арианна высвободила свою руку из руки Доминика. Как она и думала, порез был неглубоким. Кровь уже не текла ручьем, а медленно струилась из раны. Я в порядке, - с вызовом сказала она. - А теперь, пожалуйста, оставь мой дом.
- Тебе нужно сделать нормальную перевязку.
- Нет, не нужно.
- Где у тебя бинты?
- Я сказала…
- Я слышал. Где ты держишь бинты?
Невероятно! Он действительно думал, что может командовать ею в ее собственном доме. Она раскрыла было рот, чтобы возмутиться, но передумала. Главное было - избавиться от него. И как! можно быстрей.
- В аптечке в ванной, - бросила она. - По коридору, первая дверь налево.
Она сидела, нервно качая ногой, пока он не вернулся с маленьким пакетом, разорвал его и сделал перевязку.
- Так-то лучше.
Высокомерный негодяй, подумала она, но, когда его пальцы коснулись ее руки, она почувствовала, как по ее телу пробежал электрический разряд. Она отдернула руку, рассердившись на себя, так же как она сердилась на него.
- Рада, что ты так думаешь. А теперь убирайся.
- Такое трогательно выражение благодарности, - произнес он тоном, не уступавшим ей в сарказме. - Я уйду, как только мы покончим с нашим маленьким дельцем.
- Разве маркиза не передала тебе, что я не намерена участвовать в унизительной комедии, которую ты запланировал?
- Унизительной комедии?
Доминик поднялся на ноги и скрестил руки. Арианна старалась не замечать, как он возвышается над ней. Он был в джинсах и рубашке с короткими рукавами, обнажавшими его мускулистые, бронзовые от загара руки.
Доминик вовсе не выглядел глупо. Не то чтобы это имело большое значение. Просто он выглядел так же, как и в тот вечер, что довел ее до беды.
- Да, унизительная церемония, ведь это как раз то, ради чего ты прилетел в Нью-Йорк, не правда ли? Чтобы насладиться выражением моего лица в тот момент, когда ты отнимешь у меня "Шелковую бабочку"?
Все было слишком близко к правде, чтобы он мог это отрицать. Сузив глаза, он посмотрел на нее.
- Твоя бабушка предложила "Шелковую бабочку" в качестве обеспечения ссуды.
- Она совершила ошибку.
- Она совершила еще одну. - В его глазах зажегся недобрый огонек. - Она сказала, что ты нашла ее предложение забавным.
- Ее предложение. - Щеки Арианны заалели. - Ты имеешь в виду, брачное предложение. Но послушай, ты же не хочешь сказать… - Она еще больше покраснела, а ее губы скривила недоверчивая улыбка. - Ей бы никогда в жизни не пришла подобная идея.
- Думаешь, такая мысль могла прийти в голову мне? - Он рассмеялся. - Поверь мне, Арианна. Ты прекрасна, и я с удовольствием вспоминаю ночь, которую мы провели вместе. Но я никогда бы не отказался от своей свободы ради сомнительного удовольствия видеть тебя своей женой.
- Что ты сказал? Я бы не вышла за тебя даже ради спасения собственной жизни.
- Как насчет того, чтобы выйти за меня ради спасения твоей бабушки?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я одолжил твоей бабушке деньги, и она должна была расплатиться наличными, а не своей внучкой.
- Я никогда не поверю, что она попыталась сделать это. Кроме того, она выплачивает свой долг.
- Она должна мне три миллиона долларов.
- Ты получаешь "Шелковую бабочку".
- Она не стоит таких денег.
Арианна воинственно задрала подбородок.
- Не вини меня, если ты заключил невыгодную сделку, синьор.
- В то время сделка казалась мне неплохой.
- Неужели? - Арианна поставила салатницу и подбоченилась. - Начнем с того, почему ты одолжил бабушке столько денег? После той ночи тебе удалось выяснить, кто я такая? Может, ты заранее все рассчитал, чтобы расквитаться со мной за то, как я тогда с тобой обошлась?
Глаза Доминика сузились.
- А как насчет тебя? Ты знала, кто я такой, когда подошла ко мне на той вечеринке? Или ты была всего лишь приманкой, призванной подсластить сделку, прежде чем маркиза пришла ко мне с просьбой о деньгах?
- Ты самый настоящий ублюдок! - По щекам Арианны покатились злые слезы. Мысль о том, что она разделила постель с этим человеком, вызывала у нее тошноту. - Неужели ты думаешь, что я так дешево продаюсь?
- Может, и нет, но почему ты выскользнула из моей постели, не оставив даже записки? Или ты тогда решила развлечься, а теперь видишь, что за это приходится слишком дорого платить?
Незапланированная беременность была той ценой, которую она заплатила, но ему вовсе не обязательно об этом знать. Как хорошо, что тогда она не стала узнавать имя человека, от которого забеременела. Джонатан принадлежал только ей. Она любила его всем сердцем, любила так же сильно, как в этот момент презирала Доминика Боргезе.
Ей нужно было выставить его за порог, пока не вернулся ее сын.
- Хорошо, - сказала она, делая несколько шагов назад, как будто расстояние между ними могло помочь делу. - Ты прилетел в Нью-Йорк, чтобы во всем разобраться? Ты в этом преуспел. Той ночью я была не права. Ты ведь именно это хотел услышать, не так ли?
Было это так на самом деле? Откуда ему знать, что все окажется так непросто? Что за какой-то миг все переменится?
Пять лет назад они были равны. Мужчина и женщина, застигнутые страстью, презиравшие весь свет с его условностями. Теперь она была дель Веккио, принцессой, отданной на поругание крестьянину.
Правила игры изменились.
Ее взгляд, когда она увидела его у двери, был полон страха пополам с желанием, он, словно нож, пронзил его. И то, что теперь она пыталась отделаться от него, как будто одно его присутствие могло оскорбить ее, подогрело его гнев.
Человек становится либо рабом своего гнева, либо его хозяином. Эту истину Доминик усвоил рано.
- Скажи что-нибудь, - потребовала Арианна, - и не смотри на меня так. Я ведь извинилась. Чего еще ты хочешь?
Доминик без колебания ответил:
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Это было уже слишком.
Последние двадцать четыре часа Арианна прожила как в лихорадке, и это, должно быть, всего лишь…
Неудачная шутка? Насмешка безумца? Она посмотрела на Доминика. Тот казался спокойным и совершенно вменяемым.
- Ты хочешь, чтобы я… - Она не смогла даже закончить. - Так что ты хочешь, чтобы я сделала?
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Арианна расхохоталась. Они не знали друг друга, они испытывали друг к другу неприязнь, у них не было ничего общего, ничего, кроме сына, о существовании которого он даже не догадывался. И он предлагает ей выйти за него замуж! Но почему бы и нет!
Да и что еще ей оставалось делать, когда весь мир сошел с ума?
Глаза Доминика превратились в узкие щелочки.
- Мое деловое предложение кажется вам забавным, синьорина?
По крайней мере, он не называл это предложением руки и сердца. Арианне стало еще смешнее.
- Хватит, - прорычал он, - в этом нет ничего смешного.
Он был прав. Это было просто ужасно. Она пару раз глубоко вздохнула.
- Конечно же, нет. - Истерика закончилась так же внезапно, как и началась. Арианна сложила руки и посмотрела в его ледяное лицо. - Может быть, ты скажешь мне, какому еще унижению ты хочешь меня подвергнуть?
- Предложить женщине замужество не значит подвергнуть ее унижению.
Но разве не унизительно быть запертой в собственной кухне с отцом своего ребенка, зная, что сын может вернуться в любую минуту?
Трудно было предугадать, когда завершится прогулка к пруду. Джефф с мальчиками могли торчать там часами, но вдруг ребятам все надоест или они замерзнут…
Тем не менее нужно выяснить, на что еще способен Доминик. Нужно любой ценой избавиться от него. Он не должен был увидеть Джонатана. Во-первых, он может все рассказать маркизе. Во-вторых…
Во-вторых, сын был удивительно похож на отца.
Арианна никогда этого не замечала. Может быть, она просто не хотела этого видеть, но сходство бросалось в глаза. У него были те же темные волнистые волосы, тот же полный чувственный рот, тот же классический римский профиль.
С другой стороны, внешнее сходство не обязательно предполагает родство.
С тех пор как она осознала, какое сокровище сокрыто до поры в ее чреве, она и не вспоминала об отце ее малыша. И теперь, узнав, что человек, от которого она зачала дитя, всего лишь бесчувственное эгоистичное чудовище, которому доставляло удовольствие злоупотреблять своей властью, она решила, что единственный человек, в котором нуждается ее сын, - это она сама.
Доминик играл с ней, потому что она ранила его "эго". Возможно, он надеялся, что она запаникует. Снова упадет в обморок. Она не доставит ему такого удовольствия.
- Нет ответа? - Он сделал несколько шагов к ней. - Возможно, ты хочешь, чтобы я повторил это снова? Выходи за меня замуж.
Арианна улыбнулась, взяла пучок морковки и повернулась к раковине.
- Ты что, самоутверждаешься за счет других? Для чего ты все это затеял? Вчера ты ворвался в мой офис. Человек, соблазнивший меня. Человек, отнявший у меня компанию.
- Выбирай выражения, Арианна.
- А что тебе не нравится? Напоминание о том, как ты уложил меня в постель? Или о том, что ты разорил мою бабушку?
- Я никого не разорял. Я не занимаюсь благотворительностью. И не прощаю должников. Твоя бабушка пришла ко мне с просьбой. Я пожалел ее, и мы заключили сделку. Что до соблазнения… Если ты забыла, что произошло той ночью, я тебе напомню.
Он приблизился к ней, и она почувствовала прикосновение его разгоряченного тела. Ее сердце забилось, словно птица в клетке.
- Что тебе от меня нужно?
- Ты уже слышала. Я жду ответа.
- Ты имеешь в виду предложение о замужестве? - Она выдавила из себя натянутую улыбку. - Нет, я не выйду за тебя.
- Ты еще изменишь свое решение.
- Никогда в жизни.
- Маркиза осталась без гроша.
Она уставилась на него.
- Быть того не может.
- Она близка к банкротству, как никогда, хотя и пытается делать хорошую мину при плохой игре.
- Это невозможно.
- Потому что она носит фамилию дель Веккио? - Он улыбнулся так, что у нее перехватило дыхание.
- Потому что она богата. У нее есть палаццо. Земля. Картины старых мастеров. Драгоценности. У нее есть…
- Ничего у нее больше нет. Палаццо заложено. Картины и драгоценности проданы. Подумай, Арианна. Все это произошло не за один вечер. Неужели ты ничего не замечала?
- С чего ты все это взял? Ты что, гадаешь на кофейной гуще? Если моя бабушка что-нибудь и продала… - Она с ужасом посмотрела на него. Она вспомнила, что полотно Тинторетто исчезло из холла, а Рембрандт давно уже не украшает гостиную. Маркиза сказала, что одолжила их музею. Арианна подумала о рубиновой подвеске, бриллиантовом ожерелье, других украшениях, которые бабушка давно не надевала. Слишком дорогие, чтобы их страховать, как-то сказала она.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Возможно, многое в нем вызывало у нее отвращение, но интуиция подсказывала ей, что, несмотря на все свои недостатки, Доминик не был лжецом.
- Боже мой, - прошептала она.
- Вот именно, - сухо сказал он. - Но не Бог виноват в том, что случилось.
- Нет, в этом виноват только ты!
- Я не причастен к разорению твоей бабушки.
Он был прав. Если кто-нибудь и был в чем-то виноват, так это только она. Неужели она сказала это вслух? Или Доминик читал по ее лицу, как в раскрытой книге? Как бы то ни было, он заговорил, прежде чем она успела что-то сказать.
- Ты тут тоже ни при чем.
- Я ввела ее в такие расходы. - Она отвернулась от него и оперлась о стол. - Новые дизайнеры. Дорогие материалы.
- Послушай меня. - Доминик взял Арианну за плечи и развернул к себе. - Состояние дель Веккио начало таять уже давно. Отец маркизы потерял огромное количество денег в рискованной спекуляции в Неаполе. Ее брат потерял почти столько же за игровыми столами казино. А маркиза только усугубила ситуацию. Она делала неосторожные инвестиции, не слушала советов и жила на широкую ногу. Думаю, ей просто не верилось, что деньги могут когда-нибудь кончиться.
- Но это случилось. И я еще требовала вложить деньги в "Шелковую бабочку".
- Но ты же не знала истинного положения вещей. Но это стало последней каплей. Она закрыла свои банковские счета, взяла у меня заем и все вложила в "Шелковую бабочку".
Арианна тихонько всхлипнула и без сил опустилась в кресло. Доминик наклонился над ней и приподнял ее подбородок. Она попыталась откинуть его руку, но он проигнорировал ее движение. Он обнял ее за шею и склонил ее голову себе на плечо, и она подчинилась его мягкому давлению.
- Когда она потеряет "Шелковую бабочку", у нее ничего не останется. На что же она будет жить?
Мускул дернулся на его лице.
- Ей вовсе не придется терять "Шелковую бабочку". - Он выпрямился. - Да я никогда этого и не хотел.
- Ты никогда?.. - Арианна покачала головой. - Я не понимаю. Вы же заключили сделку.
- Твоя бабушка - необычная женщина. - Улыбка смягчила его лицо. Она напомнила ей о том времени, когда они занимались любовью, о том, как после этого он ей улыбался, и о том, как она подумала, на скольких же женщин он смотрел и еще посмотрит такими глазами. - Она никогда тебе не рассказывала о том, как мы встретились?
- Нет. Я думаю, ты назначил ей встречу.
- Она прорвалась через охрану и отказалась уходить, пока не увидит меня. Мне она заявила, что ей нужно шесть биллионов лир. Я сказал ей, что не занимаюсь благотворительностью. Мы поговорили еще некоторое время, и я согласился дать ей заем. Она была слишком горда, чтобы принять мое предложение.
Арианна тихо рассмеялась.
- Ты хочешь сказать, что был готов дать ей деньги?
Доминик пожал плечами, смущенно признавая за собой эту слабость.
- Она отказалась.
- Она никогда не приняла бы милостыню.
- Да. Мы сошлись на ссуде под процент, который был много выше того, что я хотел.
- И ты проверил ее финансовое положение только после этого? - она приподняла бровь. - Не очень-то умно с вашей стороны, синьор.
- Я проверил, потому что почувствовал, что она в беде. И если ты думаешь, что с моей стороны это была ошибка, то заблуждаешься. Мои люди знают свое дело.
- Я должна была почувствовать, что что-то не так. Я спросила у нее, почему она занимает деньги вместо того, чтобы вложить собственные средства, и она ответила, что это была рекомендация ее специалистов.
- Если бы она их послушала много лет назад, - насмешливо сказал Доминик, - банкротства можно было бы избежать.
Арианна кивнула. Она подумала о бабушке, которой придется провести последние годы жизни в нищете. Нет. Она этого не допустит. Должен же быть какой-то выход.
- Бабуля уже в почтенном возрасте, - мягко сказала она. - У нее слабое здоровье. Что будет с ней, если ты заберешь у нее "Шелковую бабочку"?
Доминик засунул руки в задние карманы джинсов и прошелся по кухне.
- Доминик? - Она подошла к нему. - Позволь мне заплатить то, что она задолжала.
Он покачал головой.
- Я смогу это сделать. Четыреста долларов в месяц.
Он снова покачал головой.
- Пятьсот долларов.
Он улыбнулся. Арианна не могла его за это винить. Выплатить по пятьсот долларов шесть биллионов лир… Лучше даже не считать. С такой скоростью она никогда с ним не рассчитается.
- Две тысячи, - продолжала она в отчаянии. - Шесть.
"Шелковая бабочка" не сможет приносить такие доходы, но она как-нибудь выкрутится. Найдет вторую работу. Продаст жемчуга, которые достались ей от мамочки, старинный сервиз.
- Пожалуйста, Доминик. Должен же быть какой-то выход.
Она глядела на него из-под ресниц, на которых, словно роса, сверкали слезинки, с дрожащим приоткрытым ртом, выражавшим полное отчаяние.
- Я могу помочь тебе, - сказал он, и эти простые слова прозвучали райской музыкой в ее ушах.
- Но как?
- Ты уже забыла, cara? Я сделал тебе предложение и все еще жду ответа.
Она недоуменно посмотрела на него. Он мог поспорить, что она действительно не понимала, о чем он говорит. Внезапно кровь отлила от ее щек.
- Нет, - резко сказала она. - Нет, я этого не сделаю.
- Ты хочешь сказать, что тебе не нужна моя помощь.
- Ты подлец! Самовлюбленный, невыносимый…
Он привлек ее к себе и поцеловал. Она сопротивлялась, и он зажал ее лицо в своих руках и не отпускал ее губы, пока она не начала дрожать.
- Выходи за меня, - хрипло прошептал он, - и твоя бабушка ни в чем не будет знать нужды.
- Это шантаж!
- Это констатация факта.
- Я не продаюсь.
- Так вот как ты относишься к браку, который был бы выгоден обеим сторонам. Как ты думаешь, сколько невест из семейства дель Веккио были "проданы"?
- Моя бабушка не хотела бы, чтобы я вышла замуж ради денег.
- Ради денег. Ради того, чтобы сохранить блеск имени дель Веккио. Ради притока новой крови. - Его глаза загорелись. - Она хочет наследника. И я тоже этого хочу.